Школа жестоких юношей

Том. Ночь. Люблю ночь. В темноте все кошки серы, а все люди безлики. Ночное покрывало неба позволяет скрывать многое, главное вовремя договориться с этой порой. Комната вновь погружена во мрак, рассеиваемый только далеким блеском звезд и наглым лунным светом. В руке зажат привычный перочинный нож, нагретый металл ласкает кожу, посылает приятные искорки с оранжевыми хвостами скакать по коже. Переворачиваюсь на бок и вдыхаю запах Доминика, сохранившийся на моей подушке. Скриплю зубами в бессильной злости на себя. Хотел подстроить ловушку, в которую сам вступил одной ногой. Я даже в самых смелых своих предположениях не мог вообразить, что второй дружок Агилара окажется таким охотником до розовых соплей и ласковых отношений. С ним впервые ТАК. Нежно, бережно, даря умопомрачительное удовольствие. Этот здоровяк больше отдавал, чем брал. Трудно понять и принять это. Вскакиваю с кровати, еще десять минут наедине со своими мыслями, и я вновь увижу широкую теплую улыбку, которая дарится мне от всего сердца. Я не вправе привыкать, не вправе подсаживаться на этот наркотик. Мир – жесток. Жизнь – лишь борьба за более выгодную и безопасную позицию. Эти уроки я усвоил и практику сдал на отлично. Я не имею права сеять в сознании зерно сомнения только из-за того, что один индивидуум не повел себя согласно схеме, а выбился и привычного графика. Все не так. Первой ошибкой был Сейтон, который остался жив. Вторая ошибка – Доминик, которого я не смогу убить. Уже не смогу. Хикс мне не помощник. Жалкое подобие человека с трусливой душонкой, годный только на мелкие каверзные пакости, но который никогда не переступит черту. А Доминик? Способен он преодолеть грань? Снова опустился на кровать, вертя в пальцах теплый металл. Возможно, из этого парня выйдет куда более верный помощник? А если так, то пойдет ли он против Агилара? Пойдет, если не узнает. Кивнул своим мыслям и немного успокоился. Есть цель, есть время на ее реализацию. Вновь взгляд выхватывает стрелки часов, светящиеся слабым пастельно-салатовым цветом в темноте. Пора. Выскальзываю в коридор и добираюсь до комнаты Доминика, дверь едва приоткрыта, за ней темнота. Подхожу ближе, осторожно скребу когтями. Он меня ждет, поэтому дверь быстро распахивается и я тону в сильных руках, лица касаются легкие поцелуи, которые нравятся мне особенно сильно. - Привет, лягушонок, - шепчет Доминик и, наконец, властно целует в губы, а я только плавлюсь, давлюсь своими эмоциями, пропуская их по венам вместе с кровью. - Некогда, пошли, - одергиваю его, чтобы самому не сорваться. Всегда был уверен в том, что любому соблазну можно противостоять. Когда человек поддается чему-то, то он сам этого хочет. Это, как бросить курить. Если человек желает расстаться с пагубной привычкой, то он справится с зависимостью без серьезных проблем, если нет, то ничто и никто не заставят его отказаться от никотина, растекающегося по венам с каждой жадной затяжкой. Доминик слушается меня, этому парню не нужны слова, он повинуется языку моего тела. Держу его за руку, и стоит мне сильнее сжать крупную ладонь, как парень послушно замедляет шаг, мои пальцы расслабляются и Доминик уже вплотную ко мне, следует по пятам. Дверь в библиотеку открывается легко и бесшумно. Это помещение никогда не тонет в полной темноте, вероятно, Ричард считает, что книги живые и им неприятно оставаться в кромешной тьме. Хикс сидит в одном из кресел. Ждет меня. Несколько шагов вглубь и он слышит, что кто-то пришел. Поворачивает голову. Его глаза расширяются от удивления, а брови смешно взлетают вверх, изгибаясь крутыми дугами, когда взгляд наталкивается на гору за моей спиной. Да, именно так. Доминик много крупнее меня, поэтому в приглушенном освещении, когда трудно разобрать лица, он кажется крепкой скалой, внезапно возникшей за мной. Большой и надежный. - Кто? – выплевывает Роберт, уже прищуриваясь и рассматривая Доминика. - Мой парень, - голос тверд и уверен, Хикс не тот человек, которые способен пошатнуть меня. Презрение, яркое, жгучее и густое. Испытываю к нему только это чувство, только его заслуживает этот человек. Когда Роберт начинает смеяться, мелко содрогаясь в кресле, становится совсем противно, делаю шаг назад, и руки Доминика ложатся на плечи, немного потирают. Поцелуй в макушку, и чувство гадливости смывается лаской. - Ты что-то хотел показать, помнишь? – тихо звучит рокочущий голос над головой. Доминик напомнил о цели визита. Я, действительно, хочу поделиться с ним своей тайной. Не могу позволить, чтобы ее знали более двух человек. Но это меня не беспокоит, я давно уже решил для себя эту мелкую проблему. Киваю и тяну Доминика в зал, где хранятся бесценные книги – хозяева и хранители моего секрета. Хикс только фыркает, вскакивает со своего места и, мигом обрывая неуместное веселье, идет вперед. Проходим вдоль высоких полок, откуда на нас молча смотрят собрания знаний и историй. Роберт на пару шагов впереди. Он уже запомнил, где находится рычаг. Как легко пользоваться тем, что тебе подали на блюдце. Никогда не забуду на протяжении скольких ночей я приходил сюда из раза в раз для того, чтобы найти главный вход в сложную систему коридоров, коридорчиков и потаенных комнат. После моей смерти, после согласия, которое я дал Стоуну, я понял, что лучшие друзья и собеседники – книги. Они всегда выслушают, поделятся нужной информацией и никогда не предадут, только герои на их страницах способны на подлость, любовь, счастье и горе, сами книги безразличны ко всему. Наш мир для них – вечное ничто. Я начал много времени проводить среди этого царства, собирая по кусочкам свою новую сущность, знакомясь с ней и широко шагая, чтобы понять, какие у нее границы. Много километров я преодолел, мотаясь по своему сознанию, по почерневшей и высохшей душе, но так и не наткнулся ни на одну преграду. Каждый раз, погружаясь в себя, проводил там слишком много времени, пропуская часы реальности, возвращался покрытый серым пеплом, скрипевшим между пальцами и на зубах, но так и не достигал результата. На что способно живое существо, лишенное клетки, рамок и границ? На многое. Я понял это не скоро, но понял. И судьба оказалась добра ко мне и благосклонна. Она подарила мне знания. Старая книга в шершавом переплете, страницы которой скукожились от времени и потемнели, где кривые печатные буквы сменялись фрагментами, написанными вручную, где книжные страницы были утыканы тетрадными, с изображенными схемами и картами, сама упала мне в руки. Набор из легенд и дневника прятался за одним из словарей. Устаревший и не пользующийся популярностью, он долгие годы стоял нетронутым. Но в тот вечер взгляд сам зацепился за его корешок. Кто знал, что за бесполезной книгой скрывается такое сокровище? Звонкий щелчок, засвидетельствовал открытие двери. Путь в мою тайну открыт. Хикс зажигает фонарь и идет вперед, награждая нас злым взглядом. Он уже мой бывший любовник, и понимает, что проиграл схватку за мое покорное тельце. Но мужчина еще не знает, что в этой игре потерял намного больше. - Неужели тайная комната? – восклицает Доминик, не скрывая восторг в громком шепоте. - Не так мало, - улыбка сама кривит губы, когда слышу его эмоции. – Лабиринт из коридоров и комнат. Я покажу. Запрокидываю голову так, что парень видит мое лицо и подмигиваю, обещая приключение. Доминик улыбается так, как может только он, тепло и открыто, а главное, только мне, и шлепает чуть ниже спины, поглаживает и сжимает, подгоняя меня к темному проему, где уже скользит смелый лучик фонаря, который принес с собой Роберт. Идем за сотрудником школы. Хикс все еще не может совладать со своими чувствами, лишний раз убеждая меня в том, что слабак. Фонарь в его руке дергается, дрожит и желтый луч, мешая настроиться на путь. Скоро коридор резко пойдет вниз, затем будут комнатки и ответвления. Чем ближе подходим к спуску, тем сильнее ухает сердце внутри. Не могу убивать без эмоций. Жаль, но я еще не заматерел настолько, чтобы легко смотреть своей жертве в глаза, прощаясь с ее затухающим взглядом. Но я смогу. Пусть еще не одна душа ускользнет из своего тела с подачи моей руки, но рано или поздно я смогу увидеть момент, когда обрывается человеческая жизнь. Взгляд уже скользит только по голове Роберта, он спустился на несколько крутых ступеней вниз. Пожар внутри этого человека не думал утихать, бушуя и ревя. Что же мне на руку. Осторожно спускаюсь, теперь нас разделяет одна ступень. Доминик крепко держит мою ладонь, парень увлечен окружающим его новым миром, это вызывает радость. Я смог подарить ему что-то новое и слегка присыпанное волшебством. Шаг еще шаг. Нога соскальзывает с крутой ступени. Сжимаю ладонь Доминика, дергаю его на себя, но не сильно, чтобы парень не полетел вниз, погребая меня под своим весом. Пальцы легко выскальзывают из его, вмиг вспотевшей руки, Доминик пытается поймать меня, но не успевает, только тяжелый воздух в сомкнутых пальцах. Резко наклоняюсь и упираюсь рукой между лопаток Хикса, вкладывая всю силу в этот толчок. Мужчина вскрикивает и летит вниз. Глухие удары тела о стену, звонкие фонаря, беспорядочное мерцание желтого света, бездумно разрезающего сжатую темноту, стоны боли, которые резко обрываются с последним едва слышным ударом тела. - Твою мать! – рычит Доминик и, наконец, ловит меня, чтобы мое тельце не улетело вслед за Робертом. Фонарь погас. Темнота быстро окружила двоих человек, в страхе замерших на лестнице, не способных сделать следующий шаг. - Хикс! – несмело, срывающимся голосом, позвал я. В ответ тишина. - Эй, приятель! – летит вдогонку от Доминика. Снова тишина. Стоим несколько долгих мгновений, считая свое дыхание. Руки Доминика оплели мою талию, прижали к твердому телу. - Пошли, лягушонок, нужно спуститься. - А вдруг он… вдруг он умер, - дрожащим голосом протестую, вжимаясь в тело парня. Я боюсь, мне страшно, меня следует защитить. - Не знаю, Том, надо проверить. Доминик, осторожно обходит меня, крепко сжимает руку и начинает спускаться. Он еще надеется, а я твердо знаю, что Хикс мертв. Запах только свершившейся смерти медленно поднимается по ступенькам, ползет нам на встречу, и его легко почувствовать, втянув носом воздух. Тайна вновь поделена только на двоих. В груди растекается приятная сладкая дрожь, возбуждение и томное ожидание. Как хорошо, что тьма сомкнулась над нашими головами, боюсь, что не сумел бы скрыть от Доминика эти эмоции, ими светятся мои глаза. - Осторожно, Том, - парень подхватывает меня, пара секунд невесомости, и ноги вновь касаются землистого пола. За телом Хикса. Он лежит в нескольких сантиметрах от меня. Сломанная кукла с неестественно вывернутыми ногами и руками, со сломанной шеей. Кукла, которая мне стала больше не нужна. Я не скуп, чтобы оставлять бесполезные игрушки и захламлять ими игровую. Прискучила вещь – ее место на помойке. - Он жив? – страха и надежды в голосе так много, что Доминик вздрагивает. - Надеюсь. Парень пересиливает себя и пытается в темноте нащупать тело. Вспоминаю, что у меня есть мобильный телефон. Маленькая роскошь, которую мне позволяют хорошие взаимоотношения с кураторам. Достаю девайс. Подсветка вспыхивает холодным светом. Направляю телефон на Роберта. Наталкиваюсь на его глаза. Мертв. - Пульса нет, - выдыхает Доминик судорожно ощупывая шею Хикса. - Что теперь делать?! – скулю, сползая по стене. Телефон выпадает из слабых рук и светит мне в лицо, отлично выделяя блестящие капельки слез, закушенную губу, растерянный взгляд, в котором плещется неверие и нежелание принимать действительность. - Мне страшно, - шепчу, обхватывая себя руками. Доминик бросает Хикса и опускается рядом со мной, обнимает, притягивает к себе, успокаивает. Я слаб, я напуган, ему приходится держаться и играть роль всесильного героя, который существует в мире только для меня. Он знает, что не может облажаться с этой ролью, поэтому прогоняет панику из своих глаз. - Все будет хорошо, маленький, - шепчет парень, легко поглаживая и перебирая мои волосы. Он столько раз повторил эту фразу, что, кажется, сам в нее поверил. Неспокойное сердцебиение замедлилось вновь и вернулось в норму, дыхание выровнялось, а слова перестели истекать безнадежностью. - Он же мертв, - всхлипываю. – Как все может быть хорошо? Доминик еще не до конца спас меня, пусть чувствует ответственность. Реву, подливая масла в огонь. - Нас посадят, если узнают! – кричу, сжимая в руках его одежду. – Понимаешь? Посадят! - Ш-ш-ш, никто не узнает, - голос парня сухо шуршит, как бумага, но он решителен. Всхлипываю и прячу лицо у него на груди, чтобы Доминик не увидел победной улыбки. Капкан захлопнулся. Он мой. Ничто так не связывает двух людей, как страх. - Не хочу, чтобы он остался здесь. Это мое место, моя сказка, - мой каприз – моя прихоть. - Мы уберем тело, - голос уже тверд, Доминик отбросил сомнения. – Поможешь? Поднимаюсь, опираясь о протянутую руку и целую. Ему кажется, что я ищу поддержку, но на самом деле это его маленькая благодарность за стойкий дух. Не каждый сможет пойти на такой шаг. - Там начинаются комнаты, - тычу пальцем в темноту, наклоняюсь и беру телефон в руки, жаль, что разбился фонарь. Доминик морщится и поднимает Хикса. Открываю ближайшую дверь, она всего метрах в пяти от подножия лестницы. Странно, но совсем нет крови. На белом лице не единой царапины. Смерть, как нравится мне. Провожаю взглядом бывшего любовника, бывшего помощника, когда Доминик волочет тело мимо меня. - У тебя более чем достойная смена, - шепчу ему в след, едва шевеля губами. - Ну, что ты, маленький, - Доминик приподнимает лицо, целует и сжимает в объятиях. – Мы никогда никому ничего не скажем. В мире пропадает безумное множество людей. Исчезновение еще одного не бросится в глаза. - Спасибо, - шепчу я и впиваюсь в рот поцелуем. – Спасибо, спасибо, спасибо, - мои руки гладят тело, легко дергают за волосы. Продолжаю шептать что-то и благодарить, подталкиваю дальше. Здесь много комнат, а за следующим поворотом есть та, где я провожу много времени. Нам стоит оказаться там, как можно скорее. Пока не проснулась совесть, пока не проснулись сомнения. Доминик не должен сожалеть о том, на что решился ради меня. - Смотри! – распахиваю дверь и киваю внутрь. - Ни черта не вижу! – Доминик смеется, нервное перенапряжение. Прохожу внутрь, нашариваю рукой длинные каминные спички на столе. Чирканье и вспыхивает яркий горячий огонек, он разливается мягким кругом, сияющий в центре и рассеянный по краям. Два шага, легкие касания и за огоньком вспыхивают другие. Один за другим. Комната наполняется запахом расплавленного воска и недовольным потрескиванием. - Охренеть! – тянет Доминик, осматривая убранство. Я много сил вложил, чтобы устроить свой уголок, в котором можно спрятаться от всего мира. Страшно ли мне было плутать в толстых стенах? Нет. Здесь никого нет. Моя территория. В будущем, возможно, я буду побаиваться сюда спускаться, потому что совсем рядом будет труп. Сейчас страх еще не проснулся, потому что смерть Хикса не прояснилась в сознании, утонувшем в волне адреналина. Но пройдет время, я осознаю, то же самое произойдет и с Домиником. Путь в эту комнатку нам будет закрыт. Но есть еще кое-что, что должно отложиться в нашей с ним памяти о сегодняшней ночи. Не может быть все черно, чернильную муть стоит разбавлять положительными эмоциями. - Нравится? – окидываю комнату взглядом и смотрю на Доминика, чтобы прочесть восхищение в его глазах. Комнатка, и впрямь, завораживает. Здесь нет ничего кроме уютного уголка из подушек и одеял, неаккуратного стола и полок на шершавых стенах, по которым расставлено множество свечей. Но я столько трепета и нежных чувств отдал этому мирку, что он пропитался чем-то неуловимым - Потрясно. Его ликование прокатывается по воздуху и цепляет меня, улыбаюсь и подхожу к парню, чтобы прильнуть всем телом и дотянуться до губ, дарящих ласку. Доминик не подводит, целует нежно и бережно, пытаясь забрать все мои тревоги и страхи. Каждым движением губ он говорит, что здесь, рядом со мной, что не оставит, не позволит произошедшему загубить душу. Пусть он не знает, что ее уже давно нет. Пусть верит и будет рядом, продолжая оберегать от всего мира. Руки парня уже скользят по спине под одеждой, проводят по бокам, широкая ладонь легла на поясницу и надавила, сокращая и без того мизерное расстояние между нами. Тихий стон срывается с губ, свидетельствуя о нетерпении. Пережитый ужас находит выход, изменяет свою форму, трансформируясь в страсть. Огненные и яркие эмоции, переливающиеся через край. Охаю, когда мир крутится вокруг меня, а потом обрушивается весом тела человека, что так непривычен мне. Не думал, что в мире существуют такие, как он. Чистые, искренние и неиспорченные реальностью грязного мира. Доминик вылизывает шею, освобождая от лишней одежды, его руки жадно гладят, ласкают и мнут кожу, вызывая легкую боль и сладкое наслаждение. Крепко зажмуриваю глаза, чтобы обострить ощущения тела, всматриваюсь в дикий танец разноцветных точек, пока язык нового любовника скользит по разгоряченной коже, пробуя ее на вкус. Доминик прихватывает зубами сосок и легонько тянет. Стону от бурного возбуждения, сотрясающего все тело. Звенит пряжка ремня, его язык уже вылизывает живот на границе, где в паху начинают расти жесткие волоски. Мне безумно хорошо, но не хватает его голой кожи. Не хочу больше чувствовать под руками ткань одежды, хочу ощущать бархат его тела, хочу вздрагивать от движения тугих комков мышц под гладкой кожей. Да, Доминик такой, сильный, жесткий, напористый, но в тоже время нежный и ласковый, способный подарить мир во всем мире только для меня. Я хочу ослепнуть рядом с ним, чтобы не видеть действительность, я хочу погрузиться в заповедник, который этот парень может создать для меня. Выворачиваюсь из-под сильного тела, чтобы начать судорожно сдирать мешающиеся тряпки. Доминик позволяет и глухо смеется мне в шею, когда я не могу ничего сделать. Разум уже отключен, тело горит от яркого желания принадлежать и позволять делать с собой все. Пальцы мелко подрагивают и не могут зацепиться за края одежды, чтобы потянуть, сорвать, избавить великолепное тело от неуместных ныне оков. Скулю от бессилия и вновь слышу смех Доминика. - Подожди, я помогу, - кусает под подбородком, зализывает и отстраняется, обдавая прохладой, когда жаркое тело отодвигается на несколько десятков сантиметров. Какое незначительное расстояние, но как невыносимо давит оно сейчас на тело, бьющееся в бездумном желании. Доминик раздевается полностью, в желто-коричневом свете свечей вижу его налитую твердую плоть, упруго прижимающуюся к животу. Восхищение топит все остатки сознания. Красив, превосходен и мой. Пытаюсь развести ноги, но мешают джинсы, спущенные до полвины бедра. Сдираю ткань, что так плотно обхватила мои конечности, борюсь с ней, пока сильные руки рывком не избавляют меня от этой напасти. - Том, ты… ты… изумителен! – наконец восклицает парень, вновь прижимаясь ко мне. Стону, изгибаясь под могучим телом, раскрываюсь перед ним. Хочу. Хочу. Хочу. Стоящий член трется о его каменный пресс, пальцы сжимают твердые плечи. Целую, кусаю, облизываю без разбора. Не важно, какой части его тела достанется моя ласка. - Сумасшедший, - хрипит Доминик. Согласен. Такой. Но я не меньше сошел с ума, чем он сам. Парень снова отстраняется, его руки как пушинку подхватывают мое тело и переворачивают. Широкая ладонь ложится на живот, давит, тянет к верху, выгибаюсь так, как он хочет. Не замечаю, что зад развратно раскрыт перед ним. Хватаю ртом воздух, который раскалился от жара свечей или от наших тел. Не важно. Пусть мир идет на хуй, сейчас не до него. Стон, наполненный удивлением и еще большим сумасшествием, слетает с губ, когда входа касается что-то мокрое и горячее. Доминик лижет меня ТАМ! Дергаюсь от непонимания, но руки парня держат крепко, он знал, что я не приму эту ласку, как данность. Кусает за ягодицу и сжимает еще крепче, доказывая свое право силой. Так несвойственно тому, что я успел понять об этом человеке, но так правильно сейчас. Язык парня двигается быстро, иногда прорываясь внутрь, вскоре к нему присоединяется палец, забираясь в анус на всю длину. Вновь не сдерживаю стон. Господи! Как это приятно. Второй палец проникает следом, а язык все так и кружит возле колечка мышц, которые расслабляются, поддаваясь напору, который обрушился на него. Жарко, пот покрывает тело плотной соленой пленкой, впитывается в волосы, отчего те прилипают ко лбу. Сладко. В паху тугой узел, член утыкается налитой головкой в грубую ткань постели. Сейчас все покажется грубым, кроме прикосновений, что обрушиваются на вход в мое тело. Доминик отстраняется и что-то лопочет. Не могу разобрать что, потому что в ушах шумит кровь. Он гладит ребром ладони расщелину между ягодиц, размазывает горячую влагу. Ладонь исчезает, а я снова чувствую тяжесть его крепкого тела, вдавливающую меня в подстилку. Его плоть утыкается в анус, давит, протискиваясь сквозь мышцы, которые с неохотой, но все же сантиметр за сантиметром пропускают его вглубь. Но выдержка отказывает Доминику, до упора он входит резким ударом, заставляя меня выгибаться и орать в голос от яркого наслаждения. Его ладонь тут же пробирается вниз, нащупывает мою плоть, ласкает, направляет в мир, где есть только огонь фантастического наслаждения. Доминик двигается резко и рвано, он слишком возбужден, чтобы растягивать процесс, но скулит сквозь сжатые зубы и периодически замирает, чтобы позволить мне кончить первым. Толкаюсь назад, чтобы вобрать его в себя до самого конца. Я сам на пределе, еще и его рука. Так и только так. Вперед в мокрый жар его ладони и назад, наполняясь его плотью до звезд перед глазами. Крик льется изо рта вместе с жемчужной струйкой, выплескивающейся из набухшего до предела члена. Судороги корчат тело, а тот кайф, что я испытываю сейчас невозможно описать словами. Как сквозь слой воздушной белой ваты доносится громкий стон позади меня. Доминик безумно глубоко во мне, настолько, что даже больно. А потом я вновь погружаюсь под него. Но сейчас его тяжесть уже доставляет дискомфорт, ворует дыхание. Вожусь под ним, пытаясь выбраться, получаю звонкий поцелуй между лопаток, и парень скатывается в сторону, притягивая меня к себе. - Жаль, что невозможно будет повторить это волшебство, - вздыхаю, пряча лицо под рукой Доминика. От моего избранника пахнет удовлетворенностью и терпковатым потом, но этот аромат не вызывает отвращения, наоборот будит низменные желания. - Почему? – Доминик еще не вернулся в реальность окончательно или просто забыл про мертвого Хикса. - Не хочу столкнуться с взбешенным призраком Роберта. - Веришь в привидения? – со смешком интересуется Доминик. Приподнимаюсь и вглядываюсь в его лицо, в мерцающем и подрагивающем свете пытаясь разобрать его выражение. Он не мог забыть. Но поверить в то, что этому парню безразлична смерть, случившаяся на наших глазах поверить невозможно. Доминик спокоен, расслаблен и счастлив? Иначе, как объяснить его улыбку? Притворяется? Играет? Может быть… - Знаешь школьную страшилку? - Нет, расскажи, - изворачивается и целует в висок. - Школа вросла корнями в старинный замок, - устраиваюсь уютнее в его руках, вновь вдыхая будоражащий запах. – Она была построена на нем, в нем. Отсюда эти лабиринты, - обвожу рукой помещение. – А много-много лет назад в замке был убит подросток. Незаконнорожденный сын какого-то аристократа, погиб от руки родителя. За что и почему история умалчивает. Чтобы лорд не понес наказание за содеянное, верные ему слуги спрятали тело мальчишки в одной из тайных комнат, а спустя несколько месяцев те, кто жил в этом замке начали слышать детский плач и видеть призрака, который светился слабым синим светом. Вот так вот. Доминик молчал. Смотрел в потолок на причудливые тени, которые дергались и дрожали, как живые и молчал, а я вспоминал еще одного мальчика, которого убили в этих стенах. Проводил ли я параллели между собой и неизвестным подростком, которого судьба упокоила в этих стенах? Да. Именно поэтому появился новый призрак, сначала он просто смущал всех и вводил в недоумение, а потом стал предвестником смерти. Месть. Каждый должен понести наказание за содеянное. И пусть сейчас для меня недосягаем мой убийца, но есть его последователи, те, кто осмелился войти на престол короля школы вместо Стивена. - О чем ты думаешь? – касаюсь указательным пальцем губ Доминика. - Стоит уйти отсюда, - парень поднимается, оставляя мою ласку без ответа. – Пусть Хикс найдет спокойствие в своей смерти. - Не верится, что ты так легко отнесся к этому происшествию, - встаю и начиню одеваться, следуя примеру Доминика. - А ты хотел бы увидеть мою истерику? – выгибает одну бровь и ухмыляется, заглядывая мне в глаза. – Знаешь, Том, я тоже не за красивые глазки попал в эту «престижную школу». - Мне стоит бояться? – улыбаюсь, но за этой улыбкой прячется страх. Что-то в словах парня заставило испугаться его и задуматься над его личностью, кажется я где-то ошибся в выводах или сделал их слишком поспешно. - Тебе? – подходит близко и подцепляет пальцем подбородок. – Тебе нет, - целует властно, словно ставит печать на мои губы. Какой же ты мой герой на самом деле?