Я заставлю тебя полюбить

Проснувшись, я ощутил резкую боль в голове. Даже не открывая глаза, почувствовал, что уже ночь. Неужели так долго спал? Я и не помню, как заснул. Видимо, настолько устал, что вырубился. Миссия была на удивление тяжелой, я не понимаю Пятую: если она знала сложность задания, могла бы послать ещё и Саске. В последнее время я часто с ним хожу на задания. Мы уже с ним привыкли друг к другу, знаем слабые места, но тут я пошел один. Тело затекло от долгого нахождения в одной позе; хочу перевернуться, но не получается. Нервничаю. Открываю глаза, чтобы осмотреться, но вижу лишь темноту. Только сейчас чувствую холодный металл на запястьях. Руки разведены в разные стороны, не сильно далеко, чтобы не устать, но не давая возможности сложить мне печати. Движения ног скованны длинной цепью. Пробую свести их, но не получается. С ужасом обнаруживаю, что я голый. Абсолютно. Ощущение, что кто-то приближается. Один шаг, другой… — Саске, это ты? – кричу, удивляясь хрипоте собственного голоса. Кто-то вошел, впуская неприятную прохладу. – Саске, я знаю, что это ты. Отвяжи меня, пока этот извращенец не пришел. — Никто не придёт, – горячий шёпот коснулся моего уха. — Не придёт? Ты убил их? – вздохнул с облегчением. – Развяжи меня, а то всё тело затекло. — Зачем? – я замер. – Зачем мне тебя отвязывать, если сам только что привязал? — Саске… Что ты говоришь? Не шути так! А ну-ка быстро отвяжи меня! – я задергался, как рыба, выброшенная на берег. — Теперь ты мой, – я почувствовал, как проворный язычок обводит завиток ушной раковины, вырисовывая непонятные узоры. – Как долго я этого ждал… Как долго хотел коснуться, – тёплая ладонь легла на мой член, сжимая. — Зачем? Почему? – я до сих пор не мог поверить, что лучший друг, почти брат, меня раздел, связал. Бог знает, что у него на уме. — А ты еще не понял? – он сделал намеренную короткую паузу. – Я хочу тебя. Давно хочу. Наруто, ты мое наваждение, плод моих фантазий и эротических снов. Я каждый день на тебя дрочу и кончаю с твоим именем на губах. — Но-но… я же ничего не сделал, – я не знал, как реагировать на такое откровение. — Вот именно! – вскрикнул он. – Ты ничего не сделал, чтобы хоть как-то облегчить мои муки. — Я не знал, а если бы знал, то выбил бы из тебя эту дурь! — Ты, видимо, слепой. Я постоянно делал намёки, чтобы ты понял, как я к тебе отношусь, – он будто бы не слышал меня, продолжая свою исповедь. — Всё, теперь я знаю, поэтому что-нибудь… – сказать что угодно, лишь бы выбраться. — Поздно, Наруто, слишком поздно. Теперь ты мой. Только мой. — Отпусти меня, извращенец! – Саске провёл пару раз по моему стволу, и мне пришлось закусить губу, чтобы не застонать. — Отпустить? – он приподнял грубо мой подбородок. – Нет… Я заставлю тебя полюбить меня, стонать подо мной и просить грубого жёсткого секса. Ты теперь, Узумаки Наруто, моя личная шлюшка, – он отпустил мой подбородок. – И никто нам не помешает, так что смирись со своей участью. — Я считал тебя своим лучшим другом… — Я и остаюсь твоим другом. Другом, которого ты свёл с ума. Твое тело заводит меня лучше любого афродизиака, – он припал к моей шее, тут же оставляя болезненный засос, – когда ты… такой, – мокрый поцелуй, – открытый, доступный, – он массировал мой член, сжимая его, проводя по всей длине, – ты даже не представляешь, как аппетитно сейчас выглядишь. О, твой «друг» просыпается. Я почувствовал, как внизу живота потяжелело, член заметно поднялся под умелыми ласками. Видимо, Саске и правда ежедневно практикует онанизм. Из моей груди вырвался предательский стон. Потом ещё один. Они были тихими, почти вздохами, но Саске понял это по-своему. Когда он взял член в свой горячий рот, сжимая до невозможности, я в голос застонал. — Отпусти… – он отстранился. — Как скажешь. Я думал доставить тебе удовольствие прежде, чем сам его получу, но… раз ты настаиваешь. — Отпусти меня! Я никому не скажу! Все будет как прежде, – я понимал, что он меня не отпустит, по крайней мере, до тех пор, пока не насытится. — Наруто, ты в это веришь? – отвернулся от него. Ничего уже не будет, как прежде. Я чувствовал что-то мокрое у своего ануса. Мышцы упорно не хотели принимать незваного «гостя», отторгая проникновение. – Ты такой упрямый, но ничего, не таких ломали, – «Так я не единственный?» — Отпусти меня… Мы же до сих пор друзья, а друзья должны помогать друг другу, а не причинять боль. — Мы настоящие друзья. Ты сейчас мне поможешь избавиться от моего наваждения, а я подготовлю тебя, чтобы не было так больно. — Зачем ты это делаешь? — Потому что я этого хочу! – он добавил ещё два пальца, я отчетливо ощущал присутствие трёх помех в моем анусе. Они причиняли такую боль, что даже в самом жестоком сражении я лучше себя чувствовал. — Ты ведь не остановишься? – наверное, это был уже не вопрос. «Делай что хочешь. Только быстрей…» – хотелось добавить, но эти слова могли, как масло, разжечь огонь его безумия. Я попытался расслабиться и абстрагироваться от боли, которая спустя несколько секунд пронзила моё тело. Не знал, что человеку может быть так больно. Слёзы сами собой оставляли мокрые дорожки на полосатых щеках. Я часто моргал, пытаясь хоть что-то увидеть, но зря. Лучше бы я ослеп. Животная похоть в его глазах сжигала то, что раньше я считал дружбой. Крепкие руки обхватили бедра, впиваясь ногтями в кожу. Завтра будут синяки, если я вообще доживу до следующего дня. Он глубже входил в меня. Жесткие движения, резкая смена угла проникновения причиняли мне нестерпимую боль. Все попытки свести колени были провальными. Цепи крепко сжимали щиколотки, подняв их вверх. Наши тела с громким хлюпаньем бились друг об друга — из-за этого я чувствовал себя ещё грязнее. Даже если я пойду в душ и буду тереть мочалкой до крови, всё равно грязь не смою. Саске рычал, вколачивая, заставляя с каждым движением биться головой об твёрдую поверхность. Я надеялся, что от очередного удара потеряю сознание, но мозг был настроен против меня. В полумраке комнаты, освещённой лишь факелом, блестели красные глаза. «Это гендзюцу», – повторял я, как заведённый, но в глубине души понимал, что это не так; лучший друг насиловал меня. От этой мысли хотелось рыдать, протяжно завывая, но я лишь смотрел сквозь него. Он увеличил темп, движения стали резкими, обрывистыми. Орган не показывался и наполовину, утопая в недрах моего тела. Я чувствовал, что разрядка уже близка. Несколько особенно глубоких рывков, и моё существо заполнило его семя. Я почувствовал себя таким грязным и униженным. Саске же не торопился освободить меня от плена своего органа. Он просто лег на меня, тяжело дыша. Мы пролежали так минут пять, как минимум. Я ждал, пока его безумие спадёт, и он меня отпустит. Тишина давила своей непредсказуемостью. Я ощущал, как восстанавливается чужое дыхание, опаляя мою грудь. Слёзы на щеках высохли, неприятно стягивая кожу. — Горячо, – он дёрнулся, услышав мой голос. — Прости, – прошептал, покрывая шею невесомыми поцелуями. — Слезь с меня, – по ягодицам стекала его сперма. Внутри всё болело. — Прости, – повторил он, даже не взглянув на последствия своего сумасшествия. — Отпусти, – я попытался сделать голос твёрже и увереннее. — Не могу. Ты уйдёшь. Я знаю. Я тебя никогда не найду. — Зачем? .. — Я так тебя люблю, – он признаётся в любви, даже не повернувшись. — Но я тебя не люблю и после этого никогда не смогу полюбить. Я даже уже не смогу назвать тебя своим другом, — он резко развернулся и посмотрел на меня. Такого страха в чёрных глазах я ещё не видел. – Освободи меня! — Никогда… — он попятился ко входу, словно в припадке повторяя одно слово. Когда он скрылся, а я только сейчас понял, что нахожусь в ловушке и полностью завишу от желаний моего некогда лучшего друга…