Я заставлю тебя полюбить

Я проснулся от чувства прохлады на своем теле. Это были точечные мокрые прикосновения. «Неужели опять», – я дернулся, мышцы неприятно заныли. — Ты уже проснулся, – раздался привычно спокойный голос Саске. — Ты даже не представляешь, что мне прис... нилось, – я открыл глаза и понял, что это был не сон. – Саске? – неуверенно позвал я друга. — Лежи спокойно, дай обработать раны, – я только сейчас увидел вату, что скользила по моему телу и была смочена в чём-то. — Саске? – я снова окликнул его, но он резко обернулся, взглянув на меня: в его глазах не было раскаяния за совершённое. – Нет, ничего. Мы молчали. Я знал, что если он не чувствует себя виноватым, то любые разговоры бессмысленны, а он не чувствовал. Когда он сместился ниже, обрабатывая синяки и ссадины, я напрягся в ожидании новой угрозы, но её не последовало. Он аккуратно стирал следы насилия. Неприятно. — Я сам! Отвяжи меня! – забился я в конвульсиях. Парень отрицательно покачал головой. — Не могу. Ты убежишь, – длинный палец с чем-то вязким проник в меня, попадая в узкий плен моего тела. – Тише, тише, я всего-то хочу обработать тебя изнутри. Тебе так будет легче. — Мне будет легче, если ты, педик хренов, исчезнешь из моей жизни, – я плюнул ему в лицо, а он даже не успел закрыть глаза. Учиха стёр плевок свободной рукой, а палец внутри меня резко дернулся, задевая разорванные мышцы. Я вскрикнул от боли, глядя на холодное лицо. – Ненавижу! — Полюбишь, – палец продвигался вглубь, смазывая стенки разорванного ануса. — Никогда, – прошипел я сквозь зубы. — Не зарекайся, – палец легко выскочил из меня – мазь послужила отличной смазкой. Саске поднялся на ноги, вытерев об себя руки, начал осматривать меня, оценивая свою работу лекаря… или насильника. Я попробовал принять более удобное положение. Брюнет смотрел на мои провальные попытки. — Не шевелись. Жди, пока мазь впитается, – властно произнес он. От такого тона я замер – никогда такого не слышал. — Ты изменился, – куда-то в сторону сказал я. — Уже давно, – подошёл ко мне, заставив тело непроизвольно напрячься. – Ты просто не замечал. Постоянно твердил про свою глупую мечту, будто бы специально игнорируя меня. Помнишь миссию ранга “В”: сбор информации в логове Акацуки? — Ты… — Вспомнил? – удовлетворенно сказал Саске. – Вижу, что да. Тогда я и сделал первый шаг. Думал, ты поймешь, но нет. Помнишь, как ты, заикаясь, краснел, рассказывая про свой “сон”? Только ты мог спутать настоящий минет со сном, да и к тому же рассказывать в таких подробностях! — Сам же попросил рассказать! – моё лицо зарделось. — Мог бы солгать или сказать, что не помнишь, но не в подробностях же выкладывать. Ты даже не представляешь, как я возбудился от твоего рассказа, словно снова это пережил. — Я же не знал… — Чего ты заладил со своим «Я не знал, я не знал»! Ты знал! Ты должен был почувствовать это! – он взглядом указал на свой почти вставший член. Я напрягся – слишком свежи были воспоминания грубого секса. – И что мне с этим делать? — Нет, пожалуйста, – пытался я свести ноги, раздирая кожу на них в кровь. – Не надо... — Ты ещё не восстановился, – никогда не подумал, что буду радоваться изнасилованию. – Но... – всегда есть какое-то «но», – надо как-то снять моё напряжение. Он быстро стянул штаны. Нижнего белья я не заметил; Учиха готовился, видимо. Моему обзору представился член во всей красе. Длинный и толстый. Неужели вчера он был во мне? — Помнишь свой сон? – я понял, чего он от меня хотел. Стало до боли обидно, во что превратился мой лучший друг, или, как он говорит, каким я его сделал. — Извращенец, – невольно озвучил свои мысли. Саске самодовольно взглянул на меня, оттягивая мои светлые волосы, заставляя вскрикнуть от боли, и вошёл в рот. От глубокого проникновения меня едва не вырвало. Хотелось выплюнуть помеху и прокашляться, но не мог – бледная рука легла на затылок, задавая темп. Из глаз выплеснулись сдерживаемые слёзы. Я захлебывался собственной слюной, не зная, куда деть язык. Пару раз я случайно прикусывал чужой орган, за что незамедлительно был наказан толчком в глотку и ускорением. Он вторгался в мой рот с таким остервенением, как в последний раз, но я-то знал, что это будет продолжаться ещё бог знает сколько. Интересно, когда меня в Конохе хватятся? Наверное, пройдёт не один месяц, ведь миссия, на которую я шёл, – долгосрочная. Значит, я во власти этого извращенца, по крайней мере, на полгода. От этой мысли стало вообще тошно. Движения становились учащёнными. Он уже не выходил изо рта больше, чем наполовину, проникая всё глубже и глубже, не давая мне глотнуть воздуха. Я начал задыхаться. Я пытался хоть как-то освободиться от члена, но он наоборот проникал глубже. Я почувствовал, что силы меня оставляют, проваливаюсь в темноту, как вдруг в глотку стрельнул заряд спермы. Саске освободил рот, но вместо того, чтобы дать отдышаться, он закрыл мне рот рукой, вынуждая проглотить горькую субстанцию. Наконец-то я смог вдохнуть полной грудью. Мне казалось, что нет ничего лучше этого воздуха, пусть и пропитанного потом и сексом, но всё же воздуха. Захотелось ужасно пить… и есть, но пить гораздо больше. Я посмотрел на Саске. На его губах кривилась довольная улыбка, если это можно было назвать улыбкой. Он перебирал пальцами мои волосы. — Я, кажется, чуточку перестарался, – на руках я заметил свои ободранные пряди. Он поцеловал меня. Поцелуй резко контрастировал с его поведением: такой нежный, даже трепетный... После двух дней насилия он был лучиком надежды на хороший конец этого кошмара. Неторопливо пробираясь, Учиха исследовал чужой рот, как бы подчищая за собой своё же семя. Мне хотелось, чтобы это слияние губ никогда не заканчивалось, возвращая к тому Саске, который меня взял силой. Он медленно разорвал контакт. Стыдно признаться, но я потянулся за продолжением, которого, увы, не было. — Можно мне воды, – подал я голос, от чего он дернулся. — Да, конечно, – стал одеваться. — Саске, послушай, – он оглянулся, – я не убегу, можешь хотя бы ослабить цепи, а то у меня тело немеет в таком положении лежать. И еще... можешь накрыть меня, а то я мёрзну? — чуть ли не шептал, в надежде, что говорю сейчас с адекватным Саске, а не с тем… — Я принесу тебе покушать, – буркнул он и вышел. Вернулся он примерно через час с подносом, на котором была кружка воды, чаша супа и немного ягод. — Поешь. — Как? – я побренчал цепями, намекая на неудобство. — Извини, – тихо произнёс он, взял ложку и зачерпнул ею бульон, заботливо подул и поднёс к моим губам. — Вкусно, – я с жадностью проглотил. — Я рад, что тебе понравилось, – прикоснулся к моей щеке, пальцами проводя по полосам. Удивительно, что за столько лет моей жизни, он первый, кто так сделал. Невероятно приятное ощущение. К концу трапезы я почувствовал слабость, голова закружилась, в глазах поплыло. — Спи, любимый, — последнее, что я услышал, прежде, чем отключиться.