Век Дракона. Плач Света

– Не стой столбом, парень, – хохотнул Дункан. – Неужели тебе не хочется отметить нашу победу вместе со всеми? Удивлённо распахнув глаза, маг дёрнулся, не понимая, как оказался в… в старых развалинах у Остагара, там, где проходил последний военный совет перед битвой, закончившейся… чем? Иан с ужасом понял, что не помнит того, что было дальше. Воспоминания перемешались настолько, что Амелл даже не был уверен, почему согласился покинуть Башню. Вроде бы… возможно… его просила Винн? Да, кажется… так и было… мы с ней… говорили… дважды… – Что? – кое-как выдохнул Иан, усиленно качая головой. Что-то было не так, только вот понять, что, не представлялось возможным. Дункан сделал несколько шагов вперёд, всё также поглядывая на новобранца со смесью понимания и ехидства. – Мы победили, порождения тьмы повержены, Архидемон больше не сможет воскреснуть, Кайлан счастлив: он всё же смог стать одним из тех рыцарей, о которых читал. Амеллу ничего не оставалось, как двинуться следом. Больше вокруг никого не было, лишь поднявшись по ступенькам, он смог увидеть ещё двух воинов. Глаза до сих пор резало, словно в них кинули добрую пригоршню песка. Слёзы то и дело скатывались по щекам, приходилось часто моргать, почти не переставая утирать глаза ладонью. – Без тебя мы бы не справились, парень, – Дункан ободряюще похлопал его по плечу, чуть сжав его, и отошёл. Маг вздрогнул, ощутив странное покалывание. Такое уже было с ним однажды… тогда он тоже пожал ладонь какого-то ученика и… – Теперь мы сможем отстроить это место, оно вновь засияет, – Дункан кивнул сам себе, едва заметно улыбаясь. Он явно видел перед своими глазами совсем не то, что открывалось другим. Он видел Остагар таким, каким его когда-то оставили Стражи: величественным и ужасающим. Рассеянно кивнув, Иан отвернулся, устремив взгляд в странно яркое для рассветного небо. Рука потянулась к поясу, но склянки на месте не оказалось, должно быть, обронил где-то. Не суть. Сейчас мага больше занимало другое: с каждым вздохом, душным, неправильным, с приправой непонятно откуда взявшейся ванили, происходившее казалось всё более нереальным. Где же он ощущал это раньше? Тот ученик… как же его звали… Мыш… Голова трещала всё сильнее, Иан даже вцепился в ближайшую колонну, снова ощутив то странное покалывание. Это уже было. – Ты стал героем, гордись, твоё имя войдёт в историю как одного из тех, кто уничтожил последних порождений тьмы! – Дункан всё говорил, словно заведённый, он, наконец, развернулся к Младшему Стражу лицом. Его доспех сиял в лучах восходившего солнца. Это уже было. Уцепившись всё же за эту мысль, Иан вцепился в колонну сильнее. На этот раз ощущения напоминали укус. Отдёрнув руку, маг достал из-за спины посох и опёрся на него. Проморгаться так и не получилось, но кое-что в речи Дункана заставило его встрепенуться. – Что значит: порождений тьмы нет? – подняв на Стража взгляд, Иан понял, почему глаза продолжало резать: контур человека расплывался, вокруг него собиралась дрожащая дымка. Такое уже было. В Тени. Мы уничтожили всех их, – Дункан подошёл ближе, хмурясь. Он словно был обеспокоен состоянием новичка. Так сильно, что положил руку на меч, готовясь его достать. Двое стражей сделали то же, двигаясь зеркально. Иан отступил назад, прикрывая глаза. Мысленно позволил себе то, чего обычно всеми силами избегал: небольшим взрывом фантомов откинуло на несколько шагов назад, пелена, наконец, слетела с сознания – его «глаз» в этой реальности. Сжав посох сильнее, Иан осмотрелся. В тени Иштар прятался небольшой постамент - вьющаяся палка с купелью на конце. Сошедший со страниц старых книг пьедестал. С его помощью можно перемещаться по Тени. От фантомов, будто от кукол, отходили какие-то странные, распространяющие сильное голубоватое свечение, нити, управляющие их движениями. Амелл выдохнул, расслабляясь, и позволил мягкой волне прокатиться по всему телу, согревая и наливая силой. Сейчас сдерживаться, чтобы не привлечь внимание демонов, было бессмысленно. Кажется, он и так уже попал глубже некуда в их владения. Быстро разделавшись с марионетками, маг спешно ступил на пьедестал, даже не подумав, куда он его перенесёт.

***

Окружавшая действительность угнетала. Безрадостный, однообразный пейзаж, не менявший своих цветов: багрового, оттенка крови, грязно-песочного и сероватого – в тон небу, в тон мыслям. Неплодородные, удушающие почвы, потрескивавшие чёрные разрывы пространства да руины – последнее, что было создано людьми здесь до того момента, как последний потерял разум. Говорили, когда-то здесь обитали лишь духи когда-то живших да Создатель. И всё было иначе. Прозрачное небо, тёплый песок, рубиновые цветы... всем здесь было спокойно. С осквернением Чёрного города изменилась не только сама природа места, изменились и духи: во время нападения, почувствовав угрозу, они собирались вместе, сливались, образуя нечто новое. Добрые духи и те, кого успела поразить скверна – демоны. Все они когда-то были людьми, да только забыли об этом. И никогда уж не вспомнят. Да и не захотят. Безликие стражи этого мира. Иан с трудом дышал, ощущая сбегавший по спине пот. Лёгкая щекотка неуловимо выводила из себя, почти сводя с ума. Хотелось просто стащить с себя доспех и нижнюю рубаху и совершить танец древних шаманов по призыву дождя. Лишь бы только злившее чувство ушло. Некстати вспомнилось, что такой способ пытки был наиболее эффективен – и также часто сходили с ума жертвы. Магу не хватало зелья, словно храмовник, лишившийся подпитки лириума, он ощущал, что начинает задыхаться. Грегор говорил, это ощущалось так, как если бы собственные внутренности начинали плавиться. Амелл подобного не чувствовал, он знал: в отличие от лириума, отравляющего храмовников, зелье спасало его, защищало. Но не здесь, не в Тени. Сейчас он должен был справляться сам. И пусть зависимость от склянки с сияющим серебром составом не поглотила его полностью, сейчас, выброшенный беспомощным на растерзание демонам, не знавший о судьбе спутников ровным счётом ничего, Иан чувствовал себя трепыхавшейся в сетях рыбой. Раззадорив собственное проклятье, он теперь боялся не остановиться. Создатель, когда же это кончится?! В Тени, где не было надёжных оков плоти, сдерживаться было сложнее, оставалось рассчитывать только на собственный разум. Маленький Иан никогда не любил границы, в детстве ему казалось: миру было бы проще без них. А потом, словно в насмешку, его оправили в Башню Магов, где свобода стала чем-то страшным, опасным, тем, что могло погубить. И пусть ему пришлось бы тысячу раз пережить собственное взросление, ускоренное пожаром, сознание от этого не менялось – внутри мага всё ещё жил тот непуганый ребёнок, для которого любой замок, любая преграда были лишь поводом разбить о них лоб. И удерживать этого ребёнка становилось всё труднее. Может, оттого, что привыкший к зелью Иан разучился сдерживать себя долгое время самостоятельно, а может – этот самый ребёнок был един с ним. Тогда сама борьба представлялась попросту смешной. Сила рвалась сильнее обычного. И Амелл точно знал, чем всё это могло закончиться. Помнил, как, лет пять назад, забыв принять зелье, разозлился. Некоторые привычки не уходят никогда, а тому рыжему пареньку нужно было аккуратнее выбирать себе друзей. И уж точно не среди храмовников. Сам Иан после взрыва почти неделю молчал и твёрдо убедил себя в том, что без зелья любой самоконтроль, любая медитация не стоили ничего. Больше приёмов он не пропускал, заковав себя в более прочные оковы страхов, чем раньше. Зелье. Ему просто нужно было принять зелье. Но единственное, что напоминало привычное холодное покалывание, разливавшееся по венам почти мгновенно, выводило из себя. Быстро утерев лицо лишь немного более сухой ладонью, Иан скрестил руки, создавая миниатюрный огненный шар. Небольшой отвлекающий манёвр, чтобы было время отпрыгнуть дальше, оказаться вне зоны поражения. Посох, уже давно болтавшийся за спиной без дела, оказался в чуть дрожавших ладонях. Схватить его поудобнее вышло только с третьего раза – палка скользила и сыпала искрами во все стороны. Но всё же у мага получилось с ней совладать. Настолько, что последовавшее заклятье превратило и без того не слишком прекрасное место в настоящий кошмар. От земли шёл едва заметный парок – почва в Тени были намного горячее реальной. И чем ближе к Чёрному Городу, тем горячее она становилась. Даже духи чувствовали обжигавшее дыхание этой бездны. Парок клубился раньше у самой земли, но теперь начал подниматься выше. Иногда замирая, словно отсчитывая уровни, с каждым разом он ускорялся, заключая сражавшихся в плотное кольцо. Вскоре стало холоднее, создававшаяся буря несла с собой, казалось, и грозу. Даже наблюдая за происходившим издали, Иан чувствовал, как начинают неметь пальцы. Но посох он так и отпустил, пока метавшаяся тварь не начала хрипеть, подёргиваясь в агонии. Иан не знал, как объяснить это, тревожившее его, чувство – столь сладко, приятно было наблюдать за смертью демона, подобный восторг – не тот путь, что был нужен, маг это чувствовал отчётливо, но поделать с собой ничего не мог. И вот всё кончилось. Буря, завыв в последний раз, рассеялась как раз вовремя, чтобы маг смог подойти, тревожно оглянувшись на лежавших без движения спутников. Он просто стоял и смотрел, как их, одного за другим, опрокидывало на землю, даже не попытался помочь. Иан горько ухмыльнулся. Иногда собственная рациональность жутко бесила, доводя до желания что-нибудь себе сломать. Но нет, не сейчас. Да и что тут такого? Он ведь знал: они все будут в порядке. Здесь, в Тени, физические раны были ничем. Но легче от этого почему-то не становилось. Подойдя к кучке тряпья, оставшейся от демона, маг, лениво достав кинжал из-за пояса, поковырялся, ища амулет, связывавший обе реальности. Через пару минут кинжал звякнул, наткнувшись на толстую короткую цепь. Подцепив её, Иан вытащил и остальное – крупный рубин, заключённый в семиконечную звезду из золота. Маг знал, как сделать подобный... артефакт. И ничего, кроме отвращения, он не испытывал. В горле образовался подозрительный комок. Давненько с ним такого не было: магов быстро отучали от брезгливости. Что ж, пора было брать себя в руки. Презрительно кривясь, Амелл стащил с левой руки перчатку, с силой вцепившись зубами, потянул за указательный палец. Презабавное, должно быть, зрелище. Ухватив легонько покачивавшийся рубин, он попытался произнести заклятье так, но вышло слишком невнятно. Плюнув перчаткой, Иан скороговоркой выпалил нужные слова, отведя ладонь подальше от лица. И тут же взвыл: осколки разорвавшегося амулета впились в ладонь, превратив её в мясо. Но не успел маг как следует прочувствовать всю гамму обрушившейся на него боли, как сознание затянуло в водоворот, возвращая в реальность.