Сальва

Курсивом - синдарин, т.к. я его не знаю. Темный, мрачный окутанный туманом лес – ни луча солнечного света не пробивалось сквозь крепкие объятия многовековых деревьев, ни шелеста листьев, ни щебета птиц. Тяжелая густая тишина покрывалом укрывала его чертоги, стлалась по земле и растворялась на границе сознания, - то мертвенное молчание бездны, с которого начался мир. Девушка застыла, с интересом и легким испугом вглядываясь в незнакомые очертания. Узкая тропа мощеная камнем, сквозь который пробивались сорняки и травы, петляла, скрываясь в чаще. Молочно белая паутина, опутывающая ветви, вздрагивала, тряслась, как от несуществующего ветра, снова замирая. Иногда меж корней скользил, подобно змею, шипящий шелест, как будто устало вздыхал лес, погруженный в свои печальные думы. Неколебимое и страшное величие древнего леса завораживало непонятной гармонией, только незнакомка в расшитых золотом одеждах была здесь чужой. Шурша длинной бархатистой мантией, тяжело давившей на плечи при всем своем великолепии, девушка медленно, с мягкой улыбкой на лице, пошла по тропе. Иногда она останавливалась – тогда ее лицо принимало озадаченное выражение, а глаза невидяще смотрели вдаль, словно не здесь и не сейчас прибывало сознание. Вдруг лицо девушки озарило понимание и на смену ему пришло сожаление и сочувствие. Она бесшумно скользнула к серому дубу, оставляя позади безопасную дорогу, и коснулась маленькой изящной ручкой коры. - Ты болен, давно болен друг, - прошептала незнакомка, прижимаясь лбом к стволу дерева, - Эта тьма сжирает тебя, а мне некуда идти, все, что у меня было от того я бежала. Если я смогу помочь тебе, ты позволишь? Говори со мной, ты будешь говорить? И Он задышал, заговорил на своем языке, на их языке, похожем на журчанье воды в ручье, на колыхания камыша пред рассветом, на шелест тысячи листьев и свист одинокого ветра в степи. - Мой дар исцелять, - поделилась с ним девушка, отстраняясь от древа, теперь она могла слышать лес, не касаясь его – Зови меня Сальва, друг. Выдохнув, девушка прислушалась к голосу. Нет, он не говорил так, как все люди – словами – он давал мысли, давал знание, так, как если бы его слово было всегда, лишь иногда спрашивая неясными образами. Сальва, как та сама назвала себя, время от времени оглядываясь, плавно заскользила меж стволов деревьев, уходя в самую чащу, куда еще не добралась тьма. Она не знала битв и боялась встречи с неизведанными врагами, прося безопасности у друга, а он вел ее дальше. Спустя несколько часов пути стало светлеть, и мантия засияла от лучей небесного светила, как лучина в темноте. Дорогие одежды ничуть не испачкались и не истрепались, даже не ободрался подол, ведь ее вел лес, пропуская через свои владения по своему желанию. Наконец впереди забрезжил свет, запела свою песню вода хрустальными переливами, защелкали птицы, и зашептал ветер, колыхающий речные камыши. Это была небольшая поляна на берегу, заросшая желтыми цветами пижмы и высокой острой травой-осокой. - Я устала, - вздохнула девушка, усаживаясь возле ручья - Знаешь, я не привыкла столько ходить. Лес на мгновение замолк, словно раздумывая над ответом, и из-за деревьев послышался громкий треск, сопровождаемый тихим фырканьем. А еще через минуту на поляну вышел он. Огромный, гордый, статный с лоснящейся шкурой и великолепными ветвистыми рогами - Олень с глазами из чистого янтаря, в которых плясали искры солнца, воспевая красоту золотого заката. Он был идеален во всех представлениях, невероятно красив, он - король зверей в золотом венце ветвистых рогов. - Иди сюда, Аурум*! – Сальва рассмеялась, похлопав возле себя – Спасибо друг. Этот прекрасный Лаура** теперь мой верный конь? Олень послушно улегся возле девушки, едва не задев ее рогами, и горестно вздохнул, словно говоря: «За что же мне все это!», а лес залился смехом – его духа назвали верным конем. Впрочем, он был не в обиде, Сальва всего лишь пошутила. Девушка встала и спустилась к кристально чистой воде, что бы умыться, а после продолжить путь. Она может помочь другу, но не сейчас, когда сила почти ушла, оставив после себя гулкую пустоту и чувство незащищенности. Сальве нужно было безопасное место для восстановления, после перехода между мирами на это могло уйти несколько лет, друг знал, до того, как она сказала, и обещал, что Лаура отвезет ее туда. - Я буду приходить каждой весной, - вдруг сказала девушка, отойдя от воды, - Что бы говорить с тобой и помогать. Может, пройдет семь или восемь лет, когда ты сможешь быть излечен. С этими словами Сальва вспорхнула на оленя, который даже лежа был высок для нее, и в последний раз обернулась к деревьям. В нефритово-зеленых глазах отражалась тоска, благодарность и сожаление. Не стоит скучать, мой друг – прошептала девушка, огладив венценосного – И я, и Лаура придем к тебе через полный цвет*** И только ветер видел как, сияя, сгорая каждую секунду в закатном огне, неслись, словно вольные птицы, два странника судьбы: Золотой и Вороная. *** На третий день пути Сальва уже изнемогала. С детства она привыкла к роскоши, слугам и мягкой постели, а сейчас была вынуждена питаться тем, что найдет сама, спать на холодной жесткой земле, используя свою мантию вместо одеяла, а Лауру как тюфяк. Погода была теплой, дождей не шло, но девушка все равно постоянно безнадежно замерзала, а лишь недавно расцветшая природа не давала много пищи, запасы, прихваченные с собой, истощились еще на вторые сутки. - О, великое древо, так мне долго не протянуть! – Пожаловалась зеленоглазая, хлопнув оленя по плечу, как всегда делала, желая, что бы он опустился на колени. Спрыгивать с золотого в полный рост, не смотря на то, что он был каких-то метр восемьдесят в холке, Сальва боялась. Ей, изнеженной дворянке, даже малозначительная боль могла стать помехой к дальнейшему путешествию, не дай бог ногу подвернет, а Лаура уже привык. - Сколько нам еще пути? Равнина, горы, лес и снова горы. Ты уверен, что друг сказал тебе правильный путь? – Девушка, облокотившись на зверя спиной, растирала затекшие ноги. Олень оказался сомнительного удобства верховым конем – высокая узкая холка, короткая покатая спина, жесткая щетина шерсти и полное отсутствие гривы, за которую можно было еще как-то ухватиться. Янтарные глаза мерцали в сумраке, взирая на всадницу с удивлением, будто он только что ее увидел. Это означало, что заблудиться они ни как не могли, следовательно, вечером завтрашнего дня будут на месте. Сальва удрученно вздохнула. Это было самое долгое для нее путешествие. Детям магии достаточно задать нужные координаты рунному кругу и активировать его, передав часть силы. Только ошибка в расчетах может стоить жизни, а слишком дальнее перемещение выесть полностью среднего по силе дара. Поэтому перенастраивать круги имеют право лишь опытные и умелые маги, имеющие большие резервы. А сейчас ножками-копытцами. Это все равно лучше той судьбы, которая ее ждала. Думаете, леди просто так отказалась от своей сытой жизни, от дома и рода? Прыжок между мирами можно совершить лишь раз, и шанс на выживание не так высок, как хотелось бы думать. Но она не думала. Она бежала. От замужества, от участи жены, согревающей постель и рожающей наследников, потому что такое существование было ей противно, потому что Сальва боялась боли и мужчин, не любила детей и пеленки, не любила высокий статус и необходимость холодной маски на лице. *** Вздрогнув, зеленоглазая очнулась. Вокруг царила непроглядная, голодная и всепоглощающая тьма, но девушка не боялась. Лаура, на теплом боку, которого она мирно спала, не проявлял беспокойства, тем не менее, пронзая янтарным взором гряду деревьев. Он разбудил ее, когда сказал, что чувствует шаги. Не человек, люди так не ходят, а кто, объяснить так и не смог или Сальва не смогла понять, только теперь они, прижимаясь друг к другу, затаили дыхание. Остановились. – Совершенно отчетливо прозвучало внутри зверя, так же гулко, как слова, сказанные в стеклянный стакан. Надо же, когда он успел узнать это слово, раз они все время общались лишь образами? Тихо, совершенно бесшумно, он поднялся, оставляя девушку сидеть у его ног. Холод пробирал до костей и, подавшись порыву, она ухватилась за шею золотого, через несколько секунд повиснув на нем. Только шорох ее одежд уже разнесся по безмолвному лесу, привлекая внимание существа с чутким слухом. Сальва, тяжело дыша от натуги, с трудом забралась на спину верного зверя и прижалась к нему. Так они стояли минуту, может, несколько, или целый час, она не хотела знать, сколько прошло времени, прежде чем необъятный ужас заставил вскрикнуть ее от страха когда, едва видимый на фоне серого рассветного неба, на поляну вышел незнакомец с луком в руках. Олень вскинул голову, внимательно посмотрев на неизвестного своими глазами цвета душистого меда и, негромко фыркнув, отошел на несколько шагов назад, подавленный испугом хозяйки. Натянутая до хрустального звона тетива… - Кто ты! Покажись! Сальва удивленно моргнула, не поняв не слова из того, что было сказано длинноволосым мужчиной, и еще крепче прижалась к Лауре, надеясь на спасение. Собственного дара ей сейчас хватит, что разве, на маленький огонек и после того она потеряет сознание. А струна все еще дрожит от напряжения и, через несколько мучительно долгих секунд, срывается стрела… * - Золотой на латыни ** - Золотой на Квенья, это слово ей подсказал лес, слышавший его от эльфов *** - полный цикл времен года