Dark and Dangerous Love

Слушать свое сердце или свою голову? Этим вопросом человечество задается испокон веков. На него нет подлинного и правильного ответа. Почему? Потому что люди всегда будут оставаться собой. Они не способны предсказать того, что еще не случилось, и ход будущего лежит в руках судьбы и воли Вселенной. Человеческая раса является некомпетентным фрагментом, который существует внутри огромного мира. Возможность того, что наше сердце или голова примут верное решение, способное удовлетворить большинство, была относительно вероятной. Независимо от того, как тщательно вы анализируете ситуацию, существует множество внешних факторов, которые необходимо учитывать, если вы хотите предсказать будущее абсолютно точно... некоторые люди не способны сделать подобное. Кулон из чистого золота (идеальный круг из золота, вокруг которого выгравированы буквы 3 и M; инициалы Зейна) висел на тонкой, золотой цепочке. Он казался тяжелым на груди Эвелин. Кулон лежал близко к центру ее грудной клетки, примерно в том месте, где располагалось сердце, прямо над грудью. Драгоценный метал отличался от кожи девушки цвета слоновой кости, его температуры была неестественно холодной. Эвелин показалось, что она была помечена или маркирована. Буквы ЗМ были словно предупреждение, сигнал для каждого, что она собственность короля, ее нельзя трогать, тем более, говорить; правда, вдруг кто-то хотел смерти. Эвелин чувствовала себя собственностью Зейна. Ожерелье заставило ее почувствовать себя так, будто она была какой-то вещью. Сначала она хотела бунтовать, выбросить ожерелье так далеко, как только могла; но она этого не сделала. Ожерелье Зейна было способом сказать Эвелин, что она все еще его собственность, и он следит за каждым ее шагом в этот день. Он был своего рода предостережением, напоминающем Эвелин, что если она когда-нибудь попробует сбежать, он поймает ее. Зейн, может, давал шанс на свободу, но он все еще был Зейном Маликом, не из тех, кто дает что-то легко. Она смотрела вниз, пока гладкий черный автомобиль продолжал мчаться вверх по шоссе, в сторону центра Утопии. ЗМ... Эв закатила глаза. "Тигр не может изменить своих полос", - напомнила себе Эвелин. Когда портье в Шангри-Ла принес ей ожерелье утром, Эв не устраивала сцен или вела отчаянную борьбу, чтобы сохранить свое достоинство и защитить гордость. Хотя она была недовольна, ей пришлось носить то, что заставило бы всех подумать, что девушка была шлюхой Короля, она с готовностью застегнула цепь вокруг шеи, без слов неодобрения. "Он делает успехи, - сказала она себе. - Мы оба обещали измениться и попытаться заставить отношения сработать. Ради судьбы человечества и будущего множества еще не рожденных жизней я буду небольшой жертвой за улучшение их жизни. Он старается, да и мне следует". Очень долго Эвелин пыталась убедить себя принять судьбу, и это работало. Она потеряла почти любой проблеск надежды на побег от Зейна и знала, если он выпустил ее, она никогда не сможет убежать... Итак, она делала лучшее из возможного, использовала свое положение в его сердце на лучшее будущее для народа. Акт храбрости, но он, к сожалению, не всегда правилен. Блэкберн тяжело вздохнула и оперлась лбом о холодную поверхность окна автомобиля. В машине было тихо. Водитель спросил Эвелин, хочет ли она послушать музыку, но ее голова уже полностью была забита мыслями, она не могла вынести звучание чего-либо, как тишины в ее ушах. "Мисс, вы уверены, что не хотите, чтобы охрана сопровождала вас сегодня?" - слова администратора эхом отдавались в голове Эвелин. Каждое слово острое, словно лезвие, как сигнал тревоги. - Это было бы разумнее, особенно в лабиринте такого города, как Утопия. В конце концов, тут находятся одни из самых богатых и могущественных существ на Земле. Телохранители могли бы предотвратить вероятную угрозу или не позволить вам совершить то, о чем вы позже, вероятнее всего, будете сожалеть, мисс Блэкберн, - Эвелин тихо повторяла сказанные администратором слова. Они звучали еще более устрашающе, когда она произносила их. Что поделать, они всё равно звучали как предупреждение. "Может, это какое-то послание от Зейна?" - Эвелин думала о том, был ли какой-то подтекст в словах администратора или же она просто хотела предостеречь ее и убедиться, что та будет в безопасности. Это также убедило Эвелин, что она не захочет и не сделает ничего такого, чего бы Зейн не позволил ей сделать, будь он здесь. Как, к примеру, ее нахождение в башне с фиолетовыми огнями и, возможно, даже секундная встреча с Гарри. Но с каждой миллисекундой искушение увидеть Гарри становилось все сильнее и сильнее. Все, чего она хотела - это просто увидеть его и, наверное, сказать пару слов. Вот так. Она бы не притронулась к нему, не сказала бы ничего непозволительного или неуместного, ведь ей бы хватило всего одного его взгляда, всего пары секунд... Но до сих пор она чувствовала, что не может сделать этого. Она все еще думала о том, что сделает Зейн. Эвелин не хотела причинить ему боль. Но ее сердце уже практически взяло верх над мозгом. Об этом можно говорить уже начиная с того момента, когда она отказалась от предложения администратора. Она желала пойти и увидеть Гарри, и хотела сделать это так, чтобы жизнь Гарри оставалась в безопасности. Если бы охрана увидела Эвелин, навещающую Гарри, они, скорее всего, доложили бы об этом Зейну. Это и тот факт, что она не хотела разрушить ее единственный шанс на свободу, проведя всю свою оставшуюся жизнь под постоянным наблюдением охраны Зейна, заставлял ее думать усерднее. И все же какая-то ее частичка всё же хотела, чтобы здесь была парочка телохранителей, потому что тогда бы она точно знала, что должна устоять перед соблазном, что она будет достаточно сильной для этого. Эвелин испугалась, что, может, она приняла неправильное решение, не взяв с собой никого. Что если он хотел, чтобы Эвелин взяла охрану с собой? Что если она разозлила его, не делая того, что он хотел? "Нет, - решила она, опять начиная спорить с собой. - Он принял решение позволить мне исследовать Утопию, дать день свободы. Если он бы хотел, чтобы стражи наблюдали за моими движениями, то приказал бы им. Он ведь Зейн. Если ему захочется, он не будет принимать во внимание мнения или желания других людей. Если Зейн хочет, чтобы что-то случилось, так оно и будет, не важно, силой или без сопротивления, он это получит. Он Зейн". "Вдруг он передумал? Его мнение меняется быстрее погоды. Он мог подумать иначе между написанием письма и выхода к администратору. Может, он настоял, чтобы ты была защищена? Может, администратор передает его приказ?" "Нет, я просто накручиваю себя..." "Так ли это?" Эвелин разочарованно вздохнула, спрятав лицо руками. - Мисс, вы в порядке? - нервно спросил водитель с переднего сидения. - Вам нужно что-то? Вам нехорошо? В-вы решили, куда поехать? Если нет, Вы хотите, чтобы я порекомендовал что-то? Вампир-водитель, вампир-администратор - они боялись Эвелин. Точнее, не ее, а Зейна, который сделает все, что угодно, если они сделают что-то не так. - Нет, спасибо, сэр, - вежливо ответила она. - Вы не могли бы высадить меня у парка или продолжать ехать по городу? Мне нужно подумать. - Я-я буду ехать по городу, если не возражаете, - дрожащим голосом ответил водитель. - Есть множество видов, которые Король бы хотел, чтобы вы увидели... - Спасибо, - ответила девушка, не отрывая головы от ладоней. В ее мыслях крутилось столько вещей, все они приводили к кудрявому и зеленоглазому вампиру. Гарри. Гарри. Гарри. "Я должна знать, что он в безопасности". Гарри Стайлс. Парень, спасший Эвелин так давно. Сумевший стать близким для нее человеком, приятным собеседником, спасителем и верным протеже монстра, поработившего и оскорбившего ее. Эвелин никогда не рассматривала Гарри как любимого человека. Когда она думала о любви, то вспоминала Этана: его темные блондинистые волосы, блестящие зеленые глаза и привлекающую улыбку. Он был всем для нее с самого детства, ее первой любовью и, возможно, единственной. Он был добр, вежлив, понимал Эв всегда. Он рассказал ей о мире, без него она была бы другой. Но был ли Этан таким? Детское увлечение? Поделился ли он своим сострадательным сердцем и познаниями в мире? Этан был... загадочным. Он всегда хранил от нее секреты. С детства она понимала, ему предназначено творить великие вещи. Эвелин восхищалась им всем сердцем. Но восхищение и любовь это одно и то же? Эвелин хотела быть рядом с Этаном, слышать его речь, мысли и теории, упиваться его знаниями. Он все еще действовал на нее харизмой и отношением. Но он не был Гарри. Гарри был другим. Он заставлял ее улыбаться, чувствовать себя в безопасности, счастливой, живой... список бесконечен. Этан бы так не поступал, но Гарри буквально воздействовал на ее эмоции. Хоть он и не мог делать это раньше, когда Эв села в машину с мыслями о Гарри, ее сердце билось на невероятной частоте. Ей хотелось быть рядом с ним, дотронуться до него, увидеть. Она никогда не чувствовала такую сильную боль в груди. Эв был нужен Гарри. Блэкберн не понимала, почему Гарри занял ее мысли, но она не могла изменить то место, которое он занимал в ее сердце. "Остановись! - Эвелин повторяла себе это снова и снова. - Ты не можешь пойти этой дорожкой! Не толкай Гарри к смерти. Если любишь его, то отпусти. Ты не принесешь ему ничего, только..." Девушка остановила себя, понимая, какое слово только что использовала. Любовь. Гарри. Любовь? "Я люблю Гарри?" "Нет. Боже, пожалуйста, я не могу. Пожалуйста! Я не могу, не могу!"