Hidden

День идеален. Яркие солнечные лучи пробиваются сквозь пенно-пушистые облака, тепло целует мою кожу. Волнение проникает в каждую клеточку моего тела, когда я стою рядом с папой, дожидаясь начала церемонии. Скрипачи начинают играть, и я наблюдаю как Вайолет, Джемма и Перри идут по проходу. На них бледно-розовые платья, их волосы украшают сиреневые цветки. Я вижу свою маму, старых друзей и коллег, которые уже заняли свои места. Я не могу разглядеть его отсюда, но я знаю, что он стоит там и ждет меня. Сдержанно улыбаюсь, когда мой отец переводит взгляд на меня, в его глазах сверкает гордость. — Готова? — спрашивает он, сжимая мою ладонь. — Готова как никогда, — киваю и улыбаюсь. Скрипачи начинают наигрывать другую мелодию, и мы с папой подходим к проходу. Все поднимаются со своих мест, когда мы медленно движемся по дорожке, усыпанной лепестками роз. Я вижу улыбки на лицах присутствующих, но улыбка моей мамы шире остальных. Перевожу взгляд на друзей жениха. Найл, Лиам, Зейн, Эд и Луи стоят в черных костюмах. Их руки сложены замком, и они с гордостью наблюдают за происходящим. Они улыбаются и кивают мне, когда отец подводит меня к алтарю. Мой взгляд перемещается на Гарри. Он выглядит как ангел, его розовые губы растянуты в сияющей улыбке, его глаза буквально выпивают меня до дна, когда он протягивает мне руку. Смотрю на папу, который склоняется ко мне, целуя в щеку. — Позаботься о ней. — Я всегда буду заботиться о ней. Отец одобрительно кивает Гарри, с гордостью хлопая его по спине прежде, чем занять место рядом с моей матерью. Мои пальцы переплетаются с пальцами моего жениха, и я встаю напротив него. Сердце колотится слишком быстро. Он надел черный галстук. Он знал, что мне понравится это. — Вы можете присесть, — произносит священник, и все опускаются на свои места. В помещении воцаряется молчание. Я слишком взволнована, чтобы сосредоточиться на речи священника. Я едва ли могу отвести взгляд от Гарри. Он улыбается мне, показывая свои прекрасные ямочки. — Роуз и Гарри, вы наверняка подготовили обеты друг для друга. Я поворачиваюсь, и Элизабет передает мне небольшой листок. Мое внимание привлекает человек, стоящий в конце прохода. Черный костюм, угрожающая ухмылка, темные глаза, шрамы на лице. Алек подмигивает мне, доставая что-то из своего пиджака. Я застываю на месте, мое горло пересыхает. Я не могу двигаться и не могу говорить. Он направляет серебряный пистолет в сторону алтаря, и я не могу понять, в кого он целится. Я хочу закричать, я хочу сделать хотя бы что-нибудь, но я не могу. Слышу выстрел и шум, крики и паника наполняют помещение, но когда я перевожу взгляд на Гарри, я могу удостовериться, что он не пострадал. Он кричит мое имя, его глаза наполнены ужасом. Перевожу взгляд на себя как раз вовремя, чтобы увидеть на моем свадебном платье кровяное пятно: алый цвет распространяется от моего живота все дальше и дальше, и кипенно-белый превращается в смертельно-алый. — Роуз! Внезапно я просыпаюсь, подпрыгивая на постели. Судорожно заглатываю воздух, пытаясь понять, где я нахожусь. Знакомая обстановка моей комнаты ставит все на свои места, но сон по-прежнему отдается ужасом в моем сознании. В этот раз Алек выстрелил в меня, а не в Гарри. Что это может значить? — Роуз. Я чувствую нежные прикосновения на своем лице, Гарри вытирает мне слезы. В его зеленых глазах играет беспокойство. — Очередной кошмар, да? Я киваю, слезы градом катятся по моим щекам. Он вздыхает, тянет меня в объятия и целует в лоб. — Что в нем было? Я рассказываю ему свой сон, пытаясь остановить рыдания, в то время как он заправляет прядь моих волос за ухо и хмурится. Мое дыхание по-прежнему сбивчивое, хотя я и пытаюсь взять себя в руки. — Пойду, налью себе воды, — произношу я, и он кивает, глядя на меня с беспокойством. Выбираюсь из постели и делаю глубокий вдох. Включаю свет на кухне. На часах 1:19. Кошмары, которые связаны со свадьбой, всегда наихудшие, но они снятся мне не так часто. Это первый сон, где Алек стреляет в меня, а не в Гарри, и это нервирует, если не сказать больше. Я вернулась в Портленд два месяца назад, и мы с Гарри быстро обнаружили схожесть наших ситуаций. Мне кошмары снятся чаще, и это происходит несколько раз в неделю под утро. Некоторые из них одинаковые, к примеру — свадьба, а некоторые абсолютно новые. Я всегда рассказываю Гарри о своих, а он мне — о своих. Мы пришли к выводу, что мы страдаем посттравматическим стрессовым расстройством, которое является результатом той ночи, когда Гарри получил пулю. Очевидно, это не столь серьезно, как могло бы быть, но кошмары не являются приятным дополнением. Кошмары Гарри всегда страшнее, чем мои. Они снятся реже, раз в неделю или вроде того, но всегда застают его врасплох. Гарри умеет себя контролировать, но когда он просыпается посередине ночи с криками, я вижу, как его самоконтроль испаряется. Видеть его таким — пугающе. В отличие от меня, ему всегда снится один и тот же кошмар, который напоминает флэшбек. Ночь вечеринки, Зейн и Вайолет тянут меня в машину, пуля Алека. Как ни странно, еще не было такой ночи, в которую нам с Гарри обоим снились бы дурные сны. Либо мне, либо ему, но не нам обоим. Плохие сны посещают его около трех часов утра, и ему требуется добрых пару минут, чтобы прийти в себя. В иные моменты, когда он только открывает глаза, складывается ощущение, что он не знает, кто я. После этого он обессилено падает в мои объятия. Я ненавижу, когда Гарри снятся кошмары. Ненавижу. — Ты в порядке? Мне требуется несколько секунд для того, чтобы понять, о чем он спрашивает. Когда я смотрю на стакан, в который наливаю воду, я вижу, что мои руки трясутся. Я ставлю его на столешницу и делаю вдох. Гарри берет сосуд и подносит к крану, не отводя от меня взгляд. Я благодарно киваю и подношу стакан к губам. Прохладная вода немного успокаивает меня. — Этот кошмар действительно потряс тебя, не так ли? — сочувственно произносит парень. — Мне никогда не снилось ничего подобного. Я не знаю, почему он был новым в этот раз. Я чувствую, как его ладонь касается моей, крепко сжимая ее. — Вернемся в постель, ладно? Киваю и следую за ним, забираясь в кровать. Он включает телевизор, пока я устраиваюсь поудобнее и располагаю свою голову на его груди. — Что выберем? — я чувствую вибрации в груди, посылаемые его голосом. — «Офис» или «Теория большого взрыва»? — Ты выбираешь. — Думаю, мы оба знаем, что я выберу. Я слабо смеюсь, и он подражает мне, выбирая серию «Офиса». — Как ты думаешь, что это означает? — шепчу я, наблюдая, как персонажи перемещаются на экране. — Я не знаю, — честно произносит он. — Что любой из кошмаров может означать? — Я хотела бы, чтобы это прекратилось. — Я знаю. Я тоже. Кончиками пальцев обвожу его татуировку-розу. — Не думаешь ли ты… что это может быть похоже на тот сон перед вечеринкой? Вещий сон. — Что ты имеешь в виду? — Вдруг что-нибудь случится на нашей свадьбе, если мы когда-нибудь решим пожениться? — Алек в тюрьме, а предприятия больше не существует, — Гарри поворачивает меня так, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза. — И кто сказал, что мы поженимся? — ухмылка вырисовывается на его лице. — Это было в моем сне, я не знаю, — мои щеки покрываются румянцем. — Как ты думаешь, мы когда-нибудь поженимся? Гарри смеется, зарываясь пальцами в мои волосы. — Для начала ты могла бы пригласить меня поужинать. — Прошу прощения, но вообще-то я постоянно зову тебя поужинать. Мы оба смеемся, он обвивает руку вокруг моей талии и притягивает меня к себе максимально близко. Так, что утыкаюсь ему в шею, вдыхая его аромат. От него пахнет мятой и сном, и это моя любимая комбинация запахов. — Я думаю, у нас будет чумная свадьба. — Как это понимать? — выпускаю смешок. — У нас будет шоколадный фонтан. Мы победим всех. — Но это будет так грязно. — Ты действительно споришь со мной насчет шоколадного фонтана? Ты с ума сошла? Гарри всегда может разрядить обстановку после моих кошмаров, и это умиротворяет. Одна из причин, по которым я люблю его. — Если ты так уверен в этой идее, то у нас будет шоколадный фонтан, — шутливо вздыхаю. — Звучит неохотно, Розали. Я смеюсь. — Я не знаю, могу ли я быть в отношениях с кем-то, кто не одержим шоколадными фонтанами. Я думаю, мы должны расстаться, Рози, — я начинаю хохотать, заражая его своим весельем. — Но я знаю, где ты хранишь свои сникерсы. — Весомый аргумент. Давай снова будем вместе. — Я тебя люблю, — произносит он прямо мне в губы, продолжая улыбаться. — И я тебя люблю, — отвечаю, убирая выбившийся локон из копны его кудрей. Мы смотрим телевизор еще полчаса, прежде чем сонливость побеждает нас. Мирное посапывание Гарри успокаивает меня. Остатки дурного видения плавают в моем сознании, но я стараюсь сосредоточиться на том, как мы дышим в унисон. Я обдумываю все, что произошло за этот год с тех пор, как я встретила Гарри. Я испытала столько эмоций, которых не испытывала никогда прежде. Я почувствовала такую боль, которую прежде считала невозможной. Столько всего изменилось лишь потому, что я переехала в квартиру девушки, которую Гарри раньше любил. Я осознала, что мой страх одиночества преследовал меня только тогда, когда я была без Гарри. Я не боюсь быть одинокой, я боюсь быть без него. Я сосуществовала со своей одинокой версией пять месяцев, и я сделала вывод, что никогда не хотела бы встречаться с ней снова. Я надеюсь, что мне никогда не придется больше встретить человека столь одинокого и подавленного. Я знаю, что эта версия меня всегда будет жить в моем сознании. Как демон на моем плече. Дьявол в моей голове. Но сейчас я просто наблюдаю за засыпающим Гарри, рука которого обвита вокруг моей талии, дыхание которого спокойное и устойчивое. И я чувствую умиротворение. Мой разум отдыхает от дьявола. Я не знаю, что будет дальше. Я могу лишь надеяться, что с нами больше не случится ничего ужасного, что наше будущее не попадет под тень угрозы, как это случилось с нашим прошлым. Я не знаю, что произойдет, когда Алек выйдет из тюрьмы, если он из нее когда-нибудь выйдет, конечно. Я не знаю, будем ли мы когда-нибудь снова в опасности. Но одно я знаю точно: пока у меня есть Гарри, я никогда не почувствую себя одинокой снова. Провожу пальцами по его розовым губам, и он сонно открывает глаза. Это заставляет меня отпрянуть. — Прости, я не хотела разбудить тебя, — шепчу едва слышно. — Все нормально. Ты в порядке? — Да. Просто не могу уснуть. — Оу. Он переворачивается на спину и потирает глаза совсем как ребенок. Сонная улыбка пересекает его лицо, когда он смотрит на меня. — Есть идея, — произносит он. — Какая? — приподнимаю брови. Дразнящая улыбка, которую я просто обожаю, появляется на его прекрасных губах. Изумруды глаз светятся еще ярче в темноте комнаты. — Хочешь сыграть в двадцать вопросов?