Гарри Поттер и Чертоги Разума

Можно было бы с полной откровенностью сказать, что никто в целом мире не знает Шерлока так хорошо, как он, Джон Уотсон. Можно было бы - но это не уменьшало ощущения тягучей боли где-то промеж ключиц. Джон слишком отчетливо мог представить себе возбужденного, охваченного азартом Шерлока, слегка покрасневшего, растрепанного, с закатанными до острых локтей рукавами, безупречно точного и элегантного в движениях и жестах; каждый раз Джон влюблялся заново, наблюдая эту картину на месте преступления или собственной кухне. Если Северус Снейп хотя бы немного склонен к однополым отношениям, если его сердце свободно - он не сможет остаться равнодушным к невольной магии очарования Шерлока. Но даже если бы Джону хотелось - ради разнообразия - немного потерзаться собственной ревностью, он не мог бросить Гарри: молодой волшебник был явно на взводе; страх, возбуждение, крайняя степень смущения - самые разные чувства набросились на него и грызли с неистовой силой. Возможно, покалывание в кончиках пальцев Джона было ответной реакцией на магию Поттера, которая давала о себе знать будоражащими ощущениями. Интересно, вдруг подумал Джон отвлеченно, говорит ли это о том, что Поттер сильный маг - раз эти волны задевают и маггла, или же так себе волшебник - раз недостаточно эффективно их контролирует. - Успокойтесь, Гарри, - мягко приказал Джон. - Успокойтесь. Расскажите мне, что вы видели. Поттер поморщился от воспоминания: - Ничего особенного, на самом-то деле. Просто Северус… директор был таким… я ни разу его таким не видел… - голос Гарри становился глуше, а покалывание в пальцах Уотсона почти исчезло. - Он… расслабленный, знаете, такой спокойный и довольный, и смотрел только на мистера Холмса. Они варили одно сложное целебное зелье - оно редко используется, но сам процесс довольно увлекателен, наверное, профессор Снейп хотел показать Шерлоку что-то действительно красивое… Поттер замолчал, и Джон решил, что услышал достаточно. - Гарри, не знаю, сумею ли вас успокоить, потому что совсем не могу ручаться за вашего директора, могу говорить только про Шерлока. Шерлок действительно гей. Более того, Шерлок настолько увлекающаяся натура, что вы могли бы решить даже, что он влюблен в убийцу - так его восхищают хитроумные преступники. Но в настоящее время у мистера Холмса есть постоянные, серьезные отношения с другим человеком, и вероятность того, что Шерлок изменит ему, исчезающе мала. - Неужели он совсем не ревнует?! - Поттер вскочил на ноги и, нервно потирая шею, прошелся по ковру. - Кто? - Да человек этот… партнер мистера Холмса! Да вот хотя бы взять вас: вы с Шерлоком постоянно вместе на расследованиях, вы уехали Мерлин пойми куда - как друг Шерлока может это терпеть? Он вообще знает, что вы спите в одной спальне? Джон прикусил губу так больно, как только мог, лишь бы не рассмеяться. Очевидно, что Гарри был слишком взбудоражен, чтобы на мгновение остановиться и прийти к элементарным выводам относительно связи между детективом и его коллегой. Очевидным было и то, что смех может обидеть чувствительного юношу, которому явно не стоило пить столько огневиски. Уотсон на секунду зажмурился и перевел дыхание: - Партнер мистера Холмса в курсе, поверьте мне, потому что его партнер - я. Кажется, это не прозвучало, как хвастовство. Поттер уставился на Джона шокированно: - Но вы же… - Что “я”? - улыбнулся Уотсон, прочитав мысли Гарри словно заправский легимне… специалист по копанию в голове. Маг молчал, и Джон был вынужден продолжить: - Я не похож на гея? Вы всерьез полагаете, что следовало обмотаться розовым боа? Последовавшая пауза была очень длинной: Поттер перестал пялиться на Джона ошарашенным и растерянным взглядом, сел обратно, несколько раз глубоко вздохнул, выпрямился, сложив руки на коленях. Уотсон наблюдал за ним с удовольствием: маленький мальчик, ненадолго позволивший себе поддаться страху, исчез, уступая место почти трезвому молодому мужчине, умеющему принимать решения. - Значит, вы с мистером Холмсом вместе. Это хорошо. Гарри вдруг так обезоруживающе улыбнулся, что Джон не смог не рассмеяться в ответ - и теперь смех этот не был бы истолкован неверно. - Пожалуйста, Гарри, вы можете рассказать мне, почему эта тема для вас так важна и болезненна? Я, конечно, догадываюсь, и поверьте - судя по вашей реакции, вам давно пора выговориться, иначе кто-то пострадает. И я сейчас в буквальном смысле: от вашего подавляемого гнева меня в дрожь бросает. Что будет с окружающими, когда вы потеряете контроль? Нахмурившись, Поттер уточнил: - Вы чувствуете проявление моих эмоций? Физически? Так не должно быть. - Но это так. Вчера, после беседы с Хагридом, когда вы рассердились на Шерлока, нас с ним чуть с ног не сбило вашей магией. Могу ли я предположить, что из себя вас выводит только то, что касается директора Снейпа? Поттер промолчал, по-прежнему хмуро глядя на Джона. Тот решил, что отступать некуда: - Гарри, вы влюблены в профессора, да? Вы очень страдаете, это видно даже мне, почему вы не откроете свои чувства? Или… - не очень приятная мысль запоздало посетила Уотсона, - вы уже сделали это и получили отказ? С ужасом помотав головой, Гарри наконец разлепил губы: - Вы что, нет! Как я могу? Джон, вы не все знаете… Хотя, если бы дочитали все то, что взяли в библиотеке, поняли бы, почему я никогда в жизни не признаюсь профессору Снейпу в своих чувствах. - “Никогда”, Гарри, это очень страшное слово. Пожалуй, только смерть может быть настолько категоричной, а вы с Северусом еще живы, почему бы вам не быть еще и счастливыми? - Потому что Северус Снейп до сих пор любит одну-единственную женщину - мою мать, - отчеканил Поттер с неожиданной ядовитостью в голосе. - Его любовь настолько сильна, что он много лет был двойным шпионом у Волдеморта, лишь бы ее смерть, в которой он винит себя, не была напрасной. Все, что он делал в этой войне, - а он делал больше, чем любой из нас, - было ради Лили Поттер. Меня профессор ненавидит сильнее, чем кого-либо из ныне живущих: я сын его злейшего школьного врага, защищая меня, умерла Лили, на протяжении всех лет моего обучения я доводил его дурацкими выходками, не понимая причин ненависти ко мне. Между нами пропасть таких размеров, что “никогда” становится даже слишком слабым словом. Последнюю фразу Поттер буквально выплюнул, вскакивая на ноги, хватая стакан с остатками огневиски и опрокидывая их в себя. Судорожно переведя дыхание, Гарри обернулся к Джону и уставился на него со смесью ярости и какой-то жалостливой тоски, отчего у Джона заныло сердце. - Гарри, мне так жаль это слышать. Действительно, очень жаль. Я понимаю, вы твердо верите в то, что рассказали мне, но подумайте сами, разве человек, который ненавидит вас так сильно, смог бы переступить через свою ненависть и взять вас в ученичество? - Джон встал тоже и мягко подобрался к застывшему магу, на лице которого проступила растерянность. - Вспомните, вы сами говорили нам, что профессор Снейп не придирался к вам во время обучения, именно потому вы и открыли в себе талант зельевара. Неужели вы думаете, что для него ничего не изменилось за эти годы? Передача опыта - это такой интимный, сокровенный процесс, как вы думаете, Гарри, разве можно сделать это с ненавистью? Быть может, Северус давно отпустил свою неприязнь? И, быть может, вам пора узнать об этом?.. Джон стоял так близко к Гарри, что мог разглядеть крошечные янтарные крапинки на темно-зеленой радужке его глаз. Черные густые ресницы трепетали, мелкие белые зубы без конца прихватывали нижнюю губу, рискуя искусать ее до крови. Наконец Гарри осторожно выдохнул и покачал головой: - Я не могу ему сказать. Даже если он больше не ненавидит меня, он все еще любит Лили. - Или свою память о ней, - подхватил Уотсон. - Северус Снейп показался мне очень необычным, но все же живым человеком. Невозможно любить призрака столько лет, Гарри. Если вы опасались, что профессор увлечется Шерлоком, значит, у вас были причины предполагать, что Северус в принципе способен увлечься человеком своего пола, так? Значит, вы уже думали об этом, просто не можете побороть свой многолетний страх. Гарри вдруг ссутулился и сразу стал словно вполовину ниже Джона. Он вернулся к дивану, тяжело упав на него, и пробормотал: - Я потеряю все, Джон. Я никогда не смогу больше быть рядом с ним, видеть, как он работает, слышать его голос. Он или уволит меня, или даст понять, что мне лучше уйти, и я не смогу остаться после такого. Пока я молчу - я могу его хотя бы видеть, открою рот - потеряю все. Джон присел перед Поттером, взяв того за руку и сильно сжав пальцы, чтобы слегка привести в чувство: - Запомни, Гарри: ты ничего не можешь потерять, потому что терять тебе нечего. *** Проснулся Джон в одиночестве и был вынужден признаться самому себе - это не способствовало успокоению ревности. Шерлок не пришел до двух ночи - до этого времени Джон его ждал, не пришел и после - пустая половина кровати выглядела подозрительно гладкой. Пропажа нашлась в гостиной: закинув ноги на подлокотник, Шерлок медитировал в кресле, уставившись в потолок. Его рубашка была помята, а это значило, что на ночь он ее не снимал и спать не ложился вовсе. - Дети - опасные, непредсказуемые, невыносимые существа, которых почему-то нельзя наказывать. Они сеют хаос и разрушение, потому что считается, что ограничивать их познавательную деятельность - плохо для их плодотворного и всестороннего развития. Дети - источник вечных неприятностей, - меланхолично произнес Шерлок, почувствовав, что у него появился слушатель. Джон скептически хмыкнул: - Сомневаюсь, что волшебные палочки делают этих детей такими уж опасными. Тем более, с нами будут взрослые маги, уж как-нибудь утихомирят этих ужасных чудовищ. - Нет-нет, Джон, - Шерлок резко скинул ноги с подлокотника и уселся прямо, возмущенно глядя на Уотсона. - Я говорю об обычных детях, маггловских. На что способны дети с волшебными палочками - я даже представить не могу. Опасность в квадрате, в кубе! У Джона защипало в глазах от волны внезапной скручивающей нежности. Он любил Шерлока еще сильнее в эту секунду, хотя понимал, что это вызвано уколами ревности - частыми, но мелкими, словно почти незаметными, но оставляющими свой кровоточащий след. - С тобой все в порядке? - нахмурился Шерлок. - Как вчера прошел ужин с Гарри? - Отлично, - натянуто улыбнулся Джон, - просто прекрасно. Как твои эксперименты с Северусом? Шерлок чуть ухмыльнулся краем рта, неторопливо поднялся на ноги и начал расстегивать рубашку: - В высшей степени любопытное занятие, хотя и не всегда поддающееся какой-либо логике. Свойства зелья могут измениться, даже если просто начать помешивать состав против часовой стрелки, а не по ней, или, к примеру, если взять платиновый котел вместо оловянного. Миллионы нюансов, изумительно! - восклицание Шерлока парадоксальным образом сочетало восхищение и возмущение тем, как обстоят дела в магическом зельеварении. - Я в душ, хочешь присоединиться? - Почему ты не лег спать? - спросил Джон вместо этого. Почему-то он не хотел идти в душ с Шерлоком: этот факт раздражал сам по себе, но и то, что причину такого нежелания Джон еще не сформулировал, тоже выводило из себя. Шерлока хотелось одновременно поцеловать и почему-то ударить, хотя - Джон, возьми себя в руки! - он ничем не провинился. - Вернулся под утро, не хотел тебя будить. Значит, нет? Я пойду освежусь, - на мгновение в глазах Холмса мелькнуло что-то, похожее на сожаление. Торопливо поцеловав Уотсона в лоб, он исчез. Джон вдруг ощутил, как его обнимает всепоглощающее одиночество. *** После завтрака в Большом зале, во время которого Джон и Гарри, сидя рядом, выглядели примерно одинаково несчастными и на который директор Снейп не явился вовсе, магглов под свою опеку взяла Флер. Нежно проворковав Гарри, что теперь он может некоторое время заниматься своими делами, волшебница подхватила под руки обоих мужчин и неторопливо повела их к кабинету, где должна была состояться лекция для старшекурсников. - Седьмой курс Слизерина и Рэйвенкло, - очаровательно грассировала Флер, не замолкая ни на минуту, но при этом не вызывая ни малейшего раздражения даже у Шерлока. - У нас частенько проходят сдвоенные занятия, но раньше Слизерин почему-то все время оказывался в паре с Гриффиндором - ох уж эта старая профессура! Можно подумать, львят и змеек можно подружить, просто загнав их в одну аудиторию, такая чушь! Англичане - милые люди, но лишены тонкости в некоторых вопросах, впрочем, вы, конечно, не обижаетесь на меня за такие слова, правда, Шерлок, Джон? Я сразу положила этому конец, когда стала деканом, мои слизеринцы теперь занимаются совместно только с Рэйвенкло, это интеллектуальный вызов, это и сотрудничество, и здоровое соперничество, у нас нет места глупой застарелой вражде! Поймав взгляд Шерлока над головой Флер - светлые сияющие волосы были уложены затейливой ракушкой на затылке - Джон чуть усмехнулся, получив в ответ широкую искреннюю улыбку, от которой изнуряющее давление в груди почти полностью исчезло. Учебный кабинет встретил их жужжанием голосов и любопытствующими взглядами. Среди них, правда, один выделялся своей ожесточенностью: на втором ряду, рядом с худенькой печальной девочкой, сидела Кларисса Прескотт, которая, как и накануне, совершенно не стеснялась неприкрытой ненависти по отношению к двум чужакам. Шерлок заметил ее и насмешливо поклонился. Девушка вспыхнула и отвернулась. Флер витиевато и в высшей степени лестно отрекомендовала ученикам обоих “лекторов”. Шерлок присел на край учительского стола и обвел взглядом притихших волшебников. Джон мог представить, что в голове у Холмса прокручиваются картинки того, как толпа юных магов внезапно теряет контроль над собой и начинает размахивать палочками направо и налево, творя нерациональное, неразумное, не поддающееся логике волшебство. Словно в подтверждение мыслей Уотсона, Шерлок выразительно поморщился. - Понятия не имею, как я на это подписался, - наконец проговорил Холмс. Подростки, напрягшиеся в ожидании его первых слов, изумленно замерли. Вдруг девочка, сидевшая рядом с Клариссой, не выдержала и прыснула в кулак. Как спусковой крючок, этот смех развеселил многих из присутствующих, и фраза Холмса, сказанная на полном серьезе, стала чем-то вроде приветственной шутки. - Мистер Холмс, расскажите нам о своем методе, - крикнул полноватый рыжий парень с одной из задних парт, - в чем ваша хитрость? Ведь никто не может быть таким умным, как про вас говорят! Шерлок стремительно выпрямился: Джон не мог не испытывать удовольствия от этого зрелища. Хищно наклонив голову, Холмс медленно прошел между рядами к столу говорившего. Прочие притихли, явно завороженные превращением. Парень в зеленом галстуке нервно моргнул. - Мистер… - Хендерсон, Оуэн Хендерсон, - представился ученик, одновременно поднимаясь на ноги под действием буравящего взгляда, будто Шерлок отдал ему беззвучный приказ, и чуть не роняя стул при этом. - Мистер Хендерсон, мой метод - это блестящее сочетание внимания к деталям и умения эти детали анализировать. В этом нет хитрости, только отточенное с годами мастерство. Несмотря на наличие у вас волшебной палочки, я, пожалуй, сообщу вам, что пристрастие к бекону не сделает вас здоровее, а то, что вы скрываете от друзей свою тягу и способности к травологии, не сделает вас счастливее. И да, вам уже пора перестать так часто уединяться в уборной. Последние слова Шерлок произнес почти неслышно, наклонившись к Хендерсону, но тот покраснел до бордовости. Пробормотав что-то в ответ, он уселся на свое место, а Шерлок, изящно развернувшись, двинулся обратно к учительскому столу, где немножко озадаченная Флер хмурилась, размышляя, не следует ли ей вмешаться и направить эту лекцию в другое русло, а Джон, совершенно спокойный, из-под прикрытых ресниц наблюдал за учениками, уделяя больше всего внимания мисс Прескотт. Но вдруг сразу несколько девушек наперебой заговорили со спиной Холмса, желая, чтобы и их проанализировал маггловский сыщик. Одна из них, сидящая сразу за Клариссой, особенно выделялась: мантия была надета так, чтобы открывать белую форменную рубашку с расстегнутыми пуговками. Округлая девичья грудь в декольте вряд ли была выставлена на обозрение случайно: семикурсница-слизеринка явно привыкла к намеренному использованию своей яркой и эффектной внешности. Ее можно было сравнить с Флер - можно было бы, но Джон, отметив про себя, что обе - невероятно красивые блондинки, решил, что на этом сходство заканчивается. Флер была преисполнена внутреннего достоинства, тогда как юная слизеринка привлекала внимание простейшим и доступным методом. Шерлок оглядел ее с ног до головы, чуть улыбнулся, и, игнорируя остальных девушек, вернулся к преподавательскому месту. Блондинка приподняла брови, демонстрируя удивление, и села обратно. - Большинству из вас могут не понравиться те выводы, к которым я приду на основе своих наблюдений, вы молодые и чувствительные, вряд ли вам захочется, чтобы я разболтал ваш секрет всему курсу. Доктор Уотсон подтвердит, что тактичность не является моей сильной стороной, - Джон усмехнулся и кивнул, а Шерлок, внезапно почти развеселившийся, продолжил: - Раз уж мы вынуждены тратить друг на друга время, предлагаю вам игру: сегодня я расскажу вам о каком-то из своих дел, подробно описывая свой метод, а к следующему занятию те из вас, кто захочет испытать на себе чудеса дедукции, постараются максимально меня запутать, руководствуясь моим сегодняшним рассказом. Можете разделиться на три-четыре команды, выставив от каждой по одному смельчаку, потому что на всех не хватит учебного времени. Сначала робко, а потом все громче ученики загалдели, предлагая поправки к плану, но в результате все согласились. Флер улыбалась так обворожительно, будто именно от этой улыбки зависела успеваемость ее студентов и благополучный исход занятия. В качестве иллюстрации своего дедуктивного метода Холмс подробно описал одно малоизвестное дело о краже алмазной диадемы, на которой, по слухам, лежало проклятье. Впрочем, про эти слухи Шерлок благоразумно умолчал, опасаясь, как бы студенты-маги не начали всерьез обсуждать, какое именно проклятье лежало на драгоценности восемнадцатого века. Изредка обращаясь к Джону словно бы за уточнениями и ускользнувшими из памяти подробностями, Шерлок тем самым включал его в разговор; хотя Джон прекрасно знал, что Холмс все помнит, он охотно подыгрывал, чувствуя, что игра увлекает и его. При желании Шерлок мог держать аудиторию в напряжении долгое время, чем сейчас беззастенчиво пользовался, позволяя себе быть очаровательно-захватывающим и почти не обижая никого резкими замечаниями об уровне интеллектуального развития. Практически все ученики включились в импровизированное расследование, которое перед их воображением разворачивал Шерлок, даже на лице Клариссы однажды промелькнула слабая улыбка. Джон с облегчением понял, что лекцию смело можно считать удавшейся. В конце занятия Шерлок вдруг кивнул Джону в сторону двери, и они вышли из кабинета быстрее, чем студенты, пытавшиеся было поговорить с Холмсом неформально. - У нас дело, - тихонько проговорил Шерлок, пару раз сворачивая и резко останавливаясь в небольшом пустом коридоре, который заканчивался темной дверью с непомерно большим замком на ней. - Наверно, ты хотел предупредить меня заранее, - протянул Джон язвительно, - но твоя сова до меня не долетела, да? - Тише, - шикнул Шерлок рассерженно, прислушиваясь к чему-то. Вжав Джона в мрачноватый угол и приложив тонкий палец к теплым губам, призывая к молчанию, Холмс вдруг перестал оглядываться и пристально посмотрел на любовника, будто увидел впервые за день. Палец, прижатый ко рту, дрогнул и медленно обвел губы по контуру, спускаясь к подбородку. Джон выдохнул, осознав, что невольно затаил дыхание уже с минуту назад. Кончик пальца Шерлока скользнул под подбородок, приподнимая его, и Джону стало так жарко и так легко одновременно, что он сам потянулся к горячим сухим губам. Шерлок целовал его столь бережно, столь изнурительно нежно, будто боялся испортить своим напором драгоценное произведение искусства. С видимым усилием прервавшись, Шерлок прошептал: - Джон, я хочу… Шорох осторожных быстрых шагов не дал ему договорить. Холмс ожесточенно сжал челюсти, отодвигаясь от Джона. Угол, в котором они прятались, позволял скрыться лишь на несколько секунд, но этого было вполне достаточно, чтобы Шерлок бесшумной тенью встал между вновь прибывшим и выходом в основной коридор. - Думаю, вы спешили сюда, чтобы побеседовать с нами с глазу на глаз, мисс Прескотт? - вкрадчиво спросил Шерлок, спокойно выдерживая разъяренный взгляд Клариссы.