Реквием по любви

- Тебе помочь? - интересуется Джиён, с любопытством наблюдая поверх моего плеча за моими ловкими манипуляциями ножом. Оборачиваюсь на него и не могу сдержать улыбку - молодой человек смотрит с лёгкой завистью во взгляде за таким невзрачным занятием, как нарезка лука. Квон, которым восторгается огромное количество людей по всей Азии да и не только, завидует моим кулинарным навыкам. Это кажется мне настолько забавным, что шутливо прячу нож за спину и, напустив на себя как можно более серьёзный вид, отрицательно мотаю головой. - Нет, не стоит, - отвечаю, нахмурив брови. - Должна же я хоть в чём-то быть лучше тебя. Если я соглашусь на твою помощь, то мне придётся обучить тебя всему, что я знаю, а значит - дать тебе в руки ещё один козырь. А у тебя, Джиён-а, их и так в сравнении со мной немало, - хочу пошутить, однако по поменявшемуся взгляду парня осознаю, что шутка не удалась. Едва пряча радость за серьёзным, почти суровым выражением лица, Квон обходит меня и прислоняется бёдрами к столешнице. Делает вид, что рассматривает нашинкованное мною кимчи, и даже хватает со стола колечко репчатого лука, затем закидывая его в рот. Продолжаю заниматься нарезкой, уже мысленно готовясь к вопросу, который вот-вот сорвётся с уст мальчишки. Я не ошибаюсь - ещё несколько вороватых взглядов в мою сторону, и Джиён с напускным безразличием спрашивает: - О каких именно козырях ты говорила? Закусываю губу. По идее, в том, чтобы честно ответить парню, нет ничего страшного, однако всё же решаю не лезть лишний раз на рожон. - Ты же и сам знаешь, Джиён-а, - тяну, скидывая нарезанные овощи с доски в кипящий бульон. - Во всём, что касается работы. Знаешь, если говорить объективно - думаю, ты хорош не только в музыке. Ты мог бы стать прекрасным актёром. Настоящим актёром, а не тем, кого любят лишь за красивое лицо и относительно сносную игру. - Не думаю, что тебя зрители любят лишь за красивое лицо и сносную игру, - неожиданно парирует мальчишка. - Ты талантлива и сейчас просто льстишь мне, чтобы отвести тему от других моих козырей. Вскидываю на парня сердитый взгляд. Почему Джиён настолько проницателен? Сейчас мне даже кажется, что он знает меня лучше, чем я сама себя знаю. - От каких это "других" козырей? - прячу неловкость за откровенным сарказмом. Скидываю в кипящий суп нарезанную соломкой морковь и вскрикиваю, когда из-за неосторожности несколько обжигающих капель брызгают мне на кожу. Потирая покрасневшую кожу, запускаю руку под проточную воду и тут же вздрагиваю, когда Джиён вдруг обхватывает меня со спины и начинает пальцами осторожно массировать побаливающее место. Вроде бы понимаю, что нужно восстановить дистанцию между нами, однако вместе с этим чувствую, как боль уходит из-за едва ощутимых прикосновений парня. Так и стоим, держа руки под водой, когда на кухне появляется всё ещё бледный Сухёк. - Вы тут свидание устроили или всё же меня от смерти спасать собрались? - обиженно тянет он, а затем плюхается на табурет. Почёсывая коленку, актёр вытягивает шею и старается заглянуть в кастрюлю. Напоминает в этот момент любопытного суриката, выползшего из норы, однако не успеваю улыбнуться, потому что до меня наконец доходит, что Джиён, невзирая на присутствие друга, продолжает обнимать мою талию. Освобождаюсь от его рук и только тогда улыбаюсь актёру. - Сухёк, конечно же, мы здесь лишь за тем, чтобы спасти тебя, - лепечу приторно, наливая в стакан воду и бросая туда таблетку аспирина. Наблюдаю за тем, как она, шипя, растворяется в воде, а затем подаю стакан Сухёку. - Пока суп не готов, тебе стоит выпить шипучку. Обычно она очень мне помогает. - Надеюсь, что и мне она поможет, - бормочет актёр, дрожащей рукой поднося ко рту стакан. - Нет, реально нуна, я просто-напросто умираю. А у меня ведь завтра съёмки и интервью. Мне нельзя умирать, понимаешь, Джиён-а? Джиён цокает языком, вознося взгляд к потолку и что-то бормоча себе под нос. Затем молодой человек тоже опускается на табурет и со взглядом, полным скепсиса, спрашивает у друга: - Хёксу-я, ответь мне, что должно произойти, чтобы ты наконец включал голову при выборе очередной "спутницы жизни"? Нет, я, конечно, всё понимаю - Минхи красивая девушка, признанная в определённых кругах поэтесса, но, - Квон на мгновение делает вид, что задумался над чем-то очень важным, - тебя не смутило то, что практически все её стихи о... кхм... вагинах да членах? Прячу улыбку, отворачиваясь к раковине и перекрывая кран. Забавно, что Джиён читает другу лекции о таких вещах, когда в нескольких последних своих хитах затрагивает темы и похлеще каких-то там вагин. Да и вообще, то, что парень так заботится о своём нерадивом друге вызывает во мне какое-то идиотское умиление. Может быть, дело в том, что Хёнсык практически ни о ком не заботился, кроме себя и... Меня. Странно, раньше мне льстил тот факт, что муж проявлял заботу лишь по отношению ко мне, а теперь это немного коробит. Хёри, Джиён заботятся обо мне, а я забочусь о них. У Хёнсыка же с друзьями никогда не было подобного. Задумываюсь, почему, однако не нахожу ни одного объяснения этому явлению. Как Хёри называла моего тогда ещё жениха? Холодный городской мужчина? Мрачно усмехаюсь - пожалуй, онни была права. Только вот холодный городской мужчина умел быть необычайно тёплым со мной. Умел, но в какой-то момент нашей совместной жизни попросту перестал этого хотеть. Снова вспоминаю о всё ещё выключенном телефоне, лежащем на кровати в гостевой спальне. Я так и не решилась включить его. Трушу увидеть сообщения от мужа или услышать его голос - его явно рассерженный голос. Хёнсык умеет подавлять любой бунт одной лишь фразой. Нет, он никогда не грубит и никогда не давит - мужчина просто всегда знает, что именно нужно сказать и что именно я хочу услышать. Каждый раз я сдавалась ему на милость при любой нашей стычке - уступала Хёнсыку, будучи ещё и чуть ли ни благодарной ему за то, что он наставил меня на "путь истинный". Было ли это правильным? Не знаю. Я просто любила, сильно любила его и была готова на любой компромисс. Готова ли я и сейчас идти на подобные компромиссы? Не уверена полностью, однако кажется, что уже нет. Хотя и продолжаю любить мужа, однако живу уже не во имя его, а вопреки. Бьюсь с ним, потому что всё ещё помню себя, оглушённую и ослеплённую болью от его предательства, в том кафе, в котором и повстречала Джиёна. Джиёна, который, несмотря на длительный перерыв в нашей дружбе, как и раньше, пришёл мне на помощь. Вовремя схватил меня за шиворот и вытянул из того ада, в который я сама себя едва не загнала. Пусть у него и были на то свои причины, которые не особо мне по душе, но... Квон сейчас чуть ли ни самый близкий мне человек. От этой мысли почему-то ком подкатывает к горлу, а на глаза наворачиваются слёзы. Радуюсь тому, что стою к парням спиной. Впрочем, они настолько увлечены спором, который я прослушала из-за своих внутренних переживаний, что всё равно не заметили бы моего состояния. Решаю снова переключиться на разговор Су и Джиёна. - <...> А откуда я вообще мог знать, что эта бесноватая прикуёт меня к кровати и станет на мне скакать, пока я не притворюсь полумёртвым? - возмущённо восклицает Сухёк, вскакивая с табурета и взмахивая руками, словно крыльями. - Догадаться по её стихам? Ты тоже про тёлок, которых трахаешь, поёшь, и что? Ты же при этом в жизни вполне себе адекватный чувак! С рядом отклонений, конечно, но кто же без греха-то? - С каким это рядом отклонений? - ощетинивается Джиён, прежде чем снова с театральным апломбом задуматься на мгновение, а затем стукнуть себя пальцами по лбу, словно его осенила какая-то гениальная мысль. - О, не про себя ли ты говоришь, дружище? Потому что из самых очевидных моих "отклонений" ты первое, что приходит мне на ум, - сердится Квон, вскакивая с табурета. Сухёк же вдруг прикладывает ладонь к груди и протяжно стонет. Парень настолько убедительно играет адовы муки, что на мгновение я даже начинаю ему верить - впрочем, быстро вспоминаю обо всех фокусах, на которые способен актёр, и лишь качаю головой. Джиён так и вовсе усмехается, прикуривая сигарету. - Су, временами ты ведёшь себя, как дива. Тебе не стыдно каждый раз прибегать к таким грязным приёмчикам? - Обычно они действуют, - возмущается быстрому раскрытию своего коварного плана Сухёк. - Могли бы и притвориться, что волнуетесь за меня! В его голосе столько искреннего негодования, что мы с Джиёном хором осуждающе фыркаем. Лично мне кажется, что к Сухёку просто невозможно привыкнуть. Есть люди с закидонами, но он... Он человек-закидон. И самое забавное в том, что окружающие, "не допущенные к телу", вообще не в состоянии заметить, каким странноватым человеком является актёр. Он галантен, вежлив и таинственен. Многим женщинам хочется его разгадать, однако уверена, когда это у них всё-таки хоть немного получается - они попросту приходят в шок от той дивы и любителя экзотики, который скрывается за вполне презентабельной оболочкой. Вот и сейчас Сухёк снова вошёл в раж и зыркает на нас с Джиёном так, словно мы вогнали ему нож в спину своим равнодушием. Перевожу взгляд на Квона, который, выдыхая струйку никотина в потолок, взмахивает рукой - мол, продолжай-продолжай. И Сухёк, конечно же, продолжает. - Да вы вообще знаете, что мне пришлось сегодня пережить? - видимо, пересмотрев способы воздействия на нас, жалобно тянет актёр. - Знаем-знаем, тебя приковали к кровати и скакали на тебе, пока ты не притворился, что у тебя инфаркт, - безжалостно чеканит Джиён, и я прикрываю рот ладонью, чтобы скрыть улыбку. Квон напоминает мне сейчас маменьку, пытающуюся воззвать к совести своего обнаглевшего чада. Однако проблема в том, что совесть Сухёка перед его рождением совершенно точно на что-то в последний момент заменили. - Нуна, хоть ты меня пожалей, - театрально молит актёр, вдруг обхватывая меня за талию и притягивая к себе. При этом парень кладёт голову мне на грудь, а я от полного шока даже не пытаюсь вырваться. - Если ты сейчас же не уберёшь руки от Ынхи, то я, Су, честное слово, хорошенько врежу в твой орлиный клюв, - тут же холодно цедит Джиён, буравя друга убийственным взглядом исподлобья. Шокировано наблюдаю за тем, как актёр тут же разжимает и направляется прочь из кухни. Выглядит при этом оскорблённым и понурым, однако напоследок всё же "вставляет шпильку": - А говоришь, что у тебя нет отклонений! Джиён снова бросается было в бой, однако я решаю прервать эту перепалку. Подскакиваю к парню сзади и закрываю ему рот обеими ладонями. - Прошу, уймитесь уже, - молю искренне. - Ты же знаешь, Сухёк всё равно будет тем, кто скажет последнее слово, даже если ему хорошенько заклеить рот и приковать цепью к батарее. Квон согласно кивает и неожиданно накрывает мои ладони своими. Только теперь осознаю, что стою, прижавшись грудью к спине молодого человека, и от этого осознания сердце начинает бежать быстрее, а к щекам приливает кровь. Однако не пытаюсь отпрянуть - только разжимаю ладони, предоставляя Джиёну возможность говорить. Кажется, что он вот-вот скажет что-то важное. Что-то, чего я жду. Но парень молчит. Стоит, опираясь ладонями на столешницу, и молчит. И я почему-то разочарована этим молчанием, несмотря даже на то, что и сама не понимаю, каких именно слов жду. Опускаю руки, делаю шаг назад, а затем запускаю пальцы в свои волосы. Надо как-то взять себя в руки - не пробуксовывать, не ждать непонятно чего, не скрываться от жизни в чужих апартаментах. Так много "не", которые только мешают жить, но вместе с тем... Вместе с тем мне почему-то всё равно намного лучше здесь, чем в родных стенах. Здесь мне даже дышится свободнее, несмотря на то, что у нас с Джиёном более чем странное отношение друг к другу. Квон всё ещё не оборачивается ко мне - стоит и смотрит в стену. Вижу, как напряжены его плечи, и понимаю, что старая истина снова оказалась верна - после смеха всегда приходят слёзы. Знаю, что означает это молчание, и оказываюсь права. - Суп почти готов, - хрипло и тихо произносит Джиён, кивком указывая на кастрюлю. - Ты уйдёшь? Хочется произнести короткое "да", каким бы жестоким оно ни было по отношению к парню. Одним словом можно сейчас вновь расставить всё по местам, однако молодой человек вдруг оборачивается и пристально смотрит мне в глаза. Сейчас Джиён уязвим из-за своих чувств ко мне, и я, чувствуя вину, отвожу взгляд. Просто не могу выдавить из себя это дурацкое "да". Неожиданно даже для себя отрицательно качаю головой. - Я тоже хочу попробовать суп, - вру, выключая плиту. - Да и к тому же, вдруг он не поможет Сухёку? Как я могу оставить тебя в такой стрёмной ситуации одного? - Ты остаёшься ради Су или всё же... - тихо спрашивает парень, наблюдая за тем, как я снимаю кастрюлю с плиты и переставляю её на специальную подставку. Замираю, стоя к Джиёну спиной. Чуть не обжигаю себе снова пальцы о горячий чугунок. Наверное, нужно соврать, отшутиться или попросту промолчать, но что-то в голосе парня не даёт мне этого сделать. Мальчишке важно услышать это, и я даю ему то, что он хочет. Эти слова - единственное из того, что я вообще сейчас могу ему дать. - Ты же знаешь, Джиён-а, Сухёк здесь совершенно ни при чём, - каждое слово даётся с громадным трудом, каждое произносится предательски дрожащим голосом. Может быть, это всего лишь паранойя, и Квон не слышит меня так, как я сама слышу себя, но всё же почти уверена, что он замечает моё состояние. Джиён не дожимает меня, не заставляет сказать что-то большее - он просто берёт в руки кастрюлю и направляется прочь из кухни, и я с благодарностью смотрю ему вслед. Когда парень возвращается за тарелками и столовыми приборами, каким-то чудом даже умудряюсь вымученно улыбнуться. - Спасибо, - выдыхаю, сама не зная, почему. - За что? - удивляется молодой человек, снова направляясь в гостиную. Следую за ним и наблюдаю, как Джиён расставляет тарелки на не так давно освобождённом нами от грязной посуды столе. - За всё, - произношу тихо. - За то, что терпишь меня. За то, что возишься со мной, хотя у тебя наверняка есть множество дел поинтереснее, - неожиданно прорывает меня на откровения. - Джиён-а, я и вправду безумно благодарна тебе. - Садись есть, Ынхи, - отодвинув передо мной стул, Квон оставляет мои слова без внимания. Сажусь за стол и не смею поднять взгляд на сидящего напротив парня. Он же, судя по не очень приятным ощущениям, смотрит на меня в упор. Очень хочется, чтобы поскорее пришёл Сухёк и развеял мрачную атмосферу, повисшую в комнате. Чувствую злость Джиёна, однако абсолютно не могу понять её причину. Наконец всё же бросаю на молодого человека вороватый взгляд и тем самым навлекаю на себя неприятности. - Ты действительно веришь в то, что я тебя "терплю", - интересуется Квон, яростно накручивая палочками рамен в своей пиале, - или же просто так принято говорить? - Джиён-а, прошу... - Неужели ты не понимаешь, что я только и жду таких вот "терпеть"? - перебивает меня мальчишка. - Всё время, пока мы готовили этот блядский суп, я хотел оттянуть момент, когда ты скажешь, что уходишь. Каждые долбанные пять минут, пока ты здесь, равносильны... - Вздрагиваю, когда металлические палочки Джиёна с грохотом приземляются на его тарелке. - Блядь, я даже не знаю, чему они равносильны, Ынхи! Да я вздохнуть лишний раз боялся, чтобы тебя не спугнуть. И ты меня не отпихивала - впервые ты не отталкивала меня, бормоча что-то о своём долбоёбе-муже! И я был так счастлив. Мать твою, ты даже не представляешь, насколько счастливым делаешь меня одним лишь долбанным взглядом или улыбкой. Но все твои грёбанные слова... Ты реально веришь в то, что у меня есть "дела поинтереснее", чем ты?! Если нет, то зачем тогда несёшь весь этот бред, разговаривая со мной, словно с недееспособным человеком? Мне не нужна твоя благодарность, как ты не понимаешь? Я делаю всё это, потому что этого хочу, потому что мне необходима вся эта возня вокруг тебя! Таращусь на вскочившего на ноги Джиёна, не зная, что ответить на эту неожиданную тираду. Я действительно хотела поблагодарить его, сделать для него что-то хорошее, однако вновь всё испортила. Закрываю глаза, чувствуя страшную усталость. Почему мы с Квоном никогда не можем прожить хотя бы несколько часов без вот таких выяснений отношений? Такое положение дел неимоверно злит, и я тоже откидываю в сторону палочки. - Я не сказала тебе ничего такого, что могло бы вызвать такую реакцию, - цежу сквозь зубы, поднимаясь из-за стола. - Ты один вздохнуть боялся? Да я вообще каждый раз замираю, после того, как что-либо тебе скажу. Потому что тоже боюсь! Чертовски боюсь, что ты начнёшь снова выяснять отношения! Я осталась здесь из-за тебя! - уже практически кричу, не боясь даже того, что в комнате наконец появляется Сухёк. - Не из благодарности, а просто потому что ты этого хотел! Ты спрашиваешь, неужели я верю в то, что ты меня терпишь или что у тебя есть дела поинтереснее меня? Да, чёрт тебя побери, я ни черта в это не верю! Я живой человек, и я вижу, как ты на меня смотришь, я догадываюсь, что ты чувствуешь, но это ничего не меняет. Я не могу дать тебе то, что ты хочешь! - Отлично. Я понял. Можешь не продолжать, - говорит мальчишка, разворачиваясь и направляясь мимо ошеломлённого разыгравшейся перед ним сценой Сухёка к лестнице. Холодное "я понял", словно пощёчина, потому что я уверена на все сто процентов - ни черта Джиён не понял. Срываюсь с места и бросаюсь в погоню. Настигаю его уже в спальне. Квон сидит на кровати и набирает чей-то номер в айфоне, при этом даже не поднимая на меня взгляд. Бросаюсь вперёд, выхватывая телефон из руки парня и отшвыривая его в сторону. Стою теперь, упираясь коленом в матрас, и смотрю Джиёну в глаза сверху-вниз. - Ты хоть представляешь, насколько меня бесишь иногда? - спрашиваю, хватаясь пальцами за волосы парня и чуть оттягивая его от себя. - Иногда мне кажется, что однажды ты сведёшь меня с ума, Джиён-а! - Ты уже лишила меня рассудка, - горько усмехается Джиён, глядя на меня с таким надрывом, что я попросту не выдерживаю. Пора признавать хотя бы мысленно, что у меня какая-то долбанная зависимость от Квона - не такая, как от Хёнсыка, но всё же не могу смотреть на то, как он страдает. Страдает из-за меня - глупой стервы, у которой вся жизнь превратилась в нескончаемый хаос. Медленно разжимаю пальцы, продолжая смотреть Джиёну в глаза. Он так уязвим сейчас, что у меня сжимается всё внутри. Кажется на мгновение, что любое моё слово пробьёт его до костей, оставит на нём незаживающие кровоточащие раны, и я замираю. - Жалеешь меня? - снова угадывает молодой человек, невесело смеясь. - Как мило. Спасибо, нуна. Эта "нуна" снова бьёт меня наотмашь, поднимая из глубин новую волну раздражения. Снова хватаю мальчишку за волосы - до болезненного сжимаю пальцы, прекрасно осознавая, что причиняю боль не только себе. Подаюсь вперёд и выдыхаю в приоткрытые губы Джиёна: - Дурак. Ты хотя бы сам понимаешь, какой ты дурак? Квон хочет что-то ответить, но его ответ тонет в поцелуе. Сама делаю этот шаг. Просто закрываю рот парня губами, дабы прекратить уже спор, который ни к чему хорошему всё равно не приведёт. Я устала бодаться с ним, да и вообще, наверное, права в том, что потихоньку схожу с ума. Двое сумасшедших на одной кровати, не многовато ли? Задыхаюсь от нехватки воздуха и рук Джиёна, которыми парень жадно блуждает по изгибам моего тела. Ещё немного, и я окончательно потеряю контроль над собой. Сердце колотится о грудную клетку, а мысли всё больше путаются. Я хотела лишь заставить мальчишку замолчать, однако сейчас почти забыла о причине своего поступка. Есть только я, Джиён... и его блядский айфон, который начинает разрываться на покрывале в тот момент, когда молодой человек накрывает губами мой затвердевший сосок. - Блядь, - стонет парень, виновато поднимая на меня взгляд. Понимаю сразу же, что по какой-то причине наш внеплановый перепих отменяется. Мне бы обрадоваться тому, что всё сложилось именно так, однако вместо этого испытываю глубочайшее разочарование. Момент упущен, и я разжимаю руки, выпуская Джиёна из объятий. Парень вскользь касается губами моей ключицы. - Это директор Ян. Я не могу не ответить. Киваю. Всё понимаю, но чувствую себя чуть ли ни обманутой. Запахиваю блузку, дрожащими пальцами застёгиваю пуговицы и прикладываю ладонь к горящей от возбуждения щеке. Всё против нас - значит я права в том, что бегу от Джиёна. Всего минуту назад я бы без зазрения совести переспала с ним, а сейчас стыжусь своей слабости. Хватаю с кровати свой айфон и, пару секунд подумав, всё-таки включаю его. Практически сразу же приходит сообщение о трёх голосовых сообщениях - каждое от Хёнсыка. Нахмурив брови смотрю на табло, не решаясь их прослушать. Судя по всему, муж прождал меня около четырёх часов. И ждать ему действительно пришлось у квартиры - только сейчас вспоминаю, что поменяла замок пару дней назад. Похоже, сегодняшние разборки с моим участием только начинаются, и от этого осознания я устало опускаюсь на кровать. Сперва сажусь на неё, а затем и вовсе падаю спиной на матрас, широко раскинув руки. Джиён, вышедший как раз из ванной комнаты, удивлённо смотрит на меня, однако не подаю признаков жизни. Я окончательно запуталась и не понимаю, что будет лучшим для меня. Ещё одну атаку на мой мозг уже не выдержу. Парень опускается на кровать и неожиданно легко касается губами моей скулы. Медленно поворачиваю к нему, лежащему на боку, голову. - Что-то случилось? - спрашивает он, и я вдруг чётко осознаю, что да - случилось. - Поцелуй меня, Джиён-а, - тихо шепчу, касаясь пальцами его виска.