Глава 12. Лондонское столкновение
21 февраля 2014 г. в 09:00
В последний день перед сражением весь отряд проснулся далеко не в лучшем расположении духа. Впрочем, такое было не только у них. За горизонтом поднимались столбы густого чёрного дыма: горели разграбленные осматами графства Кент и Суррей. Страх, словно облако удушливого газа, расползся по городу: немногие надеялись на то, что переживут вражескую атаку. В такой обстановке Артур и спросил Десятого:
— Как ты попал к хранителям жизни?
— Я учился в университете на факультете естествознания, и в июне 2015 года, как и все студенты, был занят подготовкой к экзаменам. Но тут началась война. Едва я вступил в армию, как явился Предвестник, вручил мне Тобар, сказал что-то про механоидов и моё предназначение преемника, после чего безо всяких объяснений отправил прямиком к хранителям жизни. Там я обучился владению оружием, стал инструктором и прожил так пять лет, обучая кадетов. Затем меня отправили сопровождать вас. А остальное вы сами знаете.
Утром через город проехал многочисленный транспорт, увозящий жителей южной Англии в тыл. За ними двигались передовые отряды людей, которым было приказано завязать бой с противником и сразу же отступить: многие, обессилевшие от ран, еле держались на ногах, те, кто чувствовал себя получше, шагали с носилками, где лежали их полуживые товарищи, но на всех лицах был запечатлён ужас. Понимая, что эти полки ещё не скора снова станут боеспособны, ставка велела отправить уцелевших солдат в тыл.
Вскоре после того, как автобусы с эвакуированным населением пересекли Темзу, закрылись последние магазины и предприятия, а большинство горожан покинули столицу. Не только люди, защищавшие Лондон, были готовы к бою, сам город приготовился встретить противника: каким бы ни оказался враг, они были полны решимости стоять до последнего.
Десятый, как и раньше, надел свою приносящую удачу гимнастёрку, а поверх неё — Тобар. Также, помимо всего прочего, он экипировался белым камуфляжным плащом и устроил генеральную чистку и ремонт всего своего переносного арсенала. Проводника практически не волновала собственная судьба: он больше волновался за Селению, хотя понимал, что беспокоиться за такую девушку, как она, иногда бывает просто глупо.
Артур надел стандартную зимнюю форму хранителя жизни Конфедерации: тёплая куртка и штаны, лёгкий бронежилет, каска, а также зимние ботинки, утеплённые шерстью. На поясе преемника покоился Вайзем, плазменный пистолет и несколько плазменных клинков, которые юноша решил пускать в ход только в крайнем случае. «В конце концов, зачем они теперь, когда есть более совершенное оружие?» — думал хранитель жизни.
Селения была в белой зимней куртке, приспособленной для боя, надела светло-серые штаны с начёсом и белый маскировочный плащ. На поясе в специальных креплениях покоились четыре плазменных клинка, отличавшихся размерами и температурой плазмы. Несмотря на то, что это снаряжение было достаточно громоздким, девушка выглядела в нём весьма стройной и изящной, да и холодный воздух внёс свой вклад, придав щекам принцессы лёгкий румянец. Однако увидеть улыбку на лице хранительницы жизни было невозможно: преемница сосредоточилась на грядущем сражении.
Борис Взломский вышел на битву в своей стандартной «хакерской» форме, той же самой, которую надевал, когда хранители жизни задумали незаметно проникнуть в здание Конфедерации. Единственным отличием был бронежилет, который он предусмотрительно надел поверх свитера. Хранитель жизни вооружился плазменным дробовиком, двумя плазменными клинками и пистолетами.
За те два месяца, которые прошли с момента прибытия в 2021 год, Барахлюш стал гораздо менее толстым (сказались регулярное трёхразовое питание вместо пятиразового и некоторый дефицит продовольствия). Тем не менее, принц всё ещё выглядел достаточно упитанным и экипировался тяжёлым бронежилетом пехоты прикрытия, облегчённым щитом из алтоферита, плазменным пистолетом, несколькими плазменными клинками и «ножиком» с 460 функциями.
Примерно в одиннадцать утра на горизонте появились несколько гигантских комаров. Они попытались сбросить несколько бомб на позиции людей, но практически сразу были сбиты зенитными установками, обронив свой смертоносный груз где-то на равнине.
Ещё до полудня солдаты заняли свои боевые посты и приготовили оружие. 38 отряд тоже расположился в широкой траншее, где Барахлюш неожиданно для себя столкнулся с проблемой: он не дотягивался до края. Сами укрепления были огромными: паутина траншей, ДОТов, построенных в жуткой спешке ДЗОТов, земляных валов, окопов и выступающих из них реданов протянулась на огромное расстояние, и, казалось, закрыла собой все дороги к городу, образовав невероятно длинную оборонительную линию. Ощетинившиеся винтовками и пиками с плазменным наконечником, они казались неприступными, вселяя солдатам Конфедерации надежду на победу.
В 17:00 к премьер-министру пришло сообщение, в котором говорилось, что зеты приняли решение оказать союзникам помощь, поэтому начали высадку войск неподалёку от Лондона. Солдаты приняли эту новость с неподдельным ликованием: каждый из них слышал немало рассказов об огромной военной мощи республики, их высокотехнологичной боевой технике и великолепной подготовке. Страх, который всего несколько минут назад господствовал в городе, внезапно оказался «не у дел».
Около восьми часов вечера на горизонте замаячили огни. Один из генералов достал бинокль и направил его в сторону источников света. На несколько секунд он замер, сообщил что-то в генштаб, а затем объявил солдатам:
— Это обещанное подкрепление. Опустить оружие!
Бойцы встретили это сообщение так же, как и предыдущее. Зеты действительно прислали подкрепления, и отправили их вовремя. Но послы республики не уточнили численность войск.
И действительно: через некоторое время защитники города увидели достаточно большую колонну зетов в полном обмундировании. Во всём их облике отражалось величие древней цивилизации: грозные, облачённые в ярко отполированные доспехи и, высокие даже для своего народа, атлетического телосложения, они гордо маршировали к ставке, не обращая никакого внимания на удивлённых солдат людей. На пехоте прикрытия были лёгкие и не стесняющие движений балахоны из жаропрочной ткани, практически полностью покрытые пластинами из алтоферита, шлем, оставлявший открытым только небольшую часть лица. В руках у каждого такого воина был щит средних размеров, сделанный из того же материала, что и пластины, короткое копьё с плазменным наконечником и висящий на поясе плазменный клинок. Стрелки тоже были в балахонах, но без пластин, за спиной у каждого висела плазменная винтовка, на поясе покоились гранаты и плазменный клинок, который, судя по размеру рукояти, был двуручным или полуторным, а голову прикрывал шлем, в точности повторявший шлем пехоты прикрытия. Ракетчики тоже были в жаропрочных балахонах, за спиной у них покоились гранатомёты, на плече — сумка со снарядами, а за поясом — плазменные клинки. Снайперы, как и все, были в балахонах, но более коротких и удобных, а шлемы были оснащены особыми очками инфракрасного видения, у каждого из них была плазменная снайперская винтовка, гранаты и плазменный клинок. Хранители жизни у зетов отличались от остальных только тем, что носили особую мантию вместо балахона и у них всегда были при себе несколько плазменных клинков. Были среди новоприбывших и солдаты с плазменными дробовиками, были бойцы и с ручными плазмомётами, но одно было одинаково: балахоны и шлемы, а также серебристое изображение расправившей крылья птицы на обмундировании: символ республики зетов. Техники при себе у них не было, что несколько огорчило защитников. Они-то ждали не только пехоту.
Не обращая на удивлённых солдат никакого внимания, вся колонна зетов направилась прямиком к ставке командования. Однако премьер-министр не стал дожидаться, пока союзники дойдут до ставки, и сам отправился им навстречу. Завидев приближающий бронеавтомобиль главы британского правительства, колонна резко остановилась.
Навстречу премьер-министру вышел широкоплечий воин зетов в одежде, напоминающей усиленное пластинами сюрко. Туловище дополнительно защищал «панцирь» из нескольких плотно прилегающих друг к другу элементов, а на поясе покоился плазменный клинок с причудливой гардой. Пять узких стальных пластинок, пришитых к воротнику полководца, свидетельствовали о том, что он носил звание ранах-эн-отар — аналог генерала армии.
— Я Дагрион, тысячу лет назад стоявший во главе республики зетов. Арандор, ранахиль Халедиона, принял решение отправить вам на помощь итрайн — наши элитные войска. Они веками обучались искусству войны, побывали во многих битвах, и, если понадобится, будут сражаться до конца, ибо страх им неведом. Мы ждём ваших приказаний.
— Займите позиции на южной и юго-восточных участках первой линии обороны, — ответил премьер-министр после небольшой паузы.
— Как прикажете, — ответил Дагрион, развернулся к остальным и отдал приказы пехоте. Язык не был похож на тот, которым обычно пользовались зеты, даже наоборот: он звучал отрывисто и несколько напоминал карканье, словно специально создавался для отдачи приказов. Премьер не понял, что сказал полководец, но воины, как один, повернулись на 180 градусов и быстрым маршем зашагали на позиции.
Через два часа на горизонте начали зажигаться красноватые огни: это были войска осматов. Едва часовые сообщили о приближении противника, как сидевшие неподалеку от вала воины потушили костры, подняли брошенное было оружие и заняли свои места. Тем временем воины Урдалака чёрной тучей высыпали на равнину, построились в линию метрах в трёхстах от траншеи и замерли. Среди простых осматов возвышались те самые пятиметровые «бугаи», о которых рассказывал разведчик: закованные в прочную броню, но вооружённые тем, что попалось под руку: вырванными с корнем деревьями, камнями, кусками арматуры. Среди врагов встречались и более крупные бойцы, у которых за спиной росли два крыла, подобные крыльям насекомых: нормально летать с их помощью эти громилы не могли, но быстро сократить дистанцию такие крылья помогали. В воздухе вился рой из тысяч огромных бронированных комаров с тяжело вооружёнными осматами в качестве пилотов. Пехотное вооружение поражало своим разнообразием: копья с плазменными наконечниками, по форме и назначению варьировавшиеся от коротких «глеф» с достаточно длинным и широким слоем плазмы до пятиметровых пик, способных насквозь прожечь даже броню тяжёлых танков, разнокалиберные плазменные винтовки и карабины, гранатомёты, генераторы направленного ионизирующего излучения — всё это присутствовало, но подавляющее большинство осматов держало в руках небольшой щит из алтоферита и короткий плазменный клинок кроваво-красного цвета.
Артур удивлённо наблюдал за этим из траншеи: он никогда ещё не видел столько осматов в одном месте. Однако вместе с удивлением пришла и тревога, и страх, отступивший после прибытия зетов, снова начал овладевать войсками Конфедерации. Воспользовавшись тем, что противник не спешит идти в атаку, все пятеро переглянулись.
— Такое не каждый день увидишь — пробормотал Десятый.
— Это да, — протянул Борис Взломский, одновременно проверяя свой плазменный дробовик на наличие патронов.
— Нам до сих пор сопутствовала удача, — заметил Артур, а затем незамедлительно добавил — надеюсь, что она и сейчас к нам благосклонна.
— Удача сопутствует нашему отряду, пока он един, — сказала Селения. Принцесса была готова к битве, и только ждала момента, — поэтому стараемся держаться вместе.
— Очень надеюсь, что мы выживем — пробормотал себе под нос Барахлюш.
Из строя громил Урдалака выступил один из осматов с крыльями, которым солдаты уже успели придумать весьма подходящее прозвище — «летуны». Этот осмат что-то прокричал, и через пять секунд вся масса врагов рванула к окопам.
В правом ухе Десятого, где располагалась гарнитура для связи со штабом, тут же прогремела команда генерала: «стрелять без приказа», что инструктор незамедлительно передал остальному отряду. По окопу прокатился грохот винтовочного залпа, и, часть осматов, сделав первые два шага, упали замертво, но это была лишь капля в море солдат Урдалака. Тем временем генерал приказал стрелять до опустошения магазина, а затем перейти на ближний бой, и когда до противника оставалось не больше десяти метров, закинули винтовки за спины и активировали плазменные клинки. Спустя несколько секунд первые осматы спрыгнули в траншею, специально сделанную настолько широкой, чтобы её нельзя было перепрыгнуть, а быстро преодолевавших барьер «летунов» встречали плотным плазмомётным огнём из расположенной в паре десятков метров линии ДЗОТов.
Один из крылатых осматов спрыгнул как раз там, где стоял 38 отряд, намереваясь нанести удар в спину. Артур круто развернулся, и через секунду успевший замахнуться противник уже лежал с расколотым черепом. Следом за ним подоспели ещё десятеро, на этот раз рядовых. Трое погибли от ударов Селении, двоих Взломский пристрелил из дробовика практически в упор, ещё двоих одолел Барахлюш, а последнего застелил из плазменного пистолета Десятый. Борис обратился к инструктору:
— Десятый, у меня уже пятеро!
— А у меня двадцать пятый пошёл. Сейчас на это нет времени, давай после битвы.
— А ты уверен, что выживешь?
— Абсолютно.
Между тем артиллерия Некрополиса начала обстреливать оборонительные линии. Буквально в нескольких шагах от Артура рухнула одна из плазмомётных вышек, осыпав хранителя жизни бетонной пылью и мелкими камнями. Отряхнувшись, преемник увидел, как в сплошной массе наступавших осматов взорвалось несколько снарядов, выпущенных тяжёлой артиллерией людей. Юноша поднял глаза в небо: целей для систем ПВО оказалось слишком много, и ситуация в воздухе оставляла желать лучшего, поэтому то тут, то там на землю падала и разрывалась бомба. К счастью, меткостью войска Урдалака не отличались.
Через несколько часов упорного сопротивления из штаба пришёл приказ отступать к следующей линии обороны: осматы прорвались на восточном участке, и гарнизон рисковал попасть в окружение. Тут огромные осматы и проявили себя: во время штурма окопов их держали в резерве, чтобы эти громилы в полной мере проявили свою эффективность в открытом поле, где они с лёгкостью разбрасывали в стороны отряды людей и оказавшихся на пути осматов. При этом абсолютно все гиганты соображали чрезвычайно туго, по несколько секунд недоумённо глядя на то место, где только что стоял уклонившийся от их атаки солдат.
Через несколько секунд после получения приказа об отходе артиллерия сделала мощный залп по передним рядам осматов, дав пехоте время на то, чтобы выбраться из траншеи и перестроиться. На равнине вперёд вышла пехота прикрытия, загородив остальные войска сплошной стеной щитов, за ними в несколько рядов построились «пикинёры» и стрелки. Люди продвигались настолько быстро, насколько позволяли не ослабляющие натиска осматы на земле и огромные комары в небе, то есть довольно медленно. Всё оружие, которое осталось в окопах, было уничтожено самими же защитниками.
Вторая линия обороны находилась довольно близко к городу, и на этот раз там вместо окопов был насыпан земляной вал. Когда отступающие защитники подошли к валу на расстояние в пятьсот метров из специально сделанных укрытий выехали несколько сотен танков. Многочисленные и неожиданные залпы этих боевых машин позволили отбросить осматов к первой линии обороны. Но очень скоро войска Некрополиса оправились от внезапной атаки и снова налетели на строй людей чёрно-красной массой, ещё больше разозлившись.
Хранители жизни из 38 отряда заняли новую позицию одними из последних, но зато сильно помогли остальным, плечом к плечу с воинами зетов сдерживая орды противника, и, наверняка, убили немало воинов Урдалака, причём не столько рядовых, сколько «летунов» и огромных осматов, которые передвигались быстрее обычных. Саму равнину теперь трудно было узнать: поля сплошь и рядом покрылись воронками, лужами растаявшего снега, смешанного с грязью, кусками бетона и арматуры, горящей и дымящейся техникой, а также несметным количеством трупов; сама земля и снег окрасились кровью убитых. Когда Артур видел всё это, его постоянно передёргивало. Остальные хранители жизни тоже старались не смотреть на поле боя, хотя возможностей для этого и так практически не было.
Осматы довольно быстро оправились от танковой атаки и снова налетели на оборонительную линию людей, ещё больше разозлившись. Однако теперь британские (да и не только британские) солдаты удерживали позицию с утроенным упорством. Люди успешно отбивали одну атаку за другой, а благодаря очень низкой точности осматов на комарах и артиллерии, единственную серьёзную угрозу представляли собой пехотинцы, которые в большинстве своём погибали ещё на подходах, остальных же одолевали в ближнем бою. Но такая обстановка не могла длиться вечно.
Через три часа упорного сопротивления солдат людей (среди которых большую часть составляли мигранты со всей планеты) осматы наконец-то решили послать свои танки на прорыв оборонительных линий. Они представляли собой парящие в воздухе платформы, грубо обшитые бронёй. На этих танках была только одна пушка среднего калибра, и они заметно уступали технике людей. Этот резерв не смог перевернуть ход сражения: люди всё ещё удерживали свои позиции, хотя теперь это было значительно сложнее. Постоянные атаки противника измотали гарнизон, большая часть боеприпасов была уже израсходована, однако такими темпами осматы не могли бы захватить вторую линию обороны ещё очень долгое время. Тем временем поле боя приобретало ещё более жуткую картину.
Сражение продолжалось уже третий день, прекращаясь лишь на небольшие перерывы: даже осматы не могли сражаться голодными и без подвоза боеприпасов, и раз в несколько часов волны солдат Урдалака отходили от вала, разжигали костры на безопасном расстоянии, и примерно через полчаса-час продолжали штурм. Вопреки обыкновению, их практически никто не трогал: артиллеристы пользовались долгожданным перерывом, а пилоты возвращались на базу, чтобы произвести дозаправку и пополнить боекомплект, ибо сражения продолжались даже ночью, а численное преимущество противника заставляло командование Конфедерации бросать в бой как можно большие силы, чтобы отбиться от очередной волны. В эти минуты всё противостояние сводилось к вялой перестрелке нескольких особо выносливых снайперов да вялой канонады со стороны сейдов, связанной скорей с малым числом орудий, чем с усталостью. Однако стоило прозвучать предупредительному сигналу, как люди немедленно поднимались с места и занимали позиции.
Удерживая вал, люди могли бы по частям одолеть всю армию осматов, причём последние отлично это понимали, поэтому, решили пустить в ход своё самое мощное оружие. Примерно в 20:40 Артур увидел, что к оборонительным позициям направились примерно три десятка огромных осматов, один из которых нёс под мышкой устройство миндалевидной формы. Преемник вспомнил лекцию, посвящённую осматам, и с ужасом понял, что это был за механизм. Собранное на подземных заводах Некрополиса, это оружие на мгновение открывало врата в мир, куда Тёмный был изгнан миллионы лет назад, и хоть этого времени было недостаточно для возвращения самого Ксантароса, даже небольшая крупица его могущества, успевшая просочиться через туннель между мирами, несла с собой колоссальные разрушения, и ни одна сила не могла противостоять ненависти врага Свободных Народов. Это был Искоренитель.
— Десятый! — окликнул проводника Артур, — Нам надо убить того огромного осмата, иначе всё здесь взлетит на воздух!
Инструктор отбросил телекинезом надвигавшуюся на него группу осматов, снял с плеча снайперскую винтовку и выстрелил в осмата с бомбой. Сгусток плазмы попал в руку, в которой этот осмат держал устройство: громила не обратил на ранение никакого внимания, продолжая бежать прямо на 38 отряд и стиснув свою ладонь ещё крепче прежнего. Тогда проводник быстро передёрнул затвор и попытался пробить кирасу громилы: пуля срикошетила от брони, сравнимой по прочности с лобовой обшивкой лёгкого танка. На этот раз Десятый выстрелил из своей снайперской винтовки точно в голову: выпущенная практически в упор пуля не пробила защиту, однако ударная волна оказалась достаточно сильной, чтобы сломать гиганту шею. Уже преодолевший вал и нависший над Борисом Взломским «бугай» с грохотом повалился на землю, а бомба, которую он нёс, скатилась вниз. Что-то щёлкнуло.
— Все, прочь отсюда и ложись на землю! — успел крикнуть Артур за несколько секунд до открытия врат.
Едва все пятеро коснулись руками земли, как из бомбы вырвались языки ревущего пламени. Огненная волна за пару секунд пролетела по периметру всего вала в метре над землёй, огибая оборонительные линии, словно ей кто-то управлял. Любой, кто вставал на пути пламени, мгновенно сгорал заживо, оставляя после себя только кучку тлеющего пепла. Артур оказался на той стороне поля боя, с которой наступали осматы, к счастью, тоже подвергшиеся испепелению. Когда Артур оправился от грохота взрыва (а благодаря тому, что юноша был хранителем жизни, произошло это довольно быстро), то увидел, что к нему приближается новая волна противников. Юноша попытался убежать, но его тело как будто сковали невидимыми цепями, а голову внезапно пронзила сильная боль. Осматы, люди, окоп, поле боя, трупы — всё вокруг стало размытым, а ночное небо закрыла бесконечная пелена пепла. На горизонте горели два больших светло-синих треугольника, похожие на глаза, и они смотрели прямо на Артура. Преемника охватило безотчётное желание бросить оружие и бежать, бежать от этих огромных треугольников как можно дальше, но он не мог пошевелиться. И тут он услышал голос Ксантароса.
— ВСЕ ПОКОРЯТСЯ МОЕЙ ВОЛЕ! — рокот слов Тёмного словно звучал внутри головы Артура, наполняя душу отчаянием.
Неожиданно глаза Ксантароса пропали, а Артур немедленно пришёл в себя. Теперь никакой боли не было, однако осматы, находящиеся уже в пятидесяти метрах от хранителя жизни, окончательно отрезвили его. Юноша с невиданной прытью перебрался на ту сторону оборонительной линии, где находились немногие успевшие залечь люди, и где его ждали Десятый, Борис Взломский, Барахлюш и Селения. Не теряя времени, отряд разметал осматов, успевших перебраться на через преграду, и, понимая, что оборонять вал такими немногочисленными силами бесполезно, присоединился к отступающим.
Когда осматы отправили Искоренителя на штурм вала, Дагрион вместе со ста тысячами воинов находился в резерве: премьер-министр решил, что войскам зетов нужно вступить в бой только когда настанет решающий момент. И хотя огненная волна не достигла лагеря итрайн, каждый воин почувствовал колебания этериума, вызванные силой Тёмного.
Дагрион прекрасно знал, что после взрыва Искоренителя гарнизон не сможет сдержать противника. Пламя уничтожило и часть осматов, однако для отступления войска Конфедерации, среди которого было три преемника, случайно предоставленной Тёмным форы было явно недостаточно. Необходимо было прикрыть отход защитников, и никто, кроме войск республики, не мог это сделать. Выступить в атаку на осматов, дать бой, выход из которого был только один: в чертоги предков.
Проведя несколько секунд в раздумьях, ранах-эн-отар приказал сигналить общий сбор. Резко поднявшись на ноги, Дагрион сделал несколько твёрдых шагов и развернулся к своему войску, уже образовавшему стройные ряды. За несколько мгновений полководец зетов преобразился: спокойное и задумчивое выражение, не сходившее с его лица последние несколько часов, словно растворилось. Перед толпой возвышался могучий воин, один из тех, кто выходил на схватку с последователями Тёмного до обретения зетами бессмертия. Как никогда раньше, Дагрион был полон решимости, и никакая сила в мире не могла заставить его отступить; даже если бы против его отряда выступили бессчётные полчища самого Ксантароса, военачальник, не колеблясь, помчался бы навстречу врагу.
— Услышьте меня, воины республики! Тысячи лет все мы служили нашему народу, не ведая ни старости, ни болезней. Многие века мы боролись со слугами Доминиона, и теперь настал наш час, здесь, на чужой земле, вдали от нашего дома, мы обретём бессмертие! Но не то бессмертие, что сохранит тело, ибо ни одна оболочка не вечна. И не то, которым наделены боги, ибо мы, в отличие от них — неотделимая часть этой Вселенной. Подобно великим героям древних дней, чья слава служит ярким маяком для всей нашей цивилизации, мы обретём бессмертие в памяти потомков. И на закате времён, когда воины зетов вновь выйдут на поле брани, они отправятся в бой с нашими именами на устах. Нас будут помнить так, как мы помним деяния Кауниона, Орохтара и Дарминдира. Так вступим же в нашу последнюю схватку, и пусть слуги Тёмного устрашатся, когда вновь услышат наши имена, произносимые тысячами верных сынов и дочерей республики!
Тем временем 38 отряд медленно отступал вместе с остальным гарнизоном. Отбросив осматов на несколько метров и перегруппировавшись, солдаты делали несколько шагов назад, спешно строясь для отражения нового удара. Такое отступление неизбежно было сопряжено с потерями, однако при беспорядочном бегстве всё могло сложиться гораздо хуже.
Постепенный отход продолжался около получаса, пока при очередном переходе задние ряды внезапно не остановились, а среди солдат, подобно волне, не прокатилось зловещее слово «котёл». Встревожившись, Артур резко развернулся и увидел, как за спинами людей сомкнулась чёрно-красная масса: примерно двести тысяч воинов, среди которых были и хранители жизни, оказались в полном окружении.
В войске, осознавшем, что путей для бегства больше не осталось, постепенно нарастала паника, и только с огромным трудом офицерам удалось организовать оборону: у отходившего широким фронтом войска не было никакой возможности прорвать кольцо. Тем временем осматы, готовясь к расправе, плотными рядами встали в нескольких метрах от людей.
В этот момент со стороны Лондона раздался оглушительный звук духового инструмента зетов, играющий сигнал к атаке. Не ожидавшие ничего подобного воины Некрополиса принялись испуганно озираться по сторонам, пытаясь понять, что происходит. А через некоторое время из-за возвышенности показался клин пехоты итрайн во главе с Дагрионом. Войско Некрополиса срочно перестроилось, готовясь отразить атаку, а комары, до этого бомбившие окружённых, немедленно переключились на новых участников битвы. Но даже вся армия Урдалака не смогла бы организовать стену щитов, способную остановить этот удар: сделав несколько выстрелов на бегу, воины республики активировали плазменные клинки и смели первые ряды противника подобно урагану.
Вскоре окружение было прорвано, однако, вместо того, чтобы поддержать атаку союзников, генерал неожиданно велел отходить. Однако, пробежав несколько метров, Артур и Селения остановились в раздумьях. С одной стороны, бросать союзников было как минимум подло, с другой — спасти зетов в этой схватке могло только чудо, и помощь им означала почти верную смерть.
— Уходим! — повторил Десятый, заметив, что оба преемника остановились.
— Там же наши союзники! — непонимающе возразила ему Селения.
— Этого Тёмный и добивается — вы не сможете переломить ход этой битвы, и только погибнете вместе с зетами. Если мы отступим — погибнут сто тысяч. Попытаемся помочь — подпишем смертный приговор всей галактике.
Артур знал о том, что ему, как преемнику, рано или поздно придётся столкнуться с ситуацией, когда ради исполнения его миссии придётся жертвовать чем-то, дабы не допустить свершения ещё большей беды, но только столкнувшись с этой дилеммой лицом к лицу, хранитель жизни осознал всю тяжесть сделанного им выбора.
Уходя, юноша бросил последний взгляд на войско зетов: их наступление уже завязло в бесконечной массе осматов, и теперь делали всё, чтобы максимально сократить численность воинов Урдалака: со своей смертью итрайн уже смирились.
Третья линия обороны находилась уже в самом Лондоне: гарнизон не успевал возвести укрепления в пригородах, поэтому было принято решение заминировать территорию и отходить сразу к городу. Люди быстро заняли позиции за баррикадами на улицах, а также на верхних этажах теперь уже пустых домов, где их дожидались плазмомёты, а также небольшие артиллерийские и зенитные установки: всё то, что удалось внести по лестнице. Форы в несколько часов, которую дали зеты, хватило на то, чтобы к следующему появлению противника защитники города были в полной боевой готовности.
Осматы, разозлённые тем, что гарнизон увёл победу прямо у них из-под носа, накатились на укрепления, как волны на песчаный берег. На этот раз комары осматов получили возможность бомбить противника в полную силу, хотя сделать бомбовый заход было довольно сложно из-за обильно расставленных зенитных установок: истребители решили не поднимать в воздух, а штурмовики и боевые вертолёты концентрировались на поражении наземных целей. А на земле стрелки Конфедерации постоянно напоминали врагу, что люди отлично владеют стрелковым оружием: каждый сгусток плазмы, каждая граната, каждый снаряд попадал в цель. Однако чтобы остановить армию в десять миллионов бойцов одной меткости мало, и к концу дня гарнизону пришлось уступить укреплённую сторону улицы, а ночью — отойти ещё дальше к северу.
На следующее утро, в самый разгар сражения, неподалёку от позиций Конфедерации остановился кортеж из нескольких бронеавтомобилей с флагами Великобритании на капотах. Узнать вооружённого плазменным клинком и офицерским пистолетом человека в полном доспехе из алтоферита со встроенным экзоскелетом оказалось достаточно легко:
— Ваш премьер-министр сейчас поступает как глупец, — недовольно заметила Селения, улучив минуту, когда у хранителей жизни было время для небольшого разговора.
— Почему? — удивился Барахлюш, — на мой взгляд, он поступает правильно: помнишь, отец говорил нам, что в минуту опасности правитель должен оставаться рядом со своим народом?
— Вряд ли он имел в виду решение бросить командование ради участия в гуще битвы, — возразил Артур, — кто теперь будет управлять войсками?
— Будем надеяться, что он — не единственный полководец в генштабе, — добавила принцесса.
— И эти тоже здесь… — вздохнул Борис Взломский, заметив, как за премьер-министром вышли ещё несколько человек в схожих экзокостюмах, — значит, по штабу ударили с орбиты.
Надеясь хоть как-то поддержать солдат и затесаться в толпе, премьер-министр, предоставив командование генералам, немедленно направился к линии фронта. Вместе с ним были ещё несколько министров, экипированных схожим снаряжением. Впрочем, солдаты не разделяли опасений 38 отряда, и резко воспрянули духом, узнав, что глава Великобритании сражается плечом к плечу вместе с ними. Постепенно эта волна распространилась на хранителей жизни, и даже проявлявший некоторый скепсис Борис Взломский пришёл к выводу, что на поле боя отправился не весь генералитет, тем более, что как боец премьер проявлял себя весьма недурно: без особых трудностей крушил противников в ближнем бою и весьма метко поражал самых опасных противников на средней дистанции. В свою очередь, осматы быстро осознали опасность новоприбывшего лидера людей и в течение каждого штурма пытались вывести его из строя, но их попытки долгое время были тщетными: изготовленный по последнему слову техники экзоскелет обеспечивал ему защиту хорошего танка при куда меньших габаритах и сохранении мобильности.
Одноако ночью, во время очередного штурма, какой-то осмат умудрился попасть плазменным копьём прямо в живот премьер-министра, пробив защиту. Предводитель людей успел разнести своему врагу голову, попав из пистолета в стык между пластинами, а затем сразу покинул поле боя с сильным ожогом. Но даже несмотря на этот случай, осматам пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить гарнизон отступить ещё на некоторое расстояние, и в пять часов утра люди оказались вынуждены отступить к последней, четвёртой линии обороны.
Когда прозвучал приказ к отступлению, Артура минировал брошенные плазмомёты в одном из боковых зданий, но едва хранитель жизни спустился на первый этаж, чтобы последовать за остальными, как внутрь ввалилась толпа из нескольких десятков бойцов Урдалака. Не медля ни секунды, юноша помчался наверх, перепрыгивая через разрушенные части лестницы. По пути юноша остановился только один раз, чтобы с помощью телекинеза впечатать догонявшего его осмата в стену.
Оказавшись на крыше, преемник обнаружил, что попал в тупик: дальше бежать было некуда: никаких летательных аппаратов наверху не находилось, а прыгать с шестидесятиметровой высоты на улицу, кишащую врагами, было самоубийством.
Тем временем «Летуны» уже преодолели все препятствия на лестнице и выбрались на крышу. Артур смог избавиться от преследователей, благо Меч Власти с лёгкостью пробивал любую броню, а навыки управления материей позволили обрушить лестницу, но когда последний крылатый осмат пал, возник вопрос: что делать дальше?
«Прыгнуть не выйдет: если попытаться затормозить падение — расстреляют, защититься от сгустков плазмы — всё равно, что разбиться насмерть, а одновременное поддержание и того, и другого просто невозможно. Идти назад бессмысленно. Может, попробовать полёт?»
Артур перебрал в уме материалы, которые получил во время лекции, пока не вспомнил о том, как заставить предмет висеть в воздухе: придать ему ускорение, приблизительно равное ускорению свободного падения, увеличивая эту силу, если нужно подняться выше, и уменьшая, когда возникнет необходимость спуститься. Взлетев примерно на метр, Артур медленно направился к краю крыши, перелетел через ограждение и начал медленно спускаться к крыше соседнего здания.
Неожиданно в окне рядом с Артуром взорвался один из им же заминированных плазмомётов на верхнем этаже. Ударная волна вывела хранителя жизни из равновесия, в результате чего полёт резко прекратился, а сам юноша камнем полетел вниз. В этот момент вся жизнь пролетела у Артура перед глазами, он уже решил, что настал час его смерти, попробовал собраться с мыслями и… чуть не сломал себе шею, врезавшись в крыло улетавшего на дозаправку штурмовика.
Хранитель жизни успел ухватиться за край крыла, однако, повернувшись, неожиданно обнаружил, что висит прямо перед дулом крупнокалиберной пушки. Артура мутило от удара, руки вырывались из плеч, и, как назло, к самолёту в это время направилось несколько комаров осматов. Понимая, что пилот не станет медлить со стрельбой, юноша из последних сил сделал рывок в сторону, за мгновение до того, как был выпущен снаряд. К счастью, лётчик не отвлёкся на воздушный бой, ограничившись расчисткой пути до аэродрома, и, снизившись за несколько кругов, сделал посадку. И когда машина остановилась, преемник наконец-то разжал пальцы и упал на землю.
Подоспевший персонал аэродрома помог Артуру подняться на ноги, через несколько секунд юноша увидел и пилота, на штурмовике которого он прилетел «зайцем».
— Во всяком случае, я теперь знаю, отчего машину так кренило на правый борт. Думаю, спрашивать, сколько ты там торчал, бесполезно, но твоё выживание можно назвать только чудом, — офицер похлопал Артура по плечу, — бывай. Если ищешь линию укреплений, это в шестистах метрах к востоку отсюда. Идите по Хорс Гардс и обязательно на неё наткнётесь.
С этими словами пилот отправился на отдых вместе с остальным персоналом, о чём-то разговаривая, однако Артур смог расслышать только одну реплику: «я же говорил тебе, что хранители жизни чокнутые!». Тем временем, осмотревшись, преемник узнал место, куда он попал. Это был Сент Джеймс Парк, только без деревьев: видимо, их пришлось вырубить, чтобы расчистить взлётно-посадочную полосу.
Прежде, чем выдвигаться, Артур решил проверить, все ли живы: в том, что остальной отряд его ищет, юноша не сомневался. Сначала хранитель жизни настроил устройство на частоту Десятого, но, спустя мгновение, резко передумал и решил сначала связаться с Селенией: убедиться в том, что принцесса минипутов жива и здорова, преемник считал своим долгом. Ответ не заставил себя долго ждать:
— Ты в порядке? Мы видели, как в здание ворвались осматы, а через некоторое время сработали мины.
— Всё хорошо, — коротко ответил юноша, благоразумно решив не вдаваться в подробности своего освобождения, — я забрался на крышу и долетел до другого берега. Кстати, что я пропустил?
— Во время отступления нас сильно потрепало. А сейчас, — последовал слегка приглушённый звук, похожий на кратковременный порыв ураганного ветра и удаляющиеся крики отброшенных телекинезом осматов, — мы держим оборону за рекой. Все живы, — добавила хранительница жизни, догадываясь о следующем вопросе.
— Выдвигаюсь к вам. Держитесь там без меня!
— Где-то я это уже слышала.
— Если ты про инцидент в шестьдесят шестом, то я здесь не причём: кто же знал, что в петардах окажется настолько плохой порох?
— Из-за этого пришлось реализовывать твою реформу в два этапа. Но, к счастью, удачных проектов у тебя было куда больше.
— У нас: без твоей помощи ни одна из этих идей не была бы реализована на практике.
— Спасибо, но сейчас нам обоим не до этого, — ответила принцесса, — я слышала, что осматы уже переправились через реку, так что будь осторожен. Если получится, мы придём на помощь.
Когда Артур прошёл примерно две трети пути, стена одного из домов на правой стороне улицы разлетелась на куски, и через несколько секунд через пролом вылез огромный осмат, который, заметив хранителя жизни, помчался на него с оглушительным рёвом. Юноша уклонился от его дубины, с помощью навыков управления материей забрался монстру на спину и, спрыгнув вниз, рассёк мечом голову противника. Однако этот гигант пришёл не один: пока преемник с ним разбирался, из пролома непрекращающимся потоком начали выбегать осматы, которых за десять секунд набралось около сотни.
Артур понял, что прорваться через эту толпу у него не выйдет, а его смерть в этой бесконечной битве была лишь вопросом времени. Бежать было бессмысленно, сдаваться в плен — тем более, и оставалось только одно — героически погибнуть в неравной схватке. Выпрямившись и перехватив Вайзем, чтобы удобнее было вклиниться в ряды противника, юноша помчался в атаку…
В тот момент, когда до противников оставалось всего пара метров, кто-то спрыгнул сверху прямо в центр строя осматов, а меньше чем через секунду от места его приземления пошла мощная ударная волна, разметавшая бойцов Урдалака словно пыль. А ещё через три секунды рядом с Артуром приземлился Десятый. Заметив боковым зрением, как бомба попала в дом, где находилась квартира 38 отряда, инструктор крикнул в направлении ночного неба:
— Прекратите бомбить мою квартиру!
Это неожиданное появление Десятого было для Артура более чем приятным сюрпризом: вдвоём у них было куда больше шансов. Вскоре юноша увидел, кто прыгнул на врага сверху, а затем разбросал в стороны добрую половину всей роты ураганной волной. Это была Селения, что ещё больше порадовало преемника.
— Где остальные? — спросил Артур, когда у него выдалась пара секунд, во время которых никто не пытался снести ему голову.
— На подхвате, — коротко ответил Десятый после того, как раскроил череп очередному противнику.
— Нам бы сейчас не помешала их помощь, — заметила Селения, — осматов становится всё больше.
Тем временем войска Урдалака продолжали сыпаться из пролома, как из рога изобилия. Поле боя было усеяно мёртвыми телами, которых хватило бы для того, чтобы завалить брешь, однако возможности сделать это у преемников не было. Вайзем — штука хорошая, но не может же он снести тысячу или, хотя бы сотню, голов за один удар, а обладатели навыков управления материей хоть и сильны, но не всемогущи, и под натиском осматов хранители жизни постепенно отошли к другому краю улицы, где кто-то неожиданно сбросил им из окна верёвку. Не теряя времени, Артур, Селения и Десятый, отбросив противника мощной ударной волной, вскарабкались наверх, где их ждали Барахлюш и Борис Взломский.
— Долго же вы возились, — заметил Борис Взломский.
— Лучше поздно, чем никогда, — с некоторым юмором возразил Артур, и неожиданно заметил, что у хакера голова перебинтована, — похоже, у вас выдался очень тяжёлый бой.
— Если ты про повязку, — Борис небрежно указал большим пальцем на бинты, — то можешь быть спокоен: когда отступали, мне прилетело камнем в затылок. Ничего не сломано, только сосуды задело. Медики сказали, что могло быть сотрясение мозга, но, видимо, череп у меня оказался крепкий, после чего сделали перевязку и отпустили обратно с указанием избегать ближнего боя и не спать на спине, пока всё не затянется.
Спустившись во дворы с другой стороны улицы, 38 отряд в полном составе вернулся к остальным и помогал (насколько это возможно при сильной усталости) держать оборону. Через час осматы снова отступили, предоставляя себе и людям небольшой перерыв.
Премьер-министр, который вернулся в строй и снова сражался вместе с солдатами громко и с выражением обругал осматов, которые уже успели разграбить его дом на Даунинг-стрит 10, разбомбили здание Парламента и порушили больше половины города.
— У генштаба есть две новости: хорошая и плохая, — обратился глава Великобритании к гарнизону с помощью рупора. — Плохая новость: противник вот-вот обойдёт нас с востока и запада и создаст котёл, так что если мы не выберемся отсюда, то подпишем себе смертный приговор. Однако и отступать мы не можем: у нас больше нигде нет таких укреплений, как здесь. А теперь хорошие новости: в штаб пришло сообщение, что генеральный секретарь закончил мобилизацию и к утру зайдёт к осматам в тыл. Единственный шанс на спасение — прорваться к ним, и у нас есть для этого возможность: я официально санкционирую боевое применение прототипов проекта «Бета-3». А теперь мне нужна тысяча добровольцев.
Большинство, в том числе и 38 отряд, последовало за премьером: спустившись в одно из пустых бомбоубежищ, они прошли по обшитому сталью коридору и оказались в просторном зале. В самом помещении, освещённом синеватым светом люминесцентных ламп, повсюду стояли четырёхметровые человеческие фигуры, корпус которых состоял исключительно из высококачественного алтоферита.
— Это боевые скафандры, разработанные на основе технологий Доминиона. Их создавали специально для битвы на земле и в космосе и незадолго до этой битвы выпустили первую партию, однако во время эвакуации города производство пришлось свернуть, а скафандры — перенести сюда. Насколько я помню, здесь три типа моделей таких скафандров. Первый — MT-AI1, противопехотный, с кодовым названием «Оптимус Прайм», снабжён двумя плазмомётами, выдвижными плазменными клинками и прыжковым ранцем. Второй тип — противовоздушный MT-AA1, кодовое название «Железный человек», оснащён самонаводящимися ракетами, несколькими плазменными пушками и реактивным ранцем. Третий тип — противотанковый MT-AT1 под кодовым названием «Терминатор», оснащён несколькими плазменными дробовиками, гранатомётом и прыжковым ранцем. Их тут хватит на всех. Инструкция на сиденье в кабине.
Артур был поражён размерами «склада» и тому факту, что он находился на относительно небольшой глубине. Юноша ломал голову над тем, как его до сих пор не обнаружили горожане и почему проект по созданию боевых скафандров был секретным. Хранитель жизни знал, что механоиды наблюдают с Глоззара за всеми происходящими на Земле событиями, но ведь можно было просто построить завод: всё равно производимую в цехах продукцию сверху скрывает крыша, а заборы помогли бы укрыться от любопытных глаз на земле.
Премьер-министр направил пульт управления на один из скафандров: «голова», «плечи» и «грудная клетка» всех механизмов одновременно отъехали вверх. Недолго думая, солдаты побросали на пол оружие и заняли места в кабинах. 38 отряд не был исключением: Десятый выбрал «Оптимуса Прайма», Артур и Селения предпочли «Железного человека», Барахлюш и Борис Взломский заняли «Терминаторов». Через десять минут, когда все заняли свои места, премьер-министр забрался в свой скафандр и нажал какую-то кнопку на пульте управления. Крыша подземелья медленно раздвинулась, и через двадцать секунд секретное оружие стояло на одной из разбитых улиц города. Премьер снова что-то переключил на пульте, после чего солдаты, надев специальные шлемы, смогли управлять своими машинами, которые в точности повторяли практически каждое движение: скафандр словно стал вторым, металлическим телом, правда, довольно медлительным и повторяющим в том числе движения пилота для активации оружия и огня.
— Телепатический интерфейс на основе электроэнцефалографии? — заметил Десятый, — интересное решение. По крайней мере, не пришлось вживлять в организм никаких чипов.
— С чипами было бы быстрее, — заметил Борис.
Остальные хранители жизни не ответили: весь отряд пришёл в восторг от такого технологического чуда. Даже Артур был поражён, а чтобы описать удивление Селении и Барахлюша, вряд ли в каком-то языке найдётся подходящее слово.
— При управлении скафандром главное — сохранять спокойствие: сильные эмоции могут вызвать неисправности в управлении, — проконсультировали пилотов несколько инженеров, работавших над образцами.
Прошло два часа, и на горизонте появились первые лучи солнца: уверенное в своей победе войско Урдалака не спешило идти на финальный штурм, после которого ничто не помешало бы им разграбить остальной город. Однако их планам не суждено было сбыться: едва противники подошли к позициям гарнизона, как прозвучал приказ премьер-министра переходить в наступление. В то же мгновение, пробив стены домов и спрыгнув на противника сверху, боевые скафандры молниеносно атаковали противника. Разрушительный эффект для осматов был куда серьёзнее, чем те ожидали: их передовые отряды были сметены в мгновение ока. Защитники города с лёгкостью топтали, разбрасывали и уничтожали любого противника, который вставал у них на пути, одним ударом металлического кулака списывали танки противника в утиль и отправляли в небо целые тучи самонаводящихся ракет, которые быстро настигали и уничтожали гигантских комаров. Попытки пробить скафандры противотанковыми средствами быстро были пресечены подоспевшей пехотой, а штурмовая авиация довершила разгром наступающих сил. Даже огромные осматы не могли остановить прорыв.
Когда защитники города добрались до остатков второй линии обороны, вдали показались войска людей. Их собралось поразительно много, больше, чем было осматов, все каналы радиопереговоров заполнили крики «За Конфедерацию!», «Во имя человечества!», «За свободную планету!» и «Земля для людей!» (последнее вызвало у Селении и Барахлюша негодование), перемежаемые редкими призывами не засорять эфир. Среди осматов началась паника: с одной стороны на них наступали люди, с другой — городской гарнизон с железными воинами на острие атаки. На этот раз в окружение попали сами атакующие. Большинство осматов было оттеснено к реке и примерно через час подняло белый флаг. Выжившим бойцам Некрополиса предложили разоружиться и принять участие в восстановлении города, после чего им позволили бы вернуться восвояси: ситуация была для осматов настолько безнадёжной, что большинство, даже будучи от природы гораздо агрессивнее людей, приняло условия.
Через полчаса после битвы все пятеро сидели на руинах дома, где располагалась квартира Десятого, отдыхая после битвы и наблюдая за поздним и тусклым из-за дыма, поднимавшегося над местом сражения, но всё-таки приятным зимним рассветом. После такого масштабного и кровопролитного сражения было грех не передохнуть. Хранители жизни были все в синяках и ссадинах, грязи и поте. Но они выжили и победили, и это было неизмеримо важнее внешнего вида.
— Сколько у тебя осматов на счету? — устало спросил Борис Взломский.
— Одна тысяча пятьсот семьдесят три, — ответил Десятый.
— У меня на одного меньше, — сообщил хакер.
Такой вопрос Борис задал и остальным. Выяснилось, что Селения обошла их всех на три сотни (и снова Десятый задал риторический вопрос, кого же после этого лучше отправлять в армию), Барахлюш предполагал, что на его счету не меньше семисот, а Артур сбился со счёта ещё на третий день, хотя он был уверен, что у него на счету врагов больше, чем у Селении. Разобравшись со счётом, 38 отряд окинул взглядом небольшой участок поля боя прямо перед ними: повсюду валялись горы трупов и покорёженной техники, а от дорог остались лишь воспоминания: вместо них виднелось немало воронок от бомб осматов, а в воздухе завис сильный запах гари. Дома по сторонам улицы тоже не избежали разрушений: одна половина была срыта чуть ли не до фундамента, в то время как вторая половина находилась как минимум в аварийном состоянии.
— Знаете, хоть мы и победили, но радости я не чувствую. Скорей даже наоборот: ощущаю себя так, словно жив и одновременно мёртв. Слишком много смертей, чтобы радоваться. Даже земля пострадала: в ней столько железа, что ещё как минимум пятнадцать лет здесь не вырастет ни единого кустика.
— Ты тоже это чувствуешь? — неожиданно спросила Селения.
— Что? — не понял вопроса Артур.
— Чувство вины: наша ошибка стоила жизни многим тысячам. Словно мы, а не осматы, убили их.
— Да. До сих пор их ряды проходят перед глазами. И хотя разум упорно твердит, что это была исключительно ошибка штаба, менее виноватым я себя от этого не чувствую.
— Раньше я представлял себе войну как поединок двух разумов, грамотно использующих все ресурсы, что у них есть, для достижения победы, а поле битвы — огромной шахматной доской, где свои фигуры и свои правила. Но всё оказалось гораздо сложнее… и мрачнее.
— Не слишком приятно ощущать себя шахматной фигурой, пусть даже проходной пешкой, — подтвердил Десятый, — но, согласно плану Двенадцати, мы в именно этим и являемся. Возможно, они там радуются победе, но лично у меня на это уже нет сил.
— С другой стороны, удобнее, когда всё решают за тебя, — заметил Барахлюш, — мозги напрягать не нужно, да и виноватым в случае ошибки себя не чувствуешь. Просто знай и делай то, что приказали.
— Отец ведь готовил тебя к государственной службе, а не к военной, — удивилась Селения, — но ты и Десятый — единственные, кого не потрясло случившееся.
— Всё просто: у меня это в крови. Кому, как на самому знатному роду Семи королевств, быть великими воинами? Последние шесть лет, когда мне разрешили свободно посещать дворцовую библиотеку, я зачитывался сказаниями о подвигах наших великих предков, расспрашивал гвардейцев и потому был готов к тому, что нас ждёт настолько, насколько это возможно — нельзя быть полностью готовым к войне. В конце концов, дворянин я или нет?
— Тогда почему ты препирался в начале похода? — спросил Артур.
— Потому что я категорически против всякой экзотики, а именно к ней и вела наша дорога. К тому же, здесь приходится рано вставать, и нормально поесть не получается. Да и откуда я знал, что всё вот так обернётся?
— А я уже просто… привык, насколько возможно привыкнуть к этому, — сообщил Десятый, упреждая следующий вопрос, — если долго чувствовать боль, со временем она притупляется и перестаёт быть такой острой. Однако она всё равно остаётся: не думаю, что когда-нибудь смогу оправиться полностью, по крайней мере, своими силами. Хотя в последнее время мне становится лучше, — на этих словах проводник едва заметно подмигнул Селении.
— И все-таки, какая же это унылая штука — победа в крупной битве! Но зато мы живы и относительно здоровы, Урдулак потерял почти всю армию, а люди наконец-то по-настоящему объединились. Если после этого поражения механоиды так и останутся сидеть у себя на Глоззаре, то я о них ничего не знал и сейчас не знаю.
Ещё несколько часов хранители жизни разговаривали, вспоминая свои прошлые приключения, и пришли к выводу, что в таком крупномасштабном событии, как Лондонское столкновение, никогда ещё не участвовали. Однако со временем усталость и сон взяли своё, поэтому все пятеро, откопав среди развалин спальные мешки и две погнувшиеся, но всё ещё исправные раскладушки, перешли в подвал дома, где устроились поудобнее и погрузились в глубокий, но несколько тревожный сон.