Двойная суть

Хирургическое отделение №1 по своему внутреннему устройству имело Т-образную форму: любой, вошедший в него, следуя прямо по коридору, проходил мимо ординаторской, кабинетов заведующего отделением и старшего медбрата и упирался в двери операционного блока, вправо и влево от которого уходили коридоры с общими палатами, перевязочными, процедурными, душевыми и уборными. В отличие от общих, VIP-палаты были рассчитаны только на одного-двух пациентов, имели собственный удобный санузел с душевой кабиной и туалетом и располагались в самом конце отделения, у медбратских постов. Мягко шагая по погруженным в полумрак и тишину коридорам отделения, Конорский как будто вернулся в свое прошлое, на десять лет назад, когда он работал здесь рядовым хирургом вместе с Денисом и молодой супружеской парой - Сергеем и Ярославом Лысенко. Четыре неразлучных друга еще со времен университета, они не расстались и после его окончания, поступив сначала в одну ординатуру по хирургии на кафедру в Краевой больнице, а затем, через два года, так и остались работать в ставшем родным отделении. По выходным и в праздничные дни они часто встречались семьями, выезжая за город на шашлыки или организовывая шумные веселые посиделки в кафе или парках города. Даже первая беременность у их омег произошла почти одновременно, собственно как и роды – с разницей всего в несколько дней. Конорский помнил, как горд тогда был Сергей и как счастлив он сам. Ведь что может быть более радостным в жизни альфы, чем появление малыша от любимого человека? Вспомнилось, как Денис всё сетовал на то, что располнел после родов, и как мечтал скорее выйти на работу, чтобы вернуть себе прежнюю форму и снова заняться любимым делом. Вспомнилось, как маленький Алекс играл вместе с первенцем Сергея, Максимом, как они делали свои первые шаги, как произносили первые слова и фразы. Ярослав, так и не успевший вернуться после родов к врачебной практике, вскоре снова забеременел. И хотя на их общих посиделках он жаловался на то, что засиделся в четырех стенах, но, судя по цветущему внешнему виду, был не так уж сильно и огорчен фактом своей повторной беременности. Время шло: их дети росли, и казалось, что ничего плохого в их жизни просто не может случиться, а смерть и беда никогда не постучатся в их дом. Пока не наступил декабрь того злосчастного года и случайная авария не унесла жизнь его Дениса. Тот день словно провел незримую черту в жизни альфы, разделив ее на «до» и «после» гибели любимого. Как будто и сам Конорский умер душой со своим омегой в тот день, а на земле осталась жить только его пустая телесная оболочка. Он больше не мог, да и не хотел заниматься повседневной работой в отделении, общаться со старыми друзьями и коллегами, улыбаясь и делая вид, что всё в порядке. Ничего «в порядке» на самом деле не было, и каждый раз, смотря в глаза Сергею или Ярику, он видел те дни, когда Денис был жив, когда он счастливо смеялся и строил планы на будущее. Заходя в ординаторскую, он каждый раз вспоминал, как омега в ней работал и отдыхал, как каждое утро, переодеваясь в хирургические костюмы в раздевалке, они украдкой обнимались и целовались, даря друг другу заряд энергии и удачу на весь рабочий день. Именно из-за этих воспоминаний альфа и не мог больше оставаться в родном отделении. Через силу проработав в нем с месяц, он, не колеблясь, подал заявление об увольнении, не слушая ни доводов коллег, ни предложения заведующего о повышении, ни уговоров Сергея и Ярика остаться. Конорский думал, что вдали от работы, где они с Денисом проводили большую часть своей жизни, ему станет хоть немного легче. Но, наоборот, всё стало только хуже. Каждый день, засыпая и просыпаясь, он чувствовал запах Дениса, которым, казалось, было пропитано все вокруг. Смотря на сына, ему мерещилось лицо любимого, а в звуках, доносящихся из кухни или из ванной, – его звонкий, заливистый смех. Но тяжелее всего приходилось мужчине ночью, когда он, погружаясь в тяжелый, беспокойный сон, снова видел Дениса. Во сне они часто и долго разговаривали, спорили, смеялись, вновь и вновь разыгрывая сцены из прожитой вместе жизни. А когда, очнувшись ото сна, где они в очередной раз обнимались или любили друг друга, мужчина понимал, что все это было не по-настоящему, у него на душе становилось так нестерпимо больно и тоскливо, что он, зарываясь лицом в подушку, выл и кричал, выплескивая свои внутренние страдания. И тогда он начал пить… Поначалу для того, чтобы расслабиться, спокойно уснуть и не видеть больше снов, что на утро приносили ему лишь боль утраты и разочарования. Но со временем это стало входить в привычку. Всё чаще его день начинался не с бодрящего душа, как это было раньше, а с рюмки водки или коньяка. Всё реже мужчина следил за собой и уделял внимание сыну, от чего тот тоже стал замкнутым и угрюмым. На телефонные звонки и письма он не отвечал, с соседями и друзьями не общался, учебой Алекса не интересовался, и порой весь день его только и проходил, что в алкогольном забытье. Неизвестно, чем бы всё это закончилось как для него, так и для жизни его несовершеннолетнего сына, если бы в один из дней на пороге их квартиры не появился его папа Петр. Открыв вечно запертую входную дверь ключом, взятым у Алекса, который и рассказал дедушке о состоянии своего отца, он уверенно прошелся по душным захламленным комнатам. Но вместо того, чтобы устроить Леониду разнос, он первым делом открыл все окна и хорошенько проветрил помещение. Затем сам, не прибегая к посторонней помощи, собрал весь скопившийся мусор, пустые бутылки и оставшийся алкоголь в большие непрозрачные пакеты и вынес всё на мусорку. А после, откопав пьяного сына из вороха грязного постельного белья, сделал ему инъекцию дезинтоксицирующего препарата и, заварив крепкий кофе, сел в кресле напротив, ожидая его пробуждения. Очнувшись, Конорский долго не мог понять: реальность вокруг него или снова сон из прошлого. И только холодный душ и кофе смогли окончательно привести его в чувства. - Что с тобой происходит, сын? – Спросил Петр после того, как убедился в его адекватности и здравомыслии. – Решил вместе с Денисом похоронить еще и себя с Алексом? Родитель смотрел на него внимательно и предельно серьезно, без жалости, но и без упрека, как если бы просто хотел понять, что происходит в сознании его сына. Под этим взглядом Леонид смутился: ответа на заданный вопрос он не знал, но ему стало отчаянно стыдно и за свое поведение, и за неопрятный внешний вид. Как бы он не вдумывался, слов оправданий не находилось и единственное, что он смог сделать, - это покачать головой. - Ты должен перестать пить, если, и вправду, не хочешь, чтобы Алекс погиб. Ведь пока ты валяешься здесь в алкогольном угаре, он ходит по улицам города совершенно один и запросто может попасть под колеса автомобиля или нарваться на отморозков на улице. Он умрет, а ты даже не узнаешь об этом, - омега говорил ровным монотонным голосом, не разрывая с ним зрительного контакта и словно давая внутреннюю установку. – Ты ведь этого не хочешь? Не хочешь, чтобы частичка Дениса умерла вместе с Алексом? - Нет, - снова покачал головой Леонид. Мысль, что его сын действительно может погибнуть, больно резанула его, отрезвляя. - Тогда начни жить снова, - попросил Петр, крепко сжимая его плечи и передавая свою уверенность и силу. – Если не ради себя, то ради других: ради сына и других людей, кому твои опыт и знания могут помочь. - Но я больше не чувствую в себе сил оперировать, - попытался объяснить мужчина. – Боюсь, что сам стану тем убийцей, кто оборвет чью-то жизнь. - Не можешь оперировать, так начни преподавать, - немного подумав, предложил омега. – Вернись в университет, на кафедру. Учи студентов, и тогда в будущем, став врачами, они больше не станут совершать опасных ошибок. В тот день они беседовали долго, больше трех часов. Но после того разговора Конорский нашел в себе силы начать жизнь заново - пусть не для себя, но для других. Тогда он поклялся папе и самому себе, что больше никогда не притронется к алкоголю, а если снова станет невмоготу, то обязательно обратится за помощью. Чтобы избежать давления прошлого на свою жизнь, в первую очередь он избавился от всех старых вещей, напоминавших ему о Денисе. Старая одежда, мебель, шторы, ковры – всё было вывезено из квартиры в тот же день, когда было принято это решение. А семейные фотографии и кассеты с записями он самолично отвез на кладбище и закопал рядом с могилой своего омеги. Так и началась для Конорского новая жизнь. Хотя какая жизнь? Скорее, существование, лишенное каких-либо сильных эмоций, чувств и любви. Друзей, которые могли напомнить о прошлом, мужчина по-прежнему избегал, с сыном старался общаться исключительно по учебе, а смыслом к продолжению жизни сделал обучение студентов. Чтобы полностью загрузить свои мысли делом и не вспоминать о былом, помимо преподавательской деятельности он занялся научной работой и постепенно защитил сначала кандидатскую, потом докторскую научную степень, а спустя пять лет смог получить должность профессора на кафедре оперативной хирургии. И пусть студенты не любили его, боялись и зачастую ненавидели, но благодаря этой работе Конорский смог забыться. Леонид думал, что его душа и сердце навсегда останутся погребенными под пеплом прошлого, и он уже никогда не сможет испытать прежних чувств, пока однажды в его жизнь так бесцеремонно ни ворвалось одно маленькое синеглазое чудо... Эдгар вошел в его холодную, мрачную жизнь маленьким ярким солнышком, согрел ее и осветил. Он заставил сердце альфы снова радостно биться, а душу - чувствовать, вернул ему желание жить и снова надеяться на лучшее. И вот сейчас, идя по коридорам своего старого отделения, Конорский понял, что если бы снова потерял свой второй шанс в лице Эдгара, то больше ничто не смогло бы удержать его в этой жизни. Ни Петр, ни Алекс, ни работа… Он бы сел за руль своей Хонды и, дав по газам, выехал бы на встречку или врезался в столб. Но жить, как прежде, - не стал! Подойдя к нужной палате, мужчина беззвучно приоткрыл дверь и тихо проскользнул внутрь. Как он и помнил, вторая VIP-палата, рассчитанная на двух пациентов, была небольшой, но довольно уютной: ее стены и потолок были обиты светлым эксапаном, а пол выстлан новым блестящим покрытием; на стене напротив коек висел широкодиагональный плазменный телевизор, под которым чуть в сторонке стоял небольшой холодильник, а прямо за ним виднелась закрытая дверь, ведущая в санузел. Эдгар нашелся лежащим на дальней койке, стоящей у приоткрытого окна. Его капельница уже заканчивалась, и рядом со штативом стоял невысокий медбрат, зорко следя за последними каплями раствора, убегающими вниз по трубке из опустевшего флакона. Дождавшись, когда система полностью опустеет, он быстро прокрутил колесико на зажиме и отсоединил капельницу от катетера, введенного в локтевой сгиб Эдгара. - А можно и это вынуть? – Поинтересовался парень, переводя жалобный взгляд синих глаз со своей руки на медбрата. Вошедшего в палату Конорского он не заметил, и потому вздрогнул, услышав его строгий голос, раздавшийся от двери. - Нет, малыш, пока нельзя, - произнес альфа, подходя к его постели и давая знак обернувшемуся медработнику, что тот может быть свободен. - Катетер должен стоять еще два дня. На всякий пожарный случай, чтобы не тратить время на доступ к вене, если понадобится срочное введение препарата. - А, тогда ладно, - замялся Эдгар, пряча глаза и боясь встретиться с мужчиной взглядом. Не понимая такой реакции, Конорский присел на край кровати и осторожно взял парня за руку, чувствуя ее легкую дрожь и прохладу. Дождавшись, когда медбрат покинет палату, он наклонился чуть ниже и тихо спросил: - Эдгар, в чем дело? Тебя кто-то успел обидеть? - Нет, - отрицательно покачал головой тот. Но на его лице отразилось волнение и страх. - Что тогда? - Поинтересовался Конорский, чуть сильнее сжимая его руку. Но Эдгар упрямо молчал, закусив изнутри нижнюю губу и отведя взгляд в сторону. Тишина начала затягиваться, и Леонид уже всерьез забеспокоился о том, что могло произойти за время его отсутствия, как вдруг парень заговорил. - Лео, прости меня, - дрожащим от переполняющих его эмоций голосом произнес он. - Из-за меня тебя чуть не убили. От такого заявления мужчина опешил. От Эдгара он ожидал всего, что угодно: упреков, криков, истерики — но только не слов извинений. Ведь в произошедшем вины парня не было. Наоборот, кому и следовало просить прощения, так это ему - опытному взрослому альфе, упрямо не захотевшему пойти на компромисс в глупом споре. - Эдгар, посмотри на меня, пожалуйста, - попросил Конорский и, дождавшись, когда парень выполнит его просьбу, продолжил: - Ты не виноват. Слышишь? Ни в чем не виноват. В ответ на его слова глаза парня влажно блеснули, и альфа понял, что тот вот-вот расплачется. - Это я – старый упрямый дурак, подвел тебя и наговорил глупостей, о которых успел уже сто раз пожалеть. Прости меня, пожалуйста! Клянусь, этого больше не повторится. Поморщившись от боли в животе, Эдгар кое-как приподнялся с постели и обнял мужчину за шею. - Лео, - прошептал он, обдавая его ухо и шею горячим дыханием. – Я люблю тебя. Я так люблю тебя… - И я люблю тебя, мой хороший, - тихо произнес Конорский, чувствуя, как скупые мужские слезы сами собой стекают по его щекам. – Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы никогда себе этого не простил. Они так и сидели обнявшись еще несколько минут, слушая дыхание и биение сердец друг друга. Сейчас, когда опасность миновала и все скопившиеся внутри эмоции были выплеснуты, на обоих накатила дикая усталость, а от тепла разморило и потянуло в сон. - Глаза слипаются, - рассмеялся Эдгар в шею альфы, но так и не попытался расцепить объятия. – Полежишь со мной? - Хорошо, - согласился тот, поглаживая парня по спине и наслаждаясь его нежным запахом. – Дай, я только свет выключу. - Давай, - согласился Эдгар, наконец расцепляя руки и давая Конорскому возможность подняться. Его глаза радостно блестели, и взгляда он больше не отводил. Выключив свет, Леонид скинул одежду и, оставив только нижнее белье, осторожно прилег на край кровати, забираясь к Эдгару под простыню. - Ложись поближе, - попросил парень, подтягивая альфу на середину и сам устраиваясь поудобнее рядом с ним. В памяти сразу всплыли времена, когда Конорский еще не купил двуспальную кровать, и им приходилось вот так же в обнимку ютиться на узкой постели. Улыбнувшись нахлынувшим воспоминаниям их первых жарких ночей, Эдгар поинтересовался: - Надолго я здесь? - В этом отделении дня на два, - ответил Леонид, бережно перебирая пряди его волос и тоже вспоминая интимные моменты их жизни. От непристойных мыслей и близости любимого альфа невольно возбудился, и его плоть предательски напряглась, причиняя легкий дискомфорт. Но мужчина терпел, понимая, что сейчас не место и не время для демонстрации Эдгару подобного рода чувств. – Потом Сергей переведет тебя в гинекологическое отделение. А там, как получится… Но, я думаю, это займет не больше трех дней. Так что к концу недели ты уже будешь дома. - Гинекологическое? – Удивился Эдгар. – Но ведь я не омега. Что мне там делать? - Обследоваться, - пояснил Конорский, решив, наконец поговорить с парнем на давно волнующую его тему. – Понимаешь, Эдгар… Как бы тебе объяснить, - начал он, тщательно обдумывая каждое свое слово, чтобы ненароком не обидеть и не настроить парня против себя. – Я думаю, что ты не безнадежен в плане деторождения и уже давно хотел предложить обследование в диагностическом центре моего старого друга Зарянского. Он специализируется как раз по проблемам бесплодия бет. А поскольку ты попал в больницу, мы с Сергеем решили, что надо не терять время и обследовать тебя уже здесь. - Я думал, что тебе не важно: бесплоден я или нет, - чуть помолчав, ответил бета. Его голос был ровным и спокойным, давая ощущение, что он больше интересуется, чем всерьез обижен или оскорблен предложением альфы. - Мне не важно, - поспешил заверить его Конорский. – Но я хочу доказать тебе, что ты полноценен и сможешь иметь ребенка, если сам того пожелаешь. Даже если не от меня. Произнося последние слова альфа перешел на шепот, словно сам не веря в то, что Эдгар может выбрать кого-то другого в качестве отца своего будущего ребенка. Но бета в ответ тихо хмыкнул, полностью развеивая все его опасения. - Скажешь тоже, - рассмеялся он. – От кого я еще могу захотеть иметь ребенка, как не от тебя? Ведь я тебя люблю. А больше мне никто не нужен. - Ну, мало ли, - скептически предположил мужчина. – Я ведь уже немолод. Вот встретишь юного да бойкого… - начал свои рассуждения он, но был тут же прерван гневным сопением и довольно болезненным толчком острым локтем в бок. - Я смотрю, что произошедшей ссоры тебе оказалось мало и ты снова принялся за старое, - сквозь зубы произнес Эдгар, и в темноте белки его глаз гневно блеснули. – Если ты сейчас же не прекратишь говорить глупости, то рискуешь быть покусанным! Так и знай, я не шучу, - и парень щелкнул зубами у его уха. От этого звука по телу альфы прошла легкая дрожь предвкушения, а член еще больше напрягся, оттопыривая ткань плавок и грозя вырваться наружу. - Укусишь меня - нарвешься на изнасилование, - на полном серьезе предупредил Леонид и в доказательство своих слов потерся возбужденным пахом о голое бедро Эдгара. Но слова предупреждений возымели на парня обратный эффект, и вместо того, чтобы отодвинуться от мужчины подальше, он без предупреждения впился в его плечо острыми зубами. - Ах, ты, маленький провокатор! – Взвыл альфа, стараясь высвободить свое плечо из предательского укуса так, чтобы и парня ненароком не зашибить, и самому с постели не свалиться. – Я же тебя предупредил, – и, освободившись, он накрыл рот Эдгара свободной рукой. Почувствовав прикосновение альфы к своим губам, тот на мгновение замер и тихо призывно застонал в его ладонь, провоцируя мужчину на более активные действия. Убрав руку с его лица, Конорский медленно провел ею по шее парня, мазнул по грудной клетке, задевая соски, и наконец накрыл ладонью не менее возбужденный, чем его собственный, пах Эдгара. - Вот и еще одно доказательство того, что ты не обычный бета, - хрипло рассмеялся он, легонько массируя и сжимая всё более возбуждающуюся плоть. – Любой другой на твоем месте лежал бы бревном, а ты вон как реагируешь. Жизнью готов поклясться, что ты вовсе никакой не бета, а самый настоящий омега. Просто есть в тебе какой-то нюанс, который не дает твоему организму раскрыться в полной мере. - Знаешь, Лео, - от возбуждения голос Эдгара тоже сделался хриплым. – Рядом с таким мужчиной, как ты, и мертвый бы возбудился. - Ну, не скажи, - с каждым произносимым словом мужчина двигал рукой всё более уверенно и откровенно, а вскоре и вовсе проник под тонкую ткань плавок и обхватил горячую плоть. – Что-то я не замечал в университете возбужденных студентов рядом с собой, да и трупы в секционной лежат вроде спокойно, - и он провел пальцами по головке, размазывая по ней выделившуюся смазку и вырывая из горла парня судорожный вздох. – А вот ты реагируешь, - его рука спустилась чуть ниже и нажала на сферулу. А когда парень прогнулся в пояснице и чуть развел бедра в стороны, мужчина дотронулся до поджавшейся дырочки. - М-м, - проскулил Эдгар, закусив губу, чтобы не стонать в полный голос. – Я сейчас кончу, - и он стиснул руку альфы сведенными вместе бедрами. - Что и требовалось доказать, - рассмеялся Конорский, откидывая простынь в сторону и склоняясь над пахом любимого. Альфе хватило лишь пару раз провести языком по уздечке, чтобы парень с громким стоном излился ему в рот и, расслабив бедра, выпустил из плена руку мужчины. - То, что я чувствительный к ласкам, не делает меня омегой, - устало прошептал Эдгар, делая над собой титанические усилия, чтобы не провалиться в сон от охватившей его неги. - Но это отличает тебя от прочих бет, даже омега-подобных, - возразил Леонид. Сняв с изголовья кровати маленькое полотенце, он освободил свой член из плена нижнего белья и несколькими быстрыми движениями довел себя до разрядки. Видя, что альфа справился сам, не прибегая к его помощи, бета вновь гневно засопел и куснул его в многострадальное плечо. - Не смей меня игнорировать, - обиженным тоном произнес он. – Я, может быть, тоже хотел сделать тебе приятно. - А ты мне и так сделал, - пояснил мужчина, пряча полотенце и нежно целуя Эдгара в губы. – Тем, что был рядом. Тем, что жив и относительно здоров. Тем, что согласился на обследование. - Какой же ты хитрый, - рассмеялся Эдгар, и на этот раз сам потянулся за поцелуем, проникая в горячий рот мужчины языком. – Ладно, ради тебя я согласен. На всё. Даже если придется вытерпеть сотню болючих уколов и съесть килограмм горьких пилюль, ради тебя я сделаю это. - Нет, - покачал головой Леонид. - Я хочу, чтобы в первую очередь ты сделал это для самого себя. Чтобы сам перестал сомневаться в себе и комплексовать. - Ладно, - нехотя согласился парень, пытаясь удержаться от зевка. Его глаза отчаянно слипались, и сам он уже находился на пороге сна. – Согласен. Почувствовав, как расслабился Эдгар в его объятиях, как выровнялось и успокоилось его дыхание, мужчина улыбнулся и прикрыл глаза, погружаясь вслед за любимым в объятия Морфея. *** Проснулся Конорский утром, когда в так и незакрытое с ночи окно проникли первые лучи солнца. Эдгар лежал рядом с ним на боку и, тихо посапывая, сладко спал. Под его глазами залегли глубокие тени, и было видно, что парень сильно измотан и не успел восстановиться за прошедшую ночь. Понаблюдав за ним еще несколько минут, мужчина вздохнул и выбрался из постели. Покидать нагретое место ужасно не хотелось, но надо было успеть съездить домой, чтобы собрать для Эдгара необходимые вещи, да и себя привести в порядок. - Эдгар, - тихо прошептал он на ухо спящему парню после того, как по-быстрому ополоснул над раковиной лицо и полностью собрался в дорогу. - Я скоро вернусь, поспи пока. Ты слышишь? - М-м, ага, - невразумительно пробурчал тот, переворачиваясь на другой бок и накидывая простынь на голову. - Вот же соня, - усмехнулся мужчина, выходя из палаты и беззвучно прикрывая за собой дверь. Но когда через два часа Конорский вернулся с вещами, Эдгар продолжал всё так же крепко спать, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Даже капельница, подключенная медбратом к его руке, не заставила его проснуться. Посидев с парнем полчаса, но так и не дождавшись его пробуждения, Леонид решил больше не терять времени и снова поговорить с Лысенко, который должен был подъехать в отделение и сейчас, скорее всего, находился в своем кабинете. За обсуждением всех тонкостей и нюансов пребывания Эдгара в стационаре Конорский не заметил, как пролетело полтора часа. За это время он успел не только уладить все с Сергеем, но и переговорить по телефону с заведующим гинекологическим отделением. Игорь Петрович Добрынин, к слову, тоже оказался одним из его бывших сокурсников и помнил Конорского как одного из лучших студентов на их потоке. Выслушав о подозрениях альфы по поводу настоящего статуса его будущего мужа, а так же о планах обратиться к Зарянскому, он без лишних просьб и уговоров согласился оказать помощь. Было решено, что Эдгар после хирургического отделения пробудет в гинекологии в течение четырех дней, за которые его половую систему успеют полностью обследовать и, обсудив результаты на консилиуме ведущих специалистов, сделать первые выводы о возможностях парня в будущем иметь детей. Но если договориться насчет Эдгара получилось без проблем, то вот пребывание вместе с ним альфы вызвало ряд возражений и громких споров. Согласно уставу больницы, посещение пациентов родственниками после восьми вечера было категорически запрещено. Но, несмотря на это, Лысенко пошел на уступки и разрешил Конорскому находиться в его отделении. А вот Игорь Петрович в пребывании на территории гинекологического отделения мужчине категорически отказывал. Мотивировал он это тем, что почти все госпитализированные в отделении омеги находились сейчас в период течки или, наоборот, готовились к ней, и запах сильного, здорового альфы мог негативно сказаться как на их физическом состоянии, так и на психике. - Они тебя в клочья порвут, как Тузик грелку, - смеялся Добрынин, в очередной раз отказывая Леониду в просьбе. - Только представь: вокруг тебя будет пара десятков течных омег, красивых, доступных и с нестерпимым желанием заняться сексом. Да ты сам не выдержишь! А мальчику своему что после этого скажешь? И волей-неволей Конорскому пришлось согласиться. - Не беспокойся, друг, - утешал его Сергей, когда разговор с Игорем Петровичем был закончен. - Ничего плохого с твоим парнем не случится. Он же бета! Тем более омега-подобный. Никто из омег на него не позарится. А альфы в гинекологии не работают. Так что, мой тебе совет, переговори с ним сегодня, всё объясни и езжай спокойно домой. Клянусь, что через четыре дня вернем его тебе в целости и сохранности. - Ладно, уговорил, - через силу согласился мужчина. - Но, если можно, я бы хотел уехать не сегодня, а завтра утром. Эдгару спокойнее спать, когда я с ним рядом. Немного подумав, Лысенко кивнул: - Ладно, я поставлю в известность дежурного хирурга, что ты останешься в отделении на ночь. Но постарайтесь на этот раз сильно не шуметь. Медбратья с ночной смены и так успели перемыть тебе с Эдгаром все кости, обсуждая какой пылкий у парня любовник, что даже избитого не может оставить в покое на одну ночь. - Хм, - смущенно кашлянул Конорский, отводя глаза и не зная, как оправдаться перед другом. - Так получилось. Мы же вроде сильно не шумели. - Сильно, может и не шумели, - криво усмехнулся Сергей. - Но вот стены в палате тонкие и малейшие крики на посту слышны. А ты сам понимаешь, что к VIP-палатам внимание особое. - Я понял, - кивнул Леонид. Теперь ему стало ясно, почему вчерашний медбрат так странно смотрел на него, когда мужчина утром покидал отделение. - Обещаю держать себя в руках. - Вот и умница, - одобрил Лысенко, расплываясь в хитрой улыбке и лукаво поглядывая на друга. - Немного воздержания сейчас не повредит. Зато позже вы всё наверстаете. К своему удивлению, вернувшись в палату, Конорский застал парня в прежнем состоянии. Судя по пустой тарелке, стоящей на прикроватной тумбочке, тот всё же ненадолго просыпался и успел поесть, но, вымотанный после вчерашних событий, снова уснул. Достав из сумки iPad, Леонид присел на свободную койку и принялся выискивать всю имеющуюся в интернете информацию по медицинскому центру Зарянского. Пролистав перечни предлагаемых услуг и прайс с расценками, Конорский тихо присвистнул: Лысенко был полностью прав, предупреждая, что обследование и лечение мужа обойдутся ему в кругленькую сумму. Но несмотря на то, что по предварительным подсчетам необходимая сумма переваливала за миллион рублей, о деньгах мужчина беспокоился в последнюю очередь: той суммы, что хранилась под процентами на его счету, должно было с лихвой хватить, а вот здоровье парня было для него намного важнее. И если бы пришлось выбирать между безопасностью Эдгара и всем его денежным имуществом, Конорский, не задумываясь, выбрал бы первое. Самому Эдгару о размерах будущих затрат мужчина решил пока не говорить: бета, еще с детства привыкший к вечной нехватке денег, был в этом отношении ужасно щепетилен и запросто мог пожертвовать своим здоровьем и возможностью иметь детей ради сохранения благосостояния альфы. Эдгар проснулся только после обеда. Сладко зевнув, он протер глаза и возмущенно поинтересовался: почему это альфа сидит на соседней кровати, вместо того, чтобы лежать рядом с ним. Услышав, что вообще-то на улице давным-давно за полдень, тот изумленно захлопал глазами и даже обернулся к окну, не веря в услышанное. Парень вообще не помнил, как его пытались будить, трогали и переворачивали, как Конорский обтирал его влажным полотенцем, а медбрат ставил капельницу. Даже, как умудрился позавтракать, бета не помнил - только на задворках памяти промелькнули смутные обрывки воспоминаний. Оставшееся до ночи время они провели в беседе. Конорский долго, подробно рассказывал обо всех испытаниях, что предстоят парню в гинекологическом отделении: о целом ряде сложных и неприятных диагностических процедур, ежедневных заборах крови и множестве гинекологических исследований и тестов. Предупредил он и о том, что быть вместе с бетой больше не сможет из-за наличия течных омег в отделении, но будет ежедневно писать и звонить. - Потерпи, пожалуйста, - напоследок попросил Леонид, когда Эдгар, выслушав альфу, жалобно захныкал и пообещал сбежать из больницы. - Я понимаю, что это неприятно, да и меня не будет рядом, но ведь ты обещал мне быть сильным и всё вытерпеть. - Ладно, - ответил Эдгар, тяжело вздыхая. - Представлю, что я – бета Нео, выбравший красную пилюлю, чтобы узнать о себе всю правду. По крайней мере, после всего этого кошмара мы будем знать наверняка, смогу я забеременеть или нет. Но лично мне кажется, что ты ошибаешься, и я - обычный бета. - Даже если и обычный, даже если и бета, я все равно буду любить тебя, - пообещал Конорский перед тем, как они уснули. - Да и потом, давай верить в лучшее. Мой нос меня еще ни разу не подводил. А он утверждает, что ты - омега. *** Те дни, что Эдгар находился на госпитализации в больнице, стали испытанием силы воли и стойкости не только для него, но и для Конорского. Каждый день, просыпаясь и засыпая один, собираясь утром на работу и возвращаясь после нее в пустую квартиру, он то и дело вспоминал своего бету: его светлую улыбку, лучащиеся смехом глаза, теплоту его тела и нежность рук. Эдгар всегда был с ним разным: то мягким и податливым, то колким и ершистым. Он мог весело смеяться, пародируя на разные голоса очередной прикол из интернета, а мог серьезно рассуждать о проблемах города и всего мира в целом. И пусть во многом он был наивен, словно маленький ребенок, но с ним Конорскому никогда не было скучно. Сейчас же, когда парня не было рядом с ним, Леонид снова почувствовал прежнее одиночество. Без Эдгара квартира альфы опустела и лишилась привычного уюта и тепла. Теперь, когда мужчина готовил себе еду на кухне, читал газету в зале или принимал душ, везде висела гнетущая тишина. И если раньше она не замечалась, то сейчас - подавляла и навевала грусть. Постель без Эдгара казалась холодной и неудобной и не позволяла уснуть даже после тяжелого трудового дня. Пытаясь найти удобную позу, Конорский подолгу ворочался в ней с боку на бок, но облегчения не находил. Выходом было только одно – набрать номер любимого и услышать его тихий бархатистый голос, от звука которого мужчина наконец расслаблялся и засыпал. Примерно в таком же состоянии пребывал и сам Эдгар, находясь в чужом и непривычном для него месте. Не было ни минуты, чтобы он не пожалел о данном Леониду обещании сохранять спокойствие и не сбегать. Все манипуляции, что проделывали с ним медики, ужасно ему не нравились, а некоторые из них — и вовсе пугали. Каждое утро в него по нескольку раз тыкали иголками, брали мазки и заставляли наполнять баночки то мочой, то слюной. Почти каждый час он бегал то на УЗИ, то на рентген, то на какую-нибудь «скопию» или «графию». А однажды парня запихнули в огромный страшно гудящий аппарат, напоминающий по внешнему виду светящуюся бочку, и заставили в нем пролежать абсолютно голым целую уйму времени. Находясь в нем, Эдгар на собственной шкуре ощутил весь тот ужас, что испытывают больные клаустрофобией, будучи насильно запертыми в крошечной камере. Казалось, что стены давят на него, норовя расплющить в лепешку, а сам он вот-вот задохнется или умрет от разрыва сердца. Но всё это оказалось «цветочками» по сравнению с осмотром парня на гинекологическом кресле! А как всё безобидно начиналось... Когда Эдгар зашел в смотровой кабинет, пожилой омега-гинеколог мило улыбнулся ему, сказав, что процедура безболезненна и надо лишь чуточку потерпеть, потом уложил его на кресло необычной конструкции и развел ноги в стороны. Спросив, живет ли парень половой жизнью, он попросил расслабиться и сказал, что сейчас осмотрит его ампулу и родовой канал... А дальше без предупреждения в него ввели холодный металлический расширитель и грубо раздвинули зеркалами стенки его заднего прохода! В тот день парень вспомнил и испанскую инквизицию, и пытки гестапо, вспомнил всех жертв насильника Чикатило и даже то, как туземцы съели капитана Кука во время его путешествия по островам Новой Зеландии. Ведь кроме как пыткой и издевательством проведенную с ним медицинскую манипуляцию назвать было нельзя. Эдгару было так больно и обидно, что сразу после возвращения в палату, он хотел было собрать свои вещи и по-тихому сбежать, но звонок Леонида сбил все его планы. Раздавшись в момент, когда парень уже доставал свою сумку из шкафа, он словно отрезвил и привел его в чувства. Как будто альфа, несмотря на разделявшее их расстояние, почувствовал его внутреннюю боль и позвонил именно тогда, когда Эдгару больше всего была нужна помощь и поддержка. Вслушиваясь в спокойный, уверенный голос Конорского, бета постепенно успокоился и пришел в себя. Он снова вспомнил ту ночь, когда, лежа в теплых объятиях мужчины, пообещал ему быть сильным и не сдаваться. Вспомнился взгляд, с которым альфа смотрел на него, говоря о своих чувствах и предположениях. «Я не могу подвести его, - подумал тогда Эдгар, почувствовав укол раскаяния за свою мимолетную слабость. – Если я сейчас сбегу, то подставлю под удар не только Лео, но и всех его друзей, что решили нам помочь. А это с моей стороны будет уже настоящим свинством». Разговор с Конорским здорово помог ему в тот день, привнеся в его душу не только успокоение, но и твердую уверенность, что все его мучения в итоге будут не напрасны и альфа, возможно, окажется прав в утверждении, что Эдгар небезнадежен. *** И вот день выписки из стационара настал. Пританцовывая от радости, Эдгар еще утром собрал свои вещи в дорожную сумку и, быстро позавтракав в общей столовой, уселся на лавочку на выходе из отделения. На сегодня Леонид должен был взять отгул в университете, и поэтому бета с нетерпением ждал появления своего альфы. О результатах обследования он еще не знал, хотя неоднократно спрашивал о них своего лечащего гинеколога. Но тот каждый раз отнекивался и темнил, заверяя, что всю информацию в подробностях ему и его альфе расскажет при выписке сам заведующий отделением. Несмотря на то, что с Конорским Эдгар постоянно переписывался через sms и подолгу, порой по нескольку часов, разговаривал вечером по телефону, он успел ужасно соскучиться. Поэтому, увидев Леонида, выходящего из дверей лифта, парень не смог сдержать порыва и бросился ему навстречу. - Лео, - радостно шептал он, обнимая мужчину за шею и с наслаждением вдыхая его родной любимый запах. - Как же я скучал. - Я тоже, мой хороший. Я тоже, - тихо произнес Конорский, улыбаясь и прижимая Эдгара к своей груди. Сейчас к нему словно вернулась частичка его собственной души, которую мужчине вынужденно пришлось оставить. - Собрал вещи? - Ага. Вон, - и, нехотя отпустив альфу, Эдгар развернулся к скамейке, где осталась лежать его сумка. - Мне тут подождать? - Решил на всякий случай уточнить он, зная, что перед их отъездом Леониду следовало переговорить с заведующим и забрать выписку с результатами обследования. Мужчина задумался лишь на долю секунды, а затем, подхватив сумку на плечо и взяв парня за руку, уверенно направился в сторону нужного кабинета. - Я не собираюсь от тебя ничего скрывать, - заверил он бету перед тем, как постучаться в дверь. - Если ты что-нибудь не поймешь, то спрашивай, не стесняясь. Договорились? Эдгар кивнул. Он подозревал, что вообще ничего не сможет понять из разговора двух медиков, и очень надеялся на разъяснения Конорского, когда они окажутся дома, наедине. Как это и следовало ожидать, заведующим гинекологическим отделением оказался омега. Игорь Петрович Добрынин был одет в модный медицинский костюм и имел довольно незаурядную, запоминающуюся внешность: большие карие глаза, пухлые чувственные губы, а его каштановые волосы были уложены в стильную замысловатую прическу, придающую особую изюминку его миловидному лицу. Когда Эдгар с Леонидом зашли к нему в кабинет, он как раз заканчивал просматривать выписку беты и, предложив присаживаться напротив него на диван, сразу перешел к делу. - Леонид, ну, что я могу вам сказать, - произнес заведующий ровным, хорошо поставленным голосом. - Судя по результатам обследования, Эдгар - омега-подобный бета. От этих слов внутри Эдгара всё опустилось. Прикрыв глаза, он глубоко вдохнул и выдохнул, мысленно уговаривая себя, что все, на самом деле, нормально и для него ничего страшного не произошло: как был бетой, так им и остался. Но некое разочарование все же осталось, как если бы после сладкого лакомства ему пришлось выпить горькое лекарство. Нельзя сказать, что парень так уж сильно надеялся на чудо, но все-таки надежда на то, что врачи в детстве могли ошибиться и поставить ему неправильный диагноз, присутствовала. Да и Конорский был крайне убедителен в своих словах, когда утверждал, что он пахнет омегой. - Но, - тем временем продолжил Игорь Петрович после небольшой паузы. - Мне кажется, что ты действительно прав, и у парнишки все же есть шанс стать полноценным омегой. От подобного заявления Эдгар вздрогнул и неверяще уставился на заведующего. Неужели Конорский, и вправду, не ошибся? От этой мысли сердце парня пропустило удар и бешено заколотилось. Сам же альфа внешне особых эмоций не выказывал. Он все так же спокойно сидел рядом с ним на диване, и только по силе, с которой мужчина сжал его руку, парень понял, как сильно тот взволнован. - В строении и функционировании репродуктивной системы Эдгара было выявлено две патологии. Во-первых, непроходимость овариальных труб, а во-вторых, низкая гормональная активность эстрогении. В остальном же, он устроен так же, как и любой здоровый омега: у него нормальные яичники, матка и родовой канал, и даже ампула в прямой кишке развита нормально. Так что противопоказаний к полноценному сексу со сцепкой я не вижу. Да и выявленные проблемы, в принципе, поправимы: непроходимость овариальных труб можно исправить хирургически, а дальше провести заместительную терапию гормонами. Если выполнить все правильно, то и течки появятся, и яичники нормально заработают. А значит, будет овуляция и возможность оплодотворения. Вот так вот, - и омега мило улыбнулся. После всех сказанных слов для Эдгара он превратился не иначе как в доброго волшебника, и парень подумал, что фамилия у врача и впрямь оказалась «говорящей». От выброшенного в кровь адреналина бета раскраснелся и вспотел. Переведя взгляд на Конорского, он увидел, что тот выглядит не менее возбужденным: глаза альфы лихорадочно блестели, а лицо расплылось в довольной улыбке. - В центре у Зарянского можно будет выполнить и то и другое, - заверил Добрынин, видя, какой эффект произвел на пару. - Кирилл Федорович - настоящий мастер в этой области. Мне кажется, что даже оперативное вмешательство можно будет выполнить щадяще: лапароскопным доступом через пупок. Так что и заживет быстро, и шрамов на теле не останется. А физиотерапия и гормоны уже довершат начатое, и через несколько лет Эдгар превратится в настоящего омегу. - Игорь, - прокашлявшись, заговорил Конорский. - Если честно, я даже не ожидал. Спасибо! - А мне-то за что? - Удивился омега, делая скептическое выражение лица. - На самом деле, для вас двоих это только начало испытаний. - И всё же, - возразил альфа. - Ты вселил в меня еще большую уверенность. До этого я только предполагал и надеялся. А теперь я буду идти до конца с четкой верой, что наши с Эдгаром усилия не напрасны. Обняв парня за плечи и нежно поцеловав в висок, он поднялся с дивана. Вытащив из кармана пиджака маленькую коробочку, он поставил ее на стол перед омегой и искренне поблагодарил: - Игорь, только не отказывайся, это от всего сердца. Просто благодарность, что не остался равнодушным и так нам помог. Спасибо тебе. - Не нужно было, но спасибо, - кивнул тот. Встав из-за стола, он протянул мужчине выписку с ксерокопиями всех проведенных исследований и анализов и напоследок произнес: - Если понадобится еще помощь, не стесняйся. Всё-таки коллеги и учились вместе. Так что удачи вам и терпения. Как только пара покинула кабинет заведующего, Конорский привлек к себе Эдгара и бережно обнял. - Я же говорил, что ты - омега. А ты не верил. - Ну, пока еще не совсем, - возразил парень, нежась в его объятиях. - Станешь. Обязательно станешь. Я тебе обещаю. *** Всю дорогу до дома Конорский почти ничего не говорил. Включив негромко «Авторадио» для фона, он довольно улыбался и то и дело бросал на сидящего рядом парня загадочные взгляды, отчего к тому закралось подозрение, что мужчина явно что-то задумал. А вот что именно Эдгар смог узнать только в квартире, когда альфа открыл перед ним дверь и отшагнул в сторону, пропуская его первым. Переступив через порог, парень обомлел: куда бы он ни посмотрел, всё было украшено красивыми живыми цветами, источающими чудесный свежий аромат. - Так вот почему ты задержался? - Рассмеялся Эдгар, оборачиваясь к зашедшему следом за ним мужчине. Но вместо ответа тот только расплылся в хитрющей улыбке и кивнул. Дождавшись, когда парень сменит уличную обувь на любимые домашние тапочки, он провел его к залу и распахнул дверь. А там... Розы стояли повсюду: у стен и в углах комнаты, на подоконниках и полках шкафов. Они были всевозможных цветов и оттенков: белыми, розовыми, красными - от ярко-алых до пурпурных, почти черных. Некоторые из них стояли в высоких хрустальных вазах, другие – в плетеных корзинках, третьи - и вовсе были живыми и высажены в небольшие горшочки. А недалеко от окна стоял стол, накрытый на две персоны. Он был красиво сервирован и уставлен различными вкусностями, от вида которых у Эдгара засосало под ложечкой, а живот жалобно заурчал. - Нравится? - Поинтересовался Конорский, обнимая его со спины и потираясь кончиком носа за ухом парня. От этого мимолетного прикосновения по его шее пробежали мурашки, и Эдгар выдохнул. Он даже не заметил, как задержал от восторга дыхание, - настолько неожиданным и приятным оказался для него подготовленный альфой сюрприз. - Очень. Но ведь ты же не знал о результатах обследования, - непонимающе произнес он, обводя комнату взглядом и поглаживая обнимающие его руки. - Или знал? - Не знал, - признался Леонид, нежно целуя парня в шею. - Но поводов отпраздновать сегодня стало на один больше. - Что тогда? - Спросил Эдгар, разворачиваясь в кольце его рук и внимательно всматриваясь в темные глаза мужчины. - Узнаешь, - хрипло рассмеялся альфа и, выпустив парня из объятий, отступил на шаг назад. Его глаза хитро блеснули, но выдавать свои секреты раньше времени он был явно не намерен. - Мясо в духовке. Если хочешь, можешь принять по-быстрому душ и переодеться, пока я буду все разогревать, - и, так и не ответив на вопрос, мужчина прошествовал на кухню. - Оу, еще как хочу, - спохватился Эдгар, сразу вспомнив, что весь пропах больничным духом. Да и та одежда, в которую он был сейчас одет, для праздничного ужина не подходила. - Я быстро. Взяв из своей комнаты чистые вещи, а также припрятанный между слоями одежды маленький непрозрачный пакетик, купленный парнем в качестве подарка для альфы через интернет-магазин, он пулей забежал в ванную комнату и стал быстро подготавливать себя к предстоящему вечеру. - Эдгар, у меня всё готово, - услышал он приглушенный дверью голос Конорского минут через двадцать, когда и сам уже заканчивал все необходимые манипуляции. Еще раз взглянув на себя в зеркало и убедившись, что выглядит достаточно привлекательно, он пару раз глубоко вдохнул и наконец покинул ванную. Леонид нашелся сразу. Он стоял недалеко от входа в зал, прислонившись к стене и прикрыв глаза, но, услышав звук открывшейся двери, тут же выпрямился и улыбнулся. - Готов? - Да, - кивнул Эдгар. Ведомый альфой, он прошествовал в зал и присел на предложенное ему место, любуясь убранством стола и с наслаждением принюхиваясь. В середине стояли горячие блюда, издающие просто божественные ароматы: обжаренные в кляре филейные ломтики красной рыбы, порезанное тонкими кусочками жаркое и золотистые ножки жареной курицы. А сбоку от них - холодные закуски: начиненные грибами и красной икрой блинчики, салаты и тонко нарезанные сыры и колбасы. Дождавшись, когда парень постелет себе на колени салфетку, лежавшую поверх тарелки, Конорский вынул из ведерка со льдом бутылку шампанского и, откупорив ее, разлил по высоким бокалам янтарную жидкость. - Эдгар, - заговорил Леонид, не спеша поднимать свой фужер. - Я хочу, чтобы ты знал: этот вечер задумывался уже давно, и на принятое мной решение результаты твоего обследования никак не повлияли. Даже если бы ты оказался полностью бесплоден, я все равно не стал бы любить тебя меньше, чем люблю сейчас, - взяв в руки маленькую красную коробочку, спрятанную до этого за вазой с цветами, он протянул ее замершему от удивления парню. - Месяц назад ты уже давал мне свое согласие. Но сейчас я снова хочу повторить свой вопрос. Ты выйдешь за меня? - С последней фразой мужчина открыл коробочку, демонстрируя тонкое золотое кольцо, покрытое замысловатой ажурной резьбой. Конорский держал коробочку твердо и уверенно, его руки не тряслись, когда он задал свой вопрос, и, переведя глаза на лицо мужчины, Эдгар увидел такую же непоколебимую уверенность и в его взгляде. - Я люблю тебя, - снова повторил мужчина, глядя ему в глаза. И Эдгар решился. Пересев к мужчине на колени, он крепко обнял его за шею и жарко поцеловал. Бета постарался вложить в свой поцелуй все чувства, что испытывал по отношению к своему альфе, весь трепет и восторг, что вызвали в его душе слова Леонида. Сейчас Эдгар уже не сомневался, что делает правильный выбор, и Конорский его не подведет, не оставит, будет всегда и везде рядом и никому никогда не отдаст. - Я тоже люблю тебя, - выдохнул он в припухшие после поцелуя губы альфы. - Я согласен. Получив ответ, Леонид улыбнулся и, вытащив из коробочки обручальное кольцо, надел его на безымянный палец любимого. - Так, а теперь кушать. Иначе мне снова придется все разогревать. Ссадив парня со своих колен обратно на место, он принялся накладывать на его тарелку по небольшому кусочку от каждого блюда. А после того, как наполнил и свою тарелку, поднял бокал. - За нас, - произнес Конорский, ударяя по фужеру Эдгара и пригубляя игристый напиток. Ради такого случая он решил немного отступить от данной когда-то клятвы. Эдгар тоже пил осторожно, смакуя на языке каждый глоток и наслаждаясь приятным сладковатым вкусом. Он плохо переносил алкоголь и быстро пьянел, поэтому редко когда позволял себе выпить, разве что по праздникам и на дни рождения братьев или отца. Но шампанское, предложенное ему Леонидом, оказалось очень вкусным и легким, и парень, не почувствовав его крепости, позволил себе немного расслабиться. Осушив свой бокал, он принялся за угощение, что так щедро наложил на его тарелку альфа. Еда оказалась столь же вкусной и аппетитной, как и выглядела. Не верилось, что мужчина мог все это приготовить сам, и потому парень не удержался от вопроса: - Ты сам приготовил? - Нет, - покачав головой, рассмеялся Конорский. Он ел аккуратно и не спеша, тщательно пережевывая и смакуя каждый кусочек. - Это ресторанная кухня. Заказал всё заранее и договорился, чтобы приготовили к моему приезду. Хотел сначала организовать вечер именно там, но потом решил устроить тебе сюрприз дома. Тем более, что ты только после больницы. Хотелось, чтобы ты полностью расслабился и отдохнул. - Ты правильно сделал, - одобрил Эдгар. - Я никогда не был в ресторане. Этикета я не знаю, и от волнения у меня бы кусок в горло не полез. - Не был в ресторане? - Альфа удивленно поднял бровь. - Я думаю, это мы исправим. Да и в этикете нет ничего сложного. Главное, чтобы ты со стола ногами не ел, а с остальным мы как-нибудь разберемся. - Хорошо, - хохотнул парень, представляя себе эту картину. - Только попозже, не сейчас. Мне наедине с тобой намного комфортнее. Мужчина улыбнулся, но ничего на это не ответил, хотя слова парня были ему очень приятны. После второго бокала шампанского в голове Эдгара немного зашумело, и он наконец ощутил крепость выпитого. Но дискомфорта это не вызвало. Наоборот, парень расслабился и почувствовал необыкновенную легкость в теле, а и без того хорошее настроение резко скакнуло вверх. Неожиданно захотелось танцевать и поприставать немного к Леониду, который, доев содержимое своей тарелки, сейчас сидел в расслабленной позе и наслаждался вкусом шампанского. - Лео, а давай потанцуем? - Предложил Эдгар, чувствуя, что, даже если альфа сейчас не согласится, он вытащит его танцевать насильно. Но тот, лишь сделав удивленное выражение лица, согласно кивнул: - Давай. Встав из-за стола, он подошел к музыкальному центру и принялся перебирать свои СD-диски. Наконец, найдя подходящую случаю музыку, он вставил диск в дисковод и пальцами пробежался по кнопкам. И в тот же миг из динамиков полилась тихая красивая мелодия. - Идешь? - Поманил к себе альфа и отступил на середину комнаты. Не задумываясь ни минуты, парень поднялся со своего места и шагнул за ним следом. Обнявшись, они кружили в медленном танце, плотно прижимаясь друг к другу и обмениваясь поцелуями. Им было не важно, что доносится сейчас из динамиков: быстрая зажигательная мелодия или медленный вальс — их собственная музыка любви звучала у них в сердцах, а другое и не имело значения. Прижавшись к сильному телу Леонида, наслаждаясь его теплом и запахом, Эдгар чувствовал себя по-настоящему счастливым и умиротворенным. А мужчина, обнимая и покачивая в объятиях стройное тело беты, чувствовал внутренний покой и безмятежность. Сейчас всё стало на свои места: не было ни боли, ни старой тоски, - лишь только тепло их душ и единый ритм сердца. Они не заметили, как за окном начало постепенно темнеть, а город - зажигать свои огни. И даже, когда на диске были проиграны все мелодии, они не остановились и продолжали медленно покачиваться в центре комнаты, наслаждаясь взаимной близостью и теплом. - Радио? - Предложил вдруг Эдгар, протягивая руку к музыкальному центру, но так и не отпустив мужчину. Нажав на кнопку перехода от СD-проигрывателя к радио, он прокрутил ролик, отыскивая подходящую радио-волну. Неожиданно послышались динамичные, возбуждающие ритмы музыки и парень замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. - Лео, а можно я тоже сделаю тебе маленький подарок? Сядь на диван, пожалуйста. Не зная еще, на что согласился, Конорский кивнул и послушно уселся на указанное место, расстегивая верхние пуговицы на рубашке и откидываясь на мягкую спинку. Эдгар же остался стоять в центре комнаты, но развернулся к нему спиной. Вслушиваясь в ритм мелодии, он стал плавно, в такт с нею двигать бедрами, чувственно поглаживая себя по плечам и постепенно спускаясь все ниже. Уже догадываясь, что задумал его маленький проказник, альфа облизнул пересохшие губы и принялся жадно следить за каждым его движением. А парень полностью себя отпустил и расслабился: грациозно обернувшись к мужчине лицом, он то изгибался, эротично прогибаясь в пояснице и оттопыривая ягодицы, то поглаживал себя по груди в районе сосков, то спускался ладонями на талию и касался бедер. С каждым новым движением его танец становился всё более чувственным и откровенным, пробуждая в Конорском желание и страсть, отчего в паху мужчины стало горячо и тесно. Вот Эдгар стал расстегивать пуговицы: медленно, не спеша, одна за одной... Дойдя до пояса брюк, он потянул ткань рубашки в стороны, обнажая изящную белокожую грудь с маленькими розовыми сосками, которые от возбуждения поджались и возвышались остренькими пиками. Взглянув на них, альфа сглотнул: как же ему хотелось сейчас дотронуться до этих маленьких комочков живой плоти, влажно провести по ним языком, чуть прикусить и оттянуть на себя, вырывая из горла Эдгара жалобный стон... Словно прочитав его мысли, парень облизнул свои пальцы и провел ими по соскам, еще сильнее прогибаясь в пояснице и запрокидывая голову назад. - Ха-а, - не смог сдержать возглас возбуждения альфа, сжимая через ткань штанов свой восставший от этого зрелища член. А руки парня тем временем спустились ниже, к поясу брюк, но вместо того, чтобы расстегнуть металлическую пряжку, скользнули вниз по ширинке, проводя по уже заметно выступающему бугорку. - Да-а, - простонал Эдгар. И от звука его хриплого, гортанного голоса по телу альфы пробежала дрожь предвкушения. Его член дернулся под тканью брюк, и мужчина был вынужден расстегнуть пояс. Бета двигался плавно, словно змей-искуситель перед дудочкой своего заклинателя. Его дыхание стало более учащенным и хриплым, а по щекам и груди разлился румянец возбуждения. Расстегнув пояс на штанах, он вытащил его из шлёвок и отбросил в сторону. Рубашку он так и не снял до конца, и между ее свободно развевающимися краями то и дело мелькали розовые соски. - Эдга-ар, - прорычал альфа, облизав вновь пересохшие губы. Сейчас ему хотелось только одного: повалить этого маленького стервеца на ковер и показать, чем чревато доводить взрослого здорового мужчину до подобного состояния. Тихо рассмеявшись, Эдгар расстегнул молнию и плавным движением скинул брюки. Переступив через них, он грациозно откинул их в сторону ногой и остался перед мужчиной только в рубашке и нижнем белье. Но когда Леонид разглядел, во что конкретно тот был одет, то больше не смог себя сдерживать. На узких округлых бедрах парня красовались маленькие кружевные трусики, чья белая полупрозрачная ткань почти ничего не скрывала от постороннего взгляда. Вскочив с дивана, альфа приблизился к парню, но тот, уперев ладони в грудь мужчины, покачал головой. - Нет, нет, нет, - рассмеялся Эдгар, демонстрируя ровные жемчужные зубки. - Сядь на место. Это лишь часть подарка, - и он провел рукой по белым кружевам. Леониду стоило неимоверных усилий, чтобы послушаться и сесть обратно. Но вместо того, чтобы остаться в центре комнаты и продолжить свой танец, Эдгар выключил музыку и шагнул вслед за ним. Встав на колени между раздвинутых ног мужчины, он облизнулся. - Лео, с самой первой нашей ночи ты всегда ласкал меня и доставлял удовольствие. Теперь настала моя очередь, - произнес он и провел ладонью по паху мужчины. - Это мой первый опыт. Так что я не знаю, как получится, но обещаю очень стараться, - и, расстегнув молнию на его штанах, парень выпустил на волю уже полностью возбужденный член. От прилившей к нему крови ствол покраснел, и на его поверхности маленькими змейками выступили вены, а головка, освободившись от крайней плоти, блестела смазкой. - Какой он у тебя красивый, - не удержался от похвалы парень и осторожно лизнул по головке, пробуя ее на вкус. При этом он выглядел таким невинным, что альфа невольно смутился, почувствовав себя совратителем малолетних. А вот сам Эдгар похоже ребенком себя не чувствовал: обхватив пенис у основания, он снова провел по нему языком, но на этот раз более уверенно и страстно. Пройдясь по уздечке и маленькой дырочке на верхушке, он слизнул капельку семени и довольно причмокнул: - М-м, вкусно. На его лице отразилось такое удовольствие, что Конорский чуть не кончил. Пенис в руке парня дернулся, привлекая к себе внимание, и Эдгар, наклонившись над ним, обхватил его губами. Почувствовав, как его член сжимает влажная горячая плоть любимого, альфа громко застонал и выгнулся, толкаясь поглубже. Его сердце бешено заколотилось, а в голове зашумело, и всё поплыло. - Да-а, - выдохнул мужчина, наслаждаясь действиями Эдгара. С каждым новым движением его возбуждение нарастало всё больше: яички в мошонке поджались, а пенис стал истекать терпкой солоноватой смазкой. Постаравшись «взять» его максимально глубоко, бета гортанно застонал, передавая вибрацию своего горла на плоть мужчины. От этих ощущений альфу подкинуло, и он еле успел отстранить голову парня, чтобы не кончить. - Зачем? - Обиженно спросил Эдгар, облизывая припухшие губы. - Ты не хочешь кончить? Но Конорский вместо лишних слов поднял его на ноги и усадил к себе на колени, сжимая ладонями упругие ягодицы. - Хочу, но только вот сюда, - произнес он, проникая пальцами под тонкое кружево и дотрагиваясь до дырочки. Но, ощутив на колечке смазку и отсутствие всякого сопротивления, удивленно выдохнул: - Ты что, готовился? - Ага, - кивнул Эдгар, смущенно краснея. - Это тоже часть моего подарка. - Вот же маленький негодник, - рассмеялся Конорский, звонко шлепнув его по упругой половинке, отчего бета тихо вскрикнул и учащенно задышал, возбуждаясь. - Еще, - попросил он. - Сделай так еще! - Как? - Переспросил альфа. - Вот так? - И снова ударил по ягодице. - Да, - простонал Эдгар, высвобождая свой пенис из-под кружева трусиков и касаясь им члена мужчины. - Накажи меня! Я был очень плохим мальчиком. - Плохим? - Нахмурился мужчина. - Насколько плохим? - Уточнил он, сжимая ладонями ягодицы и разводя их в стороны. - Очень плохим, - признался бета. - Когда я был в больнице один, то долго не мог уснуть, - от возбуждения голос парня был хриплым и сбивчивым, а сам он, двигая тазом, то и дело проезжался по стволу мужчины. - Продолжай, - приказал альфа, закусывая губу и тихо постанывая от удовольствия. - Чтобы уснуть, я думал о тебе и баловался, - выдохнул бета, сжимая ладонью их прижатую друг к другу плоть. - Баловался? - Прорычал Конорский, чувствуя неотвратимое приближение оргазма. - Да, баловался, - проскулил Эдгар, снова скользя пенисом по члену альфы. - Я трогал себя пальцами там и представлял твою руку. А потом кончал. - Что?! - Взвыл альфа, скидывая парня со своих колен и гневно над ним нависая. Перед его покрасневшими от возбуждения глазами как наяву стояла картинка мастурбирующего Эдгара: вот он изгибается, разводя ноги в стороны, и хрипло шепчет его имя, вот проникает пальцами между ягодиц и дотрагивается до дырочки... - И ты думал, что останешься безнаказанным?! - В притворном гневе прокричал мужчина, переворачивая бету на живот и сдергивая с него белые кружева. Он приподнял его бедра повыше и, разведя ягодицы, посмотрел на вход в тело парня. Дырочка, и впрямь, была подготовлена: она чуть зияла и влажно блестела. И потому, решив не тратить время на подготовку, альфа приставил к ней головку своего члена и толкнулся внутрь. - Да-а, - хрипло простонали оба, когда член мужчины проник в парня на всю длину. Конорский двигался короткими мощными толчками, заставляя Эдгара изгибаться и стонать под ним от наслаждения. - Плохой, плохой мальчик, - хрипел Леонид, вбиваясь в него вновь и вновь. От нахлынувшего возбуждения он почти ничего не соображал. - Да, да, еще, - подмахивал задом Эдгар, находясь в том же состоянии, что и его альфа. Член мужчины, двигаясь в его теле, проезжался по самым чувствительным точкам, и с каждым новым толчком бету выгибало от удовольствия. Наконец, толкнувшись в последний раз, Конорский кончил, обжигая нутро Эдгара горячим семенем. И в тот же миг парень почувствовал, как узел на члене мужчины раздулся, растягивая его изнутри и накрепко сцепляя вместе. Это была их первая совместная сцепка. Раньше Конорский никогда не позволял себе подобного, опасаясь порвать или сделать бете больно. Но после того, как Добрынин объяснил, что сцепка Эдгару не противопоказана, альфа решил себя отпустить, из прошлого опыта зная, что узел доставляет партнеру огромное удовольствие. Бета в этот момент, и вправду, наслаждался: тихо поскуливая, он потирался ягодицами о пах мужчины, заставляя узел в его теле немного смещаться. А потом, громко вскрикнув, и вовсе излился на диван, даже не прикоснувшись к себе для стимуляции. - Кайф, какой кайф, - выдохнул он, хрипло и громко дыша. - И долго мы будем связаны? - Как минимум полчаса, - пояснил мужчина, подхватывая парня под живот и укладываясь вместе с ним на бок. - Классно, - расплылся в довольной улыбке Эдгар, наслаждаясь ощущениями внутри своего тела. - Там так всё распирает. Такое ощущение, что стоишь на последней ступеньке перед оргазмом и вот-вот кончишь. - Я рад, что тебе нравится, - рассмеялся Конорский, поглаживая его по животу. - Отныне будем заниматься подобным почаще. А когда прооперируемся и у тебя начнутся течки, то и вовсе предохраняться не будем. Вдруг нам действительно удастся забеременеть. - М-м, течки, - мечтательно протянул бета. - Даже не представляю, каково это. Мне с тобой и без них хорошо, а если я еще и течь буду, что тогда? - Я думаю, нам обоим будет очень, очень приятно, - промурлыкал Леонид, потираясь носом о его шею и толкаясь бедрами вперед. От новой вспышки удовольствия парень застонал. - Скорее бы, - произнес он, когда смог отдышаться и нормально говорить. - Когда мы пойдем к Зарянскому? - Завтра, мой хороший, - улыбнулся Конорский, обнимая его за плечи и убаюкивая в своих объятиях. - Уже завтра. Их сцепка продлилась чуть больше получаса. Разомлев после оргазма, Эдгар уснул, даже не почувствовав, как альфа покинул его тело и, осторожно подхватив на руки, перенес в спальню. Сам же Конорский принялся устранять следы их бурного праздника: отнес оставшиеся продукты в холодильник, сложил и отодвинул на место стол, обтер диван и аккуратно собрал разбросанные по залу вещи. И только после этого, быстро приняв душ, он забрался к мирно посапывающему парню под одеяло. Сегодня им обоим нужно было выспаться хорошенько, ведь завтра предстоял сложный, насыщенный день, который мог навсегда изменить их судьбы.