***
Глаз Аллена начинал дергаться. Терпение вот-вот норовило лопнуть. Его держали взаперти уже несколько дней. Настаивали, что он вовсе не пленник, но при этом никуда не выпускали и кто-нибудь постоянно заглядывал проверить, что он делает. Адам больше не разговаривал с Алленом о его родителях. Только пару раз обронил несколько коротких фраз о том, какие же хорошие были Уолкеры и как весело они все вместе проводили время. Аллен готов был на стену лезть от недосказанности, а Граф как ни в чем не бывало расспрашивал его о детстве. Точнее о том доме, где он с родителями жил когда-то. Вот и сейчас. Адам подсунул Аллену какие-то бумаги. - Что это? – спросил Уолкер, всматриваясь в ряды слов и чисел, пытаясь уловить смысл. - Это кое-какие документы твоих родителей. Я давно ломаю над ними голову. Может, ты мне поможешь? - Не имею ни малейшего представления что это. И скажи уже прямо, что тебе от меня нужно. - Мне бы не хотелось так говорить. Ты же очень любил своих родителей и у тебя о них остались только светлые воспоминания, - притворно грустно вздохнул Граф. – Но когда мы поссорились из-за небольших разногласий, они сбежали от нас и украли кое-что очень важное. Эти вещи им не принадлежат, и мне очень хочется вернуть их обратно. - Так вот оно что. Не к тому обратились. Я совершенно ничего не помню из детства. Ничем не могу помочь. Взгляд Адама резко поменялся. В глазах больше не было веселых ноток. В глазах плескалась ярость. Граф схватил Аллена за запястье и сильно сдавил, заставляя поморщиться от боли. Уолкер попытался выдернуть руку, но Граф не отпускал. Его глаза словно прожигали в мальчике дыру. И в этот момент Аллен понял, что этот человек способен абсолютно на все, чтобы получить желаемое. Злость и раздражение, скопившиеся за последние дни сменились страхом. Только сейчас он начал осознавать всю серьезность ситуации, в которую попал. - Ты поможешь мне. Хочешь ты того или нет меня не волнует. Или тебя совсем не заботит твоя жизнь и жизнь твоих друзей? Мы слишком долго искали единственного ребенка этих вонючих предателей, - прошипел Граф, еще сильнее сжимая пальцы на чужом запястье. После этих угрожающих слов Адам снова стал таким, каким был пару минут назад. Он откинулся в кресле. В глазах плясали смешинки, а вся поза была спокойной и расслабленной. Вот только Аллен больше не верил этому притворству. Единожды поняв, он больше не сможет купиться на эту маску. - Постарайся все же что-нибудь понять из записей своих родителей. Я рассчитываю на тебя, Аллен, - приторно улыбнулся Граф. Уолкеру стало мерзко от этой улыбки. Он почти физически ощущал отвращение к человеку, который по какой-то причине был связан с его родителями.***
Лави обеспокоенно всматривался в лицо друга. Рыжий уже минут десять назад закончил свое повествования, а Канда продолжал сидеть, не шелохнувшись и смотреть куда-то сквозь историка. Оставалось только догадываться, что творится в голове Канды, на которого вылили столько информации сразу. - Юу, ты еще с нами? Никакой ответной реакции не последовало. Тогда Лави решил больше не ждать и перейти к решительным действием. Он не привык видеть вечно раздраженного друга таким отстранено задумчивым. Лави подкрался к Канде и склонившись к его уху громко сказал: - Если ты не вернешься на планету Земля, я обрею тебя, глупый Юу. Лицо рыжего паренька тут же поприветствовало чужой ботинок. - Тебе жить надоело? – прорычал Канда. - Это было жестоко. - Заткнись. Если то, что ты рассказал, правда, то я должен поговорить со шпенделем. Канда стремительно покинул комнату, не обращая внимания на все еще сидящего на полу друга и не слыша его последнюю фразу. - Признался бы уже сам себе, что просто хочешь его увидеть, - расплылся в улыбке Лави, который был догадливее и наблюдательнее своего японского друга.