Язык сердца и кулака

Я слышу, как шуршат листья на деревьях от слабого дуновения ветерка, как вдалеке лает собака, едет машина. Эти звуки стали частью меня, они не мешают и не отвлекают от главного – мишени. Все, что я вижу в данный момент – это маленький черный круг по центру. Напряжение каждой клеточки в предвкушении скорого раската доставляет самое невероятное наслаждение, и мне хочется продлить этот момент, остановить его, впитать в себя это удовольствие держать в руках оружие, которое в считанные секунды может забрать чью-то жизнь. Не знаю почему, но я испытываю почти мистическую уверенность, когда поглаживаю нежную гладь рукоятки. Это даже приятнее, чем самая бархатная кожа красавицы-блондинки, приятнее, чем рельефные мускулы парня. Это даже круче, чем секс. Это единение с оружием, когда простой «макаров» становится продолжением тебя, твоей защитой, любовью, судьбой. С этим не сравнится даже неаполитанская пицца, которую я боготворю. Это чистое наслаждение. Я нажимаю на курок. Отдача бьет сильно, но мой выстрел бесподобен. В «десяточку». Еще бы. Мне кажется, я с оружием в руках родился. Мой отец, как бы это помягче сказать, не совсем законопослушный человек, он очень влиятелен в столичном теневом бизнесе, поэтому с самого раннего детства меня учили стрелять. Наверное, держать оружие я научился раньше, чем ходить, а попытки драться предпринимал, даже когда еще разговаривать толком не умел. Я довольно улыбнулся и снова навел прицел на мишень, но нажать на курок не успел. - Михаил Алексеевич, - навстречу мне двигался наш управляющий. Мужчина лет сорока в строгом темном костюме очень сильно напоминал дворецкого из старых американских фильмов. – Вам звонок, - подойдя ближе, он протянул мне трубку. Я отложил оружие на тумбу и взял телефон. Управляющий отошел. - Слушаю. - Здорово, Михай. На аэродромке сегодня заезд будет, этот Пики из параллели нарывается, приедешь? Он уже вторую неделю мне мозги компостирует, с тобой потягаться хочет. - Пики? – я был удивлен. Этот парень из параллельного класса давно пытается меня на заезд подбить, ему движок с Японии поставили, теперь покрасоваться хочет, меня на колени поставить. Смешно даже. Все в округе знают, что круче моей тачки ни у кого нет. А так открыто вызывать меня на бой… надо быть либо слишком смелым, либо слишком глупым. В случае с Пики склоняюсь ко второму варианту. У меня еще никто не выигрывал, и он об этом знает. - Именно, - подтвердил мой друг, Ванька. – Так как, приедешь или мне послать этих укурков куда подальше? - Скажи, что я приеду, - улыбнулся я сам себе. – Собери всю школу, пускай потом плачет горькими слезами. - О, Миха! Да, ты слишком милосерден к нему, - довольно протянул Ванька, предвкушая скорые разборки. – Что потребуешь в знак победы? - Его, - хмыкнул я, представляя себе выражение лица Пики. Не стоило ему со мной связываться, ох, не стоило. Ванька засмеялся в ответ: - Ты в своем репертуаре. Кажется, нашего Пики ждет твоя пика. Теперь засмеялся я. - Сделай пару фоток потом, я хочу на это посмотреть, - попросил Ванька. - Без проблем. - Тогда, покеда. До вечера. - Пока. Я положил телефон рядом с наушниками, которыми никогда не пользовался. Мне нравилось слышать звук выстрела. Мощный, сильный, как раскат грома. Наш особняк находился в коттеджном поселке под Москвой, территория самого дома была огромна, окружена деревьями и двухметровыми заборами. Здесь жили такие же люди, как и мой отец – богатые и влиятельные. Никто никогда не жаловался на шум. Я снова поднял оружие и прицелился в «девятку», захотелось сделать что-нибудь необычное, продырявить белую обводку круга, к примеру. Я только собрался нажать на курок, как меня снова отвлек управляющий, мягкие шаги которого часто раздражали. - Что? – раздраженно бросил я, повернувшись к мужчине. - Вас срочно вызывают в дом, - сообщил управляющий. Меня иногда даже поражала его невозмутимость. Я мог его открытым текстом посылать, а ему по барабану. Отец всегда умел находить необычных людей для службы в нашем доме. Кроме управляющего, у нас еще работала кухарка, которая божественно готовила, странный дедок, помешанный на лошадях, присматривал за конюшней и моим Мерином, убирались в доме три горничные, с одной из которых мы часто просыпались в одной кровати. Думаю, про нас с Галиной отец знал, но ничего против не имел. Если под рукой у меня хорошенькая девушка, то проблем от меня, как говорит отец, меньше, поэтому он и взял на работу модельных девочек. Еще в нашем доме есть два водителя и куча охраны. Но формально в огромном особняке живем только мы с отцом. Идя по извилистой тропинке через ухоженный сад, я пытался предположить, с какой целью меня вызывали в дом. Обычно в субботу утром отец отдыхает вместе со своими друзьями, и особняк переходит в мое распоряжение. Распорядок дня никогда не меняется. Слишком консервативен в этом мой отец. Выйдя на выложенную кафелем дорожку, я прошел мимо бассейна перед задним входом в двухэтажный особняк и удивился, заметив, что наши охранники патрулируют территорию с оружием наперевес. На их лицах легкое волнение и сосредоточенность. Прибавив шаг, я вбежал в дом. В холле со стороны сада открывался панорамный вид солнечного утра, поэтому было светло. Заметив дядь Вову, смотрящего в окно, остановился. - Привет, - поздоровался я, протягивая руку. Мужчина обернулся и пожал мою ладонь, необычно слабо, рассеяно как-то. Дядь Вова - правая рука моего отца, его лучший друг и по совместительству моя нянька с самого раннего детства. Он постоянно возился со мной, сколько я себя помню, можно сказать, я вырос на его глазах. С отцом дядя Вова знаком еще со школы, преданные друзья прошли многое в своей жизни. Наверное, у отца всего два человека, которым он доверяет – это я и дядя Вова. - А я уж думал, что-то стряслось. - Кое-что, - стараясь не смотреть на меня, ответил мужчина. Я хорошо знаю дядь Вову, поэтому сразу понял - это его «кое-что» весьма серьезное дело, и это дело касается отца. - Где он? – резко спрашиваю я. Стальная выдержка у меня выработалась еще в детстве. Мой отец состоял в криминальных структурах, это ни для кого не было секретом, поэтому, когда я еще был маленьким, нас часто шмонали. Но эти времена перестрелок и анархии в стране прошли быстро, отец взобрался на самую вершину и прочно занял там свое место. Я гордился им, но часто мечтал, чтобы он был простым охранником на заводе. - Все в порядке, Миш. Просто тебе нужно уехать на некоторое время из страны, - поднял дядь Вова тяжелый взгляд и нервно достал из кармана пиджака сигареты. - Ты о чем говоришь? Где отец? – начинал я злиться, понимая, что мне по-крупному не договаривают. - В Америке, - бросил дядь Вова, закуривая. – У твоего отца неприятности, но он в порядке. А тебе нужно уехать, пока все не утрясется. Я приготовил необходимое. Вот твои документы, - протянул он мне синий корешок и вложенный в него авиабилет. Я на автомате принял документы и развернул американский паспорт со своей фотографией. - Ники Самерс? Серьезно? - Твой английский на высоком уровне, так что ты теперь гражданин Соединенных Штатов из Нью-Йорка, ученик по обмену, - сообщил он. Я, не веря его словам, развернул авиабилет. Сеул? - На хрен, что за дела? – растерянно взглянул я на мужчину. – Никуда не поеду. Ты в своем уме? Я в выпускном классе, какой перевод? Дела отца меня не касаются, - уверенно произнес я и всучил документы обратно в руки дядь Вовы. – Раз с отцом все в порядке, он разберется. Такое уже происходит не в первый раз. Года три назад, отец тоже слинял в Америку на несколько месяцев, оставив меня на попечение дядь Вовы. Ничего. Все нормально обошлось. Со второго этажа к нам спускались два охранника, таща в руках дорожные сумки. - Вещи первой необходимости уже собраны. Ты вылетаешь через час, Михаил, - строго произнес дядя Вова. Мне это все меньше начинало нравиться. Я отступил на шаг, к выходу. Но в проходе объявились еще два охранника. Я, усмехнувшись, взглянул на дядь Вову: - Собираетесь меня силой в самолет тащить? Лететь в какой-то Сеул под чужим именем мне совсем не улыбалось, а вот поведение охраны и дядь Вовы настораживало. Сомнения в том, что с отцом все хорошо, самопроизвольно стали всплывать в голове. - Я не враг тебе, - уставшим голосом произнес мужчина. Я это знал очень хорошо, поэтому еще разговаривал с ним, а не бежал наутек. Но все было каким-то странным. – Я лишь хочу уберечь вас с отцом. В Сеуле живет твой родной дядька, ты на время остановишься у него. В Москве ты не можешь остаться, это слишком опасно. Используя тебя, некоторые люди смогут добраться до твоего отца. Ты должен исчезнуть из России. - Мне нужно поговорить с отцом, - потребовал я, прикидывая, какие шансы у меня сбежать из дома прямо сейчас. Отец всегда вдалбливал мне в голову – если не видишь всей ситуации целиком, беги, разберись со всем и возвращайся с поднятыми кулаками. А сейчас я вообще ничего не понимал и не видел. Мне нужно было поговорить с отцом, но я боялся, что мне откажут и тогда вывод напрашивался сам собой – нас предали. И вот это пугало меня больше всего. - Блять, да, что же ты упрямый такой! - недовольно буркнул дядь Вова, но набрал номер на своем мобильном. Я с облегчением взял протянутый телефон. - Папа? – задал я дурацкий вопрос, услышав тихий и слабый голос. - Миша, - прохрипел отец. Я крепче сжал телефон, в одно мгновение прокрутив ужасные картины, где отец находится при смерти, где он ранен или скоро будет ранен, или он уже в тюрьме. Сердце загрохотало, отказываясь принимать подобные видения. - Где ты? – волнение поднималось в груди с катастрофической скоростью. Я краем глаза следил за парнями-охранниками, стараясь совладать с эмоциями. Меня не должны видеть слабым, ведь я – Малиновский. Но какого дьявола на лице дядь Вовы столько жалости?! Все так плохо? - Пока не могу сказать тебе, где я. Но ты не переживай, все наладится. Слушай Вову, хорошо? – надломлено произнес отец. - Где ты, черт тебя возьми?! – заорал я в трубку, не выдержав гнетущий атмосферы. Я уже не ребенок и имею право знать! - Живо успокоился, - твердым голосом произнес отец, и от сердца немного отлегло. – Ты уже не маленький. Отправляйся в Корею, Вова поможет с документами. Я старался успокоиться, но внутри поднималась волна негодования. Моя привычная жизнь трещала по швам, а я не мог ничего сделать. В какую, к черту, Корею, когда я и слова по-корейски сказать не могу? Почему я должен уезжать в другую страну к человеку, которого даже не знаю? Что с отцом, сильно ли он ранен? - Пап, ты… справишься, да? – я чувствовал, как меня уже трясет от тревоги. - В первый раз, что ли, Миш? Выкарабкаемся, - уверенно ответил отец. Вообще-то, в первый. Никогда меня не прятали в другой стране. - Дай телефон Вове, - потребовал он. Я протянул мобильник хозяину, чувствуя острую растерянность. Все так неожиданно, быстро. У меня не хватает времени все переварить, понять, что к чему, поэтому я решился довериться отцу. - Да, Леш. Документы я приготовил. Через час самолет. Да, с твоим братом связался, он встретит племянника. Деньги уже перекинул вчера, когда заварушка началась. Они будут искать Мишку, но я все организовал. Завтра его уже не будет в России. Отправляю Михаила и сразу к тебе, держись там, - мужчина отключил телефон и положил его в карман. – Поехали, - с сочувствием взглянул он на меня. - Мне даже переодеться не дадут? – сухо спросил я. С утра я катался на лошади, поэтому был в конной форме. Обтягивающие белые штаны, ботфорты почти до колен, голубая футболка и прилегающий коричневый пиджак. - В аэропорту, - сделал заключение дядь Вова, оглядев меня с головы до ног. – Сейчас некогда. Идем. Он шагнул к выходу. За ним два охранника, которые подтолкнули меня к двери. Я резко одернул плечо, зло взглянув на них. Больше меня никто не трогал, отступили на два шага и следовали за мной. - Никому не звони, ни с кем не разговаривай, - быстрым шагом двигаясь к машине, напутствовал дядь Вова. – Подставишь не только себя, но и отца. Забудь своих друзей, постарайся ужиться в Корее. И самое главное – не попадайся полицейским. Вытаскивать тебя там будет некому, к тому же есть вероятность, что тебя раскроют. Ты меня понял? – открыв мне дверцу тонированного «мерседеса», спросил мужчина. - Да, - залезая в салон, бросил я. Ничего, справлюсь. Отец быстро решит свои проблемы и заберет меня оттуда. - Мы выезжаем, - в рацию произнес дядь Вова, как только уселся рядом со мной, и водитель нажал на газ. - Мне жаль, что все так получается. Но не бойся, все устаканится, - решил приободрить меня мужчина. – В Сеуле хорошо, тебе понравится. Я собрал тебе самое необходимое, - дядь Вова протянул мне небольшой рюкзак. - Здесь все документы, немного наличности, новый телефон и конфеты. Я не был настроен шутить и улыбаться. - Сколько мне там нужно продержаться? – резко спросил я, забирая рюкзак. Потом буду на себе волосы рвать и причитать. Сейчас нужно было узнать, как можно больше информации. - Недели две, думаю. Мы с твоим отцом справимся, - прикинул дядь Вова. - С кем мне связываться в случае непредвиденной ситуации? – задал я следующий вопрос. - У тебя хватка отца, - улыбнулся мужчина. - Связываться только со мной. И то, только при крайней необходимости. О тебе в Корее позаботиться Петр. - Почему я никогда не слышал от отца, что у него есть брат? – припоминая всех родственников, я не мог вспомнить ни одного с именем Петр. - Они не ладят, - коротко ответил дядь Вова. – Но Петр согласился принять тебя в свой дом. - Это кошмар просто какой-то, - невольно выдохнул я. Меня напрягало, что все так внезапно и так серьезно. - Не бойся, все наладится. - Кто сказал, что я боюсь? – с вызовом взглянул я на мужчину. - Две недели – это не так много, переживу. - Вот и отлично. - Босс, у нас проблемы, на хвосте два джипа, - раздалось из рации. - Черт, - дядь Вова оглянулся назад. Я сделал тоже самое. За вторым «мерседесом» маячили два джипа, которые набирали ход. Хреново. Неужели, все и правда настолько серьезно? - Вить, задержи их любой ценой, - взволнованно бросил дядь Вова в рацию. – Нам проскочить надо. - Хорошо. Наш автомобиль набирал скорость, маневрируя в общем потоке машин. Нам сигналят, орут что-то вслед. Мне хочется попроситься за руль, потому что я точно мог оторваться от преследователей. Да и чувствовал я себя комфортнее, когда управлял машиной. - Со Снежной выскочили еще двое. Нам не оторваться. - У меня на хвосте трое. Красная легковушка не наша. - Доехать успеем? - Сомневаюсь. Скрип тормозов, поворот, встречное движение. Мы вылетаем на перекрестке, перестраиваемся на другую сторону, чудом избегая столкновения с фурой. Я вжимаюсь в кресло, едва удержавшись от падения. - Жми, Витек. Быстрее! - Мы не проскочим. Выследят, как нефиг делать. Пересадка нужна. - Такси, - подал я голос. Дядь Вова странно смотрит на меня. - А ты, действительно, вырос, - улыбается он и отдает приказ своему человеку по рации. – Макс, два пролета вперед. Лови такси, у нас пересадка. Одна из машин в нашем кортеже срывается вперед, но ее тут же заменяет серебристая «Тойота», перестраиваясь, чтобы дать нам защиту слева. - У нас меньше минуты, - повернувшись ко мне, произносит дядь Вова. - Как только остановимся, беги к такси. Не оборачивайся и не останавливайся. Любой ценой доберись до машины, ты меня понял? Водителя не будет. Сможешь вести машину? - Да. Ты…ты со мной ведь до аэропорта, да? – стараясь не подать виду насколько страшно, я посмотрел на мужчину. - Да. Все в порядке, Михей, прорвемся, - доставая из-за пазухи оружие, дядь Вова снял его с предохранителя. – Приготовься, хорошо? Я кивнул. По коже пробежали мурашки. Я не хотел никого терять. Тем более дядь Вову. - Готов? – въезжая на широкую автостраду, спросил водитель. - Да, - во рту пересохло от волнения. Наш водитель резко тормозит недалеко от желтой легковушки. Я выбегаю из «мерса», слыша, скрип тормозов еще нескольких наших автомобилей. Начинается перестрелка. Я уже не соображаю, кто и в кого стреляет. Вижу только желтую машину и открытую дверцу. Бегу, что есть сил. Сердце заходится в бешеном ритме, рюкзак болтается, грозя соскользнуть, но я крепко его держу и, пригнувшись, бегу к автомобилю. Кто-то что-то орет. Шум. Крики. Движение останавливается. Люди выбегают из своих машин. Все кричат. Суматоха. На дороге настоящее пекло. Я останавливаюсь всего на секунду возле открытой дверцы. Меня прикрывают два охранника, стреляя из-за своей машины, которая стоит недалеко от желтого такси. Дым. Выстрелы. Крики. Ужас на мгновение охватывает меня с головы до ног. Ко мне бежит дядь Вова. - В машину! В машину! Миша, езжай!!! Непонятный страх вызывает оцепенение. Я в центре перестрелки, и от этого перехватывает дыхание. - Езжай!!! – снова кричит мне дядь Вова. Он не успевает добежать. Словно в замедленной съемке я вижу, как дядь Вова неестественно выгибается и падает на колени. Нет. Черт, нет! Только не он. Не соображая ничего, я бегу к нему. Уши уже закладывает от шума. Стрельба продолжается. Подбегая к нему, я падаю, коленями проехавшись по асфальту, но мне все равно. - В машину. Живо, - с трудом произносит дядь Вова, прижимая руку к пулевому ранению. Меня трясет. Только не он. Нет. Дядь Вова… он же мне, как второй отец. Он не может умереть. Не может, черт возьми! - Нет, - губы дрожат. Я едва могу говорить. В горле комок, по щекам бегут слезы. – В больницу… надо. Вставай. - Михаил, будь мужчиной, - схватив меня за ворот жакета, прошипел дядь Вова. – Будь сильным. - Нет, дядь Вов… я… я не оставлю тебя, - задыхаясь от бессилия, я осмотрелся по сторонам, шокировано наблюдая за непрекращающейся перестрелкой. - Мальчик мой, - улыбнулся дядь Вова, окровавленной ладонью коснувшись моей щеки. Легкие обжигает огнем, когда глаза мужчины закрываются, и он заваливается на бок. Я в ужасе трясу его за плечи. Он не может меня оставить. Не сейчас. Только не сейчас. Пожалуйста… Я выпадаю из реальности. - Дядь Вов, - трясу его за плечо. Не верю. Не верю, что он умер. - В машину! – кричат мне с разных сторон. Дядя Вова не реагирует. - Нет-нет-нет, - задыхаясь, продолжаю я шептать. - Очнись… очнись, пожалуйста. - Малиновский, в машину!!! Я поднимаю голову. Пробка на несколько метров, все кричат. Я, как в трансе, сижу рядом с телом дядь Вовы, не силах что-либо предпринять. Ко мне подбегает Витя, один из наших охранников, он с силой дергает меня за руку и ставит на ноги. Слева раздается свист пули, Витя толкает меня к машине, что-то орет с перекошенным от ужаса лицом. А я ничего не могу понять, лишь смотрю на кровавую лужу, растекающуюся на асфальте рядом с дядь Вовой. Но когда рядом падает Виктор, мой мозг отключается, переходя в аварийный автоматический режим. Отключаю все эмоции. Меня учили этому. Учили концентрироваться, учили игнорировать боль. Шатаясь, бегу к такси. По щекам текут слезы, утираю их рукавом и забираюсь в машину. Заведя двигатель, нажимаю на газ. Слышу, как бешено бьется сердце, чувствую, как дрожат руки, но ничего не могу с собой поделать. - Ненавижу! – прокричал я в пустоту салона, до хруста сжимая руль. Педаль в пол. Скорость растет. Перед глазами все плывет, ничего не вижу. Автомобилем управляю чисто на инстинктах, оставляя позади заварушку. Слышу вой ментовских машин и выжимаю из машины все, что можно. Минут двадцать сумасшедшей гонки, и я сбавляю скорость, чтобы не выделяться среди потока машин. Не могу понять, преследует меня кто-то или нет. У меня появляется жуткая паранойя, что за мной следят все водители. Еду по МКАД и сворачиваю на Ленинградку. Никак не могу успокоиться. Надо собраться. Не знаю, что делать. Оставаться в Москве опасно, учитывая, как быстро на нас вышли. От мысли, что дядь Вову убили, снова хочется кричать. В груди сжимает так, что дышать тяжело. Надо взять себя в руки. Если меня поймают, то и отцу не жить. Надо убираться из страны. На автомате доезжаю до аэропорта, припарковываюсь не очень далеко от входа. Открыв рюкзак, начал смотреть содержимое: паспорт, билет, документы о переводе, страховка, еще какие-бумаги. Найдя бумажник, обнаружил у себя пять сотен долларов и несколько бумажек в корейской валюте. Отыскав платок в бардачке, стал очищать руки от крови. Прикусив губу, чтобы снова не зареветь, я снял окровавленный жакет и засунул его в пакет. Мой мозг лихорадочно соображал, что делать дальше. Протерев руль, я вышел из машины и перекинул рюкзак через плечо. Незаметно вытер ручку двери и направился к магазинчику с одеждой, пакет с пиджаком и платком выкинул в мусорку на входе в магазин. Продавец смерил меня подозрительным взглядом. Еще бы. Разбитые в кровь коленки, белые брюки в грязи, ботфорты и футболка. Не знаю, что творилось у меня на голове, но явно там было не все в порядке. - В аварию попал, - выдавил я из себя улыбку и прошел к витрине с одеждой. - Деньги-то есть? – хмыкнула продавщица. Я сжал кулаки, но грубить не стал. Есть ли у меня деньги? Да у меня машина стоит дороже, чем все магазины на этой улице! - Да, - сглотнув, ответил я. – Беру вот это, - схватив первые попавшие джинсы и кеды, я достал из бумажника сразу две сотни баксов. Не став ждать, когда мне выдадут сдачу, я вышел из магазина и перебежками направился к туалетам в здании аэропорта. Охрана следила за моими передвижениями, так что у меня сердцебиение учащалось. Я специально достал телефон и громко, чтобы они слышали начал говорить с несуществующим собеседником. - Да, пап. Я уже иду. Свалился с лестницы, представляешь? Сейчас переоденусь и приду. Заметив, как охранники расслабленно отвернулись от меня, потеряв интерес, я вернул телефон на место. Добравшись до туалета, я с облегчением вздохнул. Коленки саднили, но сейчас я мало обращал на них внимание. Сильнее болело в груди. - Не думай, Мих, не думай, - произнес я своему отражению в зеркале. Смыв кровь с коленок, я открыл рюкзак, зрительно помнил, что там была аптечка. Дядя Вова, как бойскаут, ко всему подготовился – бинты, антисептики, жаропонижающие, болеутоляющие. Обмотав бинтом коленки, я быстро переоделся, выкидывая старую одежду в мусорное ведро. Умывшись, я привел свои волосы в порядок и взглянул в зеркало. Бледный, глаза покрасневшие, губа прикушена. От одного вида тошно. Надо купить очки. Собрав волю в кулак, я оторвался от раковины и вышел из туалета. - До окончания регистрации на рейс «Москва-Сеул» осталось десять минут, - раздалось из динамиков объявление. Я быстрым шагом направился к пункту регистрации, не успевая прикупить очки. - Здравствуйте, - с легкостью перешел я на английский язык, когда у меня по-русски попросили паспорт. Я протянул документы. - Несовершеннолетний без сопровождения взрослых? – спросил мужчина. - Я переводом. Ученик по обмену, - натянуто улыбнулся я, указывая на документы. - Американец? - Да. - С какой целью были в Москве? - С девушкой встречался. Расстались. По-моему виду легко можно было поверить, что я в расстроенных чувствах. В глазах напротив вижу сочувствие. Уже хорошо. Быстрее бы меня отпустили. - Сожалею. Держи, - вернул мне документы мужчина, отпуская. - Спасибо, - стараясь дышать как можно ровнее, произнес я. Самое сложное позади. Пройдя все таможенные процедуры, я услышал, как объявили посадку на рейс. Уже сидя в первом классе комфортабельного самолета, я смотрел в иллюминатор и понимал – моя прежняя жизнь закончилась.