Никаких сантиментов!

[пятница 4-той недели]       Волна тёплого воздуха коснулась макушки Молли, слегка шевельнув волосы. Утренний луч, скользнувший по подушке вниз, упал на её безмятежно смеженные веки, заставив чуть нахмуриться и попытаться спрятаться от слишком яркого весеннего солнца.       Беспокойно заёрзав на кровати, она попробовала отвернуться, но что-то горячее и сильное тут же этому воспрепятствовало, легко вернув её в прежнее положение. Над самым ухом пронёсся негромкий протестующий возглас, и, мгновенно узнав эти низкие бархатные нотки, Молли вздрогнула и открыла глаза.       Первые полсекунды ушли на то, чтобы окончательно проснуться, а затем ощущения, воспоминания и эмоции навалились разом, поднимая в душе страшную бурю сродни той, что вчера бесновалась за окном.       Его тепло. Его запах. Его дыхание…       Стук его сердца. Сильные руки, крепко сжимающие её в объятиях. Длинные пальцы в опасной близости от её губ…       Всё было настолько ярким, пронзительным и настоящим, что на какой-то крохотный миг остальное показалось ей глупым и тяжёлым сном. На мельчайшие доли секунды мир сосредоточился для неё в одном-единственном человеке, и за это время тело, как всегда, успело среагировать быстрее разума, охватив всё внутри яростным, отчаянным жаром и обострив все чувства до предела.       «Контроль! — скомандовала себе Молли почти машинально. — Контроль! Я спокойна… Я справлюсь… Я выдержу… Смогла вчера, смогу и сегодня».       Как и минувшей ночью, она замерла, позволив внутреннему огню целиком поглотить себя, но при этом жёстко запретив себе любое — даже самое крохотное — движение.       Закрыть глаза. Не шевелиться. Только дышать.       Думать о вечере, о платье, о проклятых каблуках — таких тонких, высоких и неустойчивых, — о чём угодно, только не о…       «О, нет! — мысленно застонала она, вдруг почувствовав то, о чём уже успела забыть за долгие месяцы сна в одиночестве и полного отсутствия секса. — Нет, нет, нет!»       Все упорные попытки сконцентрироваться на предстоящей встрече мгновенно пошли прахом. Голова опустела, и в ней — глухо, как в пустом баке — отзывался каждый удар сердца. Желание повернуться и немедленно воспользоваться той самой утренней особенностью мужского организма, память о которой ей так некстати пришлось освежить, стало почти невыносимым.       Но тут остатки разума каким-то чудом зацепились за его спокойное, ровное дыхание и чересчур размеренный пульс.       «Спит! — мысль, внезапно поразившая Молли, удивительным образом подействовала отрезвляюще. — Надо же, спит! И крепко, как младенец… Подумать только!»       Она снова прислушалась к неспешному, глубокому дыханию Шерлока и со слабой улыбкой покачала головой:       «Да, так и есть — спит. И никакого ему нет дела до собственных физиологических реакций».       «Гад! — уверенно припечатал здравый смысл. — Может, разбудим?»       «Ты что?! — мысленно воскликнула Молли, впервые в жизни усомнившись в разумности своего alter ego. — И как это будет выглядеть?»       «Нормально! — огрызнулось оно в ответ. — Вот именно сейчас — абсолютно нормально! Заодно и выясним наконец, хочет он тебя или нет. А то уже в печёнках сидят твои мучения!»       От этой неожиданной тирады Молли слегка опешила. Впервые за последние несколько дней здравый смысл призывал её не к контролю, а совсем наоборот — к активным действиям. И это было настолько… неожиданно, что она даже всерьёз засомневалась: а точно ли это здравый смысл?       На миг представив себе реакцию Шерлока, грубо и резко вырванного из объятий сна, она внутренне содрогнулась.       «Ну нет, ни за что! — твёрдо заявила она себе. — Он и так мало спит. Пусть хоть сегодня отдохнёт как следует».       «Как знаешь, — ехидно отозвался здравый смысл. — Мой долг — давать советы, а уж прислушиваться к ним или нет — дело твоё».       «Вот именно!» — жёстко отчеканила Молли и, улучив момент, когда крепкая хватка вокруг её плеч немного ослабла, ловко вывернулась из тёплых объятий.       Шерлок недовольно фыркнул, по-детски подложил под щёку ладонь, но, к счастью, так и не проснулся. И, вздохнув с облегчением, она бесшумно выскользнула из комнаты, на ходу подумав о том, что неплохо бы сварить сейчас крепкий кофе: после всего произошедшего это было самым верным средством для приведения мыслей в порядок.       Оказавшись в коридоре и едва успев осторожно прикрыть за собой дверь, Молли нос к носу столкнулась с Джанин, которая, очевидно, направлялась из кухни в гостиную.       Оценив ситуацию, хозяйка дома слегка приподняла брови, шаловливо сверкнула глазами и весело произнесла:       – Надеюсь, тебе повезло больше, чем мне в своё время.       После чего, хитро подмигнув, спокойно продолжила путь, игриво помахивая краем пояса своего легкомысленного платья.       Привычно залившись краской, Молли прошмыгнула в свою спальню, чтобы переодеться, и с этого мига колёса нового дня завертелись с немыслимой быстротой.       Через пятнадцать минут, одетая, умытая, причёсанная и полностью готовая к предстоящим испытаниям, она вновь предстала пред Джанин. Однако вопреки ожиданиям своего «инструктора» первый вопрос, который она задала, был о том, не найдётся ли в этом доме заварного кофе и турки.       – У-у-у, как всё серьёзно! — сочувственно произнесла мисс Хокинс и, окинув подопечную внимательным взглядом, задумчиво протянула. — Вот интересно, ты это делаешь ради Шерла или из собственной приверженности к ритуалам?       – Не знаю, — неожиданно для себя самой честно ответила Молли.       – Если второе, — усмехнулась Джанин, — то вы друг друга стоите!       Но на кухню её всё-таки отвела и снабдила не только всем необходимым для варки кофе, но и для приготовления традиционных сэндвичей, после чего тактично ушла, чтобы не мешать гостье спокойно готовить завтрак и разбираться с хаосом мыслей.       Странное дело, но это обыденное, насквозь привычное занятие полностью восстановило душевное равновесие Молли. В какой-то момент она даже почувствовала себя настолько свободно, будто находилась на собственной кухне. Напряжение последних часов наконец-то её отпустило, и когда десять минут спустя в дверь заглянул Шерлок, скорее всего, привлечённый ароматом кофе, она умудрилась не только не покраснеть, но даже поприветствовать его с мягкой и абсолютно безмятежной улыбкой.       Позавтракали они отдельно от хозяев: Джанин, слишком увлечённая беседой со стилистом, решила поесть позже, а её Сэм в это время ещё спал где-то наверху.       Шерлок вёл себя совершенно обычно, словно событий прошлой ночи и вовсе не было: как ни в чём не бывало пил кофе, жевал сэндвичи и читал сводку новостей через телефон, иногда делясь впечатлениями с Молли. И, как ни странно, она была несказанно ему за это благодарна. Всё это её успокаивало, создавая впечатление их неизменной утренней рутины и будто на время возвращая её домой, на Бейкер-стрит. И постепенно, сама не заметив, как это вышло, она начала относиться к ночным событиям почти с такой же философской невозмутимостью, как и он.       «В конце концов, — думала Молли, наслаждаясь отменным вкусом свежего хлеба и дорогой ветчины, — что такого особенного произошло? Да ничего! Два человека всего лишь помогли друг другу справиться со страхами и хорошенько отдохнуть перед совместным делом. Вот и всё. А то, что один человек безнадёжно любит другого — это уже лирика, как выразилась бы Бетти, или «сантименты», как выразился бы Шерлок. Так что всё в порядке, живём дальше и стараемся поменьше об этом вспоминать».       «Шикарно! — тут же восхитился здравый смысл. — Ты уже начинаешь рассуждать в точности как он! Ещё пара-тройка месяцев, и на Бейкер-стрит будут жить два социопата. Всё к этому идёт, дорогая, причём семимильными шагами».       «А может, оно и к лучшему?» — неожиданно подумала Молли.       И, судя по тому, что здравый смысл не произнёс больше ни слова, ей, похоже, опять удалось поставить его в тупик.       Против ожиданий, после завтрака её подготовкой к вечеру занялась вовсе не Джанин, а сам Шерлок.       – Судя по тому, что я наблюдал на свадьбе Джона и Мэри, твои танцевальные навыки оставляют желать лучшего, — сказал он перед тем, как отправиться в гостиную. — Полностью исправить это за пару часов не удастся, но дотянуть до приемлемого уровня — вполне. Думаю, одного танца будет достаточно. Пойдём!       Отступать было поздно, да и некуда, поэтому Молли, в очередной раз внутренне настроившись на самоконтроль, покорно побрела за ним.       К счастью, в гостиной оказалась Джанин, лениво потягивающая из трубочки апельсиновый сок, и это внушало надежду на то, что нынешние усилия не окажутся такими уж невозможными: при свидетелях реакция тела у Молли была далеко не столь сильной.       – Ладно, начнём! — решительно сказал Шерлок и, окинув её критическим взглядом, посыпал инструкциями. — Во-первых, расправь плечи: сутулая спина выглядит в стойке отвратительно. Во-вторых, подними голову: от того, что ты будешь смотреть под ноги, ошибок меньше не станет, а партнёру будет неудобно. В-третьих, немного отклонись назад и голову поверни чуть влево: так у ведущего в паре будет лучше обзор…       – По-моему, у вас проблем с обзором быть не должно, — с усмешкой вставила Джанин, на миг отрываясь от сока.       – Правильная стойка не только удобна, но и эстетична, — ответил Шерлок слегка раздражённо. — А там, куда мы идём, эстетика немаловажна. Я думал, это очевидно.       – Ладно-ладно, умолкаю! — миролюбиво сказала Джанин. — Продолжайте! Не смею вам мешать.       И, весело сверкнув глазами, опять принялась за сок, впрочем, продолжив внимательно наблюдать за ними обоими.       – Итак, — сейчас же вернулся к занятию Шерлок, — расправь плечи, подними голову, верхнюю часть корпуса отклони чуть назад, руки подними до уровня плеч…       – Я знаю, — неожиданно робко перебила Молли, — То есть… я знаю, как надо стоять в паре.       – Хм… Вот как? — похоже, её слова несколько выбили его из колеи, став настоящим сюрпризом. — Откуда?       «И почему я, чёрт побери, этого не заметил?!» — тут же явственно добавил его взгляд.       – Я занималась танцами в детстве, — на её щеках выступил лёгкий румянец. — Правда, совсем недолго — меньше полугода. Но теорию я в основном знаю и даже помню три фигуры медленного вальса… кажется…       – Ясно, — кивнул Шерлок. — Тогда становись и будем пробовать.       Так и не сумев подавить судорожный вздох, Молли шагнула к нему, одновременно расправляя плечи и поднимая голову.       «Левую руку — на правую руку партнёра, — отчётливо зазвучал у неё в голове строгий голос миссис Бейтс, словно их последний урок был не двадцать лет назад, а буквально вчера. — Пальцы придерживают плечо аккуратно, а не так, будто ты вцепилась в него как клещ. Локоть вверх не задирать! Корпус отклонить чуть назад, голову — налево. Правая рука также расслаблена, но не висит плетью. И не сжимать ладонь партнёра! Никакого напряжения! Всё легко и естественно. Твой «каркас» должен быть в тонусе, но не жёсткий».       И Молли, следуя наставлениям своей суровой учительницы, старательно пыталась повторить это всё на практике.       Но, увы, тело, за столько лет утратившее танцевальные навыки, слушалось плохо и постоянно норовило ссутулиться, сжаться, вцепиться. А ещё никто не отменял проклятую реакцию на близость Шерлока. И, несмотря на наличие в комнате свидетеля и предельную сосредоточенность самой Молли, эта реакция всё равно сбивала, постоянно отвлекая на себя внимание.       Однако, когда он повёл, с чёткостью метронома отсчитывая такт, её ноги будто сами собой вспомнили необходимые шаги. Левая — назад, правая — в сторону. Левую приставить к правой. Пауза. Правая — вперёд, левая — в сторону. Правую приставить к левой. Пауза*.       «И не забывай про «волну»! — сейчас же вновь вспомнились указания миссис Бейтс. — Именно «волна» делает этот танец по-настоящему красивым и нежным. Без неё пара кажется деревянной».       «Ладно», — мысленно согласилась Молли и попыталась сделать «волну», чуть согнув колени на первом и четвёртом шаге и плавно выпрямляя их к третьему и шестому.       Получилось, мягко говоря, не очень, но, кажется, и это немало впечатлило Шерлока.       – Хм! — произнёс он, остановившись и взглянув на неё с каким-то новым интересом. — Похоже, ты была способной ученицей. Зря бросила. У тебя неплохие задатки.       – Наверное, — тихо ответила Молли, передёрнув плечами. — Но плата за обучение была слишком высокой. Мы не смогли её потянуть.       – Ясно, — кивнул Шерлок и тут же снова переключился на танец. — Теперь попробуем большой квадрат. Помнишь движения?       – Вроде да, — ответила она, правда, не слишком уверенно. — Там поворот на втором шаге каждой тройки, да?       – Точно, — снова кивнул он. — Готова?       – Угу! — отозвалась Молли и, непроизвольно закусив губу от чрезмерного усердия, опять положилась на телесную память и внутренние указания давно покойной учительницы.       Как ни странно, и большой квадрат ей удалось воспроизвести довольно точно. Лишь дважды она перепутала шаги и один раз слишком поторопилась, наступив Шерлоку на ногу. Впрочем, несмотря на это, он выглядел на удивление довольным и, повторив с ней правый поворот, наконец решил, что для частного клуба с них вполне хватит и этого.       Однако теперь Молли следовало проделать всё то же, но уже в вечернем платье и на каблуках, а это оказалось раза в три сложнее. Если ходить в чёртовых туфлях, не спотыкаясь, она более-менее научилась, то танцевать в них было сущей пыткой. Поэтому следующий час для неё прошёл в бесконечных извинениях и попытках не упасть.       Тем не менее, постепенно эти тренировки дали результат. С каждой минутой её шатало всё меньше, ноги подворачивались всё реже, и к концу второго часа она умудрилась ни разу не повиснуть на Шерлоке, в очередной раз споткнувшись и слетев с каблука. Кроме того, постоянные повторения понемногу довели её движения до автоматизма, и вскоре Молли задумывалась о том, как бы удержать равновесие, гораздо чаще, чем о том, куда ставить ногу.       Но самое главное — эти тренировки, так же как и уроки стрельбы, помогали ей держать себя в узде. Реакция тела, сначала невероятно сильная и требующая жесточайшего контроля, мало-помалу стала слабеть и в какой-то момент достигла того уровня, на котором можно было просто сосредоточиться на танце и не повторять про себя снова и снова «шестое правило».       Когда им удалось продержаться три с половиной минуты, ни разу не сбившись, Шерлок удовлетворённо кивнул:       – Отлично! Теперь мы в состоянии танцевать на людях. Джанин, твоя очередь.       Одарив хозяйку дома своей обычной едва заметной усмешкой, он подхватил ноутбук и отправился в соседнюю комнату, которую ещё вчера им обозначили как библиотеку. И впервые в жизни необходимость переключиться с единственного в мире консультирующего детектива на что-то другое вызвало у Молли не грусть, а прямо-таки неимоверное облегчение.       Джанин, успевшая за время их танцевальных экзерсисов позавтракать, отправить Сэма на работу и утрясти все вопросы со стилистом, перехватила её моментально, и перед обедом, пока Шерлок что-то азартно искал в библиотеке, ещё немного погоняла её по правилам застольного этикета и светской беседы.       То ли от усталости, то ли от того, что за время занятий Молли успела привыкнуть к своему «инструктору», в этот раз она разговаривала на удивление свободно и даже ухитрилась один раз довольно удачно сострить, чего, похоже, сама от себя не ожидала и чем приятно поразила свою собеседницу.       – Всё ясно, — сказала Джанин, когда их «урок» подошёл к концу. — Твоя главная беда — стеснительность. Уж не знаю, кто и когда тебе её так прочно привил, но могу поклясться: без неё ты была бы совсем другим человеком. Шерл прав: у тебя хорошие задатки. И не только в танцах, но и во многом другом. Если бы не твоя дурацкая скованность и боязнь того, что о тебе скажут другие, ты бы уже многого добилась, — она покачала головой и вдруг прибавила с искренней теплотой. — Хочешь, дам совет? …А даже если и не хочешь, я тебе всё равно его дам. Никогда не оглядывайся на других! Ни-ког-да! В большинстве случаев люди злословят на твой счёт не потому, что ты сделала что-то не так, а банально из зависти. Унизить человека куда проще, чем попытаться до него дотянуться. Запомни это раз и навсегда!       И немного помолчав, давая Молли возможность переварить услышанное, она с улыбкой закончила:       – Сейчас сюда приедет один мой хороший знакомый, и он докажет, что по крайней мере внешние задатки у тебя есть, и весьма неплохие. Может, результаты его трудов хоть немного прибавят тебе уверенности в себе.       «Ох, сомневаюсь…» — с грустью подумала Молли, но вслух произнесла достаточно бодро:       – Хорошо. Давай попробуем.       Знакомый Джанин заявился к ним после обеда и, разумеется, оказался тем самым стилистом, с которым она так долго обсуждала будущий образ Молли. Невысокий, атлетического телосложения, со слегка подведёнными глазами и копной небрежно уложенных светлых волос с огненно-рыжими вкраплениями, он производил довольно странное впечатление и казался не мужчиной, а существом неопределённого пола или вообще пришельцем с другой планеты. И хотя по ТВ Молли не раз видела куда более экстравагантных представителей этой профессии, почему-то его появление и весь его вид вызвали у неё тихую панику.       Окинув её, растерянную, смущённую и краснеющую до корней волос придирчивым взглядом, он задумчиво потёр подбородок, после чего твёрдо изрёк:       – Нет, Джанни, personnalité mondaine** здесь никак не получится. Из имеющегося материала это сделать в принципе не возможно — совершенно не тот типаж. Но вот être céleste*** — легко! Только взгляни на эти восхитительные большие глаза! Мы просто обязаны подчеркнуть их красоту! …Правда, с губами придётся хорошенько поработать, но у нас, как я понял, бездна времени.       – Ну, не бездна, а всего пять часов, — лукаво подмигнула ему Джанин. — Но я уверена, Франсуа, что ты справишься гораздо быстрее. Так что твори, дорогой мой! Мы полностью доверяем твоему профессиональному чутью, правда, Молли?       Не в силах ответить внятно от крайнего смущения, бедная мисс Хупер лишь согласно кивнула, и с этого мига началась работа едва ли не более тяжёлая, чем всё её вчерашнее обучение.       Разложив на столе в гостиной немыслимое количество шпилек, заколок, косметики и кистей для макияжа, Франсуа с нескрываемым удовольствием потёр руки и принялся за дело.       Почти два с половиной часа ушло на одни только волосы, которые сначала стригли и зачем-то красили в два практически неотличимых, да ещё и похожих на её родной, оттенка, а затем укладывали в высокую причёску. Ещё полчаса понадобилось, чтобы, как выразился стилист, «подготовить её лицо к макияжу». И, наконец, больше часа ушло на сам макияж, который Франсуа делал с особенной тщательностью.       Молли мужественно терпела все эти манипуляции, чувствуя себя куском глины, который то мнут, то крутят на гончарном круге, пытаясь сотворить нечто более-менее сносное. Но чем дальше, тем всё больше на неё наваливалась усталость и желание, чтобы всё это поскорее кончилось. И Шерлок, который моментально вернулся из библиотеки, едва услышав в гостиной их голоса, нисколько не добавлял ей радости своим откровенно пытливым взглядом.       Пока Франсуа работал, он внимательно следил за каждым его движением и, судя по выражению лица, что-то явно фиксировал в уме. Разумеется, Молли сразу поняла, что он обучается приёмам женского грима. Вот только где он собрался применять эти знания, так и осталось для неё загадкой****.       Впрочем, когда экзекуция была окончена, он тут же потерял интерес и на вопрос Джанин: «Ну как тебе?» бросил лишь короткое: «Приемлемо».       Лицо стилиста расстроено вытянулось, и хозяйке дома пришлось поспешно объяснять ему вполголоса, что услышать от Шерлока Холмса такие слова, вообще-то, сродни комплименту. Но глаза Молли, мигом уловившей в любимом баритоне довольные нотки, просияли нескрываемой радостью.       Всё же, несмотря на это, к зеркалу она приблизилась с некоторой опаской и перед тем, как взглянуть на собственное отражение даже на секунду зажмурилась.       Однако боялась она совершенно зря.       Франсуа оказался мастером своего дела.       Из зеркала на неё смотрела на редкость хорошенькая, но не броская девушка, на вид которой никак нельзя было дать даже тридцать, с аккуратной причёской — высокой, но не претенциозной, — из которой будто невзначай выбивались небрежные милые локоны, и большими, чуть испуганными глазами.       Эта девушка казалась такой маленькой, хрупкой и беззащитной, что чем-то очень остро напомнила Молли настороженную лань. Вот только чёрное коктейльное платье, закрытые туфли на высоком каблуке и специально взятые напрокат для этого случая украшения не слишком вписывались в этот образ, и спустя некоторое время ей пришло на ум другое сравнение — крохотная фея в драгоценном футляре.       Конечно, для вечера в клубе Kaily's куда больше бы подошла более яркая и эффектная женщина. Но, как справедливо заметил Франсуа, сделать такую из скромницы Молли было абсолютно невозможно, поэтому все присутствующие (а в особенности она сама) вполне удовлетворились и тем, что есть.       Получив плату и убедившись, что результатом его трудов заказчик доволен, стилист наконец отбыл, а вскоре пришло время прощаться с хозяйкой дома и им с Шерлоком.       Перед тем, как отпустить Молли, Джанин крепко её обняла и шепнула на ухо:       – Помни, что я тебе сказала: никогда не оглядывайся на других! — а затем, повернувшись к детективу, произнесла уже в полный голос. — Шерл, можно тебя на пару слов?       – Разумеется, — кивнул тот и, привычным жестом подняв воротник пальто, направился за ней к воротам.       Они отошли шагов на десять, но Молли, снедаемая любопытством, немного помедлила у раскрытой двери автомобиля и, несмотря на то, что говорили они довольно тихо, умудрилась расслышать каждое слово.       – Вот что, Шерл, — сказала Джанин, очень пристально взглянув в глаза своему несостоявшемуся жениху, — мне плевать, какие там у вас с ней отношения, но учти: если я услышу — хоть краем уха! — что ты посмел обидеть это неземное существо, я из тебя импотента сделаю. Уяснил?       С его губ сорвалась скептическая усмешка:       – Сколько угодно! Меня, как ты знаешь, не волнует, что сочиняет обо мне пресса.       – Ты не понял, — тон Джанин стал очень ласковым, прямо-таки елейным. — Не на страницах газет. Буквально.       И, не дав ему опомниться, совершенно по-дружески чмокнула в щёку, после чего, махнув Молли рукой на прощание, игривой походкой направилась в дом. ______________________________________ * В этом моменте описана фигура медленного [или английского] вальса под названием «малый квадрат». К слову, в эпизоде серии 02х03, где Шерлок учил танцевать Джанин, они исполняли именно эту фигуру. ** Personnalité mondaine [франц.] — светская львица. *** Étre céleste [франц.] — дословно: небесное создание, неземное существо. **** На самом деле, знания такого рода могут оказаться весьма полезны в случае, если для дела придётся изображать женщину. Именно отсюда у Шерлока такой интерес к работе стилиста. [А вовсе не из-за того, о чём, небось, некоторые подумали ;)))].