***
Нилоэла боялась вздохнуть, открыть глаза, закричать. Густая чёрная мгла поглотила пространство. Она удивлялась, что всё ещё жива. Вязкая жижа мучительно медленно обволакивала тело, с едким шипением въедалась в кожу, причиняя жгучую боль. Капля за каплей, тень проникала в ноздри, обдирала горло, наполняла лёгкие кипящей смертью. Нило не слышала ни звука. Воздух заканчивался с каждой прожитой минутой. Нилоэла открыла рот, силясь сделать живительный глоток. Мрак хлынул внутрь. Девушка захотела крикнуть, закашляться, вытолкнуть его из себя, но не смогла даже шелохнуться. Чёрные слёзы выступили из-под дрогнувших ресниц, сливаясь с торжествующей мглой. — Сестрёнка... — горько вздохнул хоббит, утирая тёмные дорожки с обескровленных щёк кузины. Полночный ветер влетел в их укрытие, вырубленное в восточной части горы. Это была небольшая ниша, устроенная специально для воронов, прилетавших с вестями в Эребор. Здесь проделавшие долгий путь птицы могли отдохнуть и набраться сил, перед тем как отправиться обратно. Сейчас же ниша была заброшена. Полуистлевшие деревянные перекладины, обнесённые невысокой каменной стеной — где раньше восседали вороны, — отделяли Нило и её кузена от синеющей внизу пропасти. Нилоэла лежала на жёстком грязном тюфяке, служившем ей постелью. Рядом, на узком каменном выступе, ютился Бильбо. Полурослика мучал голод — съестные запасы стремительно подходили к концу. Терзал холод — по ночам всё чаще стали случаться заморозки, — но маленький стойкий хоббит сам настоял на том, чтобы перебраться в это неуютное место. С того самого момента, как его кузина впала в беспамятство, девушку начал терзать жар. Чтобы хоть немного облегчить страдания кузины, Бэггинс с помощью Бифура и Кили устроил Нилоэлу рядом со свежим ветром и лунным светом. Дни установились хмурые. Солнце уже давно не радовало мир своими горячими лучами. Промозглый холод начал завладевать Эребором и окрестными землями.***
Резкий скрежет ржавых петель заставил хоббита вздрогнуть. Тёмный приземистый силуэт шагнул внутрь без приглашения, твёрдо и уверенно — будто бы это его владения. Отчасти так оно и было. — Фили! — с облегчением воскликнул полурослик, поднимаясь навстречу вернувшемуся гному. На первый взгляд принц совсем не изменился, разве что волосы заметно отросли, а забавные усы-косички стали продолжением спутанной русой бороды. Он был по-прежнему силён, держался с присущей ему живостью. И всё же едва заметные морщинки, залегшие в уголках вечно смеющихся глаз и губ, выдавали пережитое. — Здравствуй, взломщик, — с лёгкой ухмылкой, давшейся с трудом, произнёс гном. — Как я рад, что ты здесь! — широко улыбнулся хоббит. Омрачённое болью лицо его разгладилось, в глазах загорелся огонёк надежды. Фили согласно кивнул, сердечно пожимая руку взволнованному Бильбо. — Она ещё жива? — прошептал принц, будто боялся спугнуть жизнь Нило своим вопросом. Полурослик лишь коротко кивнул, отступая в сторону. Увидев посеревшее осунувшееся лицо, застывшее предсмертной маской, Фили болезненно вздрогнул, будто его только что ударили под дых. Осторожно приблизившись к Нило, он медленно опустился рядом с ней. Тоненькая истаявшая ручка, казалось, вот-вот рассыпется в прах от его мягкого прикосновения, но она оказалась крепче, чем на первый взгляд. — Я с тобой, Веснушка, — хрипло промолвил гном, убирая со лба девушки прядь потускневших слипшихся волос.***
Маленький комок света бился о прутья тёмной клетки. Его слабое мерцание удерживало Нилоэлу на краю бездонной пропасти забвения. Этот крошечный шарик возник совсем недавно, разорвав кромешную тьму своим чистым сиянием. Жизненное тепло с каждым ударом сердца начало возвращаться в измученное борьбой тело. Солнечный комок стремительно рос, заполняя собой Нило. Жгучая боль постепенно отступала, а новый вздох уже не причинял прежних страданий. Перед глазами девушки в сонном мареве поплыли видения: полчища озлобленных орков верхом на гигантских варгах приближались к горе; над ними, подобно чёрному урагану, вились стаи огромных летучих мышей; возглавляли войско два чудовищных орка… — Больг, — прохрипела Нило, с остервенением комкая колючее одеяло. Фили стоял у самого края. Миновав полуистлевшие насесты, он, упёршись плечом в холодный камень, рассматривал неспящую пустошь. Ожил, заиграв бесчисленными кострами, Дейл, излучина реки переливалась бликами огней лагеря людей и эльфов. Молодой гном болезненно хмурился, тяжкие думы о грядущем одолевали его. Чёрные тучи тугой пеленой застили небо, не давая ночному светилу пробиться сквозь плотную завесу мрака, сгустившегося над Эребором. Пронизывающий ветер ледяным потоком обрушивался с севера. Принц зябко поёжился. Услышав за спиной слабое бормотанье, он в мгновение ока оказался рядом с Нило. Взяв девушку за руку, гном с трудом различил в бессвязном бреду слова, сулящие большую беду, нежели воинственно настроенные озёрники и эльфы за порогом. — Войско орков? — всё ещё не веря своим ушам, переспросил гном. — Ты уверена, любимая? Белый свет огромной, низко опустившейся к горизонту луны заполонил пространство. Фили невольно зажмурился, не выпуская окрепшие, но холодные пальчики из своих рук. Резной кулон, покоящийся под серым шерстяным одеялом и доселе молчавший, вновь воссиял яркой молочной каплей. Миниатюрная бриллиантовая запонка, с недавних пор соседствовавшая с оберегом, зажглась, став предупреждающе-лиловой. Когда принц открыл увлажнившиеся глаза, ослепительное белоснежное сияние отступило, серебристым занавесом спустилось в ночную долину. Нилоэла затихла, безвольно вытянувшись на своём ложе. Черты её неестественно заострились, дыхание стало еле заметным, угрожая вовсе оборваться. Смахнув выступившие слёзы, Фили коротко коснулся холодеющих губ прощальным поцелуем.***
OST The Witcher 3: Wild Hunt — Wake The White Wolf «Сегодня день великой охоты. Мы устремимся туда, где смерть жжёт костёр. Его дым уже щекочет ноздри. Многие не вернутся, и я буду среди них. Я знал это с самого начала. Мне не суждено возвратиться. Таков путь, в который отправляются по зову крови». Разгорающаяся заря оросила сухой ковыль. Тугой плетью взвивалась пыльная тропа по костям земли, пересекала цепи воды. По ней, пружиня на упругих лапах, шли звери. Большая стая первородных волков, что ещё обитали в Рованионе, направлялась на север. Последняя стая. Запах беды гнал их к Одинокой горе. Кровь звала сразиться со множащимся злом. Гигантский полуварг возглавлял их. Мощные лапы взрывали серую пыль дорог, оставляя на земле внушительные следы. Янтарные глаза выискивали противника, мокрый чёрный нос был чуток, улавливая дух разгорающейся битвы. До острого слуха уже доносился дикий смех стали, напившейся крови. Лёгкой грациозной поступью Лаурион входит в смерть. Остальные звери неслышной тенью стелются в переплетении жёсткой травы, нападая на тёмных тварей внезапно, как летний ураган. Ткань бытия расползается, тлея. Волчий оскал полуварга — словно усмешка в лицо смерти. Он не боится умереть. Его ярость светла. Точно пламя факела, она освещает умирающих вокруг волков, гномов, людей и эльфов. Явившаяся из ниоткуда стая первородных волков своей внезапной атакой посеяла смятение в рядах волчьих всадников. Варги сбрасывали наездников, в страхе подминали их под себя, рвали когтями. Белые и серые волки, меньшие по размеру и силе, были более ловкими. Отличаясь быстротой, они нападали слаженно, убивая тёмных сородичей быстрее, чем те успевали освободиться от «ноши» — орка. Но постепенно атака первородных захлебнулась в бесчисленном море подавляющей злобы. Лаурион выслеживал давнего врага. Белый варг Азога должен был сегодня умереть. Готторм возвышался над потомками Дурина. Балин и Двалин, направив клинки на огромного варга, защищали раненного Торина, припавшего к окровавленному камню. — Глупцы, — мерзко расхохотался Бледный орк, — вам не миновать могилы! Осквернитель направил своего варга на приготовившихся к отпору гномов, но не успел даже замахнуться мечом. Лаурион наскочил на Готторма, повалил его на землю. Выбравшись из-под схватившихся зверей, Азог, прихрамывая, направился в сторону Торина, воинственного выкликающего его имя. Густая солёная кровь заполнила горло. Нилоэла сделала глубокий вдох, чтобы не поперхнуться, и открыла глаза. Вокруг неё шла битва. Посмотрев вниз, полукровка увидела большого белого варга с перегрызенной глоткой, из которой короткими толчками вытекала жизнь. Подняв голову, девушка принюхалась. Зловоние мести разлилось вокруг, помогая ей выследить свою жертву. Он стоял всего в десяти метрах от неё. Свирепо скалился, вытаскивая меч из рыжеволосой эльфийки. Длинное зазубренное лезвие покрылось кровавой пеленой. Издав последний вздох, лесная воительница плавно упала на стонущую от боли землю, словно прошлогодний лист с багряной верхушки вяза. Больг с упоением наблюдал, как его противница умирает. Протяжный, полный ненависти вой заставил орка оторваться от остывающего тела эльфийки. Гигантский белый волк медленно подступал к нему, ощерив окровавленную пасть в предупреждающем оскале. Сын Азога лишь злобно ухмыльнулся, готовясь к новому сражению. Выверенными движениями зверь повалил его, раздирая когтями. Орк отчаянно сопротивлялся. Ненависть, питающая полуварга, была сильней. Чувствуя, как чёрная кровь стекает по лицу, Нилоэла пронзительно закричала, но вместо своего голоса услышала пронизывающий до костей волчий вой. Она не понимала, что происходит. Сон это или явь? Сила, придававшая жизнь, испарилась, уступая место мертвенной немочи. Обессилев, полукровка грузно упала на землю. Сознание начало меркнуть. В это мгновение она уловила тихий плач и с усилием открыла янтарные глаза. Эльфийский юноша сжимал в объятиях ту рыжеволосую воительницу, что стала последней жертвой Больга. Эльф стоял на коленях, баюкая деву, словно ребенка. Плечи бессмертного беззвучно содрогались, а руки нежно гладили огненный шёлк волос. Позади них одинокой скалой высился эльфийский воин. Серебряные доспехи его потемнели, длинные светлые волосы слиплись от чёрной крови. Он с великой грустью взирал на юношу, опустив меч. «Мрак уже близко, — бесцветно произнесла Лассмален, осмелившись поднять глаза на своего повелителя. — И если мой король мне не верит, то я сама справлюсь с ним, — глухо заявила она, продолжая в упор смотреть на поникшие плечи Трандуила». Невыносимая боль сковала сердце короля Лихолесья. Далёкие воспоминания, накрыли его внезапно, словно зимние сумерки. Наблюдая за тем, как сын оплакивает любимую, Трандуил слышал голос своей королевы. Он стоял у него в ушах, звенел в душе, призывал очнуться. Эльф устало вздохнул и отвёл взгляд в сторону, встретившись с янтарно-жёлтыми глазами. Исполинский серебряный волк в упор смотрел на него. Во взгляде зверя Трандуил различил просьбу. Нилоэла услышала его голос — глубокий, сильный. На мгновение она онемела. «Здравствуй, Луна. Хозяйка моя». «Здравствуй, родной», — мысленно поприветствовала Нило Лауриона. «Наконец-то мы вместе». «Ненадолго, Лау. Я ухожу во тьму, а оттуда не возвращаются». «Нет. Мой путь пройден. Я отдаю тебе свой свет. Храни его. Храни».