Friend or Foe. Part 2

Голова отчаянно раскалывалась, и Гарри в который раз крепко зажмурился, пытаясь заставить пульсацию в висках хотя бы немного успокоиться и обеспечить, таким образом, себе несколько минут здравого сознания для того, чтобы сориентироваться, куда же идти дальше. Видимо, вчерашний разговор с Дэном должен был еще тогда дать понять, что поездка не принесет ничего хорошего, но Стайлс мужчина упертый, и никогда не поддастся на провокации каких-либо примет, признаков и суеверий. Именно поэтому сейчас он стоял в мучительном ожидании появления своего чемодана на ленте транспортера, который упорно не хотел показываться, и морщился, одновременно с этим часто моргая. Чертов переработанный пересушенный воздух в самолетах, неужели нельзя сделать так, чтобы после полета не хотелось выцарапать себе глаза? Выспаться ночью у него, конечно же, не вышло, слишком он привык засыпать с кем-то, и уж вовсе не в ссоре с этим самым кем-то. На протяжении ночи он все время просыпался, выныривая из и без того беспокойного и чуткого сна. В голове кружили дурацкие картинки, что превращались в обрывочные сновидения, которые смешивали в себе все, что когда-либо было, есть, а может и будет. Дэн пришел поздно, это Гарри тоже услышал, видимо, слишком долго работал, а может праздновал сделку в своем же пабе, а может наоборот - заливал горечь их одной из самых крупных ссор. Все это неважно, парень лишь сильнее сжал в руках подушку, которую обнимал, пытаясь провалиться в спасительный сон, одновременно надеясь, что Дэн придет в спальню, но и все же рассчитывая, что он не ослушается просьбы. Судя по тому, что возня в гостиной скоро утихла, вариант он выбрал второй. На душе было тяжело, и что с этим можно сделать, Гарри не понимал. Конечно, он знал, что не имеет права обвинять Дэна, он этого и не делал, просто грыз самого себя. Должна ведь быть какая-то причина, по которой у него в этой жизни складывается все, кроме как на личном фронте. Ведь не может быть все это просто так, почему он не умеет выбирать людей, почему не умеет становиться для них настолько необходимым, насколько они заползают к нему в душу? Да и сам полет, вдобавок к беспокойной ночи, не предоставил ему ни малейшей возможности выспаться. Парень любил детей, конечно же, но не на своей голове, не в замкнутом пространстве и не рано утром. Никто не может быть таким веселым и иметь столько энергии так рано утром. Тем более - ребенок прямо над его ухом. В общем, начало отпуска было крайне оптимистичным, и Гарри всерьез рассматривал вариант приехать в отель, зарыться с головой под подушки и проспать все две недели. Так ему хотя бы удастся избежать новых проблем, а также мыслей о старых. Ну, если те не решат заявиться ему во снах, что, впрочем, раньше случалось часто, но в последнее время прекратилось. Ну, почти. Наконец, на ленте показался синий раздутый бок чемодана Гарри, и парень с облегчением вздохнул, хватая его за ручку и стаскивая на пол. Момент блаженного отдыха все близился, и это чувство радовало неимоверно сильно. Аэропорт был не то чтобы пуст, но не слишком многолюден, часть людей все еще стояла в очередях на пограничном контроле, либо ждала вещи, либо слонялась без дела. Гарри задумчиво катил чемодан в направлении выхода, прежде чем заметил маленькую аптеку. В конце концов, может, все не настолько уж плохо? С посвежевшими глазами и более оптимистичным настроением, парень направился к автоматической двери, что вела наружу. Сухой теплый воздух обдал его мгновенно, как только он переступил порог, и замер, завороженный картинкой. В Сан-Франциско он еще не был, и город влюблял его в себя с каждой минутой. Разумеется, не учитывая полет и длинные очереди на выходе. Здание окружало несколько ярусов, по которым ездили машины, поскольку парковаться больше, чем на пять минут, было запрещено. Впрочем, Стайлсу повезло – как только он вышел, сразу же подъехало симпатичное беленькое такси, со стороны водителя вышел широко улыбающийся парень и помахал рукой: - Такси? Наверное, чем ближе к югу, тем свободнее и доброжелательнее люди, тем более раскрепощенными они становятся. А может быть все дело в первой искренней улыбке за день, отсутствии детских криков и - наконец-то - возможности нормально дышать. Чемодан быстренько отправился в багажник, в то время как Гарри с водителем заняли свои места, пристегивая ремни безопасности: - Спасибо. Отель Прескотт, пожалуйста. Улыбчивый парень кивнул, вбивая адрес в навигатор, параллельно переключая радиостанцию: - Сейчас все будет. Отдых или бизнес? – спросил он, выруливая на дорогу. - Отпуск, наконец-то, - Гарри вжался в сидение, потому что они уже выехали на хайвэй и набрали приличную скорость. – У вас теплее. - Вам просто повезло, только успокоился ветер. Вчера вообще невозможно было, вся пыль в глаза, а в районе набережной сдувало даже детей! Водитель хмыкнул, и Гарри засмеялся в ответ. Байки таксистов – наверное, одна из лучших вещей, что случаются в новых, незнакомых местах. - Тогда буду считать, что привез в Сан-Франциско замечательную погоду Сиэтла. Не благодарите, - он подмигнул и опять рассмеялся. - Север, значит? Все вы к нам едете, погреться, - прищурился, улыбаясь, таксист. - Виноват, - вовсе не виновато пожал плечами Стайлс. - Так и знал, - разговор плавно сошел на нет, но Гарри не слишком волновался по этому поводу, слишком увлеченный разглядыванием окружающих видов, сменой пейзажей за окном и любованием городом. К счастью, им повезло, и город был довольно пуст – во всяком случае, не загружен, им не пришлось стоять в пробках весь день. - Ну, вот мы и приехали, - объявил таксист, притормаживая около входных дверей довольно внушительно выглядящего отеля. – Я помогу с вещами, - парень постучал по счетчику, и Гарри заторопился в поисках бумажника по карманам, чтобы оплатить поездку и оставить щедрые чаевые. - Спасибо, - улыбнулся Стайлс, хватая свой чемодан за ручку. - Добро пожаловать в Сан-Франциско, мистер. Надеюсь, вам понравится, - с этими словами парень отсалютовал, сел на водительское место и мгновенно уехал прочь, на поиски новых пассажиров. Гарри же шагнул в любезно распахнутые перед ним двери, заходя в прохладный холл и улыбаясь девушке на ресепшене: - Здравствуйте, у меня бронь на фамилию Стайлс. В конце концов, почему он должен портить себе отпуск, если его парень занят своими делами, если его бывшая любовь находится абсолютно неизвестно где, а маму он не видел уже несколько лет. Он заслужил этот отпуск, так что к черту всех тех, кто собирается и пытается его испортить, к черту дурацкие глупые мысли и воспоминания, к черту. Гарри Стайлсу жизненно необходим отдых, и он обязательно его получит. * Луи застегнул нижние пуговицы на джинсовой куртке и отряхнул джинсы, поворачиваясь к стоявшей рядом маленькой девочке: - Готова, куколка? - Да, - радостно кивнул ребенок. – Лаура сказала, ты сегодня со мной? Весь день? - Конечно, милая, только ты и я, - улыбнулся мужчина, застегивая на девочке босоножки. – Ты скучала? - С ней не так интересно, как с детьми в саду. Ну, или с тобой, - хихикнула она, когда Луи начал щекотать ее бока, под курткой. - Прости, детка. Ты же знаешь, папе нужно работать, а в садике каникулы. Осталось не так уж много, и мы вернемся в Лондон, ты сможешь встретиться с друзьями. Луи совсем не хотелось отрывать свою трехлетнюю дочь от ее привычного окружения, но и оставить ее дома, в Лондоне, на время, пока он сам в Сан-Франциско, причем довольно-таки длительное время, он не мог, слишком они были привязаны друг к другу. Удобно устроив девочку на заднем сидении, пристегнув ее ремнем в детском кресле, Томлинсон сел за руль и посмотрел в зеркало заднего вида: - Куда хочет моя принцесса? - К сердечкам! – радостно воскликнула девочка. - Ну, к сердечкам так к сердечкам, - улыбнулся мужчина, выворачивая руль, чтобы влиться в автомобильный поток, следовавший в центр города. День выдался довольно теплый, но ветреный, и, поскольку мужчина уже научился слегка ориентироваться в непостоянной погоде этого города, он был практически на сто процентов уверен, что туристам, которые желали увидеть сегодня мост «Золотые Ворота», не повезло. Он вспомнил туман, обволакивавший знаменитую красную конструкцию, когда он сам приехал на него взглянуть. В тот день он так и не увидел мост, как и на следующий, и лишь на четвертые по приезду сутки, погода сжалилась над мужчиной, и ему выпало счастье увидеть знаменитую постройку своими глазами, во всей красе. Впрочем, туман на побережье вовсе не влиял на погоду в сердце города, на Юнион Сквэр, где находились те самые сердечки, которые так нравились Оливии. Для трехлетнего ребенка девочка была крайне смышленой и развитой, и Луи по праву считал это своей заслугой, поскольку с самого рождения он уделял дочери максимальное количество внимания, воспитывал и возился с ней. И, конечно же, самым важным фактором была любовь к маленькому подарку судьбы – ну или не судьбы, но это не так уж и важно. Основным в жизни Луи был тот факт, что у него была семья, и ради нее мужчина был готов на все. Абсолютно на все. А на сожаления о прошлом, самобичевания и самоуничтожения времени не осталось еще в первые недели после рождения Оливии, когда вместо бессонных ночей из-за одного зеленоглазого парня и вины перед ним появились бессонные ночи из-за одной зеленоглазой девчушки и любви к ней. * Полуденное солнце грело в спину, и Гарри устало, но удовлетворенно выпрямил ноги, удобнее устраиваясь на траве и счастливо вздыхая, когда первая ложка ванильного замороженного йогурта оказалась в его рту. Черт возьми, наверное, это и есть идеальный отпуск – вдоволь находиться по незнакомому городу, прогуляться по набережной и пошутить с местными торговцами, проехаться на знаменитом трамвайчике и полюбоваться живописнейшими улочками и пейзажами прекраснейшего места на земле, а потом сесть на газоне в самом сердце, на главной площади, есть холодное лакомство и качать ногой в такт музыке в наушниках. Бесспорно, было бы замечательно, если бы Дэн был рядом с ним, но ведь он занят, он исполняет свою мечту и это… это достойное оправдание. Черт, это ведь даже не оправдание, и они оба это знают. Просто Гарри эгоист, а его парню выпала уникальная возможность. Вот и все, надо быть проще. Поставив музыку на паузу, Стайлс сфотографировал свои ноги и стоящий на них стаканчик с йогуртом, а затем открыл приложение и отправил картинку парню, с подписью: «ты даже не представляешь, сколько всего пропускаешь. Я скучаю хх». В конце концов, он ведь все равно скоро приедет, а там уж они наверстают. Гарри вполне сможет служить ему экскурсоводом по городу, если, конечно, все же научится различать практически одинаковые повороты и здания. Не так уж это и сложно, особенно, после того, как трижды за день заблудился. Он, конечно же, безоглядно влюбился в Сан-Франциско с первых же часов пребывания в нем, и каждая минута только служила лишним подтверждением того факта, что частичка его сердца навсегда останется тут, даже когда он уедет домой, в Сиэтл. Впрочем, не стоит упоминать тот факт, что его сердце уже несколько лет не было целым – да и никогда не будет. Йогурт почти совсем растаял и превратился в не слишком-то приятную бело-розовую, от топингов, жижу в стаканчике. Со вздохом Гарри поднялся на свои уставшие ноги, направляясь в сторону урн, попутно размышляя, что бы он хотел на ужин и с какой кухней ресторан стоит выбрать. А, возможно, и вовсе не выбирать, лишь остаться в номере, заказать туда же еду и бездумно смотреть телевизор, слушая звуки за окном и думая о чем-то совершенно постороннем? - Меня не заботит, что думает мисс Протц, сделка будет заключена максимум через месяц, и за это время ей придется решить все проблемы, что у нее есть в голове, в семье, с кем бы то ни было еще, потому что у нас есть договоренности, и она не посмеет их нарушить. И передайте мистеру Рору то же самое, поскольку они, кажется, совсем забыли о своих обещаниях, - раздавался громкий голос как раз около урн, куда подходил Гарри, и он совсем не хотел даже смотреть на говорившего. Конечно, он обознался, конечно же, его память опять играет с ним в злые игры, но он не хотел даже убеждаться в этом. – Холдинг «Томлинсонс» не потерпит к себе такого отношения, Тим, ты же знаешь это. «Томлинсонс». Холдинг «Томлинсонс». Сердце забилось часто-часто, воздуха не хватало, и Гарри повернулся спиной к говорившему, чтобы тот случайно его не узнал. Господи, да какова же вероятность, что это могло произойти, это же невозможно, нереально, жестоко, в конце концов. Неужели судьбе было мало одного раза. «Нам предстоит серьезный разговор», - мысленно пригрозил он несчастному случаю, который имел отношение сейчас ко всей ситуации на этой самой площади. Так не бывает. Так просто не может быть, и это не судьба, это какая-то дура, если она правда это допустила. Но этого не может быть, нет, не могло, и… - Прости! О, боже мой, прости. Я сильно зацепил тебя? – мужчина, тот самый, что ранее говорил по телефону, больно пихнул его в ребра. – Прости, пожалуйста, я… - продолжал извиняться мужчина, переводя, наконец, глаза на пострадавшего от его чрезмерной жестикуляции парня. Не взрывались фейерверки, не тряслась земля, хотя уж в Сан-Франциско вполне возможно было вмешательство небольшого землетрясения, и уж точно Солнце не обрушилось на Землю. Просто каждый вдох было делать все сложнее, под пристальным взглядом стальных глаз Томлинсона. Луи Томлинсона. Того самого, который разбил его сердце, от которого он бежал и скрывался долгих четыре… даже больше, чем четыре, года назад. - Не скажу, что рад тебя видеть, - ухмыльнулся Стайлс. – Спасибо за толчок в ребра, очень щедро. Сдачу можешь оставить себе, - он опустил глаза и закусил губу. Он ведь твердил себе, что все давно уже прошло и никому это не будет никогда интересно, так что же с ним самим такое? Он соскучился? Он жалеет? Он… Он не знал, что думать. И, признаться, даже начинать было страшно. Интересно, скучал ли он по мне… Конечно, не скучал. Конечно же, он просто жил и продолжал работу, искал парней и девушек и черт знает еще кого на ночь, а потом выгонял. Какая разница, все равно… все равно не любовь, любви не существует, так что же, верно? - Извини, не могу ответить тебе грубостью, но прости меня еще раз, - чуть поклонился Томлинсон. – Что привело тебя… - Нет. Не надо. Не начинай. Я думаю, - он глубоко вдохнул, пытаясь унять нытье в груди, но продолжить не успел. Словно бы одного вида Луи после стольких лет было недостаточно для того, чтобы многолетняя боль усилилась, к нему подбежала девочка, улыбаясь и обнимая за бедро, с криком: - Папа, Кэт опять! - Что, не хочет делиться? – девочка кивнула. Луи взъерошил ее каштановые волосы и легонько потрепал по плечу: - Скажи, что я скоро приду. Девочка кивнула и подняла глаза на Гарри, который, кажется, забыл, как дышать. Зеленые. У девочки были зеленые глаза, практически один в один, как у него самого. Но одного взгляда на Гарри Луи хватило, чтобы искренняя улыбка сползла с его лица, сменяясь усмешкой. - Что? Это моя дочь. - У нее... глаза..? Мои глаза? Луи закатил глаза: - Ты еще скажи, что ребенок твой, я залетел от тебя и ничего не сказал. Как у нее могут быть твои глаза, Стайлс? У нее глаза ее матери. Моей жены. Если Гарри раньше думал, что он не мог дышать, то сейчас он забыл, кажется, как существовать в принципе. - Ты.. женат? - Нет, моя дочь - плод непорочного зачатия, появилась передо мной уже готовенькой, сразу как заказал, - снова закатил глаза Луи. - Конечно, женат. А что ты думал, когда сбегал? Тень, что промелькнула в глазах мужчины, можно было бы легко спутать с застаревшей болью, да только ее не могло быть - и не было, конечно. Глупо надеяться, что после стольких лет он все еще что-то чувствует. Особенно - учитывая, что он ничего не чувствовал еще тогда. - Ничего не думал. Прости, я… нет, ничего. Прости. Мне пора, - надломлено пробормотал Гарри, подходя к урне и выбрасывая в нее, наконец, гребанную коробочку из-под йогурта, скомканную и помятую, как и всю его жизнь.