Знание

— Это что, итальянский? — Латынь. Но если не придираться, они действительно похожи. Итальянский относится к романской группе языков, которая, в свою очередь, происходит от латыни. В любом случае, сама мысль о том, что пьяные люди не могут врать — просто-напросто распространенное заблуждение. — Вот поэтому я и спросил. Изая ощутимо вздрогнул и принял сидячее положение. — И какого я раздет? — Значит, ты нихрена не помнишь. Ты, вроде как, полез ко мне… — Я — что? — А потом ты вырубился, и я подумал, что, наверное, тебе будет неудобно спать в джинсах. — Понятно. Изае в кои-то веки было нечего сказать. — Что ты будешь сегодня делать? — спросил после непродолжительного молчания Шизуо. — Да ничего особенного. Буду валяться в кровати. Погода адская, голова раскалывается и мне всё равно нечего делать без электричества. — Наверное, ты прав. — В любом случае, сколько сейчас времени? — Около полудня. Они на некоторое время замолчали и в комнате воцарилась тишина, разбавляемая только завыванием ветра за окном и мерным стуком ложечки по креманке. — Я думаю, я понимаю это твоё «ты мне нравишься», — сказал Орихара. Он так и не сумел заснуть. — Правда? — Да. По факту, это объясняет практически всё в твоём поведении. Шизуо доел десерт и осторожно поставил пустую посуду обратно на поднос. Он подозревал, что Изая опять перекрутит всё в своей голове так, что от настоящих мотивов останутся рожки да ножки, но ему было любопытно, к какому же выводу пришел информатор. — Я весь во внимании. — Я считаю, что это классический случай сублимации. — Сублимации? Изая кивнул. — Не думаю, что ты знаком с этим словом, но позволь мне объяснить. Сублимация — это перенаправление некоего социально-неприемлимого импульса — то есть, желания, которое общество считает плохим — в поведении, которое было бы более приемлимо. В твоем случае, ты в какой-то момент на подсознательном уровне понял, что я кажусь тебе привлекательным, но, так как влечение к своему полу является социальной девиацией, ты перенаправил своё сексуальное желание в насилие. Именно поэтому ты гонялся за мной все эти годы по всему Икебукуро, метая всё, что попадется под руку, и именно поэтому тебе так нравится заниматься со мной сексом. Шизуо моргнул. — Ты, конечно, не совсем не прав, но, всё же, чуток мимо кассы. — Только потому, что мне не хватает информации. По какой-то причине ты изменил свою обычную тактику и решил рационализировать свои чувства в «он мне нравится». — Хм-м, тут ты ещё больше отдаляешься от истины. Ты мне и правда нравишься. Может быть, я не до конца понимал до недавнего момента, что я, гм, хочу с тобой сделать, но мне никогда не было дела до общественного мнения. — Сознательно — нет. Но подсознательно ты был проинформирован социумом, в котором ты родился и вырос. Это, безусловно, очень забавно, что общество куда больше благоволит насилию чем сексуальным желаниям. — Ого. И ты всё это понял, когда надрался? — Ну, я, конечно, много об этом думал и до того. Шизуо широко улыбнулся. — Значит, ты думал обо мне. Много думал. — Естественно. — Ты же помешан на контроле, тебе пить вообще не стоит. — Очевидно, что обычно я не пью. Злоупотребление алкоголем сильно влияет на рассудок и логические способности. — В твоём случае «злоупотребление» начинается с бокала или около того. Потому что ты мелкий. — Я мелкий только в сравнении с тобой. — Ну да, наверное. Но это хорошо, что ты мелкий. Ты правда так ненавидишь роллы «Калифорния»? Изая хихикнул. Он до сих пор не удосужился одеться, и явно не испытывал ни малейшей нужды это сделать. — Тоже из вчерашнего? Я просто считаю, что суши должны делаться с использованием истинно японских ингредиентов и в японских же традициях. Я за уважительное отношение к культурному наследию, в том числе кулинарному. Но это относится не только к японским блюдам, я считаю, что, к примеру, хорошая утка по-пекински должна готовиться точно так же, как если бы её делали в Пекине. Я не фанат кухни фьюжн*. — А мне нравится жареное мороженое с бананом, которое они подают в китайских ресторанах… Хотя Изаю и немного передернуло от одного упоминания настолько сладкой штуки, как мороженое в карамели с бананом, есть от всех этих разговоров о еде ему всё же захотелось. Кухня сквозь слабые потрескивания электрических разрядов в трубке извинилась за скудный выбор и пообещала исправиться ближе к вечеру, так что немного оклемавшемуся от похмельного синдрома информатору удалось заказать лишь клубный сэндвич** и молочный коктейль. — Возвращаясь к предмету нашего разговора, — сказал Изая, закончив с заказом, — ты говоришь, что я тебе «нравлюсь», но не совсем «любишь». Где же ты проводишь границу между этими двумя понятиями? Шизуо ненадолго задумался. — Хм… Наверное, граница проходит там, где «Я хочу быть рядом с этим человеком» переходит в «Мне необходимо быть рядом с ним». — Звучит на удивление резонно. — Ты так думаешь? — Во всяком случае, критерий довольно четкий. И это действительно потрясающе, как ты не запрыгнул на меня когда у тебя был такой шанс. — Нет, ты уже должен понять, что я бы ничего такого не сделал. Я уже говорил, что я не насильник, да и вообще для меня нет абсолютно никакого смысла делать с тобой то, что ты даже не вспомнишь. — Потому что я тебе «нравлюсь»? В голосе информатора прозвучало неприкрытое любопытство. — Да, что-то вроде того. — Ты так упорно это говоришь… Ты знаешь, когда комьюнити начинает подозревать, что, может быть, тролль не такой уж и тролль и говорит серьезно?  — Понятия не имею. — Настойчивость. У троллей, как правило, ограниченный круг внимания, они иногда собираются в рейды, но редко проводят продолжительные атаки. Твоё поведение не похоже на троллинг.