Знание

— Потому что это — национальный символ. Весь вопрос в том, с какого перепуга она изображена здесь покрытой джунглями, — глядя на мозаику, ответил Изая. — Наверное, потому, что мы на Окинаве. Вода, журчащая в фонтанчике, пару минут была единственным, что нарушало тишину в купальне. — Ты уверен, что тебе стоит принимать ванну? Раны не откроются? — Беспокоишься? — Нет. Просто не хочу купаться в красной воде. Испортишь удовольствие, в общем. — То есть, это «удовольствие» включает меня? И я в порядке, резанные раны заживают быстро. К такому я привык давно, к тому же. Изая, до этого державшийся у края, двинулся к центру бассейна. Он окунулся с головой, а вынырнув, ответил, отфыркиваясь: — В воде так хорошо, что даже ты не можешь это испортить — вот что я имел в виду. Кстати, спасибо. — За что? — Ты знаешь за что, не прикидывайся. — За ерунду с телефонной будкой? Конечно я бы спас того, кто мне нравится. — Не начинай. — Разве это так ужасно для тебя? Вообще, это означает, что я буду заботиться о твоей безопасности. — Наверное. В любом случае, что это твоё «нравится» означает? — Нравится — это нравится и есть. Изая смерил Шизуо тяжелым взглядом. — Это рекурсивное определение. — «Ты мне нравишься» — это не совсем «я влюбился», но близко. — Ты что, страдаешь от никотинового голодания? И пусть тебе в голову не приходят разные дурные идеи. Я не в настроении для "шалостей". — Но ты бы сделал это в общественном месте, если бы был? Изая демонстративно закатил глаза, чем еще сильнее развеселил Шизуо. — И откуда ты только берешь все эти идиотские идеи? Что я трахаюсь чуть ли не на глазах у изумленной публики… — Люди всякое о тебе говорят. — О'кей, я понял, откуда растут ноги у этих сплетен, но они абсолютно не соответствуют действительности. Равно как и слухи о количестве и извращенности моих сексуальных приключений сильно преувеличены. — Ага… — К твоему сведению, я делал это там, где нас могли застукать, всего пару раз. От хохота Шизуо чуть не посыпался потолок. Изая едва не подпрыгнул от неожиданности. — Что такого смешного? — Ох, Изая… Только ты можешь выдать такое. «Всего пару раз»! Это ровно на пару раз больше, чем нужно. — Ну, это придает определенную остроту ощущениям. Хотя, конечно же, я предпринимал все меры, чтобы не быть пойманным на горячем. — Ага… Помнишь, когда мы отправились на школьную экскурсию к Фуджи? Ты перепугал девчонок рассказами о мертвых людях, которые висят на деревьях. Изая хихикнул. — А Шинра загорелся желанием найти этих висельников и устроить вскрытие. — Он вспоминал об этом не так давно. Кадота это тоже помнит. — О, вы собирались вместе? — Да, на набэ-вечеринку. Изая сделал вид, что сосредоточенно изучает пузырьки на воде. — Вот оно как. Молодцы какие. Шизуо подобрался поближе, и, пользуясь тем, что внимание Изаи было отвлечено, замер буквально в нескольких сантиметрах от него. — Ты знаешь эту историю о лисе? — Которую? Их много. И иди на свою сторону бассейна. — Тут полно места, и вообще, я был тут первым. Историю про лису и виноград. Ты её наверняка знаешь: лиса не могла достать вкусный виноград, и поэтому сказала, что он ей не нужен, так как всё равно зелёный. — Да, я знаю эту историю. Формально это басня. — Так вот, ты немного похож на эту лису. — Внезапно, ты так хорошо меня знаешь… — Не внезапно, я просто начал понемногу относиться к тебе лучше и замечать детали. — Есть ряд констант, которые должны оставаться неизменными для того, чтобы вселенная могла оставаться прежней. Например, естественнонаучные - пи, ро и прочие. Твоя ненависть ко мне — одна из таких констант. — Пирог — это хорошо, но я больше люблю торты. — Пи и ро, какой пирог! Шизуо ухмыльнулся. — О, ты повелся. Я знал, что это возможно. — Ты хотя бы знаешь значение «пи»? — Конечно. Три с чем-то… Три и четырнадцать, да. — Вообще-то это сильное упрощение. На самом деле оно куда более длинное. — Длиннее чем Длиннокот? Говорят, что Длиннокот — очень дли-и-инный. — А надоедливый Хэйваджима Шизуо надоедливый. Еще немного и ты затмишь Надоедливый Апельсин*. — Что-что? Я не люблю апельсины — они слишком кислые. Кокосы лучше. Или манго, клубника со сливками тоже ничего… — Мне пофиг. При чем тут вообще фрукты? — Ты же первый начал о них. Изая вздохнул, прикрыл глаза и лёг на воду. — Ох, я должен был попробовать это еще давно. — Но тебе нужно быть осторожным. Здесь довольно жарко, и ты костлявый как Смерть, так что ты запросто можешь потерять сознание. Изая хихикнул. — Я не настолько худой. — Нет, настолько. Видишь? Шизуо ткнул пальцем в выступающие информаторские ребра. — Да угомонись ты уже! — Но это же весело. И с каждым разом всё лучше. Типа как секс. — Ага… И, к твоему сведению, «остановись» означает «остановись». Прямо как в сексе, что бы ты понимал!