Неудавшаяся месть

Эстанис встретил их объятиями - и своего друга, и своего мальчика. Правда, Саенхольда задержал в руках куда дольше, не стесняясь любопытных взглядов. Спросил, все ли с ним хорошо, хотят ли они есть и пообещал вернуться, как только освободится. Есть они хотели. Но Кипреано что-то уловив в момент встречи, немного насторожился и за совместной трапезой с Саенхольдом почти не разговаривал, о чем-то размышляя. Потом им показали покои, отведенные комендантом форта приехавшим офицерам. Втайне смущаясь, Саенхольд несколько минут разглядывал спальню Эстаниса с широким ложем и пышными подушками, слушал болтовню услужливого местного парня, который предлагал все разом - помыться, переодеться, осмотреть форт, проведать лошадку молодого господина («Да-да, она наверняка на конюшне!») и вообще, был готов вертеться возле Саенхольда хоть до вечера, то ли желая увильнуть от другой работы, то ли еще боги знают отчего… Едва придя в себя от этого напора, Саенхольд сообразил велеть, чтоб его отвели туда, где поселился Раш, а с ним и Эвви. Жилье, отведенное егерю, выглядело одновременно проще, но уютнее. Эвви, похоже, уже обживший и обустроивший комнату Раша, встретил Сая радостно, только поначалу разволновался из-за отсутствия Алтиса. Впрочем, выслушав короткий рассказ Саенхольда, он отчасти успокоился, а чуть позже, поймав короткий кивок своего покровителя, и вовсе оставил эту тему, видимо, рассчитывая, что уж Раш-то ему потом объяснит. Хотя бы что можно. У этих двоих, похоже, все складывалось как нельзя более гладко. Раш, даже при скованных движениях и нездоровой бледности, выглядел удовлетворенным и спокойным, а его пастушонок - озабоченно-счастливым. Он очень старался быть гостеприимным, но Саенхольд видел, что прозрачно-зеленые глазки Эвви то и дело обращаются к егерю - его мысли были заняты только Рашем и заботой о нем. Влюблен. В этого немолодого убийцу с изуродованным лицом. Влюблен… Посидев немного со старыми знакомыми, Сай вернулся в покои Тиммерлена, выставил слугу, лишь велев ему принести воды для мытья и прочие мелочи (слуга или оказался догадлив, или уже видел двух мужчин в одной спальне), и принялся ощупывать ложе - ему предстояло первый раз заниматься любовью на настоящей кровати... Правда, получилось не совсем так, как он думал. Его офицер вернулся уставшим, ополоснуться перед сном был не прочь, однако постель его манила скорее уж сном, чем любовью. Но Саенхольд не стал обижаться, а просто все сделал сам - от расстегивания пуговиц и до укрывания одеялом после ласк. Все же и эта ночь была хороша… Утром Эстанис разбудил Саенхольда и посадил с собой завтракать. Юноша немного недоумевал при виде сосредоточенного лица своего возлюбленного - тот как будто решал что-то или на что-то решался. Но лезть с вопросами смысла не видел - сам скажет. Вот-вот скажет, видно же. - Как тебе здешние места? - вопрос прозвучал неожиданно. - Да ничего... Я и не разглядывал особо-то, - удивленно ответил Сай. - Ну форт, река рядом, леса нет почти... места как места. Жить можно. - Хорошо, - согласился Эстанис. - Вот мы тут и поживем. Обещал я тебе столичную жизнь показать, но, видать, не сразу. Не расстроишься? Саенхольд вскинул глаза и с облегчением увидел такую долгожданную улыбку на его лице. Да шутит просто, он уверен в Саенхольде и все у них хорошо. - Тут поживем?.. - Да. Мне назначение предложили на должность коменданта, прежний во время мятежа себя малость скомпрометировал. Теперь рад, что в отставку уходит, а не под суд. Думаю принять. Кое-кого из его людей я отсюда уберу. Брать, так своих, а? Мне нужен будет помощник, и не один. Вот, двоих уже присмотрел, буду уговаривать. - Кого? - машинально спросил Саенхольд, уже начиная догадываться. - Раша. И тебя. Саенхольд посидел минуту молча, стараясь сдержать расползающуюся улыбку. - Я согласен. - Даже о жалованье не спросишь? С Кипреано Эстанис решил поговорить за обедом. Саенхольд, узнав об открывающихся перспективах, так заинтересовался фортом и окрестностями, что придумал себе занятий на весь день. Для начала собрался на конюшню и к Рашу, а там по обстоятельствам. Тиммерлен послал предупредить друга о своем намерении и велел прислать туда обед и вина получше. - Ладно, Эстан, говори, что ты задумал. Вижу же, не просто так пришел, - прервал застольную болтовню Кипреано, как только денщик закрыл за собой дверь. - Я останусь здесь. Комендантом. Мы останемся с Саем. Кипреано молчал, точно не слышал его слов, продолжая есть. Потом поднял глаза, и Эстаниса тряхнуло. Взгляд был как у зверя, которого ткнули копьем через решетку. Страдание, бешенство и безнадежность. - Понимаю. Тебе... вам, точнее, тяжело возле меня? - Да! - рявкнул Тиммерлен. - Я люблю тебя, Кипрео, но мы вместе не будем, сам знаешь, оба... сверху. Во всем. А Сай - мой. И он все время думает о тебе. Ты его в ту ночь не только в задницу трахнул, еще и в голову. Пусть забудет немного, пусть станет уверенным и счастливым со мной. И я перестану вспоминать, как уступил его тебе... Пусть эти угли пеплом присыплет, понимаешь? Ответа не было, да он и не требовался. Они доели не спеша и выпили, подняв стаканы, как будто поминали кого-то. Потом Кипреано резко встал из-за стола и навис над другом: - Значит, не забыл еще, что любишь? И как это было? Так что, напоследок?.. - и, не договорив, вцепился руками в плечи и поцеловал. Тиммерлен рывком поднялся, роняя стул и хватая друга в свои воистину медвежьи объятья. Приподнял и почти донес в спальню, сгрузил на кровать и принялся стаскивать с себя одежду. Его глаза горели не похотью - настоящей жаждой. Напиться напоследок, ведь это последний раз… Он был грубее, чем помнил его Кипреано, нетерпеливый и жадный, точно и не спал с горячим юнцом почти каждую ночь. Кровать для двоих была узковата, но это если спать на ней, а они не спали - они, как сумасшедшие, насыщались друг другом. Кипреано заставил Эстаниса сесть и оседлал его бедра, лицом к лицу, принялся целовать, вталкивая язык вглубь, намекая на желанную ласку. Его, чума забери, бросает друг, и он хочет получить виру за эту потерю. Потом он сполз на ложе и, раскинув ноги, потянул Эстаниса к себе. Но не на себя, а вниз. И зарычал, ощущая, как его плоть погружается в горячий и такой же жадный рот, как ее плотно сжимают губы и язык, как глубоко его принимают и тут же выталкивают, чтобы прихватить губами за налившуюся кровью головку. - Ох, да тише ты... Хочешь, чтоб я сразу?.. - Не надейся, - процедил Тиммерлен, - еще просить будешь. И правда, едва не заставил умолять: то и дело выпускал член изо рта, принимаясь вылизывать, одновременно трахал пальцами, еле заметно касаясь точки наслаждения внутри; гладил изнутри, оттягивал нежную кожу губами и никак не давал разрядиться выплеском семени, пока Кипреано не потерял остаток терпения и не насадил обеими руками эту голову на свой окаменевший от напряжения член. Вот так. Глубоко. Прими меня, это наш последний раз. Потом, лежа в жарком поту и с шумом в голове, он лениво думал: неудивительно, что мальчишка просто виснет на Эстане... Он, должно быть, телесной близости и не знал. Если знал, то толком не распробовал, а тут такое... Какая женщина так сумеет? То ли отсосал, то ли наизнанку вывернул - до сих пор черная радуга в глазах и дыхание сбивается… Тут его схватили за бедра, потащили на край ложа и перевернули на живот. «Ладно, Эстан, но следующий заход - мой. Я не устану, не надейся…» Он расставил ноги и приподнял зад. Вот сейчас впору пощады просить, боги Тиммерлена одарили щедро везде, а он тут под кроватью кувшин с маслом не держит… Но Эстанис сам догадался пощадить его - сплюнул, и горячая вязкая жидкость потекла между ягодицами, пальцы вновь погрузились внутрь и еще, и еще... Глубоко, растягивая так сильно, что он только постанывал и едва не пропустил момент, когда в него начали входить. Узковатая кровать все же выдержала их сумасшедшую скачку, и, как ни странно, они умудрились потом отдохнуть на ней, вжавшись друг в друга и сплетя ноги. Последний раз. Оделся Кипреано первым и даже успел шагнуть к дверному проему, когда Эстанис поймал его и сгреб, прижался сзади. «Вот медведь», - улыбнулся про себя Кипреано и откинул голову назад, на плечо другу. - Ты же понимаешь, - хрипловатый шепот обжег ухо и щеку, - вместе нам не быть. По-настоящему мы можем быть только друзьями. Никто не уступит. Ни ты, ни я. И знаешь, я думаю, принц тебя скоро женить собирается. Кипреано вздрогнул и напрягся в руках друга. - Откуда ты знаешь? - Не знаю. Догадываюсь. - Ты разве виделся с ним после ставки? - Нет, просто я тут все сплетни и слухи очень внимательно слушаю. Князь Лувертен умер - не спасли лекари. Странно, что его вообще к ним довезти успели с такими ранами. - Так и что? - Помнишь, за кого Миреллу выдать хотели, пока Лувертен не посватался? Либо ты, либо Анриш, но Анриш уже женат. А твоя семья уже который год всем богам молится, чтоб ты женился и наследника произвел. Это у меня племянники чуть ли не каждый год рождаются, а ты - другое дело. Был старший, стал единственный. Кипреано навалился спиной на Эстаниса, он, как стена - не уронит,и зашипел сквозь зубы проклятия всем Семи Богам и Легиону демонов в придачу. - …гнилая эта политика!! А ведь ты прав, начнут меня сватать. Вот будто женихов больше нет! - Сам знаешь - Вильтену ты нужен. А брак… - Да пусть и не мечтает крутить мной через жену! - Знаю. Но он попытается. Да не бесись так - станешь родней королевскому семейству… - Обошелся бы без такого счастья! Наш род им в древности не уступает. Но это уже были вспышки напоказ. Кипреано высвободился из медвежьей хватки и пошел к столу разливать остатки вина. Домой (он уже начал мысленно звать эти комнаты домом) Тиммерлен постарался вернуться попозже. Но, конечно, его мальчик еще не спал. Или проснулся, потому что очень ждал. Приподнялся на постели и, отбросив покрывало, спрыгнул на пол, шагнул навстречу. Он был в тонкой белой сорочке выше колен, где уж успел раздобыть такой наряд, одни боги знают, но выглядел в этой рубашонке еще соблазнительнее. Приготовился, маленький, ждал… Прости, малыш… Эстанис коснулся его волос и хрипло сказал: - Кипреано уезжает, скорее всего, завтра. Тишина в ответ. - Мы остаемся. Раш тоже. Подлечится и будет служить в Тиривоне. Я... устал. Саенхольд стоял молча, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли принюхиваясь. Потом кивнул и ответил: - Хорошо. Давай спать. Расскажешь завтра, что можно? - Конечно. И, уже натягивая на себя край тонкого покрывала, Эстанис повернулся и тронул губами то ли щеку, то ли висок: - Прости, маленький. Не могу, все завтра. И все теперь будет хорошо, - ответом ему был судорожный вздох. - Ты... чего? - Ты у... у него был сегодня? У Кипреано? - Да, - нехотя ответил Тиммерлен. - Да. Мы попрощались. Несколько ударов сердца было тихо, потом Сай вдруг ухватил его повыше локтя обеими руками, едва не заставив охнуть от боли, и, почти утыкаясь в ухо, свирепо прошипел: - Ты никогда не бросишь меня? - С ума сошел? - слыша, как звенит напряжение в голосе мальчика, Эстанис все же нашел в себе силы скрыть нежность за шуткой. - Ты уже забыл, что теперь мой подчиненный и даже контракт подписал? Я тебя теперь из рук не выпущу… Раздался еще один вздох, уже успокоенный. В спальне наконец-то воцарилась тишина, а в душе Саенхольда - покой.