***
- Простите? – поинтересовался Орланд, шокированно глядя на Магистра. - Я говорю, что ты придурок, - вкрадчиво повторил Ходер, зло глядя на альфу. – Или я ударил тебя настолько сильно, что повредил твой слух? - При всем моем уважении к вам, - начал злиться Орланд, - я не понимаю, что происходит и чего вы пытаетесь добиться… - При всем моем уважении к самому себе, - перебил его альфа, - я бы с удовольствием тебе еще несколько раз заехал по морде, да только не думаю, что это что-то изменит. Разве что мне полегчает, но это уже совершенно другой разговор, который в твоих же интересах не начинать. - Я сделал что-то не так? – сухо поинтересовался Орланд. - Да нет, что ты? – в привычной шутливой манере ответил Магистр, разведя руки в стороны. – Просто случайно не угробил десяток отрядов, меня и дорогого мне человека в придачу. Поверь, если бы с его головы хоть волосок упал по твоей вине, ты бы еще долго не мог встать с койки лазарета. А все произошло из-за чего? А все из-за того, что тебе не хватает мужества приструнить своего напарника, да и самого себя в придачу! К твоему сведению, мне не хочется умирать из-за того, что мой основной воин не может решить свои любовные проблемы… - О чем вы говорите? – прервал его Орланд, повышая голос. Да пусть Ходер будет хоть трижды его командующим, но это все равно не будет давать ему никакого права говорить с ним на подобную тему. Альфа все еще не понимал, о чем говорил Ходер, но основной посыл ему не нравился в принципе. После ссоры с Роганом, последнее, что ему хотелось, так это продолжения беспочвенных обвинений. - Я говорю о твоем абсолютно непростительном и безобразном поступке, - твердо ответил Ходер, заставив Орланда нахмуриться. – Я говорю о том, как ты отстранил без моего соглашения одного из основных бойцов, тем самым подвергнув опасности всю нашу операцию. А что, если бы Роган был чуть менее склонен к бунтарству и чуть более доверчивым? Что если бы он не бросился на орка и не спас твою шкуру? Быть мне и Ирии размазанными по стенке? - Вы преувеличиваете, такого бы не произошло, - холодно заметил Орланд. Он бы никогда не поверил, что у такого человека, как Ходер, не было запасного плана. – А что касается моих взаимоотношений с рядовым Роганом, то это вас не касается… - Касается, еще как касается! – заверил его Ходер. – И не только меня – всех, кого твоя выходка подвергла опасности во время битвы. Мне не нужны ваши любовные разборки на поле боя, мне нужны двое бойцов, на которых можно положиться! - Я не понимаю, о каких любовных разборках вы говорите! – повысил голос Орланд. Хотелось поскорее прекратить этот разговор и просто остаться наедине с самим собой, а еще лучше собрать вещи и попросить коменданта отселить его от омеги, чтобы предоставить Рогану окончательную свободу действий. Он бы уже давно собирал вещи, только враждебно настроенный Магистр портил все его планы. – Да, я признаю, что повел себя глупо и эгоистично, я не должен был давать волю своим чувствам. Подобное больше не повторится. - Увы, но я склонен тебе не верить, - скривился Ходер. – Пока вы не разберетесь и не договоритесь между собой, покоя и доверия не будет. Магистр Ирия прав, говоря о том, что пока вы не придете к компромиссу и не решите все ваши проблемы, вы, как воины, будете бесполезны! Моя бы воля, я уже в первые часы после битвы выставил вас обоих вон за ворота и не факт, что за Южные. Так что скажи Ирии спасибо, потому что, видят Боги, я не хотел этого разговора! - Но, тем не менее вы это не сделали, - сухо произнес альфа, ожидая продолжения тирады. - Нет, не сделал, - подтвердил Ходер. Вздохнув, он прошел мимо Орланда и устало опустился на единственный стул, стоявший в комнате. – Вы еще здесь лишь потому, что я успел достаточно остыть и понять, на что вы способны, когда действуете слаженно. Вы как единое целое, которому словно даже переговариваться не нужно, чтобы придерживаться плана и координировать друг друга! Когда я увидел, как вы не сочетаетесь вне поля боя, я был ошарашен. - Вы слышали наш разговор? – мигом напрягся Орланд, не зная, как реагировать на услышанное. Было неприятно и неловко, но одновременно такая фамильярность раздражала. - Я бы отшутился, сказав, что его трудно было не услышать, но такая шутка уже достала. Скажем так, если бы не великодушный Магистр Ирия, ваш разговор не состоялся бы, но вот морду я бы начал тебе бить гораздо раньше и, поверь, одним разом не ограничился. Делай выводы. - И тем не менее, - не желал отступать от своего альфа. – Эта ссора – наше с Роганом личное дело, суть которого посторонний человек не поймет… - Да не уж-то, - усмехнулся Ходер и хитро сощурился. – Ты говоришь это человеку, который состоит в браке и уже почти восемь лет выслушивает подобные речи от своего омеги? Да даже такой равнодушный до чужих проблем парень как я поймет, в чем ваша главная проблема. - Ох, да неужели? – с сарказмом произнес альфа и скрестил руки на груди. – И в чем же она заключается? Просветите меня, вдруг я неправильно все понимаю. - Вы трясетесь друг над другом, как над хрустальным сервизом Императора, при этом не желая поверить в то, что без всей этой насильной заботы вы прекрасно оба справитесь, - на этом моменте Орланд хотел перебить Магистра, но тот оказался проворнее. - Вам обоим нужен какой-то долг, обещание и другая чертовщина, чтобы у вас был повод быть ближе, при этом не раскрывая друг другу своих чувств. Вы оба боитесь, что они не взаимны, и что вас сближает лишь ситуация, в которой вы оказались, что она диктует ваши поступки и чувства. Точнее вы боитесь, что так у другого, но не у вас, при этом убеждая себя в том, что отстраненность – лучшее решение. - Не думайте, что вы так легко читаете человеческие поступки, - холодно произнес Орланд, в глубине души понимая, что альфа отчасти был прав, но не желая признавать это. – Вы ничего не знаете о том, что пришлось нам пережить, а в особенности Рогану. По моей вине он оказался в настоящем аду, из-за меня он вынужден вновь воевать, хотя он ненавидит брать в руки оружие… - То-то на тренировках он так брезгливо хватается за клинки, - усмехнулся Ходер. - Что? – растерялся Орланд. Такой ответ Магистра удивил его, но и разозлил. - Я говорю о том, что ты на него смотришь, но не видишь, - с досадой произнес Магистр и вздохнул. – На самом деле ему нравится оружие, нравится умение фехтовать и драться, но я думаю, что его беспокоит то, на кого направлены его умения и с какой целью, потому что надирать зад орку он бросился без раздумий. - Думаю, мне лучше знать, - сквозь зубы процедил Орланд, чувствуя, что начинает закипать. – Я видел его перед боем, он был бледен и напуган… - Как будто ты перед боем не нервничаешь, - с сарказмом произнес Ходер. – Не расстраивай меня и не говори, что ты бесчувственное животное. Все мы порой готовы в штаны наложить со страха, когда понимаем, какая серьезная битва предстоит. Если бы он не хотел драться, то не выкладывался бы так на тренировках. Ты же каждый день за ним из окна наблюдал, неужели… - Он просто хочет, чтобы его воспринимали всерьёз и заметили, - огрызнулся альфа. - Кто заметил. Мы или ты? - Какое это имеет отношение к делу? – зло поинтересовался Орланд, чувствуя себя загнанным в угол. В отличие от Ходера, который с каждой минутой становился все спокойнее, альфа чувствовал, что его злость только увеличивалась. - Абсолютно прямое, Орланд. Ты не видишь очевидных вещей, Роган – тоже, и это довольно печально. Я знаю, какого быть в твоей шкуре, поэтому… - При всем моем уважении, Магистр, - холодно начал Орланд. Он говорил четко и вкрадчиво, выговаривая каждое слово, чтобы раз и навсегда достучаться до самоуверенного и надменного Ходера. Он не понимал, почему слова альфы так ранили его, но хотелось непременно доказать его неправоту. – Вы не знаете, какого это быть в моей шкуре и слава Богам, что не знаете, потому что вы никогда не почувствуете всю мою степень отвращения к себе, не познаете, что такое абсолютное отчаянье. Вам никогда не приходилось чувствовать вину за то, что из-за вас человека истязали на протяжении почти десяти лет, а потом, когда вы встретились вновь, вы его даже не узнали. А он узнал, но молчал, думая, что вы давно плюнули на него и оставили одного. Роган насильно связан со мной, у него нет права выбора, и все это из-за меня. Единственное, чего я хочу, так это чтобы он, наконец, вырвался из этой трясины и мог спокойно дышать и жить без страха. Да пусть он даже возненавидит меня за это, но я не отступлюсь от своего решения! С этими словами Орланд замер и чувствуя, как накопленная злость начала медленно рассасываться, получив себе выход наружу. Все это время Ходер смотрел на него с неприкрытой грустью, а когда альфа закончил, Магистр тяжело вздохнул и встал на ноги. На всякий случай Орланд отстранился, не понимая намерения мужчины, но Ходер просто прошел мимо него и направился в сторону выхода. За несколько шагов до выхода он остановился и тяжело вздохнул. - Знаешь, Орланд, я все же скажу тебе кое-что, - сказал он, повернувшись. – Мой муж тоже находится в крепости и сегодня по твоей вине он чуть не пострадал. Ты говоришь, что мне не понять ваших взаимообязательств и прочего, что я не знаю, какого быть в твоей шкуре, и отчасти ты прав. Разные причины привели нас к одному решению – защитить любой ценой, уберечь, пускай и насильно, не осознавая, что этим мы делаем лишь больнее. Мой муж каждый день выходит на стену и может умереть в любой момент от колдовства врага или же из-за собственной магии, которая высасывает из него силы. А еще я знаю, что единственное место, где он может расслабиться - это мои объятия. Ему не нужны мои поучения, мое ворчание или недовольство, ему нужна моя поддержка и чувство, что он мне нужен. Он защищает меня так же, как и я его и, к сожалению или к счастью, с этим ничего нельзя поделать. Можешь упиваться сколько хочешь, но Рогану ты этим не поможешь. Подумай об этом хоть немного. С этими словами Магистр покинул комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь, а Орланд стоял, не в силах побороть свое замешательство.***
- Джен, дай мне том Бестиария Хокенса, - властно потребовал Арнен, вытянув руку в воздух. Альфа послушно кивнул и направился в сторону стеллажа с научными трактатами, где на третьей полке стояла книга в красном переплете. За те дни, что Арнен провел в своей лаборатории, Джен успел выучить каждый предмет, каждую склянку с реактивами и, соответственно, знал все книги, которые имелись в библиотеке менора. Последние дни он только и делал, что каменной статуей стоял в дальней стороне лаборатории, периодически «оживая» и подавая Магистру те или иные предметы. К счастью, колдун не спешил использовать его магические способности, чему Джен был несказанно рад. За последние дни, что он провел рядом с альфой, у него было достаточно времени, чтобы понаблюдать за ним и заметить некоторые вещи. Например, Арнен вечно мерз и кутался во всевозможные плащи и пледы, пил много согревающих сборов, но это никак ему не помогало. Еще Джен постоянно готовил ему бодрящие зелья, без которых Арнен как-то проспал сутки и проснулся совершенно не отдохнувшим. Кашель, бледные черты лица, трясущиеся руки – каждая эта мелочь придавала Джену сил и дарила надежду на то, что колдун такими темпами скоро сдохнет сам. Эта мысль дарила ему спокойствие и безразличие: он подавал колдуну книгу и при этом не чувствовал себя предателем или ничтожным рабом. Джен просто подождет, пока природа не отомстит его менору за растрату сил и вмешательство в человеческую природу, а пока можно и книгу подать и колбочки помыть – все равно это ни к чему не приведет. Альфа знал, над чем работал Арнен, а потому был абсолютно спокоен – колдун никогда в жизни не сможет осуществить задуманное. Даже Джен, который обожал неразрешимые задачи, думал, что предводитель Отступников окончательно свихнулся, если начал тратить такое огромное количество времени на подобную задумку. Конечно, результат давал Арнену безграничные возможности, вот только результата этого быть не могло. Преодолеть природный магический щит, подавить волю мудрейшего существа, заставить его слепо подчиняться приказам, словно авари… Бред. Драконы существовали задолго до появления людей, они летали, когда Боги ходили по земле, и слушали их великие речи и учения, поэтому они не позволят Арнену не то, что покорить себя – приблизиться к своим гнездам. Их век длиннее человеческого, они и не таких авантюристов испепеляли в своем пламени… да, Арнен будет красиво гореть, это уж точно. Джен мысленно вздохнул и посмотрел в сторону, привычно ища глазами дорогой сердцу образ. Конечно, днем, когда было светло, призрак не появлялся. Он всегда ждал ночи, когда Джен оставался наедине с самим собой и мог спокойно с ним разговаривать, не опасаясь быть замеченным Арненом. Может, альфа свихнулся быстрее своего хозяина, но он просто не хотел думать о том, что этот образ был результатом его потрясенного и растревоженного разума. Этот призрак просто был и он просто дарил ему покой одним своим присутствием, едва заметными движениями и плавными перемещениями. Единственный его собеседник и друг, пусть и довольно загадочный и скрытный, но ничего. Джен потерпит. К тому же, призрак напоминал ему о своем решении, от которого у него не было права отступиться... Не желая воображать присутствие эфемерного образа, альфа перевел взгляд в сторону окна и начал наблюдать за тем, как мягко и лениво летели за стеклом снежинки, и подумал о том, что эта зима была аномально снежной. Может так было только рядом с горами, но даже для такой местности постоянный снегопад был чем-то необычным, в этом маг был уверен. Порой начинались настоящие снежные бури, заставлявшие Джена поглядывать в ожидании лавин. Может, природа уже сама решила приложить руку к творившемуся безобразию и решила стереть… - Джен, убери Бестиарий на место. Альфа вздрогнул, вырванный из своих мыслей, а после подошел к колдуну и послушно забрал у него книгу. "Надеюсь, ты скоро сдохнешь", - мрачно подумал он и скривился, когда виски сдавила резкая боль.***
Роган парировал удар и отошел в сторону, давая оппоненту шанс перевести дыхание и подготовиться к новой атаке. После битвы под Северной стеной весть об омеге и альфе, сумевших вдвоем победить горного орка, быстро разнеслась по форту. Даже слишком быстро. Поток желавших потренироваться с легендарным воином рос к недовольству отряда Рогана и Мастера Тэйдона, который хоть и разрешал проводить спарринги, но всегда это делал, скрепя сердце. Сам омега был не против дополнительных тренировок, потому что они помогали ему отвлечься от проблем, а именно помогали ему хоть на время перестать думать об Орланде. По пути из Храма, Роган неспешно прошелся по городскому парку, желая привести в порядок мысли и решить, как спланировать предстоящий разговор с альфой. Решимости было больше, чем идей, поэтому постепенно она начала пропадать, и в конце концов Роган уже поспешил домой, понадеявшись на то, что подобные разговоры обычно сами развиваются и находят нужное русло. Дойдя до казарм, омега поднялся по лестнице, стараясь унять волнение и переживания, которые достигли пика, когда он осторожно толкнул дверь. К его растерянности, Орланда там не оказалось. Не было там и вещей альфы. Растерянно побродив по комнате, омега устало опустился на кровать и закрыл лицо руками, желая унять дрожь. И что теперь делать? Искать его? Но это было слишком для робкого Рогана, который и так был удивлен своей решимостью поговорить с альфой по душам. Ждать, пока альфа найдет его первым? Но… ведь это не он исчез вместе со своими вещами. Ну и пусть строит из себя оскорблённого! Роган решительно встал с кровати и начал осторожно снимать с себя доспехи и окровавленную рубашку. Словно он был единственной жертвой, самой несчастной и притесняемой в этой истории. Роган, даже с учетом связи, никогда не мог понять ход мыслей альфы, не понимал он их и сейчас. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что он не обязан перед ним оправдываться и извиняться, ведь Орланд получил по заслугам и теперь должен был сам делать первый шаг. Впереди их ждало еще множество сражений и, если он сдержит свое обещание, то это будет даже к лучшему, потому что Роган сможет действовать в полную силу. Он так старался быть ближе, но, видимо, Орланду это не нужно. Пусть так, теперь можно будет спокойно вздохнуть и идти дальше. Шли дни, а обида становилась все сильнее. Орланд так и не вернулся, оставив его наедине со своими мыслями, которые постепенно начали пожирать омегу изнутри. А что, если он совсем не вернется? Значит, единственное, что держало их вместе, это были Связь и чувство вины Орланда перед Роганом? Значит, их детские обещания и крепкая дружба была важна только омеге… но не альфе. От этой мысли становилось очень больно, настолько, что порой Роган просто сидел на своей кровати и смотрел в противоположную стену, испытывая острое чувство одиночества. Он вновь был никому не нужен – чужой в этом мире, слишком замкнутый и странный для того, чтобы найти себе место и круг общения. Конечно, воины все с охотой общались с ним и стремились завоевать его внимание, но омега всегда испытывал грусть, когда думал о том, что знай они о нем всю правду… они бы так с ним не общались. Теперь тренировки не радовали его, потому что у них не было никакой цели. Просто одни и те же упражнения и многочисленный спарринги, ничего больше. В этот раз противник был очень слабым, поэтому омега успешно ушел в свои мысли, продолжая парировать и отвечать на атаки. Как все пришло к подобному? С каких пор они стали такими чужими друг для друга? Даже когда Орланд его не помнил, считал авари и не знал всей правды, он был мягче, внимательнее. Почему теперь его спаситель, единственный человек, ради которого он продолжал жить и ради которого стремился стать лучше, отвернулся от него? Роган не знал и очень боялся узнать ответ. Вроде бы только вчера альфа укачивал его на руках после разрыва Связи Арненом, а теперь он игнорирует его и не желает с ним общаться. Не он ли говорил, что боится его потерять?.. Видимо, дело все-таки было в чувстве долга, ведь, иначе, Орланд хотя бы попытался с ним поговорить. Прошло три дня, а альфу он не видел даже мельком… Острие тренировочного клинка просвистело прямо перед носом омеги, и он испуганно отскочил и в полную силу ударил по лезвию, выбивая его из рук противника. Роган слишком задумался и стал рассеянным, а такого допускать было нельзя. Только не в бою с обычным человеком, слишком хрупким для него и медленным. Роган перевел дыхание и через силу улыбнулся воинам, которые подошли к ним и начали обсуждать поединок. Тем временем, у окна альфа тоже вздохнул и расслабил плечи. Еще бы немного и лезвие задело омегу, оставив пусть и не порез, но сильный ушиб. Орланд злился, думая о том, что Мастер Тэйдон слишком часто ставил Рогана в спарринги, поэтому омега уставал, о чем красноречиво говорил пропуск такого простейшего удара. Конечно, может и стоило поговорить с Тэйдоном об этом, но Орланд обещал больше не вмешиваться в дела омеги. Он даже съехал из комнаты, чтобы предоставить Рогану полную свободу действий, к которой он так отчаянно рвался. Учитывая прошлое Рогана, альфа прекрасно понимал причину этого стремления и был готов отступить ради благополучия омеги. Орланд нахмурился, наблюдая за омегой и думая о том, что за последние дни он не мог сосредоточиться на работе, потому что постоянно обдумывал их последнюю ссору и слова Магистра Ходера. Он никогда не думал, что слишком сильно опекал Рогана, игнорируя его чувства, наоборот, он был уверен, что должен был дать омеге намного больше, чем может. Омега заслуживал обрести свое счастье. Милый, добрый, стеснительный, он был лучиком света в его темном прошлом, напоминанием о том, что были и есть в этой жизни хорошие моменты. А еще Роган напоминал ему папу, особенно когда он смущенно улыбался или же с интересом слушал чьи-то рассказы. Омега был способен на то, на что были способны единицы – он умел сопереживать и прощать тех, кто сделал ему больно. Даже Орланда, и от этого хотелось окружить омегой еще большей опекой, сделать так, чтобы больше никто не причинил ему зла или боли. В голове тут же пронеслись слова Рогана: «Я не твой грех. Не нужно заставлять себя это делать». Да, Роган не был его грехом. Грехом Орланда были бессилие и неумение защитить тех, кто был ему дорог. Ни омегу, ни Джена, ни Дэнара. Он не смог помочь никому из них, хоть и обладал достаточной силой для этого. У него просто не получалось вовремя приходить на помощь. В отличие от него Роган всегда был готов рваться в бой и жертвовать собой, лишь бы спасти друзей. «В конечном итоге ты такой, как и другие: озлобленный, с закостенелым сердцем». Да, так оно и было. Даже вернув свои воспоминания, Орланд оставался уставшим, безэмоциональным и неловким человеком. Он не умел и не желал прощать тех, кто причинил ему боль, не обращал внимания на мир, который бурлил и проносился мимо, не особо стремился к общению с боевыми товарищами. Просто не хотел. Он чувствовал себя слишком уставшим для этого. «Почему только я переживаю из-за этого обещания… ты даже не сожалеешь». Вот тут Роган был не прав. Орланд очень переживал, переживал до такой степени, что не мог найти себе места. Если бы не он, войны, смерти папы, безумия отца с братом, рабства Рогана – всего бы этого не было. Что бы не говорил Ходер, ему не было дано понять его чувства, а уж тем более говорить о любви. Орланд тяжело вздохнул и посмотрел на точеную фигуру Рогана. Нет, между ними не было любви. Любовь в понимании альфы была чем-то далеким, слишком чистым и прекрасным для него, поэтому он даже никогда не задумывался о ней. Если бы эта была любовь, ему бы безумно хотелось обнять Рогана, хотелось быть рядом с ним, не отпускать далеко… он даже не заметил, как его рука коснулась холодного стекла в том месте, где стоял Роган и внимательно наблюдал за чужим спаррингом. Такой хрупкий, нежный, как можно было сделать его воином? Наверное, если бы он любил, он бы точно стоял сейчас рядом с ним, легко и непринужденно осуждая тактику воинов, сцепившихся в учебном бою. После тренировки они бы вернулись в свои комнаты, заварили побольше вкусного чая, чтобы отогреться после морозной улицы. Орланду не нужно было бы никуда переезжать, и он бы смог продолжать чувствовать и наслаждаться эмоциями Рогана, которые словно пушистое одеяло обволакивали его сознание и успокаивали. Слушал, как мило сопит омега по ночам, редко вздыхая во сне и что-то тихо бормоча под нос. Переживал вместе с ним неудачи и радовался победам. Мог просто расслабиться и отдохнуть душой… Орланд вздрогну и замер. Какое-то время он продолжал смотреть на Рогана, пытаясь все осознать. Боги, как же много времени ему понадобилось, чтобы осознать такую простую вещь… Прервал его мысли Ходер, который зашел в кабинет и позвал его по имени. Орланд тут же одернул руку и посмотрел на альфу, который выглядел недовольным и встревоженным. - У нас тут проблемка возникла, - вздохнул Ходер. – Пришло письмо от колдунов. Они хотят, чтобы мы выдали вас двоих, иначе они разнесут наш форт на куски.***
Рыжий кот игрался с клубком, лениво катая его по полу пушистой лапкой. Он не был заинтересован в игре, просто толкал его из стороны в сторону, наблюдая за ним безразличным взглядом зеленых ярких глаз. Туда-сюда, туда-сюда… умиротворяющее зрелище, сопровождаемое фырчанием кота и редким мяуканьем. Хотелось лечь рядом с ним и погрузить пальцы в его мягкий рыжий мех, погладить пузико, почесать за ушком… внезапно кот прижал к голове ушки и тихо зашипел, не спуская глаз с клубка. Было в его поведении что-то странное и пугающее, потому что клубок просто стоял на месте и не двигался, но кот продолжал буравить его взглядом, словно ждал, что что-то должно было произойти. Что-то нехорошее, тревожное… Почувствовался неприятный запах паленой шерсти, и в следующий момент клубок загорелся. Кот громко мяукнул, отскакивая в сторону, но пламя быстро перекинулось на пол, начало расползаться по стенам. Кот бежал, бежал все быстрее, но острые языки пламени догоняли его, с каждой секундой угрожая подпалить рыжую шерсть. Давай же, беги быстрее! Беги! Не останавливайся… Иначе пламя настигнет тебя. - Нет! – вскрикнул Кальн и проснулся. Омега резко открыл глаза и уставился в темноту комнаты. Его трясло, а руки судорожно сжимали шерстяное одеяло, словно кошмар не желал его отпускать, неприятным воспоминанием оседая в сознании. Казалось, что он кожей чувствовал опаляющие языки пламени, которые в тишине ночи пробирались все ближе к нему, угрожая навредить ему и его еще не родившемуся ребенку. Было страшно, безумно страшно. Омега начал глубоко дышать, желая успокоить взбудораженное сердце, но испуг не хотел так просто проходить. Он даже вздрогнул, когда Дэнар беспокойно зашевелился за его спиной и положил свою горячую ладонь на его талию. - Что случилось? – сонно поинтересовался альфа, аккуратно притягивая Кальна поближе. - Ничего, - мягко отозвался омега, накрывая руку Дэнара своей. – Просто неприятный сон приснился, вот и все. Спи дальше, у тебя завтра утренняя тренировка с десятым отрядом. - Не могу спать, когда ты так обеспокоен, - пробурчал Дэнар и начал сонно чмокать затылок омеги, поглаживая его живот поверх ночной рубашки. Кальн закрыл глаза, чувствуя, как нежность альфы начала успокаивать его сердце и отуплять это болезненно острое чувство тревоги. Когда Дэнар начал нашептывать ему всякие нежности, омега окончательно расслабился: - Ну вот, все хорошо. Мой сладкий, мой хороший… Всем по шее надаю, даже ночным кошмарам, если они решат мучить моего любимого лучника. Мокрого места от них не оставлю, ты только скажи! - Хорошо-хорошо, спи уже, - улыбнулся омега и начал поглаживать кисть Дэнара. Альфа лишь довольно закряхтел, утыкаясь носом в его рыжие волосы и уже совсем скоро заснул. Кальн лишь улыбнулся, поражаясь тому, как быстро отключался его альфа и каким крепким был его сон. Сам омега не мог похвастаться такими навыками, и в последнее время спал плохо, вот только кошмары его начали мучить впервые за долгое время. К тому же, это не был привычный образ брата и отца, это было нечто новое, волнующее. Несмотря на всю абсурдность кошмара, Кальн был уверен, что этот сон он увидел не просто так. Может, беременность и сделала его осторожным и мнительным, но одна вещь определенно не давала ему покоя. Почему-то этот кот показался ему до боли знакомым.