Dark and Dangerous Love

Зейн сел за стол, положив голову на руки. Прошел день с того момента, как он занимался сексом с сестрой Эвелин в отчаянной попытке выгнать девушку, которая разбила его сердце, из мыслей хотя бы на пару секунд... Однако это было безнадежно. Три дня, прошло только три дня с тех пор, как Зейн по глупости решил дать Эвелин немного свободы, отдохнуть от него. Он надеялся, что расстояние заставит ее подумать иначе, но логика, кажется, проявлялась только в одном из них. Три дня... на три дня Эв прочно укрепилась в голове Зейна, он не мог заглушить боль, преследовавшую его каждую секунду за эти дни. Он посмотрел на документы, лежавшие на столе. В некоторых из них Дворяне просили большей власти, задабривая Зейна налогами, вещами, в других были отчеты от его вампиров-наместников со всей планеты, каждый управлял дистриктом размером с небольшую страну. Он пытался отвлечься. Были замечены два человеческих восстания в южных частях Европы, наместники просили его разрешения на публичные пытки бунтовщиков. Зейн вздохнул, даровав разрешение. Так же были просьбы об открытии парочки новых кровяных ферм в Северной Азии, запроса на массовые убийства вампиров в Египте, там появились тысячи нелегальных обращенных. Зейн подписал оба запросы, согласившись с требованиями. Он сделал заметку в своем невидимом списке, пора было приступать к ежегодному уничтожению вампиров. Король ненавидел обращенных нелегальными способами себе подобных. Был закон, по которому человек мог стать вампиром либо с соглашения Зейна, либо с наместником в его дистрикте, либо с каким-либо дворянином. Ничто не могло вызывать отвращение Зейна больше, чем вампиры, не заслужившие бессмертия. Ежегодно он подавлял процент населения, который ничего не мог предложить обществу. Его нужда к контролю была неудержима, и Зейн считал необходимым управлять миром при помощи железных решений и убийства любого, кто осмелился быть против его идей и мыслей. Он понимал, его обращение с людьми и низшими вампирами было нечеловечным и неправильным, но Зейн не стал бы Королем благодаря чувствительности и трусости. Вампир понимал, когда наступило время убивать, уничтожать и пытать, у него проблем не возникало. Да и его способы правления были эффективными, ведь рейтинги преступлений никогда не были настолько низкими, хотя неравенство царило на пике, но Зейну было наплевать на равенство с людьми. Зейн верил, что выживают сильнейшие, этому его научила жизнь и мир, в котором он жил. Зейн провел больше половины своей жизни на полях сражений, он видел, как страдают люди на протяжении веков. Он видел слишком много сцен боли, разбитых сердец и несправедливости, чтобы заботиться об этом. Было время в его жизни, когда он боролся за равенство рас, полов, возрастов  - всего... Было время, когда Зейн мечтал, чтобы добро, счастье, любовь и справедливость воцарились везде, но это противоречило идее с Утопией. Он провел практически век своей жизни, сражаясь за справедливость. Забавно, как все получилось: в итоге его мечты об идеальном мире оказались недостигаемый. В итоге он сказал себе, что нет причин идти против вселенной, ведь мир нельзя изменить. Зейн принял, что свет существует только в присутствии тьмы, и его мечты о лучшем мире были невозможны. Вампир сдался, он не верил, что трата его бессмертия на людей, не способных измениться, будет того стоить. Угрозы ядерной войны, загрязнений, вымирания многих невинных видов; то, как люди эволюционировали, превращая все в сплошные технологии, но оставались настолько эгоистичными и ужасными - все вело к тому, что Зейн потерял верю в свою забытую мечту. Теперь он верил, что честность и равенство, - миф, цель, которую люди поставили для себя из глупости. Зейн считал, что бесполезно бороться против несправедливости. Мир - жестокое место, и он не считал нужным прятать злую реальность за ненужными акциями, которые были чересчур идеальными, чтобы быть правдой. Зейн гадал, стоит ли построить город, населенный счастливыми людьми, чтобы привезти туда Эвелин и показать ей картинку счастья, воцарившуюся под ее правлением. Ему было интересно, возможно ли спрятать бедность и низость ее расы... Поможет ли это завоевать ее сердце? Заставит ли ее влюбиться, если она поверит, что он не такой ужасный? Ему было интересно, может ли он измениться. Ему хотелось быть лучше ради нее. Но Зейн провел большинство своей жизни, стараясь научиться быть жестоким, беспощадным, чтобы выжить. Тигра можно вытащить из дикого леса, но ты никогда не сможешь забрать дикий лес из тигра. Жестокость и смерть стали его собственным диким порывом. Зейн интересовался, сможет ли он стать трусливым, сочувствующим и нежным мужчиной, о котором она мечтала... Он знал, образ его жизни был неправильным в глазах активистов, социалистов и других слабаков. Хоть он и понимал, что это неправильно, это не значило, что Зейн не наслаждался и не был счастлив от мысли, что он может жить иначе. Король услышал, как дверь открылась, и появился один из стражей, которым он приказал защищать и следить за активностью Эвелин. - Мой Король, - официально поприветствовал его вампир. - Как она? - С Мисс Блэкберн все хорошо, - ответил он. - Она ходила в город вчера и сегодня тоже пойдет. - Что она делала? - Стражи защищали ее и исполняли все ее просьбы во время прогулки, поэтому она не осмелилась пойти в Пурпурные Апартаменты или куда-либо кроме туристических достопримечательностей, магазинов и пятизвездочных ресторанов. Она вела себя прилично. - Она говорила, что скучает по дому? - Дом в... - Здесь, - прервал его Зейн, - здесь, со мной. - Нет, сэр. - Мисс Блэкберн нашла друзей среди стражей или жителей? - Никто не осмелился смотреть на нее слишком долго или говорить, только если она задавала вопрос. - Хорошо, - ответил Зейн и замолчал на пару минут. Страж тоже хранил тишину, ожидая приказа. - Человеческий парень, Этан, оборотень и тот, кто предал понятие протеже... Они натренированы и готовы занять позиции стражей? - Да, сэр. Зейн выстукивал какую-то мелодию по холодной поверхности стола. Он все еще думал, хочет ли следовать своему плану. Чего Зейн хотел больше: любви или мести? Он не мог вспомнить, когда в последний раз так опасался последствий своих действий. Было одно человеческое высказывание, которое Зейн услышал давным-давно. Любовь - поле сражения. Он никогда не понимал, что значит эта фраза, пока не узнал, что единственное существо, которое он любил, сочло его невыносимым. Но Зейн был солдатом, командиром и завоевателем. Он был готов выиграть эту войну и не собирался терять ту, благодаря которой он жил. - Приведи мальчишку ко мне, давненько мы не говорили, - приказал Зейн. - И принеси ему какой-нибудь еды. Он, может, и узник, но состоит в Королевской Страже отныне. Не дадим же мы бедняге голодать, правда? - Да, Ваше Величество.