Двойная суть

Прошла уже неделя с того момента, как бета Эдгар Симонов переехал в квартиру к своему альфе - профессору Леониду Конорскому. И, хотя поначалу эта затея казалась вполне безобидной и легко выполнимой, при ее реализации они столкнулись с массой проблем. Ведь переехать навсегда - далеко не то же самое, что переехать на два-три дня, как во время течки Эльдара. Да и в квартире у Конорского, в отличие от квартиры Алекса, не было всей нужной техники и оборудования, чтобы бета беспрепятственно смог продолжить свою работу по Веб-дизайну. Поэтому для начала парень взял с собой только самое необходимое из вещей: пару комплектов чистых маек и штанов, предметы личной гигиены и ноутбук. А перевоз всей оставшейся техники оставил на следующие выходные, когда Конорский был свободен и мог помочь в переносе тяжестей и обустройстве компьютерного уголка в одной из свободных комнат. Но, пожалуй, самым неприятным из всех возникших трудностей для парня оказалось то, что ему пришлось оставить в полном одиночестве отца, не только без помощи по хозяйству, но и без моральной поддержки. Ведь теперь, когда и Эльдар уехал к своему альфе, Юрий Григорьевич оставался жить совершенно один, и это после того, как он посвятил своим детям большую половину жизни, пожертвовав ради них молодостью и возможностью повторно обзавестись супругом. Видя, как тяжело для беты приходится расставание с отцом, Конорский старался поддерживать Эдгара, постоянно затрагивая волнующую его тему и напоминая, что теперь у альфы, наоборот, появится возможность снова устроить свою личную жизнь, раз квартира будет целиком и полностью в его распоряжении. Да и не настолько Юрий Григорьевич еще старый, чтобы уж так сильно за него переживать. - Я семь лет жил один, - делился своим опытом холостяцкой жизни альфа, пока они вместе монтировали оборудование на небольшом удобном столике у светлого просторного окна в специально выделенной для нужд парня комнате. – И, как видишь, жив-здоров. - Подняв с пола принтер, он поставил его рядом с уже соединенными между собой системным блоком и монитором и стал пристально рассматривать разъемы крепления кабелей, чтобы подключить все правильно. - Тяжело только первые полгода, а потом привыкаешь, - и он соединил системник с принтером нужным проводом. - Да и потом, твой отец не дряхлый старец, требующий ежеминутного надзора или ухода. Он в своем уме, руки-ноги имеет и, я думаю, уж как-нибудь справится сам. А когда тоже найдет себе пару, так еще «спасибо» и тебе, и Эльдару скажет, что дали возможность снова зажить полной жизнью. Слова мужчины, с одной стороны, успокаивали и дарили надежду, что отцу, и впрямь так будет лучше, но, с другой стороны, парня по-прежнему грызла мысль, что он - предатель, бросивший родителя на произвол судьбы ради устройства своего личного счастья. Но чем больше Эдгар вдумывался в смысл произнесенных Конорским слов, тем отчетливее осознавал правоту мужчины. Тому в свое время пришлось значительно тяжелее, чем Юрию Григорьевичу сейчас, и всё равно он нашел в себе силы не только продолжать жить дальше, но и нормально работать, растить ребенка и не скатиться в депрессию или запой. Невольно вспомнилось его первое впечатление от посещения холостяцкой квартиры Конорского... Когда Эдгар впервые переступил порог чужой квартиры, то не увидел в ней ни единого следа пребывания кого-либо еще, кроме самого мужчины: одна пара тапочек у входа и одиноко висящее на вешалке зимнее пальто. В просторной ванной - зубная щетка, полотенце, бритва, мыло и мужской шампунь; на кухне - тоже всё представлено в единственном экземпляре. А спальня так и вовсе удивила своим минимализмом и безликостью: только полутораместная кровать, встроенный шкаф, прикроватная тумбочка и небольшой пустой комод с висящим над ним полуовальным зеркалом, - и ничего от индивидуальности владельца. На стенах не висело ни картин, ни фотографий, на окнах не было портьер, а пол, хоть и выложен паркетом, но не был устлан ни ковром, ни даже маленьким прикроватным ковриком. Тогда Эдгар еще подумал, что Лео сменил всю старую мебель, чтобы лишний раз не вспоминать о прошлом, и втайне этому даже порадовался: пусть и на небольшой, но новой кровати заниматься любовью было бы намного приятней, чем на огромном супружеском ложе, хранившем запах погибшего омеги. Следов пребывания Алекса тоже нигде не замечалось: ни фотоальбомов с детскими снимками, ни старых вещей, ни учебников или игрушек. И несмотря на царившую везде чистоту и порядок, всё словно пропахло одиночеством и давным-давно въевшимися грустью и тоской. Представив, как каждую ночь на протяжении семи долгих лет Леонид сидел в этой огромной пустой квартире совершенно один, при выключенном свете и в полной тишине предаваясь воспоминаниям об утраченном счастье, Эдгару стало не по себе. Он словно наяву увидел его наполненные болью черные глаза, устало прикрытые тяжелыми веками, сеточку глубоких морщин, испещривших и вмиг состаривших любимое лицо, горькие складочки, идущие вниз от уголков поджатых губ... И так тоскливо стало на душе, так пронзительно больно, что на глаза Эдгара невольно навернулись слезы. Взглянув на мужчину, он выронил на пол так и не подключенный к компьютеру шнур питания и, подойдя к нему со спины, крепко обнял. - Ты чего? – удивился Конорский, замирая на месте и накрывая ладонью обнявшие его руки. От тела мужчины исходило родное тепло, и разжимать объятия парню совсем не хотелось. Прижавшись щекой к широкой спине, он тихо вдыхал любимый запах своего альфы, смешанный с приятным ароматом мужского парфюма, и понимал, что стоял бы так вечно. - Я люблю тебя, - неожиданно сами собой вырвались слова признания, и от страха за реакцию альфы парень невольно зажмурился. Отчаянно захотелось куда-нибудь спрятаться или убежать, но он так и не нашел в себе сил разжать объятия, решив для себя, что если и разозлил мужчину, то встретит его гнев открыто, лицом к лицу. Но Конорский не произнес ни слова. Вместо этого он расцепил его руки и развернулся. - Посмотри на меня, - тихо попросил он, чуть приподнимая голову парня за подбородок, а второй рукой мягко обнимая за плечи. От этого легкого касания Эдгар вздрогнул и разжал веки, встретившись с пристальным взглядом темных глаз. – Повтори, пожалуйста, - не разрывая зрительного контакта, вновь попросил мужчина. С ощущением, словно падает в бездонную пропасть, Эдгар прошептал: - Я люблю тебя. И в тот же миг Конорский склонился над ним. Их поцелуй был нежным, почти целомудренным: в нем не было сплетений языков, укусов и звуков страсти – лишь легкое прикосновение губ и беззвучный обмен дыханием. Но этот поцелуй вызвал такой силы отклик в душах и сердцах обоих, какой не ощущался прежде. Словно через него душа Эдгара сливалась с душой мужчины, а их жизни навсегда переплетались незримыми нитями судьбы. И казалось, что Конорский своим поцелуем, как большая могучая птица, подхватил его у самой земли и, взмахнув крыльями, взмыл вместе с ним в небо, к солнцу, к свободе... - Ты тоже стал мне очень дорог, - прошептал Леонид, согревая губы парня своим дыханием. – Возможно, ты мне не поверишь, ведь знаешь, что я уже любил когда-то… Но то, что я испытываю к тебе, тоже можно назвать любовью, - и он вновь поцеловал Эдгара, словно подтверждая этим правдивость своих слов. – Она немного другая, но и ты другой, не такой, как Денис. С тобой мне снова легко, и я могу дышать, как раньше. Ты ведь мне веришь? Его глаза смотрели пристально, но с надеждой, не отпуская и не позволяя отвести взгляд. - Верю, - почти беззвучно выдохнул Эдгар и сам потянулся за поцелуем. В комнате, где они находились, не было кровати, только маленькая декоративная софа стояла у стены, но и она сейчас была занята сумками парня. Бросив мимолетный взгляд в ее сторону, Конорский подхватил Эдгара на руки и, продолжая нежно покрывать его лицо и шею поцелуями, направился в свою спальную комнату. Опустив Эдгара на постель, альфа присел рядом и принялся высвобождать его из одежды. За это время парень не произнес ни слова и только тихо прерывисто дышал, не отрывая взгляда от любимого лица. Но когда мужчина, полностью обнажив его тело, принялся разоблачаться сам, то был тут же остановлен. - Можно я сам? – попросил Эдгар, присаживаясь на колени рядом с Конорским и кладя теплые ладони на его плечи. В ответ мужчина лишь кивнул, убирая руки и предоставляя парню полную свободу действий. А тот, нисколько не смущаясь своей наготы и откровенности принятой позы, принялся медленно, не торопясь, расстегивать пуговицы на рубашке альфы, наслаждаясь зрелищем постепенно обнажающегося тела, словно гурман изысканным деликатесом. Его зрачки расширились, дыхание чуть участилось, а небольшой пенис налился кровью и заинтересованно приподнялся. От вида парня во рту альфы пересохло, и он украдкой сглотнул, боясь помешать Эдгару любым неосторожным движением. Расстегнув рубашку до конца, парень потянул ее края в стороны, полностью обнажая крепкий подтянутый торс. Как и полагалось настоящему альфе, мужчина был мускулист и красиво сложен, но нельзя было сказать, что он сильно накачан. И, хотя это был далеко не первый случай их близости, сейчас Эдгар словно открывал Конорского заново, изучая его не только взглядом, но и легкими касаниями пальцев. Грудь мужчины покрывал мягкий темно-русый волос, красиво спускающийся узкой дорожкой книзу и скрывающийся за поясом брюк. Проводив ее взглядом, парень заметил, что альфа и сам уже довольно сильно возбужден: в паху его брюки натянулись, выпирая большим продолговатым бугром. Но, несмотря на свое состояние, Конорский продолжал полностью себя контролировать. - Встань, пожалуйста, - хрипло попросил Эдгар, стягивая рубашку с его широких плеч. Не проронив ни звука, альфа встал напротив него у кровати и развел руки в стороны. Положив ладонь на ширинку, бета легонько погладил, чувствуя под тканью жар и пульсацию чужого тела. От прикосновения к своей возбужденной плоти глаза Конорского блеснули, а сам он утробно застонал. Не медля больше ни минуты, Эдгар расстегнул пояс, быстро вытаскивая его из шлёвок, и потянул за молнию брюк. Прошло еще несколько секунд, и мужчина предстал его взору полностью обнаженным. Его длинный пенис возбужденно стоял, блестя темно-красной округлой головкой, и парень не смог удержаться от того, чтобы не прикоснуться к этому совершенству. Обхватив ладонью мошонку, он легонько сжал, ощущая под пальцами упругость тяжелых яичек, потом плавно скользнул вверх по стволу и, наконец, достигнув головки, провел по уздечке, вырывая из горла мужчины хриплое рычание. От возбуждения из маленькой дырочки выступила капелька смазки, и, наклонившись, Эдгар слизнул ее языком, оставляя на бордовой головке свой влажный след. - Что же ты творишь? - Простонал альфа, уже находясь в доле секунды от того, чтобы не опрокинуть парня на спину и не начать действовать самому. – Я ведь не железный. Но вместо ответа Эдгар взглянул на него потемневшими от возбуждения глазами и жадно облизнулся. Не говоря ни слова, он переполз на середину кровати и, откинувшись на подушки, чуть развел ноги в стороны. Будь на его месте кто-либо другой, возможно это и смотрелось бы пошло, но только не с ним… В любой, даже самой откровенной позе Эдгар всегда выглядел желанно, но в то же время и невинно. О нем хотелось заботиться и защищать. Поэтому даже сейчас, находясь на пике своего возбуждения, мужчина смог удержать себя и не наделать глупостей. Подойдя к прикроватной тумбочке, он извлек презерватив и тюбик лубриканта и опустился на кровать, поудобнее устраиваясь между ног парня. Конорскому не верилось, что сейчас перед ним лежит бета: тонкая талия, плавные изящные линии бедер, ни следа растительности в промежности и даже небольшая округлая сферула у основания возбужденно стоящего пениса – Эдгар имел всё, что так характерно для настоящего омеги. Подхватив под колени, мужчина приподнял и развел его ноги в стороны, с упоением любуясь маленькой розовой дырочкой. И если бы парень и впрямь был омегой, сейчас бы колечко уже блестело от смазки, но оно было абсолютно сухим и плотно сомкнутым. «Но он всё равно пахнет омегой», - снова мелькнула упрямая мысль. И действительно, несмотря на то, что смазки совсем не выделялось, от парня исходил сладковатый, нежный аромат весны и свежести. Он был немного похож на запах цветущей жимолости или гиацинта и был совсем легким, едва уловимым, но все равно отчетливо ощутимым. А своему обонянию Конорский привык доверять. Вот и сейчас альфа верил, что Эдгар вовсе не безнадежен в плане деторождения, и если показать его опытному специалисту, то его жизнь можно будет изменить самым кардинальным образом. Ведь другие беты, даже омега-подобные, вообще никак для альфы не пахли, кроме как естественным запахом кожи или пота. И только Эдгар отличался от них всех, имея свой собственный, уникальный и неповторимый аромат. «Зарянский, - всплыла в памяти фамилия его студенческого друга, который сейчас занимался проблемами бесплодия у бет и даже получил престижную премию за новаторство в этой сфере. – Надо показать ему Эдгара. Теперь, когда я уверен в его чувствах, парень от меня не отвертится». - Лео, - тем временем тихо позвал его парень, отвлекая от мыслей о будущем. – Чего ты ждешь? - Сейчас, мой хороший, - улыбнулся мужчина. Вернув его ноги в прежнее положение, он выдавил на пальцы побольше лубриканта и, глядя в затуманенные страстью глаза, дотронулся влажными пальцами до сжатого колечка меж ягодиц. Почувствовав проникновение, Эдгар вздрогнул и, разведя бедра шире, попытался расслабиться. Внутри он был неимоверно тугим и горячим и так и манил отбросить скорее всю подготовку и наконец войти в него не только пальцами. Но альфа не поддавался соблазну, прекрасно понимая, чем может закончиться его поспешность для плохо подготовленного любовника. - Да, Лео, да-а. Не мигая, Эдгар смотрел на своего альфу влажно блестящими глазами и, повторяя слова, словно мантру, ритмично двигал тазом, насаживаясь на растягивающие его пальцы вновь и вновь. Убедившись, что парень достаточно хорошо растянут и смазан, Конорский надел презерватив и осторожно толкнулся внутрь, придавливая Эдгара своим весом. Ощутив скольжение члена в своем теле, тот выгнулся и тихо заскулил, прикрывая глаза и наслаждаясь ощущением наполненности и внутреннего жара. Но, как только пенис проник в него до конца, мужчина остановился. Не понимая причины заминки, парень вновь взглянул на Конорского. А тот, уперев ладони по обе стороны от головы Эдгара, пристально всматривался в его мокрое от выступившего пота лицо. Альфа тяжело дышал и, судя по расширившимся зрачкам, явно прилагал неимоверные усилия, чтобы сдержать себя. - Эдгар, - произнес он, видя, что смог привлечь внимание парня. - Ты выйдешь за меня? - Что? - Непонимающе переспросил бета, подумав, что мог ослышаться. - Ты выйдешь за меня? - Повторил Конорский. Не удержавшись, он пару раз несильно толкнулся внутрь Эдгара. Но даже этих коротких толчков парню хватило, чтобы выгнуться от наслаждения. - А-а, - простонал он, не понимая, шутит сейчас альфа или же говорит на полном серьезе. – Ты шутишь, что ли? Но насмешки на лице мужчины не было - только капельки пота скатывались по его вискам и плечам от возбуждения и внутреннего напряжения. - Нет, я серьезно. Выйдешь? – И он вновь проехался головкой члена по невидимым точкам, посылая по телу парня горячую волну. - С-садист, - выдохнул Эдгар, чувствуя, что еще немного, и он сможет кончить. Поерзав под Конорским, он попытался возобновить движение сам, но в ответ на это был только еще сильнее прижат альфой к постели. - Так выйдешь? – Не отставал мужчина. Прикрыв глаза, чтобы не видеть затягивающего в свою глубину взгляда, парень попытался привести мысли в порядок. Он никак не мог понять, почему Конорский избрал такой странный, абсолютно неподходящий момент, чтобы сделать свое предложение. «Ведь за него пошел бы любой омега, - подумалось ему. – Любой! Зачем ему бета?» - Почему я? – Вопрос слетел с его языка до того, как Эдгар понял, что заговорил вслух. - Потому что только с тобой я ожил, - без колебаний ответил мужчина. – С тех пор, как ты рядом, я просыпаюсь по утрам и больше не чувствую боли… Я могу нормально дышать, есть, спать… Я снова могу жить. И все благодаря тебе… - Но почему сейчас? – Так и не понял парень. - Чтобы ты почувствовал мою искренность. Именно сейчас, когда мы соединены вместе... Не сомневайся больше - я с тобой не из жалости. Я люблю тебя по-настоящему, и другой мне не нужен. От слов мужчины внутри Эдгара всё всколыхнулось. Ему сразу вспомнились все те ночи, когда он подолгу лежал без сна, слушая мерное дыхание спящего рядом мужчины, и размышлял о истинных чувствах к нему Леонида... Как переживал, что всё может оказаться не по-настоящему и только на время, и, думая, что альфа его не слышит, тихо плакал в подушку. - Но ведь я бета, - прошептал он, сглатывая образовавшийся в горле комок. – Я никогда не смогу родить тебе ребенка. - Неважно, - возразил Конорский, проводя кончиком носа по его шее, а затем целуя в губы. – У меня уже есть один сын. Я ничего не теряю. - У меня нет высшего образования, - привел следующий довод Эдгар. - Зато моих опыта и знаний хватит на двоих, - ответил мужчина. - У меня нет никакого имущества, да и заработка стабильного нет. - За семь лет одиночества я накопил достаточно. Так что не пропадем, не бойся. На этом все поводы для отказа у Эдгара закончились, и он вновь посмотрел Конорскому в глаза. А тот улыбнулся и снова спросил: - Так выйдешь? - Да. И, получив ответ, мужчина счастливо рассмеялся, наконец отпуская себя и начиная движение. В тот вечер оборудование Эдгара так и осталось несобранным, да и сам он смог прийти в себя только к середине следующего дня. Но именно после этой памятной ночи отношение Конорского к парню навсегда переменилось: не было больше сдержанности и некой отстраненности на людях. Всё чаще мужчина позволял себе искренне и открыто смеяться и даже шутить, и только изредка, когда считал, что Эдгар этого не видит, подолгу пристально смотрел на него, что-то про себя обдумывая и решая. Так прошел еще месяц, закончился май и наступил первый месяц лета. Постепенно Эдгар привык к своему новому жилищу и даже начал обустраивать его на свой вкус и манер. Для начала, купив с десяток однотипных деревянных рамок и побывав в фотоателье, он живописно развесил по стенам фотографии, запечатлевшие их совместное посещение Сафари-парка. Потом, раздобыв несколько картин начинающих художников, украсил ими зал и прихожую. Затем очередь дошла до окон, на которые парень повесил полупрозрачный воздушный тюль, а на широких подоконниках расставил маленькие горшочки с цветами и фарфоровые статуэтки животных. На полу в спальне и зале появились мягкие пушистые ковры, а в коридорах - дорожки, по которым было приятно ходить босиком, а утром, поднявшись с постели, зарываться в их ворс голыми ступнями, столь чувствительными после сна. На полках в ванной комнате красовались яркие баночки с шампунями и бальзамами для длинных волос, скрабами и ароматными гелями для душа, на сушилках висели длинные банные полотенца, а на раковине в узком стеклянном стакане стояла теперь не одна, а две новеньких зубных щетки, при виде которых сердце парня каждый раз радостно сжималось. Вот так постепенно и совершенно незаметно квартира Конорского из одинокой холостяцкой берлоги превратилась в уютное любовное гнездышко. И надо сказать, что за всё то время, что пара успела пожить вместе, Эдгар ни разу серьезно не поссорился с мужчиной. Конечно, мелкие споры были: по поводу выбранных парнем фотографий или задержек профессора в университете, когда тому приходилось принимать отработки у нерадивых студентов - но все они были по мелочам. Пока однажды Эдгар не узнал, что его брату Эльдару скоро предстоит сдача экзамена по оперативной хирургии, и Конорский вознамерился мучить его до третьей пересдачи... *** - Ну, почему нельзя поставить этот несчастный зачет сразу? – Всё никак не мог успокоиться Эдгар, гневно расхаживая по кухне. За то время, что они были вместе, бета впервые разозлился настолько, что повысил голос на своего альфу. - Я знаю, как учит брат! Он ночи не спит, стимуляторами травится, только бы выучить всё досконально и сдать всё с первого раза! Да у него даже ни одной четверки в зачетке нет, не то что тройки. А ты хочешь поставить ему «пару»! Зачем?! - Ты не понимаешь, - покачал головой Конорский. Прошло уже больше часа, как они спорили, но мужчина по-прежнему не желал идти на какие-либо уступки. И хотя альфа пытался вести себя так же спокойно, как и до начала спора: пил свой чай, листая научный журнал «Вестник экспериментальной и клинической хирургии», - но сил сдерживать себя с каждой минутой становилось всё меньше. - Это дело принципа. Раз он скоро станет моим родственником, то я не должен делать ему поблажек. Даже Алекс сдавал у меня экзамен трижды! - Да я и не говорю о поблажках, - не унимался парень. - Одно дело, если бы он не учил, и ты ставил зачет ни за что… Но ведь он учит! И всё знает! Так зачем нарочно занижать оценку и заставлять пересдавать?! - Чтобы знал еще лучше и спокойно относился к трудностям. Поверь, «двойка» на экзамене - это самое безобидное, что может случиться в жизни начинающего врача, - ответил Конорский. Он снова отхлебнул чай из кружки и перелистнул журнал на новую страницу. - Ты прав, я не понимаю! Ни твоей логики, ни побуждений, - подтвердил Эдгар, скрещивая руки на груди и останавливаясь напротив мужчины. Он никак не ожидал, что этот субботний вечер закончится для него не жаркими любовными играми на новой двуспальной кровати, а непримиримой дискуссией с упрямым альфой. - Эдгар... - начал было Конорский, но парень его перебил. - Нет, я понимаю, что ты хочешь, как лучше. Но лично мне кажется, что Эльдару от твоих «стараний», - и он показал пальцами «кавычки», - будет только хуже, и вместо того, чтобы отдохнуть перед началом следующего учебного года, он будет вынужден все дни напролет сидеть над столетними талмудами. Да лучше бы ты практику ему организовал хорошую! - Для практики еще рано, - сквозь зубы процедил альфа, чувствуя, как «закипают нервы». - Пусть для начала теорию выучит. Сейчас, как никогда прежде, он был похож на старого привередливого профессора, считающегося только со своим собственным мнением. Его глаза гневно сверкали, а губы упрямо поджались, превратившись в тонкую белую линию, и было видно, что Эдгар своим несдержанным поведением его крайне разозлил. - И давай о том, как сделать Эльдара настоящим врачом, из нас двоих буду решать я, раз опыта и знаний у меня всё же побольше. - Что? - От услышанного парень опешил. Слова Конорского подействовали на него как хлесткая пощечина или как ушат ледяной воды, вылитый за шиворот в самый неожиданный момент. И это после заверений в том, что образование Эдгара не имеет для мужчины никакого значения. Не желая больше продолжать этот глупый спор, бета развернулся и молча вышел из кухни, решив побыть наедине в своем компьютерном кабинете. Закрыв за собой дверь в комнату, он прилег на софу, отвернувшись к ее мягкой спинке, и задумался. Парень никогда не считал себя слишком умным или амбициозным, никогда ни с кем особо не спорил и не пререкался, прекрасно зная, что в других аспектах жизни, кроме Веб-дизайна, он особо не разбирается, но сейчас слова мужчины задели его за живое. «Я так и знал, что когда-нибудь этот день настанет, - подумал Эдгар, сдерживая в себе слезы обиды. - Слишком велика разница между нами. А эта ссора - первые звоночки». Чем больше парень думал о сказанных словах, тем хуже и больнее ему становилось. «В постели он может хоть миллион раз говорить мне, что образование для него не важно, а в жизни каждый раз будет тыкать меня в это носом, как нагадившего щенка в собственную лужу». Осознав, что вот-вот расплачется, он решительно поднялся с кушетки. Показывать Конорскому свои слезы именно сейчас, когда они впервые по-настоящему поссорились, Эдгару отчаянно не хотелось. Мужчина мог подумать, что парень неискренен и попросту притворяется, давя на жалость и продолжая выпрашивать для брата зачет. Поэтому он решил, пока не поздно, пойти прогуляться на улицу, чтобы на свежем воздухе немного развеяться и успокоить мысли. «Тряпка! Какая же я тряпка!» - Мысленно ругал себя Эдгар, поспешно одеваясь. - «Сейчас подумает, что я закатываю истерику по каждому пустяковому поводу, лишь бы добиться своего». Натянув светло-голубые джинсы и белую облегающую майку, он на цыпочках вышел в прихожую, стараясь звуком шагов не привлечь внимание Конорского, и, надев белые босоножки, покинул квартиру, беззвучно притворив за собой дверь. Несмотря на то, что часы показывали уже восемь вечера, на улице было по-летнему светло, хотя людей почти не наблюдалось. Оглядевшись по сторонам и решив, что лучше всего ему будет посидеть в уединении на лавочке, Эдгар двинулся в сторону Кубани, где недалеко от ее набережной был разбит тихий и довольно красивый «Рождественский» парк. Микрорайон «Юбилейный», где, собственно, и стоял высотный кирпичный дом с квартирой Конорского, находился в мало оживленной части города. Здесь редко когда случались какие-либо происшествия, никто не шумел по ночам, а в выходные дни и вовсе казалось, что всё вокруг засыпает. И потому в этот субботний вечер парень нисколько не побоялся пройтись по парку одному, вполне правомерно считая, что его жизни и безопасности ничего не угрожает. «Рождественский» парк встретил его тишиной и прохладой. Как и ожидал Эдгар, сейчас в нем почти никого не было, и только изредка встречались одинокие прохожие: выгуливающие питомцев пожилые люди, велосипедисты и осваивающие скейтборд или ролики подростки. Выбрав одну из пустующих лавочек в безлюдной части парка, Эдгар попытался расслабиться и с любопытством осмотрелся по сторонам. В раскидистых кронах деревьев щебетали какие-то птицы, по зеленой лужайке между стволами то и дело пробегали юркие белки. Найдя орешек, они быстро взбирались обратно на дерево, и в любое другое время стали бы отличным поводом для бурных эмоций и радости, но только не сейчас. Как бы парень не пытался отвлечься и сфокусировать свое внимание на природе, фраза мужчины всё никак не хотела покидать его мыслей. Она подобно бумерангу возвращалась в его памяти вновь и вновь, больно раня душу и сердце. «А может, зря я вообще согласился на свадьбу? - Думал Эдгар. - Сегодня он вспомнил, что у меня нет должного образования... А что будет через год? Вспомнит, что я ни на что негодный бета и сам попросит уйти? Может, стоит расстаться сейчас, пока еще не слишком поздно?» Но от мысли о расставании с Конорским сердце обожгло болью и стало трудно дышать. Представив, как снова вернется к своему прежнему одинокому существованию в отцовской квартире, как будет снова ложиться и засыпать в холодной постели один, парень вдруг отчетливо понял, что для него это «поздно» уже наступило. Слишком глубоко Леонид проник в его душу, слишком сильно он успел полюбить. «Что сейчас, что потом расставаться будет одинаково больно, - продолжал он свои размышления, откидываясь на скамейке и прикрывая глаза. - И это даже несмотря на то, что мы с ним не истинная пара». И представив, что чувствовал Леонид семь лет назад, когда навсегда потерял свою пару, парень словно очнулся. В его памяти всплыл такой же субботний вечер, но месяц назад: тогда мужчина признался ему в своих чувствах, и сказал, что больше не чувствует прежней боли. «С тобой я ожил», - как наяву услышал он слова альфы. Вспомнился его полный неподдельной искренности взгляд, теплота его тела, нежность обнимающих рук. «А может, это я не прав? - Внезапно подумалось ему. - Сам перебил, не дал толком объяснить... Лео ведь альфа. Естественно, он разозлился. А я только и рад обидеться. Хотя он значительно старше меня, профессор, опытный врач... Ему ведь и вправду виднее, что правильно в обучении студента, а что нет». Осознав, что он тоже был не прав, Эдгар решил вернуться в квартиру и попросить прощения за свое поведение. Поднявшись с лавочки, он устремился на выход из парка, чувствуя себя с каждой минутой все увереннее и лучше. Быстро шагая назад по аллее, парень старался не думать о том, что из дома он ушел, не поставив мужчину в известность, и, возможно, сейчас тот зол на него еще больше. За время пока он был в парке, успело стемнеть, и на улицах города зажглись фонари. Ни людей, ни проезжающих автомобилей видно не было. И взглянув на часы, парень к своему ужасу увидел одиннадцатый час. «Боже! Лео убьет меня! - В отчаянии подумал он, прибавляя шагу и отыскивая в темноте нужное направление. - Ушел в самоволку, без телефона и даже записку не оставил». Вот впереди показались высотки их жилищного комплекса, блеснула в темноте знакомая вывеска круглосуточного магазина - а значит, оставалось пройти всего-то пару кварталов. Как вдруг чей-то громкий окрик заставил парня остановиться: - Эй, красавчик, поразвлечься не хочешь? И из темного переулка к нему шагнули две высокие крепкие фигуры. - Нет, спасибо, - поспешно ответил он, испугано глядя на приближающихся мужчин. Судя по возбужденному виду и красному цвету лиц, те явно были под действием алкоголя или какого-то сильнодействующего препарата, хотя шли быстро и уверенно. Уже догадываясь о намерениях незнакомцев, Эдгар решил не дожидаться неприятностей и, отвернувшись, стремглав бросился прочь, молясь про себя, чтобы мужчины не захотели утруждать себя бегом и остались на месте. Но удача была сегодня явно не на его стороне. - Какой борзый, однако! - Услышал он хриплые крики за своей спиной. - А ну-ка, стой! Но парень вместо этого только прибавил в темпе. Непривычный к физическим нагрузкам, он бежал, что есть силы, тяжело дыша и постепенно начиная задыхаться. В правом боку предательски закололо, а икры налились свинцовой тяжестью и начали гореть огнем. Да и босоножки для бега явно были не приспособлены, больно впиваясь в пальцы тонкими ремешками. А вот его преследователи, судя по стремительно приближающимся звукам, похоже, нисколько не устали и были настроены так же решительно, как и в начале их марафона. Эдгар не успел добежать до нужного подъезда всего несколько метров, когда получил сильный толчок в спину и, потеряв равновесие, упал на асфальт, сдирая ладони и локти до крови. Но подняться ему уже не дали: в живот врезался тяжелый ботинок, и парня скрутило от боли. Казалось, что на несколько минут Эдгар полностью оглох и ослеп, а тело стало чужим и ватным. Он не мог ни вдохнуть, ни пошевелиться и только чувствовал, как его схватили за руки и поволокли прочь от спасительной двери. Когда зрение снова вернулось к нему, бета понял, что его затащили в одну из подворотен, и вырваться уже вряд ли удастся. - Вот же сучонок! - Выматерился один из мужчин, больно хватая парня за волосы и с силой оттягивая назад. - Любишь, чтобы за тобой побегали? - И он отвесил Эдгару пощечину. - Тебе повезло, что мордаха смазливая, - отделаешься отсосом. Но будешь снова борзеть - пожалеешь. Вздернув парня на колени и продолжая удерживать за волосы, он принялся расстегивать свою ширинку, желая скорее получить удовольствие. Второй же мужчина стоял неподалеку и пока только наблюдал. Но, судя по голодному выражению лица и встопорщенному паху, было ясно, что он тоже очень расчитывает на минет. - Не надо! - Вскрикнул бета, впиваясь в держащую его руку ногтями и пытаясь высвободиться. Но своими действиями лишь еще больше разозлил насильника: повалив парня на пол, тот вновь ударил его ногой в живот. От новой вспышки боли Эдгар задохнулся. В глазах всё поплыло, и от подступившей к горлу горечи парня вырвало. - Блядь! - Снова матюкнулся альфа, отскакивая в сторону, чтобы не испачкаться. - Блеванешь мне на член - зубы выбью, - и он снова наклонился к Эдгару, чтобы поставить на колени. - А вот кому сейчас выбьют зубы, так это тебе! Быстро отошел от него! - От громкого голоса, наполненного яростью и угрозой, все трое вздрогнули и повернулись. Всего в нескольких метрах от них в угрожающей позе стоял Конорский, сжимая побелевшие от напряжения кулаки. Он был растрепан и глубоко дышал, будто тоже участвовал в гонке за парнем, но в отличие от других преследователей его лицо не искажало возбуждение, а взгляд был уверенным и твердым. - Шел бы ты отсюда, дядя, - сплюнул альфа, что бил Эдгара. Он поднял валявшуюся неподалеку пустую бутылку из-под пива и, разбив об асфальт, направил ее горлышко в стороны мужчины. - Это наша добыча. А если тоже хочешь парню присунуть, то подожди своей очереди, - и он зло рассмеялся. В ответ на угрозу Конорский не сдвинулся с места, но его глаза недобро блеснули. - В милиции ты тоже таким смелым будешь? - Спокойным голосом поинтересовался он, внезапно расслабляясь и засовывая руки в карманы брюк. Вытащив сотовый, он продемонстрировал горящий дисплей. - Потому что я вызвал ментов, еще когда бежал сюда. - Блефуешь, - снова сплюнул альфа, но горлышко бутылки в его руке дрогнуло, выдавая внутреннее волнение. - А ты проверь, - зло усмехнулся Конорский, пряча сотовый. - Только учти, что отдел милиции отсюда совсем недалеко и ждать долго не придется: «пробок» нет, дороги свободны... А в общей камере, наверняка, очень обрадуются двум насильникам. Первым струсил «наблюдатель». - Леха, давай валить, пока не поздно, - предложил он, медленно пятясь вглубь подворотни, где среди мешков с мусором виднелся узкий проход между домами. Не дожидаясь ответа, мужчина развернулся и побежал, вскоре полностью скрывшись из виду. Но названный Лехой продолжал стоять на месте. - Хорошо, герой, - с иронией произнес он. - Считай, что парню сегодня повезло. Но вот ты за геройство ответишь, - и он кинулся на Конорского, выбрасывая руку вперед и целясь в живот. Но тот ушел с линии удара, быстро отшагнув в сторону и отводя скользящим движением обеих кистей руку противника в сторону. А после, захватив его запястье, резко вывернул. Послышался громкий хруст и, истошно закричав от боли, «Лёха» выронил осколок бутылки. На этом действие не закончилось: ударив коленом в солнечное сплетение, Конорский вновь шагнул чуть в сторону и, заломив все еще удерживаемую им руку за спину альфе, опрокинул того на асфальт. Стукнувшись головой о твердую поверхность, тот затих и обмяк. Но был выпущен из захвата только тогда, как Конорский убедился, что мужчина и впрямь потерял сознание. Проверив наличие пульса на сонной артерии, он распрямился и тут же бросился к Эдгару, который, видя, как на его любимого напали, попытался кинуться следом, но из-за сильной боли в животе был вынужден присесть на асфальт. - Ты как? - Обеспокоенно спросил Леонид, бережно ощупывая его тело и проверяя пульс. Теперь, когда альфы были неопасны, он позволил себе расслабиться и показать свои истинные чувства. - Нормально, - просипел Эдгар, прижимая скрещенные руки к животу. - Вот только живот всё еще болит. - Живот? - Тут же вскинулся альфа. - Как сильно и сколько раз тебя ударили? – Слова парня его явно напугали. - Ногой, два раза, - коротко ответил бета, до конца не понимая причин его страха. - Так, малыш, нам надо кое-куда съездить, - и, не слушая возражений, он поднял Эдгара на руки и понес из подворотни прочь. Серебристая Хонда Конорского нашлась неподалеку, у подъезда, на своем привычном парковочном месте. Отключив сигнализацию, Леонид уложил парня на заднее сидение, а сам, сев за руль, достал телефон. - Алло, Серж, выручай! Нужна твоя помощь, - быстро заговорил он в трубку, одновременно с этим заводя мотор и трогаясь с места. - Тупая травма живота. Нужно срочно обследовать. Я подъеду к больнице минут через десять-пятнадцать. Поможешь? - Лёня, конечно! Что за вопросы? Я сейчас созвонюсь с постом охраны и дежурным хирургом. Тебя будут ждать, - послышался уверенный голос из динамика. - Я тоже сейчас соберусь и приеду. Кто пациент? Надеюсь, не ты? - Нет, мой будущий муж. Но все расскажу при встрече. Я за рулем, - и, нажав на «Отбой», мужчина вдавил в пол педаль газа. *** Как и пообещал друг Конорского, в приемном покое Краевой Клинической Больницы №1 их уже ждали все необходимые специалисты: дежурный хирург, врач-УЗИ, несколько медбратьев, санитар и, на всякий случай, анестезиолог. Осторожно вытащив парня из автомобиля, его уложили на каталку и тут же отвезли в хирургическую смотровую, где с него сняли майку, взяли кровь и установили периферический катетер в вену. Дежурный хирург - пожилой седовласый бета - осторожно прощупал его живот, на поверхности которого уже начала расплываться огромная гематома бордового цвета, измерил давление, подсчитал пульс, а потом вместе с врачом-УЗИ долго и пристально смотрел на экран монитора, пока датчик УЗИ-аппарата скользил по животу, спускаясь то к флангам, то книзу, в область таза. Всё то время, что шло обследование, Конорский не отходил от Эдгара ни на шаг. Надев бахилы и одноразовый халат, выданный санитаром, он чуть ли не плечом к плечу стоял рядом с хирургом, контролируя каждое его действие и тихо обмениваясь мнением то с ним, то с врачом-УЗИ. - Свободной жидкости не видно ни в брюшной полости, ни в полости малого таза, - наконец выдал свое заключение последний. - Повреждений со стороны внутренних органов тоже не просматривается. Но судя по размерам гематомы, я бы порекомендовал сделать на всякий случай компьютерную томографию. Всё-таки показаниям УЗИ нельзя доверять на все сто. - Спасибо, - поблагодарил его Конорский, пожимая на прощание руку врачу и развернувшись к дежурному хирургу, поинтересовался: - А есть возможность сделать КТ сейчас? - Надо созвониться с КТ-кабинетом, подождите, - и он двинулся в другой конец смотровой, где на небольшом письменном столике стоял стационарный телефон. Пока врач договаривался о компьютерной томографии, в помещение вошел высокий грузный мужчина с крупными чертами лица, одетый в зеленый хирургический костюм, поверх которого был накинут длинный белый халат. Его темные волосы были обильно украшены сединой, а на массивном носу с горбинкой красовались строгие очки в стильной прямоугольной оправе. Выражение лица мужчины было предельно серьезным, как у человека, давно привыкшего к руководству, но, увидев Конорского, его взгляд смягчился, а сам он заулыбался, словно встретил старого друга. - Лёня, сто лет уже не виделись, - заключил он альфу в крепкие дружеские объятия. - Сколько лет уже прошло? Шесть? Семь? - Семь, - подтвердил Конорский. - Со дня похорон Дениса. При упоминании имени покойного супруга альфы, взгляд мужчины погрустнел, а на лицо легла тень сожаления и скорби. Прижав Леонида к своей груди, он ненадолго замер, словно делясь со старым другом своей силой и поддержкой. - Жаль, что встретиться снова нам довелось при подобных обстоятельствах. Что, кстати, произошло? - Поинтересовался он, разжимая объятия. Отступив на шаг назад, он обернулся на смотровой стол, где, укрытый одноразовой простынкой, все еще продолжал лежать Эдгар. Почувствовав на себе пристальный взгляд незнакомца, парень невольно поежился и натянул простынь повыше, закрывая от посторонних глаз свою обнаженную грудь. - По телефону ты сказал, что пострадал твой будущий муж. Это он? - Да, это Эдгар, - представил бету Конорский. Подойдя к парню, он положил свою руку тому на плечо и нежно погладил, успокаивая. – В ходе несчастного случая он получил травму живота, и я испугался, что может повториться та же ситуация, что и с Денисом. Кстати, Эдгар, познакомься, это мой старый друг - Сергей Иванович Лысенко. Раньше мы работали вместе, здесь, в Краевой Больнице. А теперь он - заведующий хирургическим отделением. - Здравствуйте, - кивнул головой Эдгар, еще больше смущаясь и натягивая простыню уже до подбородка. К такому количеству внимания со стороны мужчин он не привык, и потому растерялся, не зная, что нужно говорить и делать в такой ситуации. - Здравствуй, - и мужчина доброжелательно улыбнулся, в то же время продолжая внимательно осматривать. - Признаков внутреннего кровотечения нет? - Пока нет, но для перестраховки не мешает сделать компьютерную томографию, - ответил Конорский. - Это без проблем, - утвердительно кивнул Лысенко. - Операционная на всякий случай подготовлена. Но даже если никаких серьезных повреждений и не выявится, то предлагаю госпитализировать парнишку на пару дней. Для профилактики более поздних осложнений, так сказать. «Покапаем», обследуем, присмотрим. И ему не помешает, и ты спокоен будешь. - Спасибо, Серж, - искренне поблагодарил альфа. - Я всегда знал, что на тебя можно рассчитывать. - Лёня, даже не сомневайся! Ты ведь для меня как брат, - заверил Сергей Иванович. Взглянув на Эдгара, он неожиданно подмигнул. - И я безумно рад, что наконец нашелся тот, кто смог излечить твое сердце. - Да, - подтвердил Леонид, тоже улыбаясь и продолжая поглаживать парня по плечу. - Смог. А вот я чуть всё не испортил. Мужчина хотел было спросить что-то по этому поводу, но его перебил вернувшийся дежурный хирург. Пару раз кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание, он обратился непосредственно к своему руководителю: - Сергей Иванович, я созвонился с дежурным в КТ-кабинете, тот готов взять парня на томографию прямо сейчас. Могу я его забрать? - Да, Павел Григорьевич, забирай. И распорядись, чтобы в регистратуре завели историю болезни. Если ничего, требующего экстренного оперативного вмешательства, не потребуется, положишь его во вторую VIP-палату. - Как скажете, - кивнул хирург и, развернувшись к стоящим позади него двум санитарам с каталкой, подал знак рукой. - Ребята, забираем. После того, как бедного Эдгара увезли из смотровой, Лысенко снова обратился к Конорскому: - Пойдем ко мне в кабинет, всё обсудим. Твой мальчик в надежных руках. Паша свяжется со мной, как только будет хоть что-то известно. Но Конорский медлил. С одной стороны, он доверял словам своего старого друга, прекрасно зная, что в Краевой больнице работают только профессионалы, но с другой - после пережитого семь лет назад горя он привык доверять только самому себе. И сейчас для него встала трудноразрешимая дилемма: последовать вслед за Эдгаром, так же, как и прежде, контролируя каждый шаг дежурного хирурга, или, доверившись заверениям Сергея, пойти вместе с ним. Видя, что альфа колеблется, разрываясь между страхом за жизнь своего любимого и желанием не обидеть друга, Лысенко добавил: - Да не переживай ты так! На разрыв селезенки, как в случае с Денисом, здесь не тянет. Так что жизни парня ничего не угрожает. А вот нам есть о чем поговорить. Пойдем? - И он вопросительно приподнял брови. Немного помедлив, Конорский все же утвердительно кивнул, решив наконец начать доверять другим специалистам, тем более друзьям. *** Кабинет заведующего хирургическим отделением №1 представлял собой просторное светлое помещение, обставленное довольно дорогой офисной мебелью и оргтехникой, с массивным лакированным столом из натурального дерева и удобным кожаным диваном. Именно на этом диване сейчас и сидел Конорский с чашкой ароматного натурального кофе, заваренного другом специально для него. Сам же Сергей, устроившись в кресле напротив, пил некрепкий зеленый чай, то и дело поминая недобрым словом свой возраст и проблемы с давлением. Минут через двадцать после того, как они зашли к нему в кабинет, с Лысенко связался Павел Григорьевич и сообщил, что, со слов врача лучевой диагностики, на компьютерной томограмме грудной клетки, брюшной полости и малого таза внутренних повреждений не обнаружено. По результатам выполненных по "cito!" анализов тоже все было в пределах нормы. Услышав хорошие новости, заведующий поблагодарил врача и распорядился, чтобы Эдгару после того, как обработают и перевяжут ссадины на теле, сделали укол обезболивающего и поставили капельницу со спазмолитиком. - Да, и ещё один момент... Пока к парню не подойдет супруг, пусть в палате с ним посидит один из медбратьев-бет, - попросил Лысенко напоследок. - С историей болезни можешь не спешить. Передашь, как всё оформишь. Выключив телефон, он посмотрел на Конорского и успокаивающе улыбнулся. - Всё нормально с твоим мальчиком. Теперь можно расслабиться и хотя бы десять минут спокойно поговорить по душам. - Согласен, - облегченно выдохнул мужчина. Его поза стала менее напряженной, и он наконец позволил себе сделать несколько глотков ароматного напитка. - Ну что, рассказывай, где ты такое чудо откопал? - Поинтересовался Сергей Иванович, вольготно разваливаясь в кожаном кресле. - Абсолютно случайно, - усмехнулся Леонид, вспоминая, как довел парня до обморока, приняв за любовника сына. – Он был в гостях у Алекса, когда я решил наведаться с визитом. До сих пор поверить не могу в свою удачу. Эдгар особенный. Очень чистый и искренний. - Завидую, - понимающе кивнул мужчина, расплываясь в хитрой улыбке. Сам он уже больше двадцати лет был женат на добродушном, но склонном к полноте омеге, который после рождения троих детей, довольно сильно располнел и сейчас, судя по фотографии, стоявшей на рабочем столе Сергея, по размерам был больше своего супруга раза в два. – Хорошего, неиспорченного омегу сейчас днем с огнем не сыщешь. А такой хорошенький, как твой, так и вообще большая редкость. Давно вы вместе? - Вообще-то, Эдгар - бета, - поправил друга Конорский. - А живем вместе уже полтора месяца. Не поверишь, но это его первые настоящие отношения. До меня он вместе с отцом и братом жил. - Бета? - Удивился Сергей. - В жизни бы не поверил. Внешностью он вылитый омега. Жаль парнишку, детки от такого были бы просто загляденье, - мечтательно произнес он, вспоминая попутно и своих сорванцов. - Но ты упомянул несчастный случай... Что случилось? Конорский помрачнел. - А случилось то, что я лажанулся по полной! – Раздосадовано пояснил он, с силой ударяя кулаком по своему бедру. - Вспылил из-за пустяка, а парень расстроился и убежал из дома на ночь глядя. Причем улизнул прямо у меня из-под носа! Я, когда увидел, что его нет, чуть не поседел окончательно. Три часа по округе бегал - его искал. А в итоге, нашел в подворотне, где его избивали какие-то отморозки. - Нихрена себе, - выдохнул Лысенко. От услышанного даже у закаленного во всех отношениях альфы встали волосы дыбом. Он решительно не понимал, как на такого красивого человека у кого-то смогла подняться рука. - Вот времена пошли! Я в шоке! Надеюсь, ублюдкам досталось не меньше? - Одному да, - кивнул Конорский, и его глаза мстительно блеснули. - А второй ушел. Но лицо я запомнил, так что и он свое получит. - Не сомневаюсь, - одобрительно хмыкнул мужчина. - Зная твой характер... С ментами будешь связываться? - С официальными властями нет, - покачал головой альфа, тут же поясняя: - Не хочу, чтобы Эдгара по судам затаскали. Он и так у меня чересчур впечатлительный. Есть у меня несколько полезных знакомых, еще со времен моей практики: и среди ментов, и среди авторитетов. Через них всё решу. Но отморозок безнаказанным не уйдет. - Хорошо, если так, - заметил Лысенко. - Но если вдруг с твоими знакомыми не срастется, у меня есть друзья в руководстве милиции города. Лежал недавно у меня один полковник… После выписки чуть ли не руки целовал и клялся сделать для меня всё, если понадобится. Так что если захочешь, попрошу за тебя. Только знак дай. - Договорились, спасибо, - поблагодарил Леонид. - Но я пока сам. - Ладно. А из-за чего вообще поссорились? Из-за пустяка из дома не убегают. Конорский поморщился, снова вспоминая подробности их ссоры. За свое несдержанное поведение ему было ужасно стыдно: ведь он нарочно и вполне осознанно упрекнул Эдгара в недостаточной образованности. И это после того, как сам клялся и убеждал, что образование парня для него не имеет значения. - Некрасиво получилось и глупо, - начал он. - Всё дело в его младшем брате. Он один из моих студентов и должен сдавать мне экзамен в середине месяца. А ты же знаешь меня... - Дело принципа? – Усмехнулся Лысенко. - Как говорил наш старый преподаватель по оперативке: «Не выучил — зачет не получил», - изобразил он скрипучий голос престарелого профессора Виноградова, который в годы их бытности студентами немало попортил им крови. - Почти, - замялся Конорский. - В том то и дело, что он учит: отличник, лучший студент на своем курсе. Но он скоро станет супругом моего сына, а значит, близким родственником. А родственники у меня сдают экзамен трижды. Как Алекс в свое время. - Зря ты так, - неодобрительно покачал головой Сергей. - Нехорошо это, если парень и вправду учит, а ты нарочно оценку занижаешь. Стремление к знаниям надо поощрять, а не в пыль учебников втаптывать. - И что ты предлагаешь? - Поинтересовался альфа. Он и сам уже понял, что был не прав, и Эльдару вполне можно было дать шанс сдать экзамен с первого раза. Отхлебнув из кружки чай, Лысенко задумался. Прикрыв глаза и опустив голову, он покусывал край пухлой губы, обдумывая решение возникшей проблемы. - А со специальностью он уже определился? - Уточнил он. - Да, тоже хирургом хочет быть, - ответил Конорский. - Ну, раз хочет быть хирургом, предлагаю организовать ему практику в этом году в моем отделении, - после тщательного рассмотрения всех вариантов озвучил мужчина. - Приставлю его к своему старшему хирургу Демченко. Попрошу погонять парня хорошенько, а заодно и присмотреться. И если он сможет себя зарекомендовать, то пристроим его потом в хорошие руки. - А если не сможет? - Ну, а если не сможет, то Демченко сам отобьет у него желание стать хирургом, - рассмеялся Сергей. - Уверяю, он - еще та «заноза в заднице»: ужасно въедливый и дотошный. - Ладно, идея неплоха, - согласился Конорский. - Я согласую с деканатом. Еще раз спасибо тебе, - поставив пустую чашку из-под кофе на край стола, он поднялся с дивана. - Пойду я к Эдгару. Надо прощение еще попросить и проверить, как он себя чувствует. Да и поздно уже, - спохватился он, увидев на висящих на стене часах два ночи. - Тебе домой пора, Ярику под теплый бочок. Поцелуй его, кстати, от меня, и сыновей. - Хорошо, поцелую, - заверил мужчина, провожая друга. - Слушай, - и он придержал Леонида за локоть до того, как тот успел выйти из кабинета. - Я вот еще о чем подумал... Ты бы бету своего показал Зарянскому. Он, говорят, такие чудеса творит, что диву даешься. Я его, конечно, сто лет уже не видел, но думаю, что старому студенческому другу он в помощи отказывать не будет. - Да, я уже думал об этом, - признался альфа. - Хотел по этому поводу переговорить с Эдгаром на этих выходных, а тут эта ссора.... А теперь еще и травма. - Знаешь, Лёня, - ответил на это Лысенко. - Как говорится, «Всё, что ни делается, - всё к лучшему». Давай, через пару дней я договорюсь о переводе твоего мальчика в гинекологическое отделение? Там его «прокрутят» с ног до головы: кровь на гормоны возьмут, полностью обследуют, как на «статус-принадлежность». А вы потом с выпиской к Зарянскому обратитесь. Всё-таки обследование у него в центре не из дешевых будет, как я слышал. А так вы хоть немного сэкономите. Да и быстрее получится. Согласен? - Спасибо, друг, - щедрое предложение и участие, с которыми Сергей отнесся к его проблемам, искренне растрогали мужчину. Так что он не удержался и снова обнял его напоследок. - Даже не знаю, как я с тобой расплачиваться буду. - Дурак ты, Лёня, - беззлобно пожурил его Сергей, дружески похлопывая по спине. - Это такой пустяк по сравнению с тем, что ты пережил. Я рад хоть как-то помочь тебе и твоему избраннику. Будь счастлив... А большего мне не надо. Уверен, ты бы для меня сделал то же самое. - Даже не сомневайся, друг. Даже не сомневайся, - и, выпустив мужчину из объятий, Конорский пожал ему руку. - Я думаю, еще увидимся? - Конечно, - заверил Лысенко. - И не только в больнице. У моего супруга через месяц день рождения, так что я тебя заранее приглашаю к нам домой. С Эдгаром! - Сакцентировал он. - Я думаю, к тому времени он полностью поправится. Да и ты больше не смей увиливать от приглашений. - Хорошо, не буду, - рассмеялся Леонид. - Теперь, когда он рядом, снова есть смысл жить. Дорогие читатели! Очень ждем Ваших комментариев! Ведь именно от них зависит наше с Retinox вдохновение! Надеемся, что этой главой мы смогли Вас взбодрить, но в то же время не испортить настроения! Напоминаем, что события истории разворачиваются во времена студенческой жизни Retinox, когда полиция называлась милицией. Поэтому не считайте это ошибкой авторов.