Надо поговорить

Странные шорохи со стороны кладовки. Всхлипы в районе окна. Что за ерунда? Что же темно-то так, нифига же не видно? - Кто здесь? Ответа не поступило. Только тихо стало. Слышно, как по асфальту лупит дождь. - Ладно, как хотите. Вариантов-то не много. Ключи только у своих. Холст точно дома, а остальные ему не помешают. Да и Холст бы не помешал. Улегся на диван, погрузился в размышления. В районе окна кто-то чихнул. - Арбидол. Будь здоров! - Спасибо! Голос знакомый, но явно посторонний. Не мог хозяин этого голоса находиться в студии. Нет. В принципе мог, но не сейчас. Не мог он сам зайти. Или впустил кто? КТО? - Максимов, какого хрена ты тут делаешь? Не ответил. Виталий встал с дивана. Громыхнуло. Яркая вспышка осветила сидящего под окном басиста. И разбросанную вокруг пустую посуду. - Чего? Откуда-то взялся фонарик. Свет ударил в лицо. Лео зажмурился. - Максимов, я требую объяснений! Какого вообще ты тут делаешь, с какой радости ты выжрал весь холстининский запас и как ты сюда попал вообще? - для связки и лучшего понимания не забывал вставить тяжелые слова. Обижать никого не собирался, просто понять хотел. У Максимова сразу глаза на мокром месте. Неуклюже поднявшись, побрел к двери. В процессе на что-то напоролся, с трудом выбрался из ловушки и тут же налетел на косяк. Лежит - стонет. Дуб ляпнул что-то грубое про свет. И, о чудо! Включился свет. Стулья валяются, и вообще на полу жуткий срач. Среди всего Максимов в позе зю. - Ну, ты чего? Давай помогу, - поднимает Лёню на ноги. - Обиделся что ли? Извини - погорячился. - Угу. Маврин тоже погорячился. Никто меня не понимает, пойду я. - Куда, интересно? -мягко поинтересовался Виталий. - Не знаю. Какая теперь разница? - Никакой. Потому что никуда я тебя не отпущу. И тем более - не выгоню. - чуть приобнял Максимова за плечи. Как бы его распросить помягче, а то разрыдается еще. Оно надо? - Спасибо! - Не за что. Поможешь прибраться тут? Согласился. Вместе дело шло быстрее и веселее. Уставшие рухнули на диван. Нахлынули долбаные мысли. - Лёнь, а ты что тут делал? Ну, кроме пьянства, конечно. - От Маврина скрывался. А запас Холста я не трогал, я со своим пришел. Это ваш барабанщик постарался, сказал, что это личное. Только ты на него не ругайся, ему правда хреново было. - Представляю. Наконец пазл собрался воедино. Маврин построил своих за все хорошее, в формулировках был категоричен, в выражениях себя не стеснял. Ничего дурного не хотел, только чтобы поработали немного. Но вышло так как вышло. Максимов, естественно, пытался возражать, за что и огреб в двойном размере. Бродил по городу, возможно бухал. В порядке бреда мог встретиться в одном из баров с Удаловым. Холст тоже на прошлой неделе был крайне категоричен и не стеснялся. Досталось всем, и ему (Дубинину) больше всех. Не надо было с ним спорить, а рифмовать его фразы с матами так и вовсе было верхом безумства. А потом... Не важно. Макс, как выяснилось, затаил обиду. Или это у него на эмоциях вышло? Холст ведь молчит, в лучшем случае фыркнет что-то злое или косяк какой припомнит. - В кладовке? - Угу. Резким движением открывается дверь. Лицо ударника, на лице - "пипец всему настал" и попытки придумать оправдание или... Не придумал ничего лучше, чем рухнуть в отключке басисту в руки. И притворяться не надо. Так и сделал. Очнулся от лёгких похлапываний по щекам. Придется объясняться. - Виталь, понимаешь?.. - Понимаю. Хотел отомстить, а выливать жалко. Мог бы меня позвать, я бы помог. Макс чуть улыбнулся, уткнувшись Дубу в плечо. Стало легче. Холстинин не находит себе места. Кот предусмотрительно забрался на шкаф. Казалось, что замерло всё, только бы не подвернуться под горячую руку Петровича. Но он хотел набить морду только одному. Самому себе. Да что там морду... Сколько сказано в свой адрес - заворачивались уши даже у кота. - Что делать? - заорал он, определившись с первым вопросом (Кто виноват?). Кот рванул на стол, проскользив, словно Плющенко, сшиб что-то на пол, сиганул на штору и уже по ней влез на карниз. Там и заныкался. Холст глянул на пол, узрел там ключи от студии. - В студии! Уже третья умная мысль за ночь. Сняв-таки с карниза и облобызав кота, погнал в студию Кот выдохнул. Спать не получилось, да и не спалось никому. Разговорились. Дуб таки отчитал Удалова и Максимова. Лёня все на Серого жалуется. Ключ в дверной скважине. Лёня по привычке заныкался в шкафу, как чувствовал. Макс и Дуб только встать успели. В дверях возник Холстинин. - Вот вы где. Надо поговорить. - спокойно произнес Владимир. Поговорить. НАДО ПОГОВОРИТЬ. Спокойным ровным голосом. Вот не умеют америкосы ужастики снимать. Что там "Крик" и всякие "Пилы". " Секретные материалы" отдыхают. Хичкок и Спилберг нервно курят в сторонке. Даже мирно вползающий в кадр ежик - ничто рядом с фразой "Надо поговорить". Отличное название для фильма ужасов. Возникает острое желание свалить вот прямо сейчас, испарится, телепартироваться, только не слушать и не придумывать откорячки. Казалось бы - что такого? Не в первый раз и не во второй. Но… - Врассыпную! - пронеслось у обоих в голове. Но оба даже с места сдвинуться не могут. По бледным лицам друзей понял, что так просто поговорить не получится. Ударник, того гляди - в обморок рухнет, за басиста вон уже держаться пытается. Да и сам Дуб неважно выглядит, дышит через раз. Надо же так бояться. Вот до чего довел. Не сбежали бы. Запер дверь, ключ сунул в карман. - Пипец. - пронеслось в голове Макса. - Начинай уже. - прошептал Дуб. - Ори, унижай, избить можешь, если хочешь... Макс отключился и сполз по Дубиниу на пол. Холст узрел свой разоренный бар, глаз дернулся. - Что уставился? Я все выпил. Сам, в одно лицо. Можешь орать сколько влезет, тебе это привычно, - завелся Дуб. Сам себя испугался в этот момент. Надо бы извиниться, а он... Очухался Удалов. Цепляясь за басиста же, поднялся на ноги. - Не надо. ик... Это сделал я. Один. И не надо кричать на Виталика. - Удалов, заткнись, - шипит Дуб. В этот момент из шкафа вываливается Максимов. - Дядя Вова, не ругайте их. Это я виноват. Я же не знал, что это ваше. Точнее не думал. Был не в себе, Маврин накричал... И понесло Максимова... - Лень, достаточно. Я все понял, - Владимир крепко обнял Максимова. - С Мавриным я сам поговорю. Аккуратно поднял на ноги вновь рухнувшего ударника, обнял. Повернулся к Виталию. - Прости меня, был не прав, - попросил тот. - Ты прости. Холст заботливо пригласил всех к себе домой. Да и продуктов он закупил, будто знал. Утром, пока все спали, купил Дубу новый телефон. Бас поначалу упирался, но в итоге согласился считать это подарком и компенсацией за попорченную нервную систему и предыдущую трубу. - Опять номера вносить. - вздохнул Виталий. - Я уже, - улыбнулся гитарист. Набрал номер баса. На экране высветилось "Друг". - Спасибо, друг! - полез обниматься. - Не за что. Фотки сам загрузишь. Тем временем Максимов и Удалов совершают карательные набеги на холстининский холодильник. За Максимовым к обеду приехал Маврин, извинялся. Не тут-то было. Нарвался на мозговыносящий разговор с Петровичем.