Реквием по любви

http://cs540101.vk.me/c625631/v625631656/6a3b/PNh8m0PRciA.jpg Спасибо за обложку Александре. Смотрю в окно, втягивая в лёгкие никотин. Сегодня пасмурно и сыро. Даже погода соответствует моему настроению. Тому, что происходит с моей жизнью минута за минутой вот уже две недели. Какие-то сплошные полутона. Когда уже не можешь плакать, но и улыбаться совершенно нечему. Не помогает ничего - ни посиделки с Хёри, ни просмотр любимых комедий, ни работа. Ничего. Потому что в этой долбанной жизни уже четырнадцать дней нет Джиёна. Четырнадцать дней борюсь с собой. Борюсь из последних сил, чтобы не позвонить ему. Чтобы не отправиться в те места, где смогу его найти. Джиён не заслужил того, чтобы я снова терзала его. Я обязана наступить на горло всем тем чувствам, которые он пробудил во мне. Ради него. Ради того, чтобы Джиён больше не тратил время на таких непутёвых женщин, как я. Никогда не думала, что это так сложно - не быть эгоисткой. Оказалось - почти невозможно. Соблазн по-настоящему велик. Особенно в моменты, когда прихожу вечером в огромную пустую квартиру и понимаю, что Джиён, возможно, больше никогда не придёт. В такие минуты становится по-настоящему страшно, что это действительно конец. Что я упустила того самого человека. Того, кто даётся любому из нас лишь раз в жизни. Потеряла его из-за собственной зашоренности и глупости. Так кичилась своим возрастом, а в итоге взрослым в наших отношениях оказался именно Квон. Ещё одна затяжка и устало закрываю глаза. В таком подвешенном нервозном состоянии только и встречать гостей. Особенно - мою семейку. Однако ничего не могу поделать с этим визитом - обед был назначен ещё до нашего расставания с Джиёном. И сейчас я даже рада тому, что молодой человек так и не узнал о нём. Этот обед - всего лишь ещё одно подтверждение моей трусости и слабости. - Ты куришь в квартире? - голос Хёнсыка, когда-то такой родной, не вызывает во мне ровным счётом никаких эмоций. Даже поворачиваться к нему лицом не хочется. Продолжаю смотреть прямо перед собой и неспешно курить. Пожимаю плечами, выдыхая дым через ноздри - так, как когда-то любил делать Джиён. - Я продаю квартиру, - неожиданно даже для себя, выдыхаю вместе с никотином. Моя растерянность от собственных слов мимолётна - через мгновение понимаю, что давным-давно должна была так поступить. - Надеюсь, ты не против? - спрашиваю риторически, глядя на бывшего мужа поверх плеча. Хёнсык, держащий в руках огромную вазу с принесёнными им же самим цветами, выглядит ошеломлённым. Но уже через пару секунд мужчина берёт себя в руки. Улыбается, хотя замечаю по взгляду, что ему не до веселья. - Ты шутишь? - интересуется, ставя вазу на пол. - Мы выбирали её почти полго... Отрицательно мотаю головой, затушив сигарету в недопитом стакане с минералкой. Хёнсык, прервавшись на полуслове, ошеломлённо переводит взгляд вниз на окурок, плавающий в жидкости. Моему бывшему явно претит такое поведение, но больше, чем уверена - он будет молчать. Побоится пойти со мной на открытый конфликт. Хёнсык не дурак и прекрасно понимает, что тогда точно всё - тогда точно конец. И мужчина действительно молчит - делает вид, что всё в порядке. И мне вдруг становится неестественно данной ситуации смешно. Настолько, что начинаю хихикать, прикрыв ладонями лицо. Ведь я-то знаю, что и без этого между нами поставлена точка. Знаю, но не говорю ему. Не потому, что жалею. Нахожу унизительным ещё хоть что-нибудь, хоть когда-нибудь объяснять этому красивому и совершенно уже чужому мне человеку. Хёнсык ничего не объяснял мне в прошлом. Может быть, по той же самой причине. Но теперь не виню его. Во всяком случае - в отсутствии задушевных разговоров на тему его ухода. Теперь я и сама знаю, каково это - смотреть на человека, чувства к которому полностью перегорели. Наверное, мне даже легче, чем было Хёнсыку. Потому что это действительно не я налажала. Это не из-за меня между нами возникла пропасть, которую уже не преодолеть. - Открой, - прошу я, услышав трель дверного звонка, и, взяв свою импровизированную пепельницу в руку, направляюсь на кухню. Как всегда, мой бунт заканчивается, как только слышу властный голос матери, раздающийся из коридора. Трусливо прячу улику в один из шкафчиков и закидываю в рот несколько мятных драже. - Мама, я так рада... Поворачиваюсь к как всегда безукоризненно выглядящей женщине, придирчиво оглядывающей меня взглядом. Снова ощущаю себя девочкой-подростком и смолкаю на полуслове, осознавая, что попалась. - Ты снова куришь? - без предисловий начинает мать, презрительно поджимая губы на мгновение. С детских лет ненавижу её манеру разговаривать со мной, словно надзиратель с заключённым. - Куришь или нет, Ынхи-я? - Мама, как Вам ремонт? - приходит мне на помощь Хёнсык, и, слава всем богам, эта попытка не терпит крах. Моя родительница с благоговением во взгляде тут же направляется к зятю. И я, глядя на то, как она с ним воркует, едва сдерживаюсь, чтобы всё-таки не решиться на бунт. Интересно, будет ли мать по-прежнему в восторге от Хёнсыка, когда узнает о том, что он меня бросил? Задаю вопрос и тут же на него отвечаю. Меня сначала, как всегда, обвинят во всех грехах, а затем с деликатностью бронетранспортера "помирят" с моим бывшим. Только вот мне абсолютно не нужно подобное вмешательство в мою жизнь. Лучше уж один вечер изобразить, что всё у нас нормально, чем затем полжизни подвергаться эмоциональному террору. Кивком здороваюсь с Сиён. Сестра с сочувствием смотрит на меня, сжимая в руке довольно большой тубус. Чтобы отвлечься от не особо радужных мыслей, пытаюсь угадать, что кузина в нём притащила, однако, в конце концов, сдаюсь и перехватываю в гостиной отца с тётей. Проводив их к уже накрытому столу, смотрю на наручные часы - Хёри, как обычно, опаздывает, в то время, как мне очень нужен друг и соратник. Наконец, когда все уже рассаживаются по местам, раздаётся звонок в дверь. Едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться с места - родители к этому моменту уже успевают начать сетовать об отсутствии у них внуков. Радостно распахиваю дверь и шокировано замираю - на пороге Хёри и Джиён. В голове тысяча и одна мысль, но ни одной толковой. Просто стою и во все глаза смотрю на него, стараясь впитать в себя каждую чёрточку любимого лица. Сердце практически не стучит, а от лица явно отлила вся кровь - даже прислоняюсь плечом к дверному косяку, чтобы просто не опасть вниз. Я надеялась на нашу встречу в ближайшем будущем, однако оказываюсь абсолютно не готова к тому, что меня накроет с головой при виде Джиёна. Хёри что-то быстро тараторит, но я ни черта не слышу. - Здравствуй, Джиён, - мямлю, едва находя силы для этого скупого приветствия. - Здравствуй, нуна, - отвечает тихо, наконец переводя на меня взгляд. И всё. Ощущение, что мне только что искусственно завели сердце. Оно начинает биться словно бешеное, а отлившая мгновением ранее от лица кровь стремительно возвращается назад. На глаза тут же наворачиваются слёзы. Трудно дышать от кома в горле. Действительно трудно. Кажется, что я попросту разучилась втягивать кислород в лёгкие. Чтобы хоть немного прийти в себя, перевожу взгляд на Хёри. Подруга недовольно цокает языком, вручая подоспевшему Хёнсыку свою куртку и заодно куртку Джиёна. Даже не смотрит мужчине в лицо, и я, зная онни, прекрасно понимаю, почему. Если она заведётся, то грянет апокалипсис. - Муж улетел на свадьбу друзей в Европу, - начинает объяснять Хёри, не глядя ни на кого конкретного и скидывая с себя кеды. - А я, как назло, простыла немного. Сегодня ещё ничего, но вчера я просто умирала. Реально, думала, кони двину. Так что Сансун строго-настрого запретил мне выходить из дома одной, - продолжает тараторить певица, разматывая сперва свой шарф, а затем и шарф Джиёна. Каждое действие вокруг меня словно на замедленной перемотке. - И я подумала, кто бы мог стать моим спутником на этот вечер? Ну и, конечно, вспомнила о Джиёне. В конце концов, мы были практически одной семьёй долгое время. Ну, конечно, до твоего эпичного появления в жизни Ынхи, - саркастически поправляет саму себя женщина, наконец с вызовом глядя помрачневшему Хёнсыку в глаза. - Так что, даже не знаю, кто из вас двоих здесь более уместен. Шокировано замираю. Понимаю, что Хёри говорит всего лишь про дружеские отношения, но с учётом того, что и я, и Джиён, и она знаем истинное положение дел... Страшно, что Хёнсык догадается обо всём. Плевать на его мнение, но, как говорится, предупреждён - значит вооружён. С него станется - выкрутит всё при моих родителях так, что буду жалеть затем об этом всю свою жизнь. Странно, раньше считала мужа умным, сейчас же - просто изворотливым. Однако факт остаётся фактом - Хёнсыку незачем знать про Джиёна. - Хёри, - одёргиваю подругу, дабы её не понесло ещё дальше - тогда даже мои родители будут разъярённой женщине не указ. К тому же, и так было сказано больше, чем требовала ситуация. Если Хёнсык зацепится за слова онни - мне конец. - Онни, пойдём за стол. Женщина, всё это время не сводящая взгляд с слегка ошеломлённого такой не радушной встречей Хёнсыка, согласно кивает и подхватывает Джиёна под локоть. Наблюдаю за направляющимися в столовую людьми, не в силах сделать даже шага. По-прежнему не до конца понимаю, что происходит. Неужели худший кошмар стал реальностью? Я, моя семья и два моих бывших в одном помещении. Хочется открыть окно и сигануть вниз без всякого парашюта. Удар плашмя об асфальт кажется мне самым гуманным выходом из моих трудностей. - Ты идёшь? - окликает меня Хёнсык, и я вздрагиваю. Вдруг осознаю, что муж всё понял. Наверное, поймал мой взор, обращённый на Джиёна, или же просто интуитивно осознал, кто его соперник. Ну а может - всё дело всё-таки в словах Хёри. Кожей ощущаю враждебность бывшего по отношению к Квону. Провожает парня таким оценивающим взглядом, что даже хочется одёрнуть его - сказать, что он не имеет никакого морального права с такой надменностью смотреть на моего Джиёна. Однако из последних сил сдерживаю себя, дабы избежать публичного скандала. Крайне неудачно садимся за стол - оказываюсь напротив Джиёна, который, похоже, решил выжечь на мне дыру. Начинаю нервничать ещё больше - палочки и столовые приборы падают на стол, а улыбка, наверное, выглядит, как неестественный оскал. Несу полную ахинею, тщетно пытаясь создать хотя бы видимость нормальной обстановки, но какое там. Единственное, в чём мне повезло за весь сегодняшний день - родители не особо удивлены появлению с Хёри Джиёна. Наверное, помнят его по нашему общему прошлому. Прошлому без секса. От собственной поправки на моих щеках проступает румянец, а только что сделанный глоток вина попадает не в то горло. Начинаю кашлять, обхватив шею ладонью. К счастью или сожалению, остаюсь жива, да ещё и оказываюсь в центре всеобщего внимания. Только этого мне и не хватало для полного счастья. С остервенением вонзаюсь вилкой в бараний окорок и начинаю кромсать его ножом, дабы скрыть своё смущение. - Я считаю, что айдолам в чём-то очень везёт, - вдруг с мнимой задумчивостью тянет Хёнсык. Перевожу на бывшего взгляд, предвидя надвигающуюся катастрофу. - Можно особо не думать о внешнем виде. Хочешь рванье носишь, хочешь - выкрасишься в серо-буро-малиновый в крапинку, - саркастически продолжает мужчина, и я крепче сжимаю рукоятку ножа, прекрасно понимая, что иголка воткнута в Джиёна. - Красота, а не жизнь, правда? Квон широко улыбается, хотя во взгляде сквозит холод. Про себя молюсь всем святым, чтобы сейчас не началась словесная перепалка. Отпив из бокала, Джиён с всё такой же вежливой улыбкой ставит его на стол. - Не стану отрицать. Красота, - лаконично соглашается парень. - Да и женщинам нравится. Наблюдаю за тем, как сжимаются от злости губы Хёнсыка. Хочется провалиться под пол, потому что нервы уже абсолютно ни к чёрту от предчувствий грандиозного скандала. - Женщинам? - язвительно переспрашивает мужчина. - Скорее - школьницам. Закрываю глаза на мгновение, чтобы не встрять. Нет, это действительно просто ни в какие ворота - Хёнсык не вправе так разговаривать с моими гостями. Особенно с Джиёном. И самое бесящее то, что я не могу одёрнуть его. Джиён загадочно улыбается, чуть склоняя голову вбок. На мгновение мне кажется, что он ответит, но молодой человек по-прежнему молчит. Не смотрит ни на меня, ни на моих внезапно притихших родственников. Просто сидит и ковыряется палочками в своей пиале. Точно знаю, почему. И точно знаю, что это молчание даётся Джиёну с трудом. Он не хочет подставлять меня, хотя мог бы одной лишь фразой стереть с холёного лица Хёнсыка его гадкую надменную усмешку. Кусок в горло не лезет при мысли, что даже теперь, когда мы расстались, Джиён делает для меня несоизмеримо больше, нежели я для него. - Ну, Хёнсык, у тебя тоже работа та ещё, - разряжает накалившуюся обстановку Хёри. - Можно по блату в клинике ещё немного подпилить подбородок. Мне кажется, что прошлого вмешательства тебе было явно недостаточно. В комнате повисает гробовая тишина. Нахожусь в каком-то пограничном состоянии. С одной стороны Хёри, конечно, перешла некоторые рамки, однако с другой - безумно благодарна ей. Переглядываемся с подругой, понимая всё без всяких слов. Наконец отойдя от шока, Хёнсык окидывает Хёри колючим взглядом, однако женщине, как всегда, по барабану чужое мнение - спокойно забрасывает в рот яичный ролл и ободряюще мне улыбается. Начинается суета. Видимо, каждый из присутствующих пытается сгладить произошедшую только что перепалку, но от этого только хуже - Хёнсык продолжает то и дело "кусать" Джиёна. И каждый раз, когда Квон никак не реагирует на очередное завуалированное оскорбление, чувствую себя так, словно только что получила звонкую пощёчину. В итоге всё-таки не выдерживаю и, бросив палочки на стол, вскакиваю на ноги. - Может быть, ты наконец заткнёшься?! Просто возьмёшь и заткнёшься! - цежу сквозь зубы. - Ты ведь по-прежнему считаешь себя хозяином положения, да? Сидишь тут, как маленький Божок, и пользуешься тем, что Джиён не может тебе ответить, дабы не подставлять меня! - Ынхи! - раздаются сразу со всех концов стола возгласы присутствующих, но мне уже плевать на всё. Ящик Пандоры вскрыт и обратной запечатке не подлежит. Потому что всё то, что я так долго копила в себе, наконец-то должно быть сказано. Сказано ради того одного человека, который сидит напротив и ошеломлённо смотрит на меня так, словно видит впервые. И он прав - такая я впервые. - Ынхи, сейчас же сядь за стол, - приказывает мать, сверля меня гневным взглядом. - Женщине не стоит... - Не сяду, мама, - впервые в жизни твёрдо отвечаю ей, без всякого страха или сомнений глядя в глаза. - И, уж прости, сама решу, что мне стоит, а что не стоит делать или говорить в собственной квартире. Собственному бывшему мужу. Ведь я так понимаю, что Хёнсык, как и я сама, никого не посвятил в подробности произошедшего между нами? Не посвятил в то, что ушёл к другой? - Язвительные злые слова неконтролируемо вырываются изнутри. Не могу их сдержать - всю трясёт от гнева и обиды. От обиды за свои собственные ошибки и слабость. За то, что несмотря на мои слова, именно на меня родственники смотрят осуждающе. Но я ни в чём не виновата. Перед ними - нет. - Почему ты так смотришь на меня, мама? - спрашиваю, дотрагиваясь ладонью до щеки и чувствуя под пальцами слёзы. - Почему ты всегда так на меня смотришь? - Ынхи, послушай, - начинает Хёнсык, но жестом руки останавливаю его. - Я ничего больше не хочу слушать. Ничего и никогда, понимаешь? - произношу по слогам. - Ничего и никогда. - Ынхи, у всех случаются трудности, но всё можно преодолеть, - снова вмешивается мать. Шокировано поворачиваюсь к родителям. Кажется, что я ослышалась. Неужели она вообще не слушала меня? - Преодолеть? - переспрашиваю саркастически. - Что преодолеть? То, что человек жил с другой женщиной? То, что я люблю теперь другого человека? Что и как мы должны, по-твоему, преодолеть? Что и как?! У матери приоткрывается рот. Кажется, она попросту не находит слов, которыми могла бы парировать моё признание. Странно, но мне почти не жаль её. Я никогда не была для неё "хорошей дочерью", о чём мне всегда говорили. Однако даже не в этом причина моего теперешнего равнодушия - просто вдруг понимаю, что мать, по какой-то известной только ей одной причине, всегда будет на противоположной мне стороне. Между нами изначально сложились какие-то неправильные отношения. Может потому, что я никогда до этого дня ни в чём серьёзном ей не перечила. Может, по какой-то другой причине. - Зачем? - тихий вопрос Джиёна окончательно выбивает меня из колеи. Шмыгаю носом, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, и качаю головой. Джиён действительно единственный, на кого я должна была ставить с самого начала наших отношений. Даже родственники не могут дать мне того, что мне очень нужно. Даже не любви, а хотя бы немного уважения и теплоты. Он же всегда давал мне всё это с излишком. Только вот я, дура, почему-то начала ценить это только недавно. И я не знаю, пришёл ли он для того, чтобы помириться, или без всякой на то цели. Не знаю, примет ли он меня назад. Да и это вдруг почему-то больше не имеет значения. Просто не могу больше молчать. Не могу прятать голову в песок, списывая всё на страх, гордость и другую подобную чепуху. - Это меньшее, что я могла для тебя сделать, - отвечаю, глядя ему в глаза. - За всё, что ты для меня сделал. Понимаешь? Джиён понимает. Он всё, как всегда, понимает. Чувствую это по его потеплевшему взгляду и подрагивающим губам, готовым вот-вот расползтись в широкой улыбке. Вдруг становится невероятно тепло и спокойно - я наконец хоть что-то отдала ему. Наконец сделала Джиёна хоть капельку счастливее. Или всё же не капельку? - Ынхи, ты понимаешь, как всё выглядит со стороны? Твоя карьера, - пытается вмешаться мать,-... - Мне плевать на карьеру, мама, - отвечаю, не поворачиваясь к ней. Впервые в жизни я не боюсь того, что мать меня осудит. Она и так уже сделала это. И будет осуждать ещё сильнее впредь, потому что в здравом уме я от Джиёна больше ни за что не откажусь. Даже ради неё. Хёнсык тоже поднимается на ноги и осуждающе качает головой, указывая рукой на Джиёна. - Так это всё из-за этого мальчишки? - спрашивает он ошеломлённо, и я по его глазам понимаю, что ошиблась. Хёнсык ничего не понял - он просто банально прицепился к внешнему виду Квона, решив на его фоне выставить себя респектабельным и взрослым. Только вот никакой он к чертям не респектабельный. Никакой он к чертям не взрослый. Уж я то знаю теперь - когда есть с кем сравнить. Киваю, улыбаясь и разводя в стороны руки. - Из-за него, Хёнсык. Из-за него. - Ынхи, ты сошла с ума, - ошеломлённо восклицает мать, поднимаясь на ноги. - Я думаю, что нужно записать тебя к доктору... - Та-дам! - неожиданно в разговор вмешивается Сиён. При этом девушка взмахивает руками и на стол, прямо поверх блюд, ложится огромный плакат, видимо, добытый ею только что из туба. - Круто, да? - спрашивает сестра радостно, и мы все разом на автомате переводим взгляд вниз. - Господи, да вы все сошли с ума! - возмущённо восклицает моя родительница, вскакивая на ноги. - Что это за гадость?! - Это не гадость, тётя, - спокойно отвечает Сиён, и я в очередной раз завидую её невозмутимости. - Это Су! Правда он шикарен? - Но он же голый, - возмущается мать, хватая отца под локоть. - Мы уходим, дорогой. Может это заставит этих двух ненормальных одуматься. - Тебе тоже пора, - говорю Хёнсыку, который по какой-то причине продолжает стоять рядом со мной. - Можешь считать, что этот вечер был реквием по всему тому, что было когда-то между нами. Так сказать, прощальная гастроль. Надеюсь, ты понимаешь, что я больше никогда не хочу тебя видеть? Никогда, Хёнсык. Всё кончено. Абсолютно всё. Мужчина мгновение смотрит на меня исподлобья, но затем всё-таки направляется к выходу. Молча наблюдаю за тем, как он уходит. Это так странно - смотреть на Хёнсыка и абсолютно ничего не ощущать. Полное равнодушие - даже гнева или обиды больше не осталось. - Пожалуй, и нам пора, - прерывает мои размышления Хёри, хватая под руку сворачивающую свой "шедевр" Сиён. - Мы просто обязаны показать это Сухёку. Предвкушаю его мину, когда я расскажу, что твои родители заценили... Кхм, как ты говоришь называется эта прелесть? - "Орёл в гнезде"! - с гордостью заявляет сестра. - Нет, ну правда шикарно вышло? Джиён начинает смеяться, откидываясь на спинку стула и прикрывая рот ладонью. А я, обойдя стол, запускаю пальцы в его густую кучерявую шевелюру. Так соскучилась по таким вот прикосновениям. По его смеху, от которого становится светлей на душе. - И главное - вовремя, - заявляет Квон, перехватывая моё запястье и прикасаясь к нему губами. Нежно и легко, как только он один умеет. Делает это невзначай, просто по инерции, а у меня мурашки бегут от кожи. Не от желания, а от осознания, что всё снова хорошо. Что меня снова простили. Так легко - без всяких условий. Сиён пожимает плечами. - Ну, я решила вас подстраховать. Подумала, вдруг ты решишься признаться во всём нашей семейке Адамсов, - объясняет девушка, подмигивая мне. - Рада, что не ошиблась. Вы хорошая парочка, хотя и не такая идеальная, как мы с моим Орлом, - смеётся она, запихивая свиток в тубу. - Только тссс, не спугните мне его. У меня на его счёт ещё столько... кхм... творческих планов. Джиён снова начинает смеяться, усаживая меня к себе на колени и утыкаясь подбородком в моё плечо. Так уютно и хорошо в его объятьях, что даже не иду провожать своих последних гостей. Наблюдаю со своего места за тем, как Хёри натягивает кеды, что-то недовольно при этом бормоча себе под нос. - Ты чего это? - интересуюсь лениво. - У вас тут амур-тужур, у них творческие планы, а мне что прикажете делать? - ворчит певица, натягивая куртку. - А Сансун только завтра прилетает. Вот так помогай окружающим - забудут о тебе в следующую же минуту. - Начинаем смеяться с Джиёном на пару. Хёри воистину неподражаема. Только моя любимая онни способна сперва сотворить добро, а затем из-за этого сердиться на саму себя и всех вокруг. - Ладно, вас терроризировать я не стану, но... Сиён, ну-ка постой! Куда это ты рванула?! - восклицает онни вслед разгадавшей её коварные планы девушке, в мгновение ока рванувшей прочь из квартиры. - Сиён-а, я Ли Хёри - от меня ещё никто не уходил! Так что, я с тобой! Дверь за моей подругой захлопывается, и я вдруг ощущаю, что нет больше ни боли, ни тревог, ни страха. Ничего, кроме Джиёна, чьё тёплое дыхание я сейчас ощущаю на своей коже. Больше нет ни одного сдерживающего фактора и ни одного препятствия. - Ты сказала правду? - вдруг тихо спрашивает молодой человек. Сразу понимаю, о чём он, и улыбаюсь. - Конечно, - искренне заверяю, разворачиваясь к нему лицом. - Я очень-очень-очень люблю тебя, Джиён-а. Даже сильнее, чем сама могла представить. Просто я неискоренимая дура и... Тебе всё же придётся с этим фактом смириться. Потому что, боюсь, в моём возрасте идиотизм из головы уже ничем не выбить. - Ты не дура, - шепчет Квон, глядя в глаза так, что всё во мне начинает трепетать от нежности к нему. Прижимается носом к моему носу и тяжело вздыхает. - И да, чувствую, что смогу, наверное, смириться с чем угодно. Как это ни прискорбно. - Прискорбно? - шутливо возмущаюсь и тут же начинаю смеяться, целуя Джиёна в висок. - Чувствую, что и мне теперь придётся со многим мириться. - Это точно, - смеётся парень в ответ. - Может, ты и не поверишь, но я бываю просто не выносимым. Очень-очень-очень невыносимым. Особенно по весне. Качаю головой, обхватывая лицо Джиёна ладонями. В это мгновение кажется, что нет ничего, что бы мы не преодолели вместе. Впервые в жизни я настолько уверена в правильности своего решения. В своём мужчине. И в себе. Кто-то однажды сказал, что женщина - отражение любви своего мужчины. По-настоящему прекрасно быть отражением любви Джиёна. Потому что так, как он, никто не умеет любить.