Второе Поколение

Шака защелкнул наручники на его руках, не особо заботясь о том, чтобы сделать это осторожно. Камю поморщился. – Аккуратнее не можешь? – Нет. Скажи спасибо, что я вообще согласился на этот дурацкий план. – Просто поверь мне, – взмолился Камю, поводя плечами, чтобы убедиться, что руки не затекут за время возвращения. – Я же поверил, когда ты пришел и сказал, что ты не с Сагой. Поверь ты мне сейчас. Мило носился вокруг них, как неспаренный электрон, и жутко нервничал, чем, похоже, раздражал Шаку еще больше. – Слушайте, может, лучше я?.. – Нет, – Шака на него даже не взглянул. – Нам в одной лодке тонуть, и если твой план не сработает – я сам тебя убью. – Не волнуйся, – Камю вздохнул. – Сработает. Шака хмыкнул, обернулся к Мило. – Слушай, можешь оставить нас с твоим другом наедине? Ненадолго. Тот подозрительно посмотрел на него, на Камю, открыл рот, чтобы возразить – но Камю вложил в свой взгляд столько мольбы, что Мило осекся на полуслове. Махнул рукой и молча вышел за дверь. – Значит, таков твой план, хм? – спросил Шака, внимательно, с прищуром глядя в лицо Камю. А потом – тот не успел даже слово вставить – размахнулся и со всей силы врезал ему по челюсти. Камю отлетел спиной к стене, браслеты наручников мучительно впились в запястья. Из разбитой губы потекла кровь. Шака подошел к нему, за шиворот вздернул на ноги и пнул по голени – Камю ругнулся и поджал пострадавшую ногу – а потом врезал коленом под дых, заставив опять рухнуть на пол. Когда Камю снова смог дышать, он закричал: – Да что в тебя вселилось?! – Я тебя в плен брал, – флегматично напомнил Шака. – У тебя должны остаться следы сопротивления. – Не утверждай, что в этом не было ничего личного! – Было, – не стал спорить тот. – Мне, знаешь ли, обидно. Ты говорил о доверии – а когда я спросил о ключе, правды мне не сказал. Камю промолчал. – Где он, кстати? – Подвеска-лебедь, – прохрипел Камю, сплевывая кровь. – Мог бы и послабее бить. – Надо, чтобы все выглядело натурально, – опять напомнил Шака, сел на корточки с ним рядом и за цепочку вытащил из-под футболки подвеску. – Она и есть ключ? Но моя ничего такого... – Она скрывает ключ, – ответил Камю. – Потяни два раза за правое крыло и раз за левое. Шака повертел в пальцах серебряного лебедя, потянул крылья – раздался щелчок, крылья сложились вместе, а на шее лебедя появились раньше не заметные зазубрины. Шака покрутил новоявленный ключ в руках. – Как теперь вернуть как было? – Разведи крылья в стороны. Это я попросил Шиона модифицировать так подвеску, до того она была самой обычной – как у тебя, у Доко или Айолии. И никто не знает об этом, даже Мило. Сага точно не догадается, даже если снимет ее с меня. – Умно, – пробормотал Шака, заправляя подвеску обратно за воротник футболки. – Я еще кое-что хотел тебе сказать – кое-что не для ушей Мило. Камю снова сплюнул кровь. Это был самый обычный придорожный мотель, где они остановились, чтобы окончательно подготовиться к выполнению плана, и Камю мимоходом подумал, что уж уборкой-то они горничную обеспечили. – Что? – Тебе не показалось, что Мю тоже всей правды не сказал? – Ты о чем? – не понял Камю. По его мнению, тот был вполне искренен с ними – в конце концов, он ведь поделился информацией? – Я о числе. Сто восемь. Почему не сто пять, сто семь или сто десять? Откуда такое странное количество? – Они же объясняли, откуда. Оценка силы Шуна... – Камю, очнись, я не настолько сильно бил тебя по голове! Нигде нет эталонной единицы измерения силы, даже самая точная оценка обычно включает слово "около". А Мю назвал точное число, к тому же не круглое. Как думаешь, что это значит? – Они назвали количество от балды и уцепились в него? – предположил Камю. – Или так. Или Шун уже поднял свою армию мертвецов, и они просто подсчитали. А почему не сказали нам – это надо у них спрашивать. Но это основная причина, почему я согласился на твой план – потому, что действовать надо быстро. Иначе то, о чем мы оба подумали с тобой в этом кафетерии, может стать реальностью. Камю молчал, хотя сам об этом не думал. Страх стал настолько привычным, настолько рутинным, он был как топор, вбитый в середину груди – мучил, тянул, но сейчас, когда Камю к нему привык – почти не мешал действовать. Слова Шаки немного пошатнули этот топор, вбили его чуть глубже, но с ним все еще можно было жить. Шака встал, достал из кармана телефон. – Пойду отзвонюсь Саге. Лучше мне не быть рядом, когда Мило увидит, как я тебя разукрасил. Меньше сложностей. Он вышел из номера, прикрыл за собой дверь. Вслед за ним сразу же ворвался Мило, одним взглядом окинул сидящего на полу, окровавленного Камю и, не задавая вопросов, кинулся вслед за Шакой. – Мило, стой! – крикнул Камю, но поздно. В коридоре послышались вопли, потом звон стекла, и почти сразу же в номер вернулся Шака, зажимающий ладонью глаз. – Ох, не были бы мы на одной стороне... – прошипел он. – Ты совсем идиот? Не понимаешь, зачем я это сделал?! – А Камю сопротивлялся, – злобно, совершенно себе не свойственно, ответил Мило. – Кто поверит, что он просто дал себя избить, ни разу тебе не врезав? Спасибо сказал бы за то, что я поддержал легенду! В этом был резон, и Камю уже открыл рот, чтобы сказать об этом, но никто, кажется, его не слушал. Оба нашли прекрасный повод слить копившееся раздражение. От Мило пошли почти зримые волны силы, Шака пользоваться ею не спешил, но выглядел еще страшнее – не пышущий яростью, как Мило, а собранный, холодный и этим еще более пугающий. – Перестаньте! – рявкнул Камю, и обоих обдало волной холодного воздуха. Мило поежился, но от неожиданности перестал готовиться к удару, Шака тоже словно проснулся – он отвернулся, как от не очень интересного зрелища, и отнял руку от лица. Камю увидел стремительно зреющий синяк. – Перестаньте, – повторил он. Его трясло, и не от холода. – Самые большие риски – на мне! И я не хочу, перед тем, как лезть в пасть к Саге, видеть, как мои друзья убивают друг друга! Мило поморгал, еще раз покосился на Шаку, но молча подошел к Камю и опустился на пол рядом с ним. – Прости, дружище. Просто, когда я увидел, как ты избит, у меня как будто выключилось трезвое соображение... – Тяжело жить без мозгов, – пробормотал Шака, но Мило его, кажется, не услышал. – Мило, – Камю потянулся к его руке скованными руками. – Пожалуйста, сделай то, о чем мы договаривались. Мю уже поехал организовать остальных, ну а ты сделай свою часть. – Хорошо, – ответил тот и покосился на Шаку. – А ты берегись и не доверяй слишком уж сильно... всяким. Тот хмыкнул, вложив в этот звук столько презрения, сколько мог, и подошел к двери. – Мне все-таки надо позвонить Саге. Оставлю вас. Дождавшись, пока он выйдет, Камю изо всех сил сжал руку Мило. – Слушай. Я должен тебя попросить. Если я умру – ты же заберешь мальчишек? – Не неси ерунды! – Мило вырвал ладонь из его захвата и отшатнулся. – Ты не умрешь, у тебя отличный план! – Я буду подонком, если не предусмотрю такой вариант, – Камю заглянул в голубые глаза друга, но тот отвернулся. – Пожалуйста, Мило. Если я буду знать, что мальчики в надежных руках, мне гораздо легче будет противостоять Саге. Мило молчал. Смотрел в стену, но Камю видел, что губы у него дрожали. – Ладно, – наконец сказал Мило. – Если тебе так станет легче – обещаю, что возьму твоих сыновей под свою опеку. Но только попробуй умереть! Если ты все-таки это сделаешь – я из-под земли достану Шуна, заставлю его тебя воскресить и задушу собственноручно! Камю улыбнулся. Это было гораздо больше похоже на его друга. – Спасибо.