План Мориарти

      Шерлок лежал в своём белоснежном костюме на огромной кровати, застеленной красными простынями, и боялся пошевелиться — он с ужасом ждал своей участи. Всё мышцы в теле были напряжены, а нервы натянуты до предела. Красные простыни, казалось, обжигали даже сквозь костюм, будто он лежал на костре, принесенный в жертву Майкрофтом, а там, где рука касалась прохладной материи, чудилось, что под ладонями скользкая кровь. Ничего хорошего этот цвет простыней ему не предвещал. В комнате царил полумрак. Его разгоняла только настольная лампа. Из-за этого в углах будто таились зловещие тени, которые насмешливо улыбались ему, намекая на то, что только он сам виновен в том, что оказался сейчас здесь.       Джим открыл дверь и остановился на пороге. Он чуть повернул шею в сторону, словно разминая ее, потом неспешно потянул за узел галстука, ослабляя, и неторопливо расстегнул верхнюю пуговицу, открывая шею. Шерлок с тревогой следил за каждым его движением. То, что тот начал раздеваться, сильно напрягало. Джим поймал его взгляд и с вымученной ухмылкой сказал: — Будешь спать одетым? Настолько боишься меня?       Холмс не ответил. Он продолжал следить за действиями противника и был готов ко всему, кроме произошедшего дальше. На лице Джима появилось выражение безграничной усталости; он достал из кармана сигарету и, щёлкнув чёрной с серебряным черепом зажигалкой, закурил. Соблазнительный запах дыма быстро заполнил комнату. Этого Шерлок вынести не смог. — Дай. Джим подошел к севшему на кровати Холмсу и устроился рядом. — Наконец все закончилось, — с явным облегчением сказал он и протянул Шерлоку свою сигарету. Шерлок удивленно посмотрел на Мориарти, принимая сигарету из его рук и зажимая ее тонкими длинными пальцами. Он глубоко затянулся, наслаждаясь тем, как никотин проникает в кровь и проясняет сознание. Красный огонек стремительно побежал по тонкой бумаге сигареты, пожирая ее. Внутри Шерлока совершенно неожиданно ожило какое-то злое удовольствие: отдавать Джиму было нечего, в пальцах остался только фильтр. Шерлок выпустил последнюю затяжку дыма из легких в потолок и сказал: — Мне казалось, тебе это нравилось. — Сама свадьба да, а вот процесс подготовки меня вымотал, — откровенно признался Джим. — Лампочки, торты, скатерти надо было выбирать, а это сведет с ума любого гения. Но сам понимаешь, злодею такого ранга, как я, иначе нельзя, все должно было быть по высшему разряду. Холмс вспомнил, как велась подготовка к свадьбе Джона и, сравнив масштабы, даже посочувствовал Мориарти.       Джим встал и вынул из бара текилу, тарелку с нарезанным лаймом, соль и рюмки, поставил все это на прикроватный столик, потом налил обоим, не спрашивая Шерлока. Этого, впрочем, и не требовалось: они оба устали, Холмс, к тому же, продолжал нервничать, не зная, чего ждать от победителя. — Я только костюм для тебя выбирал неделю, вместо того, чтобы строить планы по завоеванию мира, — устало с иронией продолжил Джим, слизнув с руки соль и влив в себя одним движением рюмку текилы. — Насчет костюма, — решил уточнить Шерлок. — Он белый. — И что? — не понял тот, закусывая лаймом. — Ну, с определенной точки зрения… — попытался развить свою мысль Холмс. Джим поморщился: кислота и горечь ударили по вкусовым рецепторам, и до него дошло: — Так ты все это время думал, что я тебя буду насиловать? Он нахмурился, пытаясь до конца осознать саму идею: алкоголь начал свое действие, вызывая легкую заторможенность, и после небольшой паузы продолжил: — Иногда ты меня сильно разочаровываешь. Я даже выстрелить в тебя не смог, хотя возможностей было предостаточно. Белый цвет тебе идет больше, чем мне, — он хихикнул. — У некоторых загадок очень простой ответ. Но Холмс понял, что Джим просто ломает комедию. Тот точно знал, что придет в голову детективу и его друзьям. Правдой было только то, что сам он убивать или насиловать его не собирался. Мориарти получил достаточно удовольствия уже от одного факта, что детектив повелся на его замысел с костюмом и был напуган. Холмс тут же расслабился и выпил свою порцию. Джим налил еще по одной. Его черные глаза уже пьяно поблескивали, и он продолжил жаловаться на жизнь: — Террористы чуть все не испортили. Не люблю людей, которыми движет идея, они слишком непредсказуемы. Когда Холмс успокоился, в нем снова проснулся интерес к делу. — Когда ты успел расправиться с ними? Тот обреченно махнул рукой, подразумевая: даже не спрашивай. — Я все предусмотрел и договорился заранее о спокойном дне. И тут вижу, что Майкрофт ищет подходящий момент, чтобы подойти к тебе, когда ты будешь один. Все стало понятно, они нарушили договор. Один звонок — и проблема решилась. Я не мог позволить, чтобы завтра газеты писали еще о чем-нибудь, кроме этого события. Только я должен был быть в центре внимания этой страны. — Идеалист, — пьяно пробормотал Шерлок. Он уже выпил свою порцию и налил следующую.       Все, что смутно Холмс помнил потом, как Джим стянул с него пиджак и туфли, уложил на кровать и накрыл одеялом, бормоча что-то о неудавшейся первой брачной ночи.       Ночной телефонный разговор Джима: — Ирен, помни, ты моя должница. Если бы я не отправил тогда смс Шерлоку, что тебя собираются убить в арабской глуши, на твоей могиле уже цветы бы выросли, а так — ты цветешь и хорошеешь. И если будешь умницей, то так и будет продолжаться. Приводи план в действие, и Шерлок получит то, что я для него приготовил.