Я заставлю тебя полюбить

Уйти я не смог. Просто сидел, подпирая спиной дверь. Когда за ней послышались болезненные стоны, я плакал от бессилия. Если бы я владел техникой снятия печати, как мои предки клана Узумаки; если я был бы Учиха, или хотя бы мог снять генджутсу, но я не могу. Да и вряд ли все было бы так просто. Я прекрасно понимал, каким грязным Саске сейчас себя чувствует. Как бы я хотел обратить время вспять на несколько часов назад, до того момента, когда мы вошли в эту ловушку, тогда бы Саске не страдал. В этот момент я понял, что мне наплевать, что будет со мной, лишь бы он был в безопасности. Картина изнасилования моими клонами до сих пор мелькает перед глазами, стягивая жар в паху. Мне стыдно перед Учихой за нахлынутое возбуждение. Я пытался унять это нарастающее чувство, но вскоре понял, что это бесполезно. Орган начал необратимо подниматься. Рука сама потянулась вниз, под трусы. Пальцы прошлись по всей длине. Ладонь скользила по упругому стволу, лаская розовую головку. Чем больше я ласкал себя, тем более твердым он становился. Я пытался представить Сакуру в нижнем белье, но мысли возвращались к Саске. Я ужаснулся, когда подумал, что хотел бы оказаться на месте своего клона. — Чертов Учиха!.. — сейчас я больше всего хотел кончать и забыть этот день, как кошмарный сон. Несколько резких движений, и я кончил с именем друга на искусанных устах. Мне стало противно от самого себя: за этой дверью лежит парень, которого недавно жёстко изнасиловали мои же клоны, а я тут на него дрочу. Я всегда считал себя стопроцентным натуралом, но сегодня всё изменилось. Я убеждал, что виноваты клоны: их опыт, чувства и эмоции передаются оригиналу. Я до сих пор чувствую, какая тесная у Саске попа, с каким усилием член вторгался в неё. Помню тепло рта Учихи, глубину его глотки и шершавый язык, по которому неоднократно скользил напряжённый орган. И в ушах до сих пор раздаётся рваное дыхание и еле слышные стоны. Я обречённо застонал. Я хочу своего друга. Я хочу Учиху Саске. Эта мысль билась во мне, сокрушая воздвигнутые рамки. Я никогда не рассматривал напарника в качестве любовника, даже находясь в незавидном положении, в каком он сейчас находится. Зато теперь я только об этом и думал. Как я буду смотреть в глаза другу после таких навязчивых мыслей?! Мне надо уйти. Далеко. Очень далеко. Забыть Саске. Забыть всё, что с ним связано. Таково было желание Саске. Но почему? Он не хочет меня видеть после того, что сделали мои клоны? Или ему так стыдно, что он отказывается от помощи? Или что?.. В конце концов, я ушёл. Не помогло. Каждый день я чувствовал, как клоны издеваются над телом моего… Не знаю, как теперь называть Саске. Он стойко терпел: не просил остановиться и отпустить, будто смирился с ежедневным жёстким сексом. От клонов я узнал, что Учихе разрешили передвигаться по комнате, установив какой-то барьер. Наручники не сняли, на них печать, блокирующая его чакру. Я надеялся, что ему удастся сбежать. Несколько раз у него была возможность, но он ей не воспользовался. Спустя семь с небольшим месяца отчаянной мастурбации, после исчезновения клонов и сопутствующей передачей опыта, я понял, что больше этого не выдержу, — мне нужен Саске, я должен его освободить. Речь уже не идёт об его свободе, я хотел сам избавиться от этого наваждения, нагоняемого картинами грязного совокупления со мной же. Освободить и отпустить от греха подальше. Вряд ли я смогу сдержаться и не разрушить то малое, что между нами осталось. Я поспешил в логово врага, в котором был заперт дорогой мне человек. Я ещё не решил, кем именно для меня является Саске: объектом вожделения, возлюбленным или любимым, но точно не другом, — к другу не испытываешь желания, граничащие с безумием и не видишь пошлые картины с ним в главной роли. Вход не охранялся, как и в тот раз, правда, я думаю, что было какое-то заклинание, сбивающее с мыслей, если вообще такие существуют. Недолго плутав по коридору, я обнаружил Учиху. У него снова были короткие волосы, зачёсанные назад иголками, как прежде, до моего исчезновения. Эта причёска мне так нравилась, но я, разумеется, ему об этом никогда не говорил. И без того бледная кожа стала ещё светлее из-за невозможности выйти на солнце. На кровати стояла небольшая стопка книг различной толщины и размера. В маленькой комнате было очень даже светло. Он не похудел, как и не потолстел, — видимо, хорошо питается. Враг заботится о своей же игрушке. «О Боже, я только что сказал, что Саске игрушка для секса?!» Когда я без труда пересёк барьер и остановился напротив, он даже не взглянул на меня, просто безразлично произнёс: — Сегодня ты рано… — меня захлестнула обида из-за того, что он меня не узнал. Я уже хотел ему рассказать, что я настоящий и вернулся за ним, как он отложил книгу и начал раздеваться. Подтянутый торс, сильные руки, стройные ноги, упругая попа. Именно она меня заставила замолчать. Он быстро разделся и стал себе надрачивать. Созерцание нехитрых действий очень возбуждало. Мой орган быстро стал твердеть. — Где? — неожиданный вопрос выбил меня из колеи. Не дождавшись ответа, он опустился на кровать, скинув книги на пол. Учиха быстренько себя растянул, используя сразу три пальца. Ну, что ж сказать, ежедневная «тренировка». Я к этому не был готов. Вообще-то секс у меня был только с Саске, точнее с кем-то, выдавающим себя за Саске, и своего рода подглядывание за совокуплением этого красивого парня и моих клонов. Когда я увидел, как он так бесстыдно предлагает себя, приняв коленно-локтевую стойку и оттопырив зад для лучшего обзора. Не знаю, откуда, но я знал, что именно в этом положении проникновение особенно глубоко. Он ждал, когда я его возьму. Неужели за столь короткое время можно превратить опытного ниндзя в профессиональную шлюху?! Видимо, можно. Обнаженное тело звало меня, но я не мог воспользоваться приглашением. Я застыл, не решаясь что-то сделать. — Ты чего? — удивлённый голос заставил меня встрепенуться. Потом Учиха, как обычно, взял дело в свои руки. Он опустился передо мной на колени, резко спустил штаны и стал лизать разбухающий член прямо через ткань. Через полминуты он стал стягивать трусы губами, потом помог себе руками и отшвырнул их подальше. Сначала он действовал быстро, чтобы поскорее отделаться от рутинной ежедневной работы, но потом остановился, будто что-то щелкнуло, и медленно, неуверенно продолжил движения. От одной только мысли, что тот, о ком я грезил последние полгода, стоит на коленях передо мной и с таким упоением сосёт мой член, хотелось стонать в голос. Он тем временем холодными руками спешно расстегнул мой жилет, невзначай заставил поднять руки и снять майку, отбросив ту на пол. Он поднялся выше, легко целуя накаченный пресс, грудь, покрывая, казалось, каждый сантиметр кожи. Я замер, боясь спугнуть момент. Он оставил мой член без внимания, поднимаясь по блядской дорожке вверх. Поцелуи были то нежными, почти невесомыми, то откровенно грязными, будто он не мог решиться, чего хочет больше: любви или секса. Он вёл, а я это ему позволял. Наконец он поднялся с колен и поцеловал. Признаю, это было прекрасно, лучше всех поцелуев вместе взятых. Его язык обследовал мой рот, миллиметр за миллиметром — медленно и тягуче. Я не заметил, как мы оказались на кровати. Движения стали резкими, поцелуи влажными, расстояние между нами свелось к минимуму — мы стали одним целым. Когда дыхание сбилось, а он спустился и взял мое существо в свой горячий рот, я думал, что задохнусь. Он глубоко взял, и я кончил. Прямо в глотку Саске. Стыдно. Я хотел что-то сказать, но Учиха поднес палец к покрасневшим губам, призывая к молчанию. В темных глазах была немая просьба о том же. Я потянул его себе и поцеловал, слизывая свое же семя. Саске снова взял член в сладкий плен и начал сосать головку, будто это леденец. В то же время мне пришла мысль, что Саске не любит сладкое. Руками массировал поджарые яички. Он заглатывал все мои сантиметры и языком проводил невообразимые эксперименты. Я был на грани блаженства, но все мигом кончилось. Саске коротко поцеловал крупную венку и отстранился. Учиха сочно плюнул на свою ладонь, смазал слюной мой стоящий член и сел. Вот так просто сел на член. Медленно набирая скорость, он смотрел, казалось, в свое отражение в моих глазах. Я положил руки на его ягодицы, насаживая. Он же, как бы поудобнее усаживаясь, скакал на нём. Когда мы перешли на галоп, Саске крепко обнял меня, тяжело дыша. Я излился в него… Снова… Я помог ему кончить. Он встал с меня, лег лицом к стене и затих. Я приходил в себя от двух мощных оргазмов и странного поведения друга. Он думал, что я клон, пришедший за ежедневным развлечением. Я повернулся в нему, обнял с такой нежностью, на которую был только способен, и поцеловал в плечо. — Наруто, — тихо проговорил Саске, — я тебя люблю… — Я тебя тоже, — крепче обнял любимого, собственнически закидывая ногу на стройное бедро. Позже я узнал, что эта техника — «подарок» от Итачи Учихи, которая была призвана исполнить мечту Саске. Только тот и не догадывался, что его мечта — это я.