Пришла зима веселая С коньками и салазками, С лыжнею припорошенной, С волшебной старой сказкою. На елке разукрашенной Фонарики качаются. Пусть зимушка веселая Подольше не кончается! И. Чернецкая.
1
Зима выдалась на редкость снежная, даже для этого сурового края. Дорожки и тропинки надежно замело, и всем ученикам и наставникам на зимние каникулы пришлось остаться в Школе. Впрочем, желающих её покинуть почти не было, уже все знали – в зимние праздники здесь очень весело. Привычку отмечать середину зимы Лиссэ взяла из межмировой Школы магии. Праздников там в это время было много – и День Снежной кошки, и Среднезимье, и Новый год. Сейчас уже многие миры отсчитывают год со второго месяца зимы, а не весны. Обременять головки подопечных рассказами о традициях других миров мистрис не стала, она просто, посовещавшись, ввела День Зимы. Его и отмечали песнями, плясками, играми и подарками. Готовиться начинали заранее: наряды, украшения, заковыристые вопросы для игр, сюжеты для постановок… Дело находилось для каждого. Перед самим праздником прибыл Гортхауэр. Сухо поздоровался с Лиссэ, хмуро поприветствовал учеников и нагнал страх и ужас на воинов. Лишь волкам достались от него ласка и улыбка. Странный все же тип: волков обнимает, а на красивую женщину волком смотрит. Нет, чтобы наоборот. - Я приехал проверить охрану, - соизволил поведать мистрис Повелитель воинов. - А у нас вечером праздник начнется! – обрадовала его Лиссэ. – Оставайся, потом Тано расскажешь. Черный майа, намылившийся было дать деру, кивнул и остался. Хорошо все же знать волшебное слово, ведь не скажи она про Тано, он бы точно удрал. Поздним вечером все собрались во дворе вокруг огромной елки. За столько лет маленькая пушистая малышка-елочка вытянулась в разлапистую величавую красавицу-ель. Сейчас, украшенная шариками, бантиками и гирляндами, она выглядела настоящей владычицей этих земель. После краткого поздравления Лиссэ начались гулянья. Пели песенки, читали стишки, водили хороводы. В родном мире на елке зажигались магические фонарики, а лучшие маги-огневики запускали удивительные по красоте фейерверки. Но огонь никогда не был специализацией дейе. Разжечь костерок, закидать огненными шарами противника – вот и все, что она умела. Почувствовав тяжелый взгляд, Лиссэ оторвалась от созерцания елки. Гортхауэр стоял в тени крыльца и так и ел её глазами. - Тебе пирога не хватило? – заботливо спросила она. - Какого еще пирога?! - А какой ты любишь? - Никакой! – шутить суровый воин был не намерен.- Вечно ты глупостями занимаешься, - он неодобрительно кивнул на елку. А Лиссэ почему-то увиделась в его глубоких серых глазах скрытая тоска. Мистрис тряхнула кудрями. - Зато после глупостей в голову таакие умные мысли приходят, что сама себе удивляюсь! Гортхауэр молчал. - А в моей Школе маги огоньки на елке зажигали, - мечтательно проговорила Лиссэ – Синие, красные, зеленые… Красиво было… Черный майа фыркнул, а детвора вдруг ахнула. На елке загорелись маленькие разноцветные звездочки. Мерцая и переливаясь, они запорхали, словно бабочки, с ветки на ветку, а потом закружились в причудливом танце. Гортхауэр стоял с абсолютно отстраненным видом. Притворщик! - Чудеса! - восхитилась дейе. - А у нас еще фейерверки запускали! - Фейерверки? – задумчиво проговорил Мелькоров ученик. – Фейерверки, значит… Ну, что ж! Он легко взмахнул рукой и на небе началось настоящее представление: распускались, чтобы рассыпаться мириадами звезд, диковинные цветы, играли друг с другом в салочки серебристые драконы, вздымались вверх шпили призрачного замка и таяли, словно туман от лучей солнца. Такого представления это небо, наверно, никогда не видывало, а уж ученики и их наставники точно. Они, затаив дыхания, не отрываясь, смотрели в темное зимнее небо, расцвеченное сполохами первого в их жизни фейерверка. А в глазах кудесника, устроившего им этот праздник, так и скакали смешинки. Когда же огненная забава закончилась, воцарилась тишина. А потом грянула незатейливая, но лихая музыка. Ученики закружились в хороводе, Лиссэ, схватив за руку Гортхауэра, потащила его в танец. Майа был не против. Вскоре они уже отплясывали со всеми вместе, потом музыка сменилась, и хоровод рассыпался. Но танцы продолжились. В один из моментов мистрис незаметно ускользнула со двора и направилась в дом. Им вместе с первым помощником еще предстояло разложить подарки, спрятав их под подушками. В её родном мире ребятишки считали, что подарки им приносит Снежная кошка, бесшумно ступая во мраке ночи своими мягкими лапами.2
Следующий день тоже принес много радости. Утром восторгались и хвастались подарками. Лиссэ тоже не осталась без гостинца. Она стала обладательницей несметного количества бус, браслетов из всяких камушков, ягод и веток. Другим наставникам тоже досталось нечто подобное. И даже Гортхауэру вручили его бюст, вырезанный из дерева. Видом вконец растерянного майа Лиссэ любовалась от души, уверяя, что детям удивительно удалось передать сходство. - Ну, просто вылитый ты! – веселилась она. – И откуда у нас такие таланты?! На страхолюдную морду подарочка нельзя было смотреть без содрогания, но Повелитель воинов своего неодобрения не выказал. Он лишь осторожно спросил у мистрис: - А Учителю они ничего такого не сделали? - Нет, я сказала, что для него лучший подарок - их успехи. Но они все же нарисовали ему в дар коллективный портрет всех учеников и наставников. Майа побледнел. Мистрис его прекрасно понимала, ученики рисовали из рук вон плохо, как и сама учительница, впрочем. Но зато, сколько в них было энтузиазма. Все стены в школе были украшены видами природы, изображениями животных и портретами наставников. Кто бы знал, что ирхи так полюбят малевать?! Даже воины и то с удовольствием чего-нибудь разрисовывали и приходили на уроки рисования. Особенно им нравилось задание изобразить свое видение мира. Картины получались просто потрясающие. В некоторых мирах за них бы дали на аукционах огромную сумму. Но здесь они никого не прельщали. Обидно! Посмотрев на подарок для Учителя, Гортхауэр побледнел еще больше. Детишки разошлись и в центре группы учеников и наставников изобразили самого Владыку. Разумеется, в своем неподражаемом стиле. Черный Вала был велик и ужасен, то есть прекрасен, но на орочий манер. - Я никогда вот это… - Повелитель воинов кивнул на портрет, - Учителю не покажу! - Ну что ты! Он так обрадуется, особенно, если ты повесишь эту композицию в его тронном зале, а рядом расположишь зеркало. - Зеркало-то зачем?! - Чтобы Мелькор понял, что он все равно хорош собой, невзирая на шрамы, - спокойно объяснила ему дейе. - Я бы знаешь, куда это повесил? - со злостью посмотрел на неё Гортхауэр и, не дожидаясь ответа, сообщил: - На стены Твердыни, когда под ней стояли проклятые нолдор. Они бы точно сдохли. От одного вида этого… гм… искусства. - Значит, не отдашь подарок Мелькору? - Отдам! – он вдруг лукаво подмигнул. – Отдам, рыжая. Только скажу, что не смотрел, что там такое. - Думаешь, он поверит? – прищурилась Лиссэ, но майа не ответил. Прихватив подарки, он скрылся в гостевой комнате. Преследовать дейе его не стала.3
Вечером был спектакль. А наутро катались с ледяной горки, брали штурмом снежную крепость, играли в салочки. Дейе принимала в игрищах самое активное участие. Ученики свою наставницу не стеснялись, напротив, к ней бегали за советами, а при взятии крепости, нападающие и обороняющиеся даже чуть не подрались, решая в чьей команде будет госпожа Лиссэ. Мистрис отвесила наиболее разошедшимся пару легких подзатыльников и сообщила, что будет независимым наблюдателем. Потом играли в салочки. Юные ирхи долго пытались поймать свою шуструю учительницу, но не преуспели. Дети, волки, кошки весело резвились, по уши облепленные снегом. Только вот Гортхауэр куда-то запропал. Последний раз Лиссэ видела его, когда он давал весьма оригинальные советы нападающим на крепость. Из-за них они даже чуть не проиграли. Неужто уехал? Было бы досадно… Подскочивший сзади волк не дал додумать. Он ловко обдал её снегом и зарычал. Дейе, притворно взвизгивая, понеслась прочь, петляя, как заяц. Добежав до раскидистой яблони, она подскочила и взлетела на ветку. Огромная зверюга уселась под деревом и выжидательно уставилась на женщину. Лиссэ ойкнула и, картинно раскинув руки, упала в сугроб. Волчище тут же подбежал и обнюхал. Она запустила руки в густую мягкую шерсть и стала почесывать его за ушами. Зверь жмурился и порыкивал. Он был такой сильный, такой хищный, и такой милый, что дейе не удержалась и чмокнула его в горячий влажный нос. Растерявшись, волчара чуть отпрянул в сторону и тряхнул лобастой башкой, а Лиссэ, вывернувшись из-под него, помчалась дальше. Волк за ней не погнался. Вернувшись в школу, мистрис узнала, что Гортхауэр уехал. Лукавая усмешка скользнула по губам женщины. Волков в школе она знала всех до единого и неплохо общалась с ними мысленно. Ну что же ты, волчище? Испугался? Возвращайся, и мы еще поиграем!