Поймай меня, если сможешь!

      Сколько раз в жизни вы солгали? Один? Два? Может быть, раз десять, а то и все двадцать? Или же вы всегда честны с окружающими и с собой? Остались ли настолько честные люди, что ни разу еще не лгали? Если только младенцы. Всю жизнь я думала, не считайся ложь смертным грехом, ад бы пустовал. Согласитесь, что в мире довольно много людей, которые не убивают и не воруют. Такие люди, в принципе, редко нарушают какие-либо заповеди, кроме как ложь.       В своей жизни я очень много лгала, каюсь. Все это я делала, чтобы выжить. Разумеется, была и менее тяжелая ложь. Например, в детстве я очень не хотела волновать других, и поэтому часто врала относительно своего подавленного настроения. Сейчас каждый день не обходится без лжи. Конечно же, здесь нечем похвастаться. Скорее всего, в свои годы я уже являюсь одной из тех людей, по которым ад плачет каждый новый земной день.       Я старательно записываю иероглиф «образец, пример», который мы должны будем выучить уже к следующему уроку. В этом иероглифе целых двадцать три черты! Но мои мысли лишь о предстоящей поездке. Неприятные догадки терзали мой разум последние пару дней, поэтому сосредоточиться на учебе было крайне трудно. До самого звонка я сотню раз прописывала в блокноте иероглиф, пытаясь запомнить порядок его начертания. Казалось бы, ничего сложного, но когда голова забита совсем иными проблемами, сосредоточиться почти невозможно. К этому времени начал просыпаться Зеро, что означало только одно – конец урока близко. Пока вампир спокойно поглядывает на меня, я продолжаю едва слышно повторять: «Так, первая, вторая, третья… Или это четвертая? Нет, это вообще пятая! Тогда какая четвертая?..»       Внезапный звон заставляет меня отвлечься от прописывания иероглифа. Учитель записывает домашнее задание, после чего прощается с классом. Я раздраженно убираю в сумку один учебник, и достаю другой, оставив блокнот с прописями на парте. Однако когда я вновь собираюсь начать прописывать адский иероглиф, то обнаруживаю его исчезновение. Стоит мне перевести взгляд на соседа, и я понимаю, куда он пропал. - Эй, отдай немедленно! – раздраженно говорю я, протягивая руку, чтобы забрать свой блокнот у наглого вампира, но вышеупомянутый спокойно отдергивает руку, продолжая смотреть на мои каракули. – Кому я говорю?! Тебя не учили, что нехорошо брать чужое? - Дура, – преспокойно отвечает Зеро, кладя блокнот на парту и забирая мою ручку. – Смотри сюда! Эта черта горизонтальная, соответственно, она идет перед вот этой… – Я с недоумением смотрела, как среброголовый аккуратно выводит на бумаге красивые линии иероглифа. Его объяснение мне гораздо понятнее, нежели у учителя. Медленно, черта за чертой, Кирию заканчивает иероглиф. – Теперь попробуй повторить.       Он со скучающим видом протягивает мне блокнот и ручку. Я также медленно начинаю писать иероглиф… Один, два… И вот уже двадцать два и… двадцать три! Внутри меня все трепещет. Наконец-то, все стало понятно. И как я раньше не догадалась. Тут же определенно просматривается особый порядок, который очень легко можно запомнить. - Спасибо, Кирию-кун, – я откладываю блокнот, но меня будто ударяет током. Только сейчас я начинаю понимать нечто необычное. – Стой. Ты же спал на уроке… Как ты мог узнать этот иероглиф?! - Ты серьезно? – с насмешкой произносит вампир. В его глазах читается некое презрение. – Это иероглиф для начальной школы.       Я с яростью смотрю на парня, а затем просто отворачиваюсь, стараясь не обращать внимания. - Снова поругались? – тоненький голосок Юки каждый раз буквально врезался мне в сознание. - Чего ты у меня-то спрашиваешь? – без намека на насмешку или злость отвечает Зеро. Видимо, таким спокойным он может быть только с дочкой Кросса. – Спроси у этой ненормальной. - Кто еще из нас ненормальный, – отвечаю я как можно более спокойно. Расстраивать Юки очень не хотелось. - Потому что… – вновь доносится голос девчонки-префекта. Она игнорирует наши едкие комментарии. – Потому что это ты, Зеро, все время цепляешься к Нозоми-чи. Дай ей шанс. - Спасибо, я обойдусь, – с деланой улыбкой отвечаю я. – Не нужно так печься о наших отношениях. Их уже не изменить. - Кстати, Нозоми-чи! – тему эта девушка умеет переводить лучше, чем кто-либо еще. – Ты, кажется, куда-то собиралась в выходные? - Да, – тяну я. Не знаю, думаю я, как Юки прознала об этом, но нужно срочно что-то придумать! В голове лихорадочно мелькаю мысли. Точно! Придумала! – Мне нужно съездить к бабушке в Хариматакаока. - Что-то произошло? – во время разговора Зеро не отводит от меня взгляда. Видимо, снова что-то заподозрил. Еще бы! - Нет, ничего, – уверенно отвечаю я. – Просто она очень хотела меня увидеть. - Ах, ну тогда хорошо, – облегченно вздыхает Кросс. – Я переживала, что что-то случилось.       В этот момент к нам подходит Саёри. Пока я слушаю их разговор, сто раз успеваю подумать над тем, кто мог рассказать Юки о моей поездке, но каждый раз все сводится к одному имени: Кросс Кайен. Сразу же встает вопрос: разве это была не конфиденциальная информация?! Но что-то говорить ректору по этому поводу теперь глупо и бессмысленно. Девушки еще несколько минут о чем-то оживленно разговаривают, за чем и наблюдает Зеро, а затем выходят из аудитории. Я невольно вздыхаю. - Опять лжешь, я угадал? – я не поворачиваюсь к вампиру и лишь просто смотрю вперед себя. – Значит, угадал. - А что, если не угадал? – спокойно спрашиваю я, переводя взгляд на часы. До конца перемены пару минут. - Даже если и так, здесь я точно не ошибся, – самоуверенно отвечает вампир, в ответ на что я разворачиваюсь к нему лицом. В его глазах нет ненависти, но есть еще тот холод и нежелание видеть меня. Зачем спрашивал, если был уверен?! – Куда ты едешь? Это как-то связано с тем случаем у обрыва? - Напрямую, – мой голос очень спокоен. В нем чувствуется уверенность. – Я еду на похороны. Доволен?       Я спокойно выдерживаю взгляд парня. Во мне сейчас ни капли ярости, горя или обиды. Все, что осталось во мне после смерти друзей – это чувство безысходности и зияющая дыра где-то в районе сердца. Это ощущение… Его трудно описать словами. Это когда ты просто лежишь на кровати, глядя в потолок. Твое поле зрения заканчивается в пределах потолка. Ты не двигаешься, внутри нет мыслей, чувств. Только странная пустота, похожая на вакуум. Это как всю жизнь смотреть на черную точку посреди белого листа. Вокруг этой точки лишь огромное белое пространство, и ничего больше. Казалось бы, так легко взять кисть и краски, нарисовать что-нибудь на этом белом листе… Но ничего этого нет. Лишь белый лист и черная точка. - Ты действительно едешь в Хариматакаока? – после долгой паузы спрашивает Кирию. - В Сэкигахару, – я вновь поворачиваюсь лицом к доске. - Ясно.       В этот момент по классу разносится громкий звон. Я быстро убираю в сумку блокнот, больше не обращая внимания на вампира. Уже завтра нужно отправляться в путь, поэтому я, как могу, стараюсь сохранять хладнокровие.

***

      Я вздыхаю, поправляя спортивный рюкзак за спиной. На небе светит луна, время вампиров уже пришло. Что-то внутри заставляет меня нервно оглянуться. Убедившись, что никто за мной не следит, я облегченно вздыхаю и подхожу к двери конюшни. Главное, не попасться на глаза Зеро, ведь если это случится, отвертеться вряд ли получится. Дверь издает тихий приветливый скрип, и изнутри вырывается теплый воздух. Ухмыляясь, я захожу внутрь и закрываю дверь на щеколду. Теперь точно никто не зайдет. Куртка и рюкзак падают на высокий стог сена, сопровождаемые тихим звоном собачек на молниях. Я перевожу взгляд на Лили, которая уже спала недалеко от короба обогревательной системы. Ее грива переливалась в свете красных ламп. Видимо, кто-то недавно помыл белую кобылу. Неужели, это был Зеро? В жизни не поверила бы, что он о ком бы то ни было заботиться… Я невольно зеваю, усаживаясь на стог сена. Завтра я не должна попасть впросак, поэтому и пришла спать сюда. Нельзя допустить не единой возможности внезапно исчезновения зрения. Я аккуратно снимаю линзы, складывая их в контейнер. После нескольких секунд в глазах чувствуется приятное облегчение. Наконец-то, думаю я.       Тепло и приятный запах сена очень скоро окончательно усыпляет меня. Я успеваю поставить будильник на телефоне, чтобы не проспать завтра. Сон будет длиться недолго, но я все же надеюсь проснуться в бодром состоянии. Веки закрываются, а сердце, наконец, перестает так часто биться… Завтра, думаю я, нужно сделать все возможное, чтобы не попасться псам правительства.

***

      Что такое бодрость? Как легко вставать по утрам, не чувствуя недосып? Почему в школе нас учили не этому, а бесполезным формулам? Каждый человек может умереть абсолютно в любой момент! Я думаю, лучше умереть выспавшимся, чем с новой формулой по химии в голове.       Воздух разрезало громкое ржание лошади, перебивая звон будильника. Я недовольно щелкнула пальцами, после чего звук резко прекратился. Громкий вздох вырывается из груди. - Разбудила, Лили? – мой голос очень хриплый и неприятный. Я медленно открываю глаза, прикрывая их ладонью, и проверяю, нет ли кого здесь. К счастью, в конюшне из людей только я. – Прости, не хотела. Не будешь жаловаться на меня своему другу? – В ответ вновь послышалось громкое дружелюбное ржание. Я усмехаюсь, одевая линзы. – С ними мне лучше, да?       Лили отрицательно мотает головой. Неужели, понимает? Нет, скорее всего, просто совпадение… Я аккуратно поднимаюсь, отряхивая одежду. Еще утро… Скоро проснутся ученики Солнечного общежития, нужно идти к воротам Академии. Закидывая рюкзак на плечо, я с улыбкой машу белой кобыле. - Вернусь сегодня вечером, – уверено говорю я, уже собираясь выходить. – Так что жди меня в гости завтра, хорошо?       В ответ вновь раздается громкое ржание. Интересно, это просто рефлекс на посторонние звуки, или же Лили действительно меня понимает? Я вновь улыбаюсь и закрываю за собой дверь. Сразу же меня насквозь пробирает холодный ветер. Передергивая плечами, я лишь сильнее натягиваю на голову капюшон, надеясь, что это меня согреет. Приходится перейти на бег. Такси до Секигахары я заказала еще вчера, так что беспокоиться не о чем, нужно лишь не опоздать. Вот уже справа появляется здание академии. Я начинаю идти спокойно оглядываясь. Некоторые ученики уже бодрствуют, но их число невелико. Мало кто встает рано по выходным. Я усмехаюсь, поглядывая на сонных учениц. Еще немного, и вот уже виднеются ворота. Вдруг позади раздается громкий возглас. - Нозоми-чи! – я оборачиваюсь, поражаясь скорости своей знакомой. Через несколько секунд Юки предстает передо мной. Я киваю в знак приветствия. Тяжело дыша, девчонка-префект переводит на меня взгляд. – Еле тебя догнала! Ты такая быстрая… - Э… Ммм… – все, что мне удается произнести – неинформативный набор звуков. Непонятно, что хочет услышать Кросс. Вряд ли вышесказанное могло быть комплиментом. – Ты… Что-то хотела, Кросс-сан? - Я же тебя просила… – ее голос обрывается. Да, да… И впрямь, Юки меня не раз просила называть ее по имени, но, видимо, это не для меня. Я пожимаю плечами. – Хотела проводить тебя. - Это было необязательно, – я невольно смущаюсь. Очень странное чувство внутри… Внезапно издалека слышится знакомый голос, а затем я вижу два силуэта. – Зачем? - Мы все решили тебя проводить, – тихий голос Вакабы уносит ветер. Я отвожу взгляд. Кирию зло поглядывает сначала на меня, затем на Юки. Но стоит ему посмотреть на подругу детства, как на лице появляется более дружелюбная гримаса. - С-спасибо, – я снова киваю, отходя на шаг назад и разворачиваясь. Юки с Саёри идут наравне со мной. Я оглядываю их лица. Натянутая, но в то же время искренне веселая, улыбка девчонки-префекта скрывает ее явный недосып. Глаза Вакабы тоже слипаются. Я незаметно смотрю на Зеро. На щеке едва заметный красноватый след от подушки. Они все… Пришли ради меня… Я тихо фыркаю, невольно улыбаясь. Девушки с интересом смотрят на меня. – Правда, спасибо. Из-за меня вы встали в такую рань…       Кросс весело улыбнулась, будто я сказала нечто, чего она так ждала. Я хмуро начинаю смотреть в другую сторону. Именно о таких друзьях ты говорил, Ронни? Или же…       Мы снова идем к воротам. Вот до них остается всего ничего. Мне становится немного неловко. Не могу точно сказать, из-за чего. Я снова поворачиваюсь к одноклассникам, подойдя к воротам. Такси еще не подъехало, что заставляет меня немного напрячься. Понятное дело, сейчас Юки скажет что-нибудь невообразимо смущающее. Я выжидающе на нее смотрю. - Будь осторожна, Нозоми-чи, – девчонка задорно улыбается, впрочем, как и всегда. - А… Да, – медленно отвечаю я, переводя взгляд на ворота.       Что-то ярко-зеленое появляется из-за деревьев. Я ухмыляюсь. Сквозь клубы пыли прорывается зеленый монстр. Автомобиль мягко останавливается. Я оглядываю его. Просто шикарное изобретение! Черные полосы на кузове, тонированные стекла, невероятная обтекаемость и почти семьсот лошадиных сил под капотом. Я уже молчу про кондиционер и устройство, обеззараживающее воздух. Ехать на таком – просто сказка. Мой рот невольно приоткрывается. Да еще и автомобиль «интеллектуальный», каких в наше время, конечно, пруд пруди. Однако сама я на таком ни разу не ездила. Вся суть таких интеллектуальных монстров в том, чтобы доставить человека до указанного места назначения без водителя. При этом компьютер будет считывать ситуацию на дорогах: различные ДТП и пробки. - Вот это монстр! – восторженно произношу я, что не утаивается от моих одноклассников. - Ты на таком не ездила еще? – Юки говорит так, будто это странно. Что такого в том, что я использую экологически чистый транспорт? Тем не менее, я молчу, просто отрицательно мотая головой. Кто, как не ректор, мог заказать такое такси?! – Вот как раз и опробуешь! - Спасибо вам, – я пытаюсь улыбнуться. Что-то, кажется, получается. – И ректору тоже. - Будем ждать тебя, – тихо говорит Саёри, вгоняя меня в краску. Кросс энергично кивает, снова улыбаясь. Мой взгляд невольно перемещается на Зеро… Мне кажется, или он действительно сказал «Проваливай уже»? Нет, наверное, просто померещилось. При своей любимой он бы такое в жизни не сказал.       С немного неспокойной душой я забираюсь в автомобиль. Юки и Сайри еще какое-то время машут мне. Я закрываю дверь. Бледно-синий приглушенный свет струится из маленьких лампочек. Тонированные стекла. Сверху свисает небольшой сенсорный экран. Я нажимаю кнопку голосового ввода. - Секигахара. Граница, – спокойно произношу я. Мне не хотелось заезжать туда на таком автомобиле, чтобы не привлекать внимание. Я нажимаю на рычаг, опуская сиденье. Хочется спать. В салоне очень тепло, поэтому уже через несколько минут я засыпаю.

***

      Проснулась я как раз по приезде к Секигахаре. Сейчас уже иду по улочкам места, ставшего мне когда-то домом. На голову натянут капюшон, цвет глаз скрываю линзы, на руках черные перчатки, а в куртке справка о том, что я «Чистая» Да, к этой поездке я готова на все сто процентов.       Воздух в Секигахаре совсем иной, нежели в других местах. Идя по ним, можешь почувствовать, как все вокруг умирает. Это место – средоточие болезни, и хоть цифры до сих пор пытаются убедить меня, что большинство людей живы, все это ложь. Я иду и вижу, как медленной поступью сюда идет черная тень смерти и ужаса. Мне кажется, скоро здесь ничего не останется. Год–два… Не более…       Люди на меня не смотрят. У всех свои дела и заботы. Редко здесь встретишь человека, на лице которого сияет улыбка. Нет уж, только не в Секигахаре. Место, пропитанное людской болью. Почему здесь мне так хорошо? Ощущение того, что я вернулась домой, меня не покидает. Но почему-то мой разум не хочет воспринимать это место, как дом…       Улочки становятся уже, а людей – меньше. Я сворачиваю в сторону своего дома. Видеть его не хочу. Но мне в любом случае придется через него пройти, ибо дорога к штабу только одна… Дом, как дом, думаю я. Теперь уже ничего меня с ним не связывает. Дверь отворяется. Из здания выбегает маленькая девочка. На лице улыбка. Следом выходит мужчина средних лет. Конечно, этот дом не мог пустовать вечно… О чем я только думала? Едва заметно пожав плечами, я прохожу мимо. Еще пару поворотов, и я оказываюсь в том самом закоулке, где неизвестный мужчина передал мне заражение. Неприятно? Противно? Горько? Нет, все это уже давно исчезло. Я спокойно прохожу дальше. Вдали мелькает тень. Я приветственно поднимаю руку и иду ей навстречу. - Ральф… Давно не виделись, – я вздыхаю, проходя мимо человека в черном плаще и останавливаюсь. Тот, кто сделал меня одной из них… – Все еще продолжаешь портить жизнь невинным людям? - А-а-а, – тянет мужчина. Его голос очень хриплый и неприятный. – Подружка того пай-мальчика? Я уже думал, ты подохла. Нет? А жаль. - Я вижу, ты только этого и ждешь, – легкая усмешка появляется на лице. – Мне и самой то жить не слишком хочется, но помереть пока не дают. - Что, уже нашла замену своим дружкам? – я снова усмехаюсь. - Они моя семья. Семье замену не найти, – медленными шагами я ухожу в своем направлении. – И тебе бы стоило подумать о своей семье, а не разрушать чужие. - Без тебя разберусь, – мужчина огрызается. Я немного ускоряю шаг. - Как скажешь! – кричу я напоследок и скрываюсь за поворотом.       Ветер пронизывает насквозь. Я снова усмехаюсь. Ральф продолжает свои делишки, но уже не так яро. Защищать зараженных в Секигахаре теперь некому. Кажется, была еще какая-то подпольная организация к северу от города, но сейчас… Существует она или нет, я не ведаю.       Наконец, вдали показывается стена соседнего дома. Железная ржавая дверь. Она всегда открыта, людям кажется, что она никуда не ведет. За этой дверью только одна комната, напоминающая чей-то склад. Но в этот раз дверь оказалась прикрытой. Да, все верно… ОНИ тут были. Я захожу внутрь. Пахнет сыростью. Два раза хлопаю в ладоши. Пару лампочек в углу загораются тусклым оранжевым светом. Вся комната заставлена коробками и мешками, много лопат, ведра. Ничего особенного. Я нахмуриваюсь. - Три. Четыре. Десять, – на секунду я прерываюсь. Мой голос звучит как-то грустно, но уверенно. – Три.       Я замолкаю, и тут же в полу передо мной открывается проход. Оттуда вверх поднимаются голубоватые лучи света. Сильный поток теплого воздуха из прохода обволакивает меня. - Четыре. Семь. Девять. Три, – я говорю другой набор цифр, и из стены туннеля плавно выдвигается металлическая лестница. Я спускаюсь вниз. Все здесь мне очень привычно и знакомо. Тот же самый туннель с белыми стенами, та же лестница… – Три. Четыре. Девять. Три.       Створка прохода надо мной задвигается. Я оглядываюсь. Никого. Все так же чисто… Спокойно… Снова хмурюсь. Я так давно здесь не была. И даже зная страшную правду, мечтаю войти в лабораторию и увидеть всех моих друзей. Что поделать, я до сих пор не могу смириться со всем этим. Шум моих шагов эхом разносится по коридору. Я захожу в тупик. - Три. Четыре. Девять… – чуть было не сказала «три» по привычке. В основном все двери открываются одним и тем же паролем, но здесь стоит защита посерьезнее. – Семь. Два. Четыре… Один.       Небольшой кусок стены отрывается от пола, поднимаясь вверх. Мои шаги эхом разносятся по огромному опустевшему помещению. Я осматриваюсь. Небольшой холл. Диванчики, старый журнальный столик, кофемашина и телевизор. Мы часто сидели здесь с Ронни и смотрели фильмы. Я обожала ужастики. Не потому, что я бесстрашная, совсем наоборот. Буквально каждую минуту я либо вздрагивала, либо вскрикивала. Мне нравился этот адреналин, даже если он был немного подделен. Парень всегда прижимал меня к себе в такие моменты, что не могло не нравиться.       Дальше идут два коридора в разные стороны. В левой стороне находились помещения специального назначения, вроде кухни или ванной комнаты. В правой были наши комнаты. Комнат было около десяти, но некоторые из них пустовали. Я прохожу к комнатам. Уже второй по счету была комната Ронни. Я останавливаюсь. Невольно прикусив губу, дотрагиваюсь до ручки двери и тяну ее на себя. Дверь отворяется без единого звука. Я провожу рукой по откосу двери, остановившись у входа. Мои губы изгибаются в грустной улыбке. Черт… - Ронни, – шепчу я, проходя в комнату. Как всегда, очень чисто, все на своих местах… Идеально. Если бы не холод, который буквально пронизывает насквозь. То чувство, когда это помещение уже не греет тепло человеческого дыхания. Я провожу рукой по его кровати, подходя к столу. – Два. Четыре. Десять. Три. Восемь. Пять. Четыре. Семь.       Мой голос звучит как-то хрипло и неуверенно, но внезапно в стене появляется небольшое отверстие. От неожиданности я чуть было не отпрыгиваю назад. Неуверенно протянув руку в отверстие, нащупываю какой-то рычаг. Тут же внутри отверстия загораются маленькие лампочки. Оказалось, это был сейф… Ронни говорил мне: «Если я умру, обещай мне прийти сюда. Запомни этот код. Просто произнеси его, дальше все станет ясно» Тогда я не требовала объяснений, ибо надеялась, что мне этот код вообще не пригодится.       Из темноты сейфа что-то ярко поблескивает. Я аккуратно вытаскиваю это. Круглый серебряный медальон, на крышке которого выгравирован иероглиф «Надежда» - Нозоми, – шепчу я, усмехаясь. Черт, этот парень был таким романтиком… Что-то тихо щелкает. Медальон раскрывается, показывая свое содержимое. Внутрь была вставлена фотография. Та самая! На ней только мы трое: я, Ронни и Каин. Мы все весело смеемся, нам уже не страшно заражение. Все мы без линз, и это выглядит немного пугающе, но все, что я делаю, это лишь улыбаюсь. Нет, мне не страшно… Совсем.       Я достаю из сейфа что-то еще. Маленькое. Это клочок бумаги. На нем нет ничего, лишь одно единственное слово: «Живи»…

***

      Мне кажется, что я готова была расплакаться прямо там, когда увидела эту записку. Зачем он написал это?! Для чего?! Но нет, я не могла позволить чувствам вылиться наружу.       Я сижу на заднем сиденье такси. Какая-то странноватая музыка играет на заднем плане. Я практически не слышу ее. Мне просто плевать. Из штаба я прихватила с собой нашу общую фотографию, спрятанную у меня в тайнике, в комнате, шапку Марин, которую она подарила мне почти перед самым отъездом, и старый скетчбук Каина. Он у нас был художником. До заражения всегда рисовал на природе, а потом возможности выйти уже не было. А если и была, то только ночью. В итоге он часто рисовал нас, всевозможные натюрморты и просто воспоминания о внешнем мире.       Мои мысли прерывает громкий скрип, затем оглушительный визг и хлопок. Тьма накрывает все вокруг. Я зажмуриваюсь. Сердце бьется все чаще. Что-то со всей силы ударяет меня в голову, дыхание перехватывает. Я чувствую, что падаю куда-то головой вниз. Темнота.       «Неужели, я все-таки умру?» – последняя мысль в моей голове.