Держаться за воздух

Снова не бечено, не гаммлено и вообще, поэтому будем благодарны читателям (Lanfir, тебя касается особенно))))Глава будет выглядеть немного странной, точнее поведение героев, но в следующей все будет объяснено. Всем спасибо за столь долгое ожидание Утром, проснувшемуся с недурственным похмельем Ростиславу, было не до размышлений о произошедшем вечером. Сначала Аленкины дети принялись носиться по всему дому, собираясь с родителями на прогулку в город, отчего голова разболелась еще сильнее, а потом и его Дани принялся подражать кузенам и с дикими воплями носиться вместе с ними. Пришлось подниматься, чтоб хоть как-то утихомирить этот беспокойный ураганчик, на которого, ввиду отсутствия, не могла повлиять Маргарита. Почувствовал себя лучше Ростислав только к обеду, когда его ребенок наконец истратил большую часть энергии и теперь тихо играл на ковре, лишь изредка что-то спрашивая. - Ну просто идиллическая картина, - раздался голос Маргариты, возвращения которой Рос не услышал. Обойдя играющего Дани и потрепав его по темной макушке, женщина села на диван рядом с сыном и кивнула в сторону огромной кружки с крепчайшим чаем: - Лечишься? Не желаешь рассказать, что это вчера было, пьянь моя? - А что такого было? - буркнул Ростислав. - Ну перебрал малость. Единственный раз за четыре года. Могу я себе позволить расслабиться на родине? - Можешь, - протянула женщина, похлопывая ладонью по подлокотнику дивана. - А могу я поинтересоваться, что послужило причиной такого...расслабления? Ростилав поднял глаза на мать, помолчал пару минут, покусывая нижнюю губу, а потом все-таки решился ответить. - Орловский, - кратко произнес он. - О, как! - каким-то подозрительно удовлетворенным тоном выдала Маргарита. Откинувшись на спинку дивана, она пальцами поиграла по подлокотнику, при этом рассматривая сына. - Да, вот так...- отведя взгляд в сторону, отозвался Кин. - Значит, старая любовь не ржавеет? - с небольшой усмешкой произнесла женщина. Ростислав, услышав свои слова, обреченно выдохнул: - Алескандрова уже доложилась? - Не доложилась, Ростислав, а поделилась секретом под давлением превосходящих сил противника, - лениво выдала Маргарита. Сын вместо ответа фыркнул. - Ну и что собираешься делать? - осторожно добавила женщина. - Возвращать, - коротко отозвался Ростислав. Теперь уже пришла очередь матери хмыкать с потаенным удовлетворением. - Ты хорошо подумал? - спросила она. - Или это просто прихоть, причем непродолжительная? - Хорошо я подумал, - с раздражением отозвался Ростислав. - Если я за почти пять лет от него не вылечился, то уж теперь можно и не пытаться. - Ну знаешь… Тяжелая, пьянящая атмосфера ночного клуба, алкоголь в конце концов… Не может ли быть такого, что ты под влиянием гормонов просто повелся на эффектную мордашку своего Орловского, который еще и посмел с другим обжиматься в то время как ты о личной жизни забыл? - Мама, мне, в конце концов, не пятнадцать лет, чтобы все сваливать на гормоны, - все так же раздраженно отозвался Киншев-младший. - Не рычи, - спокойным тоном отрезала Маргарита. - Лучше скажи, придумал уже что-нибудь? Или это тоже “мне не пятнадцать, я все знаю, умею и обойдусь без советов”? - Не обойдусь, - с тяжелым вздохом произнес Ростислав. - Не знаешь с чего начать и как подступиться к своему мальчику, как ты там говорил - с замашками истерички? - поинтересовалась Маргарита, цитируя давние слова своего сына. - Уже с замашками не истерички, а боксера, - потер челюсть Киншев. - Он теперь не истерит, а сразу в морду, - с коротким смешком поведал он матери. - В таком случае, передай ему что он молодец, - рассмеялась женщина, представив удивление на лице сына, когда он получил в челюсть от Саши. - И вот еще - советов я тебе давать не буду, все равно не послушаешь. Но знаешь, я бы на твоем месте поговорила с Максимом… Он хороший психолог, умный человек и друг объекта твоей страсти. - Тогда надо его ловить в отсутствие Беркутова, - хмыкнул Ростислав. - Вот тот сразу без расспросов кинется в драку. И потом, мам, ты думаешь он и правда будет помогать? - Максим по-прежнему преподает в университете, не думаю, что у Кирилла есть время заезжать туда в середине рабочего дня с другого конца города. Это во-первых. Ну и во-вторых, помогать он тебе может и не будет, но выслушает и даст совет с позиции человека, который все эти годы общался с Сашей. - И кто поручится, что Топилин мне поможет? - пытливо глядя на мать, произнес Ростислав. Маргарита тяжело вздохнула, театрально закатив глаза, покачала головой. Ну вот в кого ее сын такой нерешительный? Или это воскресшая из пепла любовь так кружит голову “взрослому, не одолеваемому горомонами мужчине”? Улыбнувшись собственным мыслям, она снова посмотрела на прикусывающего в нетерпении губу сына. - Если ты сейчас исчезнешь из поля моего зрения, одев верхнюю одежду, я торжественно пообещаю, что посижу с Дани и позвоню Максиму. - Хм, - Ростислав прищурил глаза и с подозрением глянул на мать. - Ма-ам, я конечно все понимаю... Ну там любимый сыночек и все такое... Но с чего все-таки такой энтузиазм? - От кислоты твоей рожи у меня даже через скайп зубы сводило, - резко и без намека на иронию высказалась Маргарита. - Ты же любишь его до потери разума. Любишь, хочешь, готов вцепиться мертвой хваткой, лишь бы от тебя и на шаг не отходил. Так ведь вчера было? Одна встреча и ты готов на стену лезть, цемент окровавленными пальцами расцарапывая. У тебя вон даже сын как с вас двоих делан. - Почему я не в тебя пошел, такую умную, - негромко огрызнулся Ростислав. - В меня ты пошел, и умом и однолюбием. Вот только кровь горячая видимо от бабушки досталась, - со вздохом заключила Маргарита - со своими родителями она не общалась с того дня, как сбежала с Киншевым на другой конец страны. - И вообще, ты почему еще здесь? - Уже ушел, мамуля. Спасибо, ты у меня просто... Слов нет, - подскочил со своего места Ростислав и, чмокнув по дороге мать в царственно подставленную щеку и взлохматив мимоходом волосы сына, выскочил из комнаты. Услышав, как хлопнула входная дверь, Маргарита притянула к себе подошедшего с книгой внука и, пока он усаживался и искал любимую сказку, достала телефон, чтобы набрать Топилина. - Здравствуй, Максим. Сейчас к тебе мой птенец прилетит, ты уж вправь ему мозги, хорошо? Можно и физически, если заслужит, - улыбнулась она на последней фразе и положила трубку. - Ба-а, читать, - пальчиком тыкнул в страницу Дани. - Конечно, конечно, мой хороший. - Маргарита поцеловала в макушку внука и спросила: - Что у нас там? Жила-была девочка… *** Добравшись до университета, Кин с ноткой ностальгии оглядывался по сторонам. Все здесь было как и прежде, почти ничего не изменилось, лишь стены, кажется, перекрасили в более светлый цвет. Все так же обжимаются парочки по углам, так же смеется стайка девчонок у дверей аудитории, так же спешат по коридорам студенты с озабоченным видом и учебниками в руках. Прикинув, где раньше находилась кафедра Топилина, Ростислав направился на нужнай этаж и затормозил у кабинета, в котором раньше у них чаще всего читалась психология. - Добрый день, Максим Анатольевич, - поприветствовал Ростислав Топилина, собиравшего что-то со стола. Мужчина вскинул голову и улыбнулся: - День добрый, Киншев, коли не шутишь. - А чего шутить-то? Солнышко греет, птички щебечут. Чего дню не быть добрым. - Логично, - с улыбкой согласился Топилин и добавил: - Но я думаю, ты не о погоде пришел разговаривать? - Вы правы... - замялся Ростислав. - Давай на ты, - правильно понял его заминку Топилин. - Вернемся к старым славным временам. Когда-то мы уже общались без этих выканий. По крайней мере за пределами этих стен. Думаю, было бы смешно возвращаться к политесам спустя столько времени. - Хорошо, Максим. Имя без отчества прозвучало как-то ломко, как всегда бывает, когда пытаешься перевоспитать себя. Нет, в прошлом, оказываясь в компании, далекой от университетских правил, им уже приходилось обращаться друг к другу на “ты”, но времени прошло достаточно, да и стены университета даже на бывших студентов продолжали действовать своебразно. Максим усмехнулся, окинул взглядом Киншева, подмечая, что тому удалось таки повзрослеть, хотя те самые чертенята из глаз не исчезли. А может и заново разгорелись, по причинам весьма очевидным и скорее всего носящим фамилию Орловский… - Предлагаю выпить кофе в “Белой Лилии”. Не очень то прилично, в конце концов, обсуждать амурные дела в стенах альма матер. В кафе они просидели не меньше часа, во время которого Топилин, включив режим психолога, просеивал мозги Ростислава в поисках истинных намерений и побуждений оного. Даже спустя три дня после разговоря с Топилиным, направляясь в спорткомплекс, чтобы сбросить пар, он продолжал размышлять над сказанной мужчиной речью. Киншев пытался уложить в голове все те сведения об Орловском, коими так любезно поделился Топилин. Правде, прежде чем поделиться, предложил Ростиславу тщательно обдумать ответы на вопросы: "а нужно ли возобновлять однажды прерванные отношения? Не приведет ли это к очередной катастрофе?" Заодно он же предложил Ростиславу решить для себя раз и навсегда, что толкает того на возобновление отношений с Сашей. И если это только прихоть, посоветовал не ломать уже более-менее сложившуюся новую пару Орловский-Хейнцлих. По его словам, Саша нашел в отношениях с Марком именно того, чего ему хотелось и недоставало с Киншевым. Да, страсть, любовь, секс это хорошо, но чем старше становится человек, тем больше ему хочется спокойствия, тепла, надежности и уверенности в своих партнерских отношениях. На самом деле Ростислав уже давно и без разбора полетов с Топилиным знал о своем намерении в отношении Орловского. Вернуть того хотелось неимоверно. Чтобы понять это, хватило всего того времени, что он провел вдали от него. Да что там, он на родину-то ехал с подспудным желанием встретиться с тем, узнать все и постараться вернуть. Нет, не былое, а вернуть Орловского и построить отношения заново, оставив прошлое прошлому и выстроить новое светлое будущее. И по его мнению, Хейнцлиху в этом их светлом будущем было одно место - подальше от Орловского. Оставалось решить, как этого добиться и что сделать, чтобы строптивый и упрямый Орловский снизошел до того, чтобы выслушать и согласиться. За всеми этими размышлениями Ростислав не заметил, как оказался возле искомого спорткомплекса. Уже переодеваясь возле одного из шкафчиков, он услышал шаги позади себя, а через пару минут насмешливый и жутко знакомый голос: - Ну надо же, какая знакомая задница… Следишь, или зло выместить не на ком? - Орловский, - тяжело вздохнул Ростислав, поворачиваясь. - Я тебе наверное открою тайну, но в спорткомплекс ходят не только следить и вмещать зло. А иногда просто размяться. Сашка, который до этого стоял, опершись плечом о косяк, сделал несколько шагов по направлению к нему. - Разочарую - не открыл. А насчет вымещения - поверь, помогает, - после чего повернулся к одному из шкафчиков, собираясь переодеться. Ростислав, уже отвернувшись и продолжая переодеваться, услышав слова Сашки, хмыкнул, но промолчал, с трудом удержав рвущиеся наружу слова. Просто потому что надежда на примирение цвела пышным цветом и рвать тонкую нить хоть какого-то общения не хотелось. Впрочем, пребывать в собственных мечтах долго ему не позволили - на плечо легла чужая рука, а по шее прошлось теплое дыхание и тихий голос все так же смешливо проговорил в самое ухо: - А я ведь знаю, о чем ты думаешь, Киншев… Было бы неплохо все начать сначала, все в этом роде. Вот только есть одна проблема - сначала не получится. - Не разбив яйца - яичницы не сделаешь, Саша, - с трудом удержавшись от ответных действий, высказался Ростислав. До одури хотелось развернуться, схватить в охапку и целовать, целовать, целовать до боли в губах, но приходилось держать себя в рамках. Только сердце ускорило свой бег, нагнетая возникшее возбуждение. - Пожалуй, я попробую. А вдруг... и получится? Что-то новое... - и он, повернувшись к Саше вполоборота, склонил голову к плечу и лукаво улыбнулся, а в глазах его запрыгали до боли знакомые Орловскому чертики, вызывая ответную реакцию. Но то ли выдержка у Сашки и вправду за прошедшие годы стала железной, то ли цинизм окончательно скрыл за собой прежнюю истеричную натуру, но вместо ожидаемого Кином томного выдоха с губ сорвался смешок: - Мне нравится, как звучит из твоих уст мое имя. У Марка оно получается не так мягко… - Ну так и Марк не я, согласись? - Киншев на пределе выдержки продолжал улыбаться и поиграл бровями. Хотя до скрипа в зубах хотелось все бросить и придушить эту суку Хейнцлиха за то, что тот посмел прикоснуться к Его Саше. Орловского же зрелище подобного Кина развлекало - словно они в один момент поменялись местами. И теперь уже не он, а Ростислав выходил из себя от каждой фразы. Этого почти не было заметно внешне, но даже спустя пять лет Сашка умел читать каждую эмоцию на этом лице. - Ну и ты не Марк. Особенно во время секса. Хотя от этой железной штуки в языке тащитесь одинаково. Саша был готов к любой реакции Киншева, но все же пропустил момент "взрыва". Вот только что Ростислав стоял и внимал его словам, а в следующее мгновение Орловский уже был прижат к стене одним движением, чуть не выбившим из парня дух. С еле удерживаемой маской спокойствия на лице он смотрел в зло сузившиеся глаза Роса и слушал его шипение. - А ведь ты специально нарываешься, Орловский. Ты бы был поосторожнее, а то не посмотрю на твоего бойфренда и... - на этом моменте Киншев замолчал, набрал воздуха в легкие и отстранившись от Саши, стукнул кулаком со всей дури рядом с лицом, отчего в тонкой металлической дверце осталась внушительная вмятина. - А то что? - переспросил тот, даже не отреагировав на удар, пролетевший в сантиметре от уха. - Договаривай, Киншев, договаривай. И не был готов к тому, что отстранившийся Ростислав снова прижмет его к стене всем пыщущим жаром даже сквозь футболку телом и прошепчет как-то особенно проникновенно и интимно прямо в ухо: - Выебу, Орловский, резко и без смазки. Понял? - в следующий момент Саша был освобожден от тяжести чужого тела. Киншев отстранился и собирался покинуть помещение, когда его задержал голос Орловского. - Я впечатлен твоей выдержкой, Рос. Продолжай в том же духе и, кто знает, может что-то и получится, - парень отстранился от шкафчика, и, слегка толкнув Кина плечом, отошел. Обернулся уже у двери: - Вот только один совет - не стоит больше целовать меня в переулке. Ростислав на удивление быстро отошел от неожиданной схватки и вполне благожелательно, с небольшой долей ехидства в голосе, проговорил вслед Саше: - Говоришь не целовать в переулке, Орловский? Значит в приличном месте пытаться мне можно. Учту. Спустя какие-то секунды он остался в раздевалке один, после чего, быстро покинув помещение, отправился в один из залов. Все остальное время, проведенное в одном зале, они больше не контактировали. Хотя то один, то другой исподволь бросали старавшиеся быть незаметными взгляды друг на друга. Киншев невольно любовался сначала тем, как Сашка заматывает руки матерчатым бинтом, довольно профессионально к слову, делая это явно не в первый раз. Потом не без удовольствия смотрел на то, как перекатываются мускулы под тонкой майкой. И нет, Орловский вовсе не стал этакой горой мышц, скорее стройное тело приобрело гибкость и силу, которая была заметна в каждом ударе. Оторваться от завораживающего зрелища удалось с трудом, как и отвернуться. Чтобы не поддаваться искушению, Ростислав, без особого вдохновения побив грушу и разогрев этим мышцы, ушел на силовые тренажеры. Сашка спиной ощущал чужой взгляд, заинтересованный и наверняка изучающий, отчего не смог удержаться, чтобы не покрасоваться перед Киншевым. Приятное ощущение между лопаток длилось довольно долго, вызывая усмешку, а потом как-то резко исчезло, что заставило Орловского оглянуться и исподтишка посмотреть в сторону, где должен был находиться Ростислав. Но тот уже отошел в сторону тренажеров и теперь тягал железо. “Хорош, - подумалось Сашке, и настала его очередь зависнуть на пару минут, наблюдая за бывшим парнем. Ему вдруг стало любопытно до зуда в ногах и паху, что бы сделал Рос, если Саша - представить на минуточку - подошел бы сейчас и сел к нему на... бедра, ну или чуть повыше, совсем немного. Какова была бы реакция? Интересно, штангу бы выронил или еще успел бы поставить ее на место? Так, размышляя и делая вид, что увлечен боксированием груши, и не переставая краем глаза следить за Киншевым, Саша заметил как тот вздрогнул и плавно поставив штангу на место в захваты, сел на своем ложе. Достал из кармана в шортах телефон и видимо, узнав номер, заулыбался и, встав с места и повесив на шею полотенце, направился к двери в душевую. Ему пришлось пройти мимо Орловского, но как ни странно, по Саше мазнул его рассеянный отвлеченный взгляд, а услышанные тем слова говорили о том, что звонил очень близкий Киншеву человек. На миг Орловского вдруг кольнула иррациональное чувство ревности - неужели кто-то смог потеснить его в сердце Ростислава? К чему тогда вся эта продемонстрированная в раздевалке ревность, горячий взгляд? - Сука ты, Киншев. Каким был, таким и остался, - тряхнув головой, тихо, но зло выплюнул Сашка, а несчастная груша получила резкий и сильный удар.