Но я бамбук,
Пустой бамбук,
Я московский пустой бамбук.
©Александр Буйнов.
Волдеморт направил волшебную палочку на седоволосого старика и крикнул: «Авада Кедавра». Комнату осветил зелёный луч, и человек упал замертво. В это время, сидевший в круглом кабинете, величайший светлый волшебник поедал лимонные дольки. Еще секунда и он подавился сладкой радостью и начал бегать по кабинету, размахивая руками как птица. А Северус смотрел на него, ничего не предпринимая. И вот когда казалось, что Дамблдор сейчас отбросит коньки, он не торопясь подошел и постучал по могучей спине профессора. Тот выплюнул все остатки лимонных долек на ковёр и сел в кресло, как ни в чем не бывало. - Ну, что может быть лимонную дольку, Ал? - усмехнулся Северус.- Это ради общего блага! Но слова не действовали на старика. Он, не говоря ни слова, аппарировал в неизвестном направлении, оставив Северуса с открытым ртом (между прочим, это не каждый мог).***
Альбус без проблем проник в Нумерград, где доживал свою жизнь Геллерт Гриндевальд. Вернее уже дожил. Волшебник, взяв ключи, отправился в башню. Он открыл дверь и чуть не упал, на полу валялся его Галл. Его глаза остекленели, и в них застыл ужас. Ал одной рукой закрыл ему глаза. А ведь он спал с этим человеком лет таки 80, а то и больше. Он наклонился и поцеловал его в последний раз (п/а: или нет?). Вспоминал, как они кувыркались в молодости и не только. От ярких воспоминаний у него под мантией что-то зашевелилось (п/а: бля, и это в его-то возрасте). Но, увы и ах, это был не член, а веточка бамбука (не спрашивайте, что она там делала). Альбус, недолго думая, вставил её в зад своему партнёру. Увы, тот не ожил. Он начал вставлять, доставать, приговаривая: «входит-выходит». От этих действий в его штанах не стало тесно. Он уже собрался уходить, но перед этим решил пососать у бывшего любовника (при жизни он это любил, наверное) и, считая это за последнее желание, он легко снял с него штаны и взял в рот обвисший хер. На вкус он был хуже фекалий гиппогрифа (п/са: были случаи попробовать такие фекалии?), а возможно и лучше. Он не распробовал, потому что сразу выплюнул, тем самым избавил Геллерта от последней радости. Бедняжка. Волшебник, попрощавшись, легонько чмокнул его белую губу и поспешно слинял из этого места. Когда он вернулся в Хогвартс, сердце и бамбук его были не на месте. И если сердце находилось в пятках, то бамбука там точно не было. - Сука, ёбаная блядь, я забыл его опять! - подумал Альбус.- Как ты там без меня, мальчик мой, бамбук? А этот самый бамбук сейчас высовывался из мёртвой задницы бывшего Темного Лорда. Он стал подниматься по старым холодным ступеням лестниц, но чувство тревоги его не покидало, как будто сама смерть шла за ним по пятам, заходя за ним везде: и в туалет, и в душ. Он уже подошел к зеркалу в Толстой позолоченной раме и, выдавив пасты из тюбика (старик предпочитал чистить зубы маггловским способом, этому его научил Томми), взглянул в зеркало и обомлел. Перед его взором возник не кто иной, как сам Гриндевальд, который сжимал его веточку бамбука. На его лице сверкала злобная ухмылка. Но силуэт тут же исчез, и он увидел своё испуганное лицо. Он едва раскрыл губы и прошептал: «бамбук, мальчик мой...» На этом силы его оставили.***
Луна внимательно осмотрела свой шкаф и обнаружила в нём только одежду постельных тонов. - Да, негусто, - сказала она. - Но недаром же я превосходно знаю трансфигурацию. И лёгким движением руки она из золотистой юбки сотворила чёрные штаны, а из белой кофточки - просвечивающую чёрную рубашку, из балеток получились неплохие кеды. Она осталась довольна собой, ибо на фоне чёрного одеяния её белокурые волосы смотрелись очень эффектно. Придирчиво осмотрев себя в зеркало, она направилась на завтрак, Где должно быть все уже собрались. Выйдя из гостиной, она столкнулась не с кем иным как со старым прославленным директором Хогвартса - Альбусом Персенвалем Вульфриком Брайаном Дамблдором или просто Дамби, как за глаза его называли ученики Хогвартса, который скакал по коридору, воображая, что он оседлал гиппогрифа, напевая песенку «А я бамбук», размахивая тем самым бамбуком и светясь от радости. Он пронёсся вихрем по коридору, расталкивая не успевших отскочить учеников, в сторону большого зала.***
А в это время Драко сидел за слизеринским столом, попивая тыквенный сок и разговаривая с Блейзом Забини. - У меня вчера была просто очешуительная ночь, Пэнси так стонала... - Да? А у меня сегодня намечается бурная ночка с Дафной. Я уже жду не дождусь вечера... - Блять, смотри да это же Дамби. - По-моему он не в себе... - Да, а я-то думал, что он всегда врывается на завтрак в одних трусах, крича что-то про бамбук, держа бамбук как меч и размахивая им. - На этот раз он превзошел самого себя. - Смотри, он запрыгнул на гриффиндорский стол и танцует макарену. Да ещё и перед Поттером. - Его сейчас вырвет. Прошла буквально минута и Дамби оказался весь в поттеровской блевотине. - Да, не позавидуешь старику, - только и вымолвил Драко. - Смотри, а это кто зашёл? - А я откуда знаю, но она явно не со слизерина. - Да она же меня косплеит! - сказал Драко. - Хм, кстати похоже. В чёрных штанах, да и с белыми волосами. Пожалуй, я знаю кто это! - Ну и кто же? - Это Полоумная. - Эй ты! Да ты! Ты к кому на похороны собралась?! - крикнул Драко на весь зал. Теперь всё внимание с чеканутого профессора переключилось на Луну, которая твёрдой походкой ворвалась в большой зал. - Иду хранить последние остатки мозгов бедного Дамби, а то ополоумел, бедняжка. Мне даже жалко его. Вот она кончина величайшего волшебника нашего времени. - Минус десять баллов, - рявкнул Снейп. - О профессор Снейп, вы тоже подготовились? Хотя зная вас, вы всю жизнь ждали этого момента, вы ведь каждый день одеваетесь как на похороны. - Ещё минус десять балов и неделя отработок у меня, - сладким голосом проговорил сладенький Снейп. На это Луна лишь пожала плечами и стала неприлично поедать банан. Да так, что половина мальчиков зала не отрывали от неё глаз. - Полоумная, где ты научилась так сосать? - выкрикнул слизеринский принц. - А что, Пэнси не умеет? Какая досада. Но ничего она скоро наверстает упущенное… Возможно. - Я смотрю, ты каждый день этим занимаешься, хотя кто согласится трахаться с полоумной, - крикнула обиженная Пэнси. - Полечись в больничке сначала, ты ведь нисколько не лучше Дамби (п/а: он в данный момент бил своим бамбуком Мальчика-Который-Выжил-Но-В-Ближайшее-Время-Сдохнет-От-Руки-Своего-Наставника. Сочувствую ему), который слетел с катушек. - Шлюха, на себя посмотри, со всем Хогвартсом перетрахалалась. Интересно, у тебя есть лист с ценами твоих услуг, а то я могу рекламные плакаты по всей школе развесить. Как тебе заголовок "Только свистни - сразу дам" или лучше такой "Засади мне по самые яйца". На это у бедняжки не нашлось слов, и она, покраснев как рак, выбежала из зала вся в слезах. - Зачем ты её обидела?- спросил Драко. - Что она тебе сделала? - О, надо же, со мной заговорил сам Драко Малфой! Я не верю своим ушам! - Хватит паясничать, - зарычал Драко. - Отвечай, погнанная грязнокровка! - Во-первых, я тебе не Грейнджер. Во-вторых, не твоё собачье дело. В-третьих, ты походу с ней спишь, раз защищаешь шалаву. Драко взревел от злости и, треснув кулаком по толстому столу, удалился из зала, на ходу распихав всех, кто попадался по его горячую руку. Как только он удалился, внимание опять переключилось на Дамби, который увлечённо играл в гольф. Вместо клюшки он использовал веточку своего бамбука, мячиком служила рыжая, как Уизли, мандаринка, лункой же являлся рот бедного Рона, который был привязан к стулу дьявольскими силками. Вот так началась вторая, после летних каникул, неделя.