Dark and Dangerous Love

Гарри поднял маленькую черную сумку с земли, посмотрев на свою комнату в последний раз. Он знал, что уходит не на день, неделю или год. Это было навсегда, навечно. Вампир никогда больше не вернется. Эта комната и этот великолепный дворец, который он привык считать домом, были не единственными вещами, оставляемыми им за спиной. Гарри оставлял целую жизнь, закрывал главу длиной в тысячу лет; уходил от мужчины, рядом с которым был до того момента, когда Эвелин сделала последний вход; оставлял позади воспоминания, друзей и личность – тысячелетие. Когда он встал в местечке за дворцом, Гарри оставил все это позади, пообещав себе, что кто бы ни спросил его, ни упомянул Утопию или Лорда Гарри, это не будет ничего значить для него. Он сжигал мосты. Все и вся. И вампир не собирался сожалеть об этом. И все-таки ему хотелось вернуться и посмотреть на эту комнату в самый последний раз перед уходом. Голос Джона раздавался в ушах Гарри, становясь постоянным эхо, этаким призраком, преследовавшим его от рассвета до заката. - Прости его. У него не было выбора. Он любит ее также, как и ты… Ему нужно было убить Эвелин ради будущего… Даже сейчас Гарри не смог сдержать горький смех. Его сердце вырывалось из груди, давление давило на грудь. У Зейна был выбор, он всегда есть. А если вариантов нет, то Король самостоятельно прорубит его, сожжет мир, но достанет необходимое. Он был Зейном Маликом, Королем Вампирской Нации, правителем мира. Он сражался с людьми и победил. Собственными руками Зейн покончил с людским правлением. В его возможностях не было ограничений. И это включало в себя убийство любимой девушки из гнева. Он мог все изменить, дать Эвелин жить, позволить их нерожденному ребенку появиться на свет. Так просто… - Это риск, на который он не мог пойти. Такой шанс нельзя было использовать. Не в тот миг, когда он понимал, что весь мир будет страдать от такого эгоизма, - сказал Джон. Гарри все еще не мог сдержать смех. Когда это Зейн Малик стал святым? С каких пор знает о сострадании и самопожертвовании? Сердце парня жгло от воспоминаний о счастливом будущем, выскальзывающих из подкорки. Он вздрогнул. Домик у моря, мерцающие звезды над темной опушкой, Гарри и Эвелин… Счастливый мир без боли и пыток. Мир без постоянных игр за власть. Мир, в котором есть только счастье и любовь. Рай. Идеальная жизнь. Гарри боролся со слезами, закидывая сумку через плечо и распределяя ее вес. Он сделал глубокий вдох и окинул еще одним взглядом спальню. Ничего не поменялось. Парень взял только пару вещей, хотя был не уверен, нужны ли они ему. Несмотря на хорошие воспоминания, он должен был их оставить. Все напоминало ему о ней. Частичка души Гарри хотела положить сумку и просто уйти. Но тяжесть за спиной приносила комфорт. Ему было чуть страшно оставлять все позади и уйти из этого мира, от Зейна, от призрака Эвелин, с которым он встречался мысленно днем и ночью. Новая жизнь. Новое начинание. Где-то, где никто не знает его, он сможет просто раствориться в толпе незамеченным. - Я думал, что Джон шутил, когда говорил, что ты уходишь, - послышался глубокий голос. Вскоре у стены показалась фигура, красные глаза которой все еще слезились от сожаления и боли. Если бы Гарри не испытывал ненависть к Зейну, то пожалел бы его. Этот мужчина слишком сильно упал за прошедшую неделю. Если бы сердце Гарри не замерзло от печали, то вид Зейна поверг бы его в боль, пробудив. Наблюдать за кем-то любимым, постепенно становящимся таким ничтожным и одиноким… Гарри сжал глаза, отзывая воспоминания. “Он мне не друг, - напомнил себе Гарри. – Не друг. Не друг. Не…” - Не уходи, - мягко попросил Зейн, чуть ли не плача. – Не уходи. Все покидают меня в конце… Пожалуйста, Гарри, останься. Пожалуйста… - И кто же в этом виноват? – выпалил Гарри довольно остро и зло, от чего Зейн пошатнулся. Молчаливо Гарри наблюдал, как Король съехал по деревянной панельной стене, закрыв глаза и сжав бутылку с виски. - Они похоронили ее сегодня. Похоронили, а я не был рядом… - Она бы не хотела, чтобы ты был там, - пробормотал Гарри, направляясь к двери. Воздуха не хватало. Ему нужно было уходить прежде, чем он передумает. Этот человек не заслуживал прощения и любви, только боль. А теперь именно она ему и досталась. Ни любви. Ни прощения. Ни любви. Ни… Гарри, не успев опомниться, оказался на коленях перед Зейном, вытягиваю руку и сжимая губы. - Не поступай так с собой, - тихо прошептал Гарри. - Я… Я скучаю по ней. - Я знаю. И я по ней скучаю. - Я… Я не хотел это делать, не хотел убивать ее… Я мечтал о ее счастье…. И поэтому не мог быть таким эгоистичным. Я должен был освободить и ее, и Ромео. Я любил их обоих. Я… Гарри прикусил губу. Он не говорил то, что думал. Пока Зейн раскрывался, Гарри не мог поверить в это. Зейн хотел смерти Эвелин из-за эгоизма. Если он не мог заполучить ее, то никому не было дозволено. Он дал Гарри надежду, а потом жестко оборвал ее. Зейн никогда не любил Эвелин, только себя. Гарри не сказал это. Напротив, он улыбнулся, потрепав старого друга по плечу и встав на ноги. Он был готов к новой жизни и надеялся, что однажды Зейн тоже сможет, найдет кого-то, кто будет отвечать ему взаимностью, кто осчастливит его и успокоит. - Было пророчество, - тихо пробормотал Зейн. – Второй сын бессмертного покорит весь мир, станет поработителем Королей, правителем миров. Он будет сильным, властным, станет противостоять природе… и создаст ад на Земле, станет беспощадным монстром. Это пророчество говорило о Ромео. Он бы стал монстром, намного хуже меня. Я не мог позволить ему выжить. Я не мог дать Эвелин жить. Я люблю ее, я не мог желать ей смерти! В момент прилива ярости и боли Король вскочил на ноги, сверкая глазами. - Ты не веришь мне? Я всегда любил ее также, как и тебя, если не больше. Если бы был способ осчастливить ее, я бы… - Если бы был способ осчастливить ее с тобой в главной роли, ты бы сделал это, - поправил Гарри. – Я не знаю, что происходит в твоей голове, Зейн, но я точно не верю таким твоим словам. Я прекратил верить в твои оправдания своим действиям еще давно, - зло улыбнулся Гарри, наблюдая, как Зейн осел назад. В его карих глазах была ярость, он был на пике злости. Гарри знал, что может произойти, но не мог остановиться. - Ты всегда был эгоистом и останешься им. Гарри не знал, было ли это последствие разбитого сердца или что-то еще, но Зейн не накинулся на него в ярости. Ничего не произошло. Предательство и обида блеснули в глазах Короля. Он встал прямо, его глаза сузились, челюсть сжалась. Зейн смотрел на Гарри так, что тому стало страшно. Король вернулся, и комната трепетала от пробуждения монстра, который выглядывал из-под кожи Зейна. Гарри ждал, что тот заговорит, выплюнет слова злости, оскорблений и угроз; ждал жестокости; ждал Смерти. Тишина длилась секунду, минуту?.. Но Зейн сделал шаг назад. - Я желаю тебе счастья. Живи хорошо, Гарри. Пусть она тобой гордится, как и я. Я сделаю все, чтобы сделать мир прекрасным, превратить его в рай, каким она его считала… Я сделаю все, чтобы убедиться, что она счастлива, где бы ни была сейчас и когда бы ни посмотрела на нас. И когда Эвелин придет проверить мир, который она покинула, то засветится от гордости, зная, что является причиной счастья всех людей. Зная, что мне жаль, что я люблю ее. Я собираюсь сделать ее счастливой. Сколько бы ни билось мое сердце, этот мир станет местом, полным радости и любви. Я не позволю ему впасть в отчаяние и ужас, в котором он находился. Гарри был безмолвен, но маленькая ухмылка появилась на его лице. - До свидания. - До свидания, старый друг. Глубоко вдохнув, Гарри повернулся к двери и посмотрел в яркий холл, не оглядываясь назад. Это был последний раз, когда он видел изнутри стены дворца. Это был последний раз, когда Гарри видел Зейна.