Упрямец

Джон был просто ошеломлён этой цифрой – двадцать. Не может быть! Волшебным образом изменившаяся категория стала даже выше чем у Шерлока, который счастливо улыбался и покорно пожимал всем желающим руки. Их обступили со всех сторон, но Джон всё же успел разглядеть, как Майкрофт, на лице которого застыло растерянное беспомощное выражение, что-то тихо шепнул Шерлоку на ухо и по-дружески похлопал по плечу. Конечно, все в Академии знали категорию Джона и теперь, когда она сравнялась с самой высокой цифрой доминанта Майкрофта Холмса – это вызвало просто бурю эмоций. Шерлок, как мог, оберегал его от назойливого внимания, приняв на себя первый удар из радостных поздравлений и просьб о многочисленных интервью. Он бережно держал Джона за руку, поворачивая к бесконечным вспышкам камер таким образом, чтобы тот не ослеп. Так как слишком многим хотелось поговорить и поздравить счастливую пару Капитан-Помощник, то директору пришлось позвать охрану, чтобы обеспечить им свободный проход из зала. Немного растерянный от такого пристального внимания Шерлок только и успел передать Джона у самого выхода из здания в руки родителям, как представители Федерации вместе с Майкрофтом забрали его с собой. Уже в общежитии Джон немного расслабился. Мама ласково гладила его по голове, а сам он ощущал, как напряжение, преследовавшее его последние несколько дней, постепенно отступало. Переодевшись, он сжался в комочек на своей кровати и зарылся в одеяло, пытаясь отгородиться от окружающего мира. Тишина в комнате оглушала. Наконец-то все оставили его в покое и ушли. Мама, отец, Гарри, представители Федерации изо всех сил старались выяснить, почему его семёрка невероятным способом выросла до магической двадцатки. Джон не знал. Он повторял это вновь и вновь, пока у отца не кончилось терпение, и он не рявкнул и не выгнал всех из комнаты. - Я пришлю его к тебе, сынок, как только он освободится, - сказал он напоследок, ласково проведя рукой по светлым волосам. – Я так горжусь тобой. Отдыхай. Джон очень долго ждал именно этих слов. Ведь не он, а Гарри в их семье оказалась с доминантным геном, поэтому отец чаще спрашивал её мнение по какому-либо вопросу. Кому важно, о чём думает Саб, который по умолчанию должен подстраиваться под своего доминанта? Джона всегда это задевало и вот теперь, когда его категория позволяла не только стать Помощником выдающегося Дома, но и осуществить мечту, отец наконец-то заметил его. В груди образовался огромный горячий шар из щекотного веселья и радостного смеха. Он – Помощник, и его категория - двадцать! Даже больше чем у Шерлока. Откинувшись на подушку, Джон счастливо рассмеялся. - Веселишься? - раздался от двери знакомый голос, заставивший вздрогнуть от неожиданности. – А я-то думал, что ты будешь скучать без меня. - Шерлок, - Джон приподнялся и потянулся, обхватывая на полпути ладони своего Дома, чтобы поднести к губам и начать целовать, прикрывая глаза, прислушиваясь к тихим судорожным вздохам. - Всё наконец закончилось. Я так устал от них, - Шерлок легко высвободился из его хватки, снял праздничный пиджак, небрежно забросив его на стол, и лёг рядом. Джон тут же обвился вокруг него, наблюдая, как опадает и поднимается грудная клетка, обтянутая светлой тканью, считая вдохи и выдохи, постепенно погружаясь в транс. Присутствие Шерлока успокаивало, давало ощущение защищённости, которое все без исключения Сабы ценили больше всего в жизни. Напряжённый всё-таки выдался вечер, но одна мысль никак не давала ему расслабиться: знал ли Дом всё с самого начала, или всё произошедшее чистая случайность, а им просто повезло? Джон приподнялся, внимательно посмотрев на Шерлока, который уже прикрыл глаза. - Ты ведь расскажешь мне? - Что именно? – Шерлок немного наклонил голову. - Откуда ты знал, что моя категория повысилась? - Конечно, Джон. Только не сейчас. Сейчас и тебе, и мне нужно немного отдохнуть. Спи. Джон не мог нарушить прямой приказ и тут же погрузился в сон, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле. *** - Я с самого начала знал, что это будешь ты. Мой Саб. Мой Помощник. Мой Джон, - тихий голос, словно вода струится по напряжённому телу, даря иллюзию прохлады, заставляя согласно кивать. Шерлок не любит, когда его не слушают. Джон уже знает, что за это можно очень сильно поплатиться. – Понадобилось совсем немного времени, чтобы разработать план и начать приводить его в действие. Ты мне очень помог. Джон тихо мычит, распятый на специальной огромной кровати, вжимаясь лицом во влажные простыни. Он мокрый. От пота, от смазки, которая медленно капает из растянутого сфинктера. На лице дорожки слёз и слюны, вытекающей со стороны небольшого шарового кляпа. Шерлок мягко поправляет его и тут же отходит. - Ты с самого начала был особенным, Джон, - продолжает он как ни в чём не бывало. – Упрямый, независимый, сильный – эти качества привлекли не только меня, но и Мориарти. Слишком опасно. Он заметил мой интерес, и чтобы хоть как-то нейтрализовать его, я придумал пари. Джон не может нормально двигаться, чтобы хоть как-то выразить своё возмущение от последних слов своего Дома. Его задница приподнята вверх, ноги обхватывают специальные широкие ремни, а запястья связаны за спиной. - Тише-тише, - ласковые руки ложатся на влажные волосы. – Мы только начали. «Только начали?» - в голове Джона вспыхивает возмущенный крик и тут же затихает, полностью растворившись в приятном ощущении полной защищённости от тёплой ладони. Посасывая кляп, чувствуя противный силиконовый привкус, он ищет совершенно другое, то, в чём так отчаянно нуждается, то, что состоит из плоти: мягкой, тёплой и влажной. От мысли о члене Шерлока, погружающемся в его рот вместо ненавистного кляпа, он возбуждается ещё сильнее, от чего фиксирующее кольцо, кажется сделанным из колючей проволоки. - Мне пришлось задействовать Ирэн, которая виртуозно сумела подобрать остальных доминантов, участвующих в пари. Даже Грега и того уговорила, – легкий смешок, Джон слышит, как Шерлок осторожно передвигается по комнате, но повернуть голову просто не может. Он каждой клеточкой своего измученного тела, отчаянно нуждающегося в разрядке, чувствует, как время, будто песок, просачивается сквозь его мысли. Сколько он здесь? Минуты? Часы? Дни? - Глупые, лживые любители подглядывать за чужими играми. Было очень забавно наблюдать, как слетают их надменные маски, стоило мне пригрозить раскрыть перед всеми их грязные секреты, - Шерлок что-то внезапно роняет, и Джон вздрагивает от резкого звука. Он уже наполнен своим возбуждением до краёв. Шерлок не позволяет кончить, а чёртов кляп не дает возможности не только умолять, но и нормально стонать, скулить, хныкать. Ведь его задницу небольшими поступающими толчками медленно растягивает большая силиконовая игрушка, и это единственное на чём Джон сейчас может концентрировать своё внимание. - Несколько раз я даже думал, что всё сорвётся, - Шерлок присаживается на кровать, продолжая свой рассказ. – Но даже ложь Джима и тот тренировочный полёт принесли огромную пользу в моём эксперименте. Я и не ожидал, что так легко получится. Ох, Джон, - неожиданно его голос срывается, а Джон вздрагивает, остро реагируя на изменение течении энергии своего доминанта. – Ты такой красивый, - длинные пальцы бережно скользят по растянутому ободку сфинктера, который непроизвольно сжимается вокруг работающей игрушки. – Такой открытый. Мой Джон. Голос Шерлока понижается до мягкого урчания, от низкого гула которого в теле Джона отзывается ответной вибрацией каждый напряжённый до предела нерв, словно от нежного прикосновения любимых рук. Джон чувствует, как несильная дрожь бежит вдоль спины, и его мышцы невольно сжимают страпон, который тут же проникает глубоко внутрь. Отчего Шерлок тихо смеётся, а его дыхание растекается по коже горячей волной. Нет больше стыда и неуверенности, преследующих этот неловкий первый раз. Уже довольно долгое время тело Джона напоминает оголенный провод, готовый вспыхнуть от одного неверного движения. Только Шерлок прекрасно знает, что делать. Он не допускает ошибок, и Джон ощущает лёгкое, нежное прикосновение мягких губ на ягодицах. Игрушка замирает. Джон жалобно протяжно скулит снова и снова, толкаясь назад, вскидывая задницу вверх, умоляя о движении. Он жаждет почувствовать внутри себя что-то гораздо больше, чем простая имитация. Ему нужен член Шерлока. Он хочет его, нуждается в нём, мечтает о нём. - Умница, - хвалит Дом, ласково обводя холодным пальцем ямочки на ягодицах, нарочно обходя игрушку. – Так о чём я? – легко переводит он тему. – Твоя маленькая категория должна была измениться, но для этого требовались экстренные меры. Стрессовая ситуация. Пари пришлось как нельзя кстати. Джон почти не слушает. Нестерпимая жажда получить член своего Дома прямо сейчас пожирает его изнутри. Он снова хочет Шерлока, хотя и знает, что пока слишком рано, сперма от прошлого раза ещё стекает по ногам на белоснежные простыни. - Было неприятно и тяжело, но мне пришлось тебя обмануть. Согласись, результат того стоил. Твоя категория стала самой высокой из возможных, – Шерлок смеётся. – Даже Майкрофт позеленел от зависти, от того, что мне досталось такое сокровище. Хотя, надо признать, я приложил много усилий, практически сделал тебя сам, поэтому теперь ты только мой. Не так ли? «Да-да-да!» - хочет крикнуть ему Джон, но может думать лишь о том, что Шерлок кончил в него за сегодня уже три раза и четвёртый необходим ему как воздух. Почему доминант решил объяснить всё именно сейчас, когда Джон, обессиленный, дрожащий от возбуждения, уткнулся носом в простыни, распятый на этой кровати? Было непонятно. Но стоически воспринимая все предложения Шерлока, он полностью доверял ему своё тело. Каждый прошлый раз, когда Дом вытаскивал из него очередную игрушку и толкался внутрь, раздвигая податливые растянутые стенки сфинктера, тело Джона билось в сладких судорогах. Глаза застилала белая пелена, резкая боль пронзала поджавшиеся в преддверии оргазма яйца от невероятного, горячего, влажного члена Шерлока, идеально его заполнявшего. Тот всегда двигался размеренными сильными толчками, загоняя его до основания, до пошлых шлепков кожи о кожу, до судорожных хрипов и долго кончал, стараясь не упустить ни капли сладкого угасающего оргазма, становящегося с каждым разом всё сильнее. А Джон только глухо протяжно стонал, безмолвно рыдая, не в состоянии получить долгожданную разрядку. Сейчас Шерлок с мнимым спокойствием смотрит, как напряжённый до предела член Джона постепенно меняет цвет, как большое количество предэякулята капает на простыни и не может не спросить. - Всё хорошо? Ты в порядке? Ненужный вопрос. Он и так прекрасно чувствует состояние своего Саба, но кивок Джона позволяет ему продолжить. Длинные пальцы легко проталкивают игрушку внутрь, и Джон начинает извиваться, корчиться на кровати, его тело совершенно перестаёт слушаться, а бёдра хаотично трахают воздух в попытке получить хоть какое-нибудь трение. Этой игрушки уже не достаточно, поэтому Джон, не контролируя себя, глухо, протяжно стонет горлом, прикусывая кляп. Мечтая о большем, он хочет быть заполненным спермой своего Дома, но боль пронзает тело, а его саднящее отверстие вновь растягивается от движения страпона. Желание кончить становится просто нестерпимым, когда Шерлок спокойно поглаживает руками ягодицы, нарочно задевая игрушку, и Джон чувствует воздействие волшебных пальцев, от которых мышцы сладко сжимаются, а ноги сводит от невыносимого желания. - Ты очень нетерпеливый, Джон. Тебе ещё нужно научиться полностью расслабляться, чтобы прочувствовать то, что я хочу тебе дать. В отчаянии Джон быстро кивает, ведь уже всё измученное долгим ожиданием тело бьётся в конвульсиях от этого сводящего с ума движения, заставляя скулить и стонать, кусая кляп. Жажда поглощает все разумные мысли. О, Боже, он так нуждается в освобождении, и когда он ощущает, как ловкие пальцы Шерлока берутся за основание игрушки и вытягивают её из тела, звук, который вырывается из его горла, больше похож на глухой звериный вой. Внезапная пустота тут же становится довольно неприятной, он толкается бёдрами вверх, инстинктивно стараясь свести ноги, чтобы защитить от холодного воздуха саднящего растянутое отверстие. Специальные ремни прекрасно справляются со своей задачей: удерживают его на месте, не дают свободно двигаться, оставляя таким же открытым, готовым ко всем дальнейшим экспериментам Шерлока. Тот больше не разговаривает, и ощущение одиночества заставляет Джона в панике крутить головой. Он не хочет быть один. Он этого боится, поэтому, когда знакомые ладони возвращаются на ягодицы, он вздрагивает, а слёзы облегчения заливают лицо. Обучение даётся очень тяжело. Полное доверие оказывается довольно болезненным ощущением, особенно для такого упрямого человека как Джон. Он действительно старается, но каждый раз боится, что Шерлоку просто надоест, и он бросит его в самый неподходящий момент. Нельзя не доверять своему доминанту – это непозволительная роскошь, особенно, если находишься в связке на самом великолепном межзвёздном корабле. Джон прилагает все силы, чтобы ощутить энергию Шерлока, которая дарит желанное спокойствие, позволяя получить удовольствие от самых простых вещей. Ему сложно отдать своё тело, раз за разом раскрываясь ещё сильнее, но, судя по довольной улыбке Дома, которая всё чаще появляется на его притягательных губах после нескольких проведённых часов в этой спальне, у него начинает получаться. Ощущение болезненной пустоты уходит, когда пальцы Шерлока беспрепятственно скользят в его растянутой заднице, нежно поглаживая щедро смазанные стеночки, нарочно обходя простату, на которую и приходились все движения игрушки. Это заставляет Джона неслышно рыдать, бессильно мыча в кляп. Ведь он не может больше терпеть, даже когда пытается опуститься на кровать, ища хоть какое-то трение, несмотря на то, что сдерживающее кольцо на члене сжимается всё сильнее. Шерлок всегда прекрасно чувствует эту тонкую грань, после который Джон превращается в податливый мягкий воск, из которого можно слепить всё что угодно. Поэтому он без предупреждения осторожно освобождает его рот от кляпа. Но стоит Джону несколько раз щёлкнув челюстью закрыть рот, как он жалобно стонет: «Пожалуйста!» - «Пожалуйста», что? - Пожалуйста, трахни меня. Прошу, Шерлок. Я больше не выдержу. Всё, что ты хочешь, пожалуйста. - Умница, - хвалит его Дом. – Вижу, ты догадался, что я пытаюсь тебе объяснить. Великолепно. Джон плохо соображает, о чём именно говорит Шерлок. Он судорожно дёргает связанные запястья, стараясь притянуть к себе хоть что-нибудь, только бы почувствовать долгожданную разрядку. На полпути руки замирают. Джон внезапно останавливается и поворачивает голову. Слезы стекают по его лицу, а слова превращаются в жалостливые хрипы. Нет возможности нормально говорить – это задействует слишком много энергии. Сейчас всё внимание сконцентрировано на напряжённом до предела члене, на давлении, скрутившимся в тугую пружину внутри него, на Шерлоке, неслышно передвигающимся за спиной и нежных прохладных руках, поглаживающих подрагивающие от нетерпения бёдра. - Ты такой открытый для меня, Джон. Такой податливый, мягкий, умоляющий, но не сломленный, поэтому я очень сильно хочу трахнуть тебя, - только и успевает сказать Шерлок, резко врываясь внутрь растянутого отверстия, отчего Джон просто захлёбывается от крика. Необыкновенное ощущение, когда противная пустота пропадает, и появляется знакомая, твёрдая, горячая плоть, беспрепятственно проникающая в его измученное тело, заставляет бесстыдно повиснуть на ремнях и облегчённо стонать в такт размеренным сильным толчкам, с которыми Шерлок начинает двигаться, загоняя свой член до самого основания. - Боже мой, Джон! - стонет Дом, и низкий вибрирующий звук его голоса звучит как самая прекрасная мелодия, которую доводилось слышать Джону. - Ты такой красивый. Сейчас настолько открытый, влажный, легко принимающий мой член, что я просто мечтаю так глубоко похоронить себя в твоём великолепном теле, чтобы нас никогда не смогли разъединить. Я точно знаю, какие звуки ты будешь издавать, когда я, наконец, кончу в тебя ещё раз. Твоё упрямство теперь никому не нужно, просто отпусти себя. Расслабься, растворись в нашей энергии, заставь меня принять правильное решение. Я ведь чувствую, как твои мышцы сжимаются вокруг меня. Ты тоже хочешь кончить? Да, Джон? - Шерлок, пожалуйста. Пожалуйста! - Хорошо, - легко соглашается Шерлок, резко двигая бёдрами, загоняя свой член ещё дальше, и Джон кричит, почти теряя сознание, потому что это невероятное ощущение заполненности совершенно не сравнимо со всеми известными ему игрушками. Что-то гораздо большее растягивает его измученную задницу, но вызывает только облегчение вперемешку с эйфорией. Шерлок ровными сильными толчками движется внутри него, заставляя громко и хрипло стонать, дёргать ремни и мечтать: ещё сильнее, ещё глубже, ещё дольше. Волшебные ласковые пальцы легко порхают по телу, а Джон ощущает какую-то болезненную дрожь, когда они ловко избавляют от удерживающего кольца. Как только оно падает с члена, сознание Джона выносит за пределы комнаты, а может даже вселенной. Оргазм получается настолько оглушительным, что некоторое время Джон ничего не видит и не слышит. С громким протяжным криком он сжимается вокруг члена Шерлока, раз за разом выплёскивая сперму на простыни и чувствует, как невероятная энергия Дома, освещая всё вокруг ослепительной вспышкой, пронзает его тело. Он знает, что справится. Он должен. Его выгибает немыслимой дугой, ремни жалобно скрипят, фиксируя каждое неверное движение, но Джону всё равно. Он больше не сопротивляется. Доминантная волна выходит настолько мощной, что, кажется, от её воздействия трещит кожа и ломаются кости. Оргазм Шерлока заставляет обоих громко кричать, и когда Дом, подрагивая прижимается к его спине, Джон, теряя сознание, обессилено провисает на ремнях. *** Неестественная тишина в комнате и неимоверная тяжесть в районе грудной клетки вынудили Джона медленно повернуть голову. Рядом, разметав по подушке тёмные волосы, мирно спал Шерлок, обхватив его руками поперёк груди. Джон глубоко вздохнул, понимая, что в ближайшее время ему, вероятно, грозило просыпаться только в таком неудобном положении и тут же чуть не вскрикнул от резкой боли, пронзившей усталые мышцы. Он плохо запомнил окончание сессии и, конечно, ничего не чувствовал, когда Шерлок бережно развязывал запястья и снимал ремни. В памяти остались только мягкие прикосновения рук, втирающие лечебную мазь, еле слышные нежные слова, приносящие тёплое ощущение полной удовлетворённости, и Дом, купающий его в огромной ванной, даря напоследок лишь мимолётный поцелуй и неожиданное поощрение: - Ты самый упрямый из всех Сабов, Джон. Но зато и самый подходящий для меня. Я очень горжусь тобой. Ты прекрасно справился с первым уроком, а теперь отдыхай. Волна облегчения прокатилась по телу Джона, и он, сладко причмокнув губами, слизывая с них этот жаркий поцелуй своего Дома, быстро уснул. Уже открыв утром глаза и потянувшись, только тогда Джон понял всю силу воздействия подобных сессий. Было настолько неуютно и больно, будто всё тело пропустили через огромную мясорубку. Но с другой стороны спокойно и радостно. Один из самых сильных доминантов посапывал рядом, через несколько дней их уже ждали на Сальвениуме, разрешив провести выходные на Земле в поместье Холмсов, а их первая сессия прошла очень успешно, отчего Джон был несказанно счастлив. Родители Шерлока и его родственники довольно легко нашли общий язык, заключили предварительный договор и предоставили им не только так нужное сейчас уединение, но и несколько специально оборудованных комнат. Вчера они с Шерлоком добрались лишь до первой. Джон предвкушающе заёрзал. Интересно, что в оставшихся? Он осторожно поднёс руку к глазам, чтобы ещё раз посмотреть на свои цифры, словно опасаясь, что они вновь могут измениться и тяжело вздохнул, чувствуя, как усталые мышцы неприятно потянуло. Все сложилось даже лучше, чем он ожидал. Теперь его категория позволяла стать Шерлоку не только хорошим Помощником, но и отличным любовником, подходящим по всем параметрам. Мечта отвоевать свою независимость и доказать всем, что даже Саб имеет право выбора, почти провалилась. Теперь Джон не хотел этого. Ему оказалось достаточно, что его выбрал Шерлок и, подчинив, но не сломав, выстроил их отношения таким образом, что Джон сам пожелал сдаться на милость этому великолепному доминанту. - Уже проснулся? – прозвучало над ухом, и объятие стало ещё сильнее. – Как себя чувствуешь? - Ммм, отлично, - Джон поплыл от мягкого прикосновения тёплых губ к своей щеке. - Но тело немного побаливает. - Ещё бы! Я сделаю тебе расслабляющий массаж, только немного позже, - многообещающе зашептал Шерлок. - А сейчас нам нужно чем-нибудь перекусить, - он продолжал неторопливо покрывать поцелуями его лицо. - Зачем? Я не хочу есть, - вяло возразил Джон под аккомпанемент своего урчащего живота. Тело ещё не готово было двигаться, а напряжённые мышцы не давали нормально отдохнуть. - Я могу принести. Джон только улыбнулся, наблюдая, как его доминант, легко выскользнув из постели, начал искать свои вещи. Всё в комнате было на своих местах: девайсы почищены и убраны в специальные ящики, одежда аккуратно сложена, а кровать, на которой они закончили вчерашнюю сессию, перестелена. Шерлок нарочно медленно натягивал брюки, позволяя вдоволь полюбоваться на свою сильную красивую спину и длинные ноги. - Не помню, когда успели здесь всё убрать? – задумчиво протянул Джон и тут же увидел, как Шерлок напрягся. Все игрушки, станки, ремни и кляпы находились под строгим контролем Домов, а вот последующую очистку и уборку помещения делали специальные люди. Наверняка в доме Холмсов были такие, но, смотря, как щёки Шерлока покрывались ярким румянцем, Джон понял: его Дом просто никого сюда не пустил, предпочитая сделать всё сам. - Почему ты не попросил слуг сделать это? – озвучил он вопрос, так и вертевшийся на языке. Шерлок, успевший надеть лишь брюки, подошёл к нему и присел на кровать. - Я пока не хочу, чтобы тебя кто-нибудь видел в таком виде, а тем более касался, - немного наклонившись, он легко поймал ладони Джона и прижал их к своим губам, покрывая поцелуями. – Ты только мой. Запомни, никто и никогда не причинит тебе вред, пока я с тобой. Ты веришь мне? Звучало как клятва. В серебристом, холодном взгляде Джон увидел непривычную для холодного доминанта нежность, поэтому только и смог, что согласно покачать головой, смаргивая подступившие к глазам слёзы. «Вот ведь, сентиментальный идиот», - подумал он про себя, почти мурлыча от ласковых прикосновений тёплых пальцев на шее. Шерлок провел ими справа налево, будто очерчивая невидимую линию. - Вчера ты поразил меня, Джон. Ведь подобные сессии происходят только, когда партнёры уже очень долго находятся вместе, а ты довольно легко выдержал такую нагрузку. От последних слов, Джон немного напрягся. Снова его доминант умудрился всё сделать по-своему. Ну вот что за наказание. - Я хотел сделать это немного позже, хотя, думаю, что сейчас самое время, - ничего не заметив, продолжил Шерлок. Он грациозно поднялся с кровати и отошёл к небольшому шкафчику, встроенному в стену, но быстро вернулся, держа в руках плоскую продолговатую коробочку, инкрустированную золотыми вставками. – Это тебе. У Джона перехватило дыхание. Естественно, он мгновенно догадался, что в ней, и теперь просто не мог оторвать взгляда от тёмного дерева. - Ты уверен? - вырвалось у него раньше, чем Шерлок положил палец на считывающее устройство открывающее крышку. - Да. Конечно, уверен, - его слишком ровный, спокойный голос, заставил Джона повнимательнее вглядеться в бледное лицо. Яркий блеск глаз, немного порозовевшие скулы выдавали небольшое волнение. Странно, как будто Джон мог отказать. Это заставило его развеселиться. Теперь, когда собственная категория позволяла свободно разглядеть все эмоции этого гениального Дома, он чувствовал в себе не только пресловутое упрямство, но и знал, что сможет легко сказать «нет», стоило Холмсу пойти против его воли. Было довольно странно понимать, что доминант действительно сомневался и даже был готов к подобному. - Идиот, - только и произнёс Джон, потянувшись к нему, зарываясь лицом в его волосы, втягивая притягательный аромат. – Как ты мог подумать, что я откажусь? Он точно знал, что Шерлок улыбнулся, так как чувствовал эту улыбку на своей коже. Дом довольно быстро отстранился. Его изящные руки легко достали узкую тёмно-красную полоску, заставив Джона прикусить губу от восхищения. Ошейник, который наверняка стоил как весь этот огромный дом, был расшит изящным золотым узором, в котором Саб легко узнал герб семьи Холмс. Теперь все будут знать наверняка, что Джон занят, и его сердце принадлежит одному из самых одарённых Капитанов Земли. Заметив приглашающий жест, Джон послушно соскользнул с кровати, стараясь не отвлекаться на боль в мышцах, и встал на колени. Он специально не смотрел, что делал Шерлок и немного наклонил голову, дрожа от восторга, когда мягкий материал приятно захолодил шею. Превосходное ощущение полного блаженства постепенно распространилось по всему телу, заставив с шумом втянуть воздух. Теперь Джон стал собственностью Шерлока и, купаясь в его светящемся мягким тёплым светом взгляде, Джон знал наверняка – доминант тоже целиком и полностью принадлежал ему. А также знал, что такие уникальные отношения не могли быть лёгкими и им, скорее всего, придётся ещё долго подстраиваться друг под друга, учась обходить острые углы. Но сейчас, когда от ласковых прикосновений кожа вновь начинала пылать, Джон больше всего на свете хотел почувствовать эти невероятные губы, стараясь вложить в каждое простое прикосновение, всю нежность и любовь, которую этот холодный с виду Дом так быстро разбудил в его сердце. Шерлок ловко поддел пальцем ошейник и потянул его на себя. Они неспешно целовались, понимая, что всего через несколько дней жизнь разительно переменится. Джону предстояло немного подучиться, чтобы соответствовать такому образованному Капитану, а Шерлоку позволить своей сумасшедшей энергии распространяться в правильном направлении, благо у него теперь для этого были все возможности. Их путешествие только начиналось, предполагая самые захватывающие приключения и опасные повороты. Чего так сильно не хватало Шерлоку, и о чем всегда мечтал Джон. Теперь, когда они были вместе, будущие трудности вызывали лишь мимолётное раздражение, не позволяя портить такие вот счастливые, откровенные моменты. Возможно, что отголоски этой не очень приятной истории, позволившей им сойтись, ещё напомнят о себе. Но вместе они легко справятся со всеми трудностями, разделяя и горе, и радости, особенно, если последние касались их теперь уже общих друзей. Зарываясь пальцами в волосы своего Капитана, Джон ловил себя на мысли, что ему несказанно повезло, что собственный ершистый, упрямый характер позволил найти такого уникального во всех смыслах доминанта, а Шерлок лишь улыбался. Только он один прекрасно знал, сколько труда ему пришлось вложить, чтобы выбор, сделанный ещё на самом первом курсе Академии, не стал ошибочным, а маленькая категория Саба взлетела до небес. Но Шерлок ни о чем не жалел. Его Джон стоил каждой секунды потраченного времени и сил.