Благословенный волк и хитрый тигр. Аромат специй и морской соли.

«Никогда не знаешь, как может обернуться твоя судьба: её ход непонятлив и прихотлив для обычных смертных, не обременённых никакими талантами. Будь ты рабом или господином, свою судьбу тебе не дано познать до тех пор, пока она не настигнет тебя и не повяжет своими объятиями. Уже почти пять лет люди умирают, идя на войну, что все длится и длится. Правители двух стран все никак не могут насытиться кровью соседнего народа, продолжая шаг за шагом разрушать и так хрупкую материю мироздания, разрушая судьбы и по взмаху руки отправляя людей в бой на погибель, забирая у них жизни, души и будущее. У каждого судьба своя, и те, кто говорит, что судьбу строят только люди, не сильно, но все же ошибаются. Судьбы строят те, кто не предназначен для великих дел, те, кто просто влачат своё существование на теле Земли, стремясь к своему логическому завершению в её глубинах… Мой отец - великий Правитель самой южной части континента, но его мотивы, которыми он руководствовался, нападая на невинный в своей сути Ней, до сир пор, даже спустя пять лет с начала этой войны, не стали мне ближе ни на дюйм. Мой разум, сердце и моя бессмертная душа, что попадет в иной мир после кончины, не хотят принимать его идеалы. Разве может быть что-то положительное в войне? Разве можно радоваться победе, когда полегли тысячи и тысячи невинных людей? Как можно превозносить то, из-за чего страдают овдовевшие женщины, становятся сиротами дети? Страна погибает, медленно и мучительно Юг умирает, теряя свои яркие краски, свою красоту и индивидуальность. Все чаще можно встретить на улицах попрошаек, все чаще больные приходят в столицу за помощью и уходят ни с чем. Все однотипней и равнодушней становится время, что неумолимо движется вперед, ведя нас к жизни или смерти. У каждого есть будущее, оно не у всех предопределено, но оно есть. Короткое или длинное, счастливое или несчастное, но оно все равно является частью истории человека, несет в себе его сущность, его внутренний свет, даже если тот и чернее мглы южных ночей. *** Сегодня к отцу опять пришел гонец из крупнейшего порта в Анахерии. Глава тамошнего залива и причалов жалуется своему Правителю, что контрабандисты в конец обнаглели, высаживаясь прямо на вверенной ему вотчине, не боясь угроз и не слушая уговоров. Все воины на войне, в порту почти не осталось рабочих, а уж про военных (кроме как о нескольких слабо оснащенных патрульных кораблях) речь вообще не идет. Мир рушится, а все, что я могу - это тихо наблюдать, ибо, даже при возможности, помочь я бы не смог. Я слишком слаб, во мне нет того, что нужно для великого Правителя, такого, как мой отец. Он знатен, как положено Правителю, он велик, как должно в его положении, умен, силен, и куда храбрее многих воинов из тех, что встают под стрелы на фронте, грудью защищая собратьев от вражеских атак имперцев. Мне страшно, и я чего-то боюсь, но чего - не знаю. На душе как-то неспокойно и неприятно, словно жизнь медленно уходит из меня; к чему бы это? Неужели отец вновь навестит меня этой ночью для удовлетворения своего низменного желания? Он велик, но он, как и любой из нас, людей, подвластен страстям, что так греховно порицают монахи и жрецы. Может - да, а может - нет, и все обойдется, и он больше вообще не навестит меня в моих покоях. Он стал раздражительным и мнимым. Ему всюду мерещится обман, а после доносов из портов о контрабанде совсем озверел. Гонец был казнен его безжалостной рукой прямо в тронном зале! Мне страшно… Что если он опять придет ко мне? Что мне делать: бороться или покорится отцовской воле? Что предпочесть: унижение или бесславную погибель? О, Небо и вечные Боги, да прибудет со мной ваше благословение… *** Когда не любим ты, обижен И жизнь похожа так на Ад, Когда в ночи ты слышишь крики, И крик твой застывает на губах. Когда одинокие ночи, Чужой заполняет собой. Когда уже нет боле мочи, Сдержать свой низменный стон. Когда прекращения, Жаждет твоя душа. Когда завершаешь ты превращение, И умирает мечта. Тогда ты поймешь, О, послушный: О тяжбе чужих оков! Тогда ты поймешь, О, послушный: О ненависти в сокрытие слов… *** Позавчера отец все же меня навестил, поэтому я провел весь прошлый день в постели болея. Он был необычно зол, как я и предполагал. Хорошо, что сестер нет в замке, и вообще, столице незачем слушать о том, что творит их благородный и великодушный отец. Сегодня мне уже лучше, и, к счастью, на моей загорелой от южного солнца коже уже не столь заметны следы его ладоней, которыми он наградил меня вчера так неосторожно. Завтра у меня обход города - приказ Правителя. Я должен показываться на публике хоть иногда, чтобы не возникало лишних вопросов о моей персоне. Все же я принц Юга, и в мои обязанности входит проверять благополучие народа, а также узнавать об их проблемах, чтобы вынести их на очередном совете. Увы, туда меня не пускают по приказу отца. Он вообще отстранил меня от управления, даже не позволяет мне читать государственные документы и хранит их у себя в покоях, все время запирая. Его паранойя продолжает расти». Закрыв тонкую тетрадь для письма и опустив тонкую кисточку с конским волосом обратно в горизонтальную подставку, Нами, Принц Юга, устало откинулся на спинку своего сидения. Проведя тонкими холеными ладонями по лицу, он попытался стряхнуть с себя сонное состояние. Когда его руки коснулись щек, то широкие рукава верхней мантии оголили тонкие, поддернутые бронзовым загаром запястья с яркими синяками от чужих сильных пальцев. Стряхнув наваждение и минутную слабость, юноша, на силу превозмогая боль в спине, поднялся с низкой подушки и, распрямив плечи, игнорируя боль и дрожь напряжённых мышц, гордо прошествовал по своим покоям. Сегодня ему нужно до конца вылечиться, потому что завтра предстоит весь день просидеть в седле, и это будет тяжким испытанием для него. Единственное, что радовало молодого, даже юного Принца - так это то, что сегодня его отец, великий и славный Правитель, не посетит его. На благо молодого человека он уехал из столицы в западные гарнизоны. Похоже, что Запад и Север решили помочь в этой войне против Империи, желая окончательно уничтожить так мешающую им страну и ее Правителя. А ведь молодой Император Саико не так уж и плох. Он быстро втянулся в дело после смерти своего почтенного родителя и, встав во главе государства, уверено ведет его вперед, так, словно был рожден и предназначен для этого самим мирозданием. А может, он поцелован Богами? Жаль, что Правитель не видит этого и не желает окончить эту борьбу ничьей. Империя согласилась бы, а возможный династический брак был бы совсем прекрасен, ведь у Нами было две прекраснейшие сестры, одна из которых уже вошла в возраст свадеб по традициям Ней, а другая вот-вот переступит невидимый порожек. Проходя мимо зеркала, юноша остановился. Быстро осмотрев свои покои на предмет слуг или кого-то еще и не заметив оных, он подошел ближе к отражающей поверхности стекла. Аккуратно, осторожно и медленно он оттянул высокий ворот своей туники. На шее ярким пятном багровели следы от рук Правителя, от рук его отца. Мужчина был слишком не сдержан, и во время удовольствия сжал тонкое горло, чуть не удушив Принца. Следы были яркими и отчетливыми, и сходить видимо будут долго. Жаль, конечно, все же сейчас жарковато, пусть до сезона дождей осталось не так уж и много, но прохлада не спешит в знойный Юг, медленно ползя по сфере неба. Устало и немного обречено вздохнув, юноша поднял глаза на зеркало, сразу встречаясь с полуживым взглядом черных, как агат, глаз. Волшебная радужка, не смотря на состояние своего хозяина, была как всегда темной и полной звезд. Казалось, что в их глубине живет целая галактика, но она темная, потому что нет в ней Солнца или иного светила, там холод и тьма, но это то и завораживает, заставляет желать растопить в них это лед, желает создать в этой вселенной Солнце, чтобы оно светило и грело. Но это не под силу никому. В свои неполные девятнадцать юноша был слишком нелюдим, пуглив, большие глаза больше подходили дикой лани, чем молодому Принцу. Прикрыв пушистыми и по-девчачьи длинными ресницами глаза, Принц перекинул через плечо свои длинные матово-черные волосы цвета огранённого мориона. От резкого движения бубенчики, что были в серьгах юноши, звонко зазвенели, оглашая покои Принца тихими переливами. Проверив еще раз, хорошо ли он спрятал следы отцовских рук, он отошел от зеркала и, оправив одежду, вышел из покоев, направляясь в библиотеку. Ему еще вчера, во время ночных бдений на постели, пришла в голову хорошая идея, как избежать очередного прихода отца. Поэтому Принц спешил обновить знания по мореходству. Раз его задача слушать народ, то почему ему не походить по морю вместе с патрульными кораблями? Все равно пираты на них чихать хотели, а контрабандисты не нападают, только огрызаются на залпы пушек. *** «Это было тяжело. Я безмерно рад, что этот ужасный день закончился, ноги отказали мне, я их даже не чувствую. Если бы не стражник, что помог мне добраться до покоев, то я бы даже из конюшен выйти не смог. Благо, никто не видел моей беспомощности. Спина горит огнем, а ниже пояса холодно. Боюсь, что идею с походом на море придется отложить, ибо я не в состояние даже двигаться. Но думаю, что стоит начать по порядку. Как и предполагалось, с раннего утра поехал на объезд. Сначала я с двумя стражниками объехал всю столицу. Анахерия не маленькая, а очень даже большая, почти десять миллионов человек. Поэтому мне пришлось очень нелегко, даже учитывая, что проезжали мы не по кругу, а по диагонали, заезжая в основном на большие улицы. О том, что я буду в городе, сообщалось заранее, поэтому многие вышли встречать мою персону. Проезжая по дорогам, я выслушивал все беды крестьян, но, в общем, они меня не удивили, лишь отголоски их боли остались во мне. Больше всего было женщин, которые потеряли мужей, отцов, братьев; тех, о ком более некому позаботится из-за того, что те, кто могли, погибли от холодной стали в бою или от болезни, потому что им отказали в помощи лекари, которые принимают плату за лечение, или от голода из-за неурожая, или из-за отсутствия денег и работы. Их было так много, что гул их голосов, масса лиц и тел до сих пор стоит перед газами и шумит в ушах. Мне было так страшно смотреть на то, как они страдают: это ужасно. Но я ничего не могу сделать. Мой народ загибается, они просят помощи, но я не могу им помочь... Не могу, не могу, пусть и очень хочу. *** Неделя - это так долго, если лежать целый день в кровати и ничего не делать. К моим ногам постепенно вернулась чувствительность; спасибо придворному лекарю: он растирал все эти дни мне ноги какой-то мазью, и мне стало лучше. Старик сказал, что через пару дней смогу спокойно вставать, а это значит, что нужно вновь возвращаться к подготовке к плаванию. Книги и свитки по этой теме уже лежат рядом с кроватью, думаю, что сегодня я осилю несколько, прежде чем вновь придет лекарь с мазью и настоями, а после я поем и лягу спать, мне сейчас вообще велено спать как можно больше. Старый врач сердится на меня, говорит, что я не берегу свое и так не шибко хорошее и крепкое здоровье. Я с ним согласен, да вот только толку от него, если тратить не на кого, кроме себя? Я эгоист, я знаю, ситуация в стране это лишь подтверждает. Люди умирают от голода, а я ною из-за того что ноги болят… Из меня не получится Правитель, я слишком не подхожу для этой роли». *** Солнце медленно поднималось над горизонтом, освещая своим еще холодным, но уже ярким светом спящую в столько ранний час столицу Юга. Его лучи нежно коснулись загорелой кожи молодого человека, сидящего на разворошённой постели и глотающего злые слезы. В комнате было настолько тихо, что было слышно, как за порогом мнутся солдаты и слуги, охраняющие покой своего Принца. Да только толку от них все равно никакого, ведь дворец увит потайными ходами и коридорами, словно муравейник. Отец вновь посетил юношу, вновь осквернил и так израненные тело и душу Нами. Он устал, только Боги знали насколько. Мальчишка по своей сути, он беззвучно плакал, уткнувшись взглядом в шелковые простыни, испачканные белым семенем его отца и его кровью - алой на фоне кремового цвета ткани. Подняв потухшие глаза, он встал, тихо охнув от боли, что пронзила его тело от копчика до самой шеи и ударила в голову, заставив потерять равновесие. Скатившись с постели, он оказался на полу. Полежав немного, пытаясь унять горячую и обжигающую боль, он медленно поднялся вновь, но сделав несколько шагов, рухнул на пол. В коридоре загремели более оживлено доспехи. Стража заволновалась. Видимо, услышали стук. Решив более не рисковать и не привлекать к себе внимание служивых, юноша пополз на четвереньках в сторону купальни. На силу добравшись до нужной двери, он устало привалился к косяку, пытаясь унять боль в теле, что вновь начала расползаться, подобно яду, по венам. Каждая мышца ныла, тянула и выкручивалась. Нами держался только на чистом желании: будь он чуть более эгоистичным, уже плюнул бы на все и разрыдался от боли, ужаса и чувства унижения. Отец, его великий и могучий Правитель, лишил его гордости, чести, лишил веры в себя, каждую ночь хрипло шепча ему на ухо гадости, раз за разом повторяя какое он ничтожество и как сильно он его презирает. Нами же на тот момент мог лишь тихо скулить от боли и удовольствия, что разрывали его тело. Все же, когда-то его отец был славным любовником и навыков с возрастом не потерял. Он точно знал куда нажать, где погладить, приласкать, а где сделать больно для того, чтобы его хотели и отдавались. Сколько раз он называл собственного сына шлюхой - уже и не перечесть. Он был слишком жесток, но Нами мог лишь покоряться, боясь его недовольства. Все же, после того, как взрослый мужчина полностью насыщался и откидывался на подушки, пытаясь отдышаться, его можно было уговорить на многое, чем и воспользовался юноша. Правитель, будучи в благодушном расположении духа, после удовлетворения страсти молодым, красивым и на удивление девственно узким телом, согласился отпустить отпрыска и постельную игрушку в море вместе с патрулем, чего никогда бы не сделал, соображай он чуть более связно. Оторвавшись от размышлений и придя немного в себя, Нами поднялся с пола и, опираясь на косяк, вошёл в купальню. Добравшись до чаши, он с тихим удовлетворённым стоном нырнул в неё, поднимая целую тучу брызг. *** До рассвета было еще достаточно далеко, а холодные ветра наконец-то начали заявлять о том, что скоро наступит зима. На Юге она всегда приходит поздно, где-то в декабре только-только начинает несильно холодать. Сейчас же за окном был ноябрь. Точнее, его середина. Нами медленно собирал все необходимые вещи для выхода в море. В сумку сложились важные вещи: мешочек с деньгами, несколько сменных рубах, штаны и аптечка с лоскутами ткани, и несколько масел для его все еще болящего после игрищ с отцом тела. На самом же юноше сейчас были обтягивающие тонкие ноги черные брюки из плотной ткани. Высокие сапоги с небольшим каблуком, которые доходили юноше до колена. Свободная красная рубаха с глубоким воротом на шнуровке, которая, если не затянуть, откроет его тело до самого живота; сверху юноша накинул плащ такого же черного цвета и из такой же ткани, что и брюки. На руках появились тонкие кожаные перчатки без пальцев: все же он не желал заработать мозоли от натирающих канатов. Сейчас он шел в море не как Принц, а как обычный моряк, но вся команда знала, кто он, и с ним, вися на шее, было кольцо с печатью дома Правителей. Тигр на фоне цветка лотоса. Волосы были безжалостно крепко завязаны широкой лентой в пучок и убраны под платок. Закончив со сборами и собственным гардеробом, юноша подхватил со стола тетрадь с записями и свиток пергамента, скреплённый печатью Правителя, подтверждающий разрешение главы Юга на его присутствие на корабле патруля. Из дворца юноша позорно бежал: еще ни разу он не скакал настолько скоро, почти загоняя несчастную лошадь вусмерть. Зато к рассвету он уже был в порту. Найти корабль патруля оказалось не так уж и сложно. Он был небольшой, но яркие паруса выделяли его из общей массы пришвартованных в порту на пристани кораблей. Моряки уже загружали необходимую на несколько дней патруля провизию, а капитан ревностно за всем этим следил, стоя возле мостика, что поднимался от верфи на борт корабля. - Попутного Вам ветра, - улыбнулся Нами, подходя к мужчине, сразу же протягивая тому пергамент с разрешением. Мужчина внимательно его прочитал, а потом по-доброму и даже как-то радушно улыбнулся стоящему перед ним юноше. - Добро пожаловать на борт, Ваше Высочество, рад видеть Вас, - мужчина собирался поклониться, но Принц сразу же схватил его за плечи, поднимая и возвращая в вертикальное положение. На это мужчина удивлено поднял глаза на Принца. - Не стоит. На время этого небольшого путешествия я простой моряк, как и все, может только опыта меньше, так что зовите меня по имени, хорошо? А то я боюсь, Вам будет не комфортно со мной общаться, - сказал юноша со слабой и немного нервной улыбкой. Моряк лишь улыбнулся и тихо хмыкнул. - В таком случае, называйте меня Кэс, - ответил мужчина любезностью на предложение Принца. - Кэс? Вы не южанин? - удивлено спросил юноша, смотря огромными наивными глазами на капитана. На это мужчина лишь громогласно рассмеялся. Его небольшой животик подрагивал вместе с ним, как только сокращалась диафрагма, и он смеялся. Отсмеявшись, он поднял на парня светлые глаза. - Я полукровка, но всю жизнь прожил на Юге. Я с Севера родом. Мой отец пришел сюда еще мальчишкой, так что Анахерия моя родина. - А! - воодушевлено улыбнулся юноша, проживший почти всю жизнь безвылазно во дворце, он очень многого не знал. Еще какое-то время, пока моряки погружали провизию, капитан и Нами общались. Принц все выпрашивал у мужчины маршрут и то, сколько они будут в пути. По большей части его не будет во дворце более недели! Это лишний раз доказало верность этой идеи. Когда погрузка была закончена, и все поднялись на борт и вышли из порта, а затем и из бухты, в которой они находился, и поймали ветер, капитан Кэс собрал всех своих моряков на палубе и представил всем Нами. Мужчины сразу же разулыбались и поспешили познакомиться, когда юноша попросил обращаться с ним как со всеми. Немного растерявшись от их напора, он тем не менее перезнакомился со всеми, после чего скинув плащ и сумку на нижнюю палубу в один из гамаков, вернулся на борт. Пока не требовалась помощь, юноша поднялся на нос корабля и раскинув руки в стороны стал наслаждаться солеными брызгами, что омывали его лицо и тело и теплому ветерку, что бил в лицо от того, что корабль развил уже достаточно большую скорость. Запах моря был восхитителен. Он щекотал чувствительный нос юноши, вводя его душу в эйфорию и унося к Богам. Восходящее солнце освещало спокойное синее море и окрашивало его в ярко-алый цвет крови и ярко оранжевый цвет пламени. - Жидкий огонь, - прошептал юноша, заворожено наблюдая за восходящим светилом с восторженностью пятилетнего ребенка. Сам того не замечая, юноша тихо в пол голоса начал сочинять стихотворение: - Воды безбрежного, Дикого моря, Всегда волновали По жизни меня. Ведь на рассвете они так похожи, на пламя горящее в нас… *** Первые дни патрульного корабля прошли достаточно мирно, ветер был почти всегда попутный, и дел было не особо много, поэтому Принц в полной мере радовался и наслаждался в полной мере отсутствием проблем и где он, можно сказать, был полностью счастлив. Сегодня ему выпала вахта в «гнезде», поэтому вот уже который час он любовался красотами моря с высоты главной мачты, наслаждаясь теплым солнцем и диким ветром, который постоянно вырывал несколько прядок его волос из-под платка и играл с ними. Сердце юноши пело, вода кругом, казалось, питала его, а он вдыхал полной грудью, наслаждаясь каждым моментом, секундой, молясь Богам, чтобы это никогда не заканчивалось, ведь в жизни он еще никогда не был настолько счастлив. Матросы, что плыли с Нами, лишь с улыбками посматривали на юношу, иногда говоря капитану о том, что «...Мальчишка рожден одним из нас. Жаль, что не судьба ему бороздить водные просторы». Нами иногда слышал такие комментарии в свой адрес и невольно соглашался; ночью же, сидя под слабо горящей свечой, он записывал все свои впечатления в тетрадь, которую не мог не взять с собой. Его тело полностью прошло, и сейчас он чувствовал себя абсолютно превосходно. Но время, оно всегда так неумолимо движется вперед, унося за собой все хорошее и плохое, и… его время подходило к концу. Патруль заканчивал свой обход и уже возвращался в порт, когда сидящий и чуть грустный в «гнезде» Нами посмотрел на линию горизонта. Не поверив своим глазам, юноша внимательней уставился в ту строну и через какое-то время достал подзорную трубу, но нет, его глаза его не обманули: на горизонте и в правду показался корабль. - Судно справа по борту, три часа на восток! - крикнул Принц стоящему возле главной мачты капитану. Тот лениво поднял на него глаза и, с неохотой убрав трубку за пояс, достал из набедренной сумки такую же, какая была и у парня, подзорную трубу. Приставив прибор к лицу, он взглянул, повернувшись в указанное юношей направление. Стоящий рядом кок увидел, как резко побледнел капитан. Тот лишь хрипло и испугано прошептал: - Пираты…