Дорога в пропасть

Глава 1. - Анька! Где ты, дрянная девчонка? - Я здесь, мама. – Красивая белокурая девушка вошла в убого обставленную комнату. Еe внешний вид настолько не соответствовал обстановке вокруг, что более трудно себе представить. Хрупкая, словно сотканная из воздуха, фигурка. Нежные серые глаза обволакивали. При виде дочери Елена почувствовала привычный укол зависти. Так было всегда, когда она в последнее время видела Анну. Сама она в молодости считалась хорошенькой, но Аня была просто сказочной принцессой. Прелестной, как сама любовь. Если в детстве девочку можно было назвать гадким утенком, слишком худую, нескладную с впалым лицом, то в своем превращении в прекрасного лебедя она превзошла самые смелые ожидания. - Тебя не дозовешься. Что, уши заложило? - Прости, мама, я зачиталась… - Ах, вот как! Следует оставить эти дворянские замашки! Кроме благородного имени от твоего отца нам не досталось ничего! Мерзавец, трус! Умер и оставил жену с дочерью прозябать в нищете! Вот уже десять лет, как я еще ни разу не выспалась! У меня просто нет для этого времени - чтобы дать тебе образование, я, не покладая рук, работала днями и ночами. Я… Анна уже не внимала ее словам. Она так часто слышала эту тираду, что давно запомнила слово в слово. Кажется, мама сегодня снова не в духе. Впрочем, девушка уже не помнила, когда она была другой. И была ли вообще? Пока был жив отец, мама постоянно упрекала его, что тот не может обеспечить им достойное существование. Выйдя замуж за небогатого дворянина, который из дворовой девки превратил ее в вольную, она была уверена, что теперь получит все, о чем мечтала. Пусть сперва они поживут скромно, но потом все будет. Однако время шло, и ничего не менялось. Елена не пыталась скрыть своего разочарования. Скрыться от бесконечных упреков отцу удалось лишь на том свете. После переключилась на дочь. Аня не сердилась на мать, девушка очень любила ее, не смотря на то, что та никогда не прижимала ее к сердцу, не голубила, разговаривала грубо и попрекала. Маме пришлось очень тяжело, думала Анна, не сложно понять, отчего она стала такой, как сейчас. - Прости меня, мамочка, - покорно сказала она. – Обещаю, больше этого не повторится. - Ладно уж. Другая бы давно поколотила, пользуйся моей милостью. – Аня едва сдержала улыбку. Мать взглянула на часы и ахнула. - Ох, все из-за тебя! Я совсем забыла о времени! Да не стой, как разиня. Одевайся скорей! Пойдешь со мной. – Видя, что девушка поспешно развернулась, она добавила. - Подожди! Господи, неумеха! Ты когда-нибудь дослушаешь до конца?! Надень новое платье и причешись, как подобает. Елена рассеяно переодевалась. Только бы не опоздать. Наконец-то настал день, когда она сможет жить в довольстве. За счет дочери. Анна без преувеличения была редкой красавицей, и с той поры, как девушке исполнилось пятнадцать, у женщины появилась еще одна забота – оберегать дочь от бесчисленных посягательств на ее честь. Многим хотелось отведать столь лакомый кусочек. Поразмыслив на эту тему, Лена поняла, как сможет избавиться от постоянной борьбы, что вела многие годы. Борьбы за жалкие гроши, на которые невозможно было жить. Скоро внешность Анны будет кормить и содержать их обеих. Повзрослев, Аня стала помогать матери в лавке. Там девушку и заприметил один важный помещик, их постоянный покупатель. Увидев толстый кошелек, набитый деньгами и цепь из чистого золота на руке, Елена приняла решение. Пусть он толст и стар – это недостаток всех достойных людей. Вдобавок женат, но зачем дочери муж? Ей нужен человек, который сможет позаботиться о них, а для этого брак не обязателен. Во всем же остальном Афанасий Никитич подходил идеально. В нем соединялись две, казалось бы несовместимые вещи: экономия в делах и щедрость в проявлении чувств – на содержание возлюбленной денег точно не пожалеет. По характеру он в чем-то был эстет, потому страсть к столь юной непорочной девушке захватила его с первой минуты. Естественно Елена давно с ним обо всем сговорилась, так что материально помогать он им уже начал. Для задатка женщине показалось даже очень много, и она мысленно поблагодарила Бога за то, что у нее родилась дочь, а не сын. Анна, разумеется, была с ним знакома, а сегодня им, наконец, представится возможность познакомиться поближе – жена Афанасия вместе с двумя детьми уехала на воды, и весь дом оставался в распоряжении любовников, никто не помешает… - А вот и я, мама. – У женщины перехватило дыхание при виде дочери. В новом светло-розовом платье Анна была свежа и хороша, как наливное яблочко. Девушка на поре восемнадцатой весны. В волосы была вколота искусственная роза в тон платью. Елена подумала, что если бы супруг не оказался так беден, дочка могла бы заткнуть за пояс любую придворную даму. Надо отметить, что великолепное платье, бывшее на Ане, предназначалось дочери Афанасия, но тот отчего-то решил, что туалет больше подойдет его «даме сердца» для первого свидания. И Елена поразилась глупости мужчин: по ее мнению куда лучше было купить соблазнительный пеньюар, не скрывающий прелестей молодой фигуры - платье-то в постели излишне. Она усмехнулась собственным мыслям: там и без тебя разберутся. Со своей частью дела она справилась блестяще. - Недурно, - буркнула она, большей похвалы от нее трудно было ожидать. - Мама, спасибо тебе, за это великолепное платье! Оно, верно, ужасно дорогое! Обещаю, что когда-нибудь сумею отплатить тебе за все, что ты для меня сделала! - Замолчи! – Слова девушки вызвали в ней, казалось, давно уснувшие чувства – стыд и угрызения совести. Потому, злость, с которой она произнесла последние слова, были направлены на саму себя. Вздор! Она одернула себя, но голос совести не умолкал – она представила свою Аню и толстого, начинающего лысеть старика в постели… Хватит! Все решено, а эти мысли просто минутная слабость. Дочь еще скажет ей спасибо за предоставленный шанс выбраться из нищеты. Девушка растерянно смотрела на нее, не понимая причину такой резкости. Чтобы немного оправдать гнев она добавила: - Твоя вечная болтовня меня раздражает! Отплатишь, не сомневайся, и скорее, чем можешь себе представить. Ну, идем скорей. Выйдя, Анна в изумлении уставилась на мать: - Мы поедем в коляске? - Не подозревала, что ты еще и ослепла! - Но откуда она? - Ясно, не с неба свалилась! Ее прислал господин Ларионов. - Мы едем к нему? Зачем? - Господи! – взорвалась Елена. – Предупреждаю: не перестанешь задавать идиотские вопросы, получишь увесистую затрещину! Анна отвернулась. Почему обида всегда противно колет сердце? Разве она еще не привыкла к подобному отношению матери? Давно пора! Хорошо, что они едут к добродушному старику. Афанасий Никитич всегда был внимателен к Анне. Сначала это несколько настораживало девушку, но вскоре она поняла, что это трепетное отношение к ней напоминает заботу отца о собственном ребенке. Когда она однажды сказала об этом матери, та расхохоталась: - Глупая, у него свои дети есть! Но вот они подъехали к воротам. Вышедший лакей проводил их к дому. И Анна поразилась его великолепию и убранству. Прямо, как в излюбленных романах, кои девушка частенько читала. В гостиной царил полумрак. Хозяин был в домашнем халате. Посреди комнаты накрыт шикарный стол. - Доброго здравия, Афанасий Никитич! А вот и мы с Анечкой! – Елена трижды поцеловала его в щеки. - Здравствуйте, здравствуйте, Елена Ивановна! Несказанно рад вас видеть! Особенно вас, Анюта! – Он припал губами к ее руке. – Вы сегодня еще краше, чем всегда. Хотя не думал, что это возможно! - Спасибо, - растерянно пролепетала Аня. В его словах слышалась неприкрытая страсть и желание. В глазах плясали огоньки. Нет, показалось!.. Тщетно уверяла себя девушка… - Прошу к столу, дорогие гости, - елейно продолжал Ларионов. Елена заметила сомнение в глазах дочери и подтолкнула ее к столу. Мать с помещиком что-то весело обсуждали и ели. Сидевшая поодаль Аня не вслушивалась в их слова, ее объяло необъяснимое беспокойство, страх подступил к горлу. Хотелось уйти отсюда немедленно, но она не смела. Когда подали десерт, в гостиную вошли полуобнаженные девушки и начали под музыку исполнять танец страсти. Волосы, как языки пламени метались по их голым плечам, чуть прикрытые груди колыхались, не вызывая ничего кроме отвращения. Анне все более становилось не по себе. Она подсела к матери: - Мама, уйдем отсюда. Уже поздно, нам завтра рано вставать. - Милочка, - губы Елены скривились в улыбке, - об этом не беспокойся. Рано вставать тебе завтра не придется. - Но нам ведь нужно в лавку и… - Дорогая, - на нее пахнуло луком и дымом табака, - после первой ночи девушке нужно в первую очередь выспаться. Глаза Анны распахнулись настолько, что казалось, они сейчас выскочат из орбит. - Что? О чем вы говорите? - Я говорю о первой ночи любви и страсти. Ведь твоя мать говорила, что ты еще девица… Не так ли, крошка? Обещаю постараться на славу, тебе понравится… Я буду так нежен с тобой… - Голос стал хриплым от страсти. Он раздевал красавицу глазами. Аню словно приковало к стулу. Она хотела встать, но ноги сделались ватными. Она схватила невозмутимую мать за руку: - Что… что происходит? - Сиди смирно и не вздумай ломать комедию, – отрезала Елена. – Сейчас я уйду, а ты останешься здесь, с Афанасием Никитичем... На сколько он захочет. - Ты оставляешь меня ему? Мама… Он же меня… - Она не могла говорить. Боль заполняла все ее существо. Все казалось нереальным. Эта комната, полумрак, улыбающийся Ларионов и полураздетые девицы, так и продолжавшие свой страшный танец… Помещик почувствовал раздражение, его распаляло все сильнее: - Елена, почему ты не сказала ей раньше? Я больше не могу терпеть эту сладкую муку… - Он начал подходить к ней. - Почему бы нам не договорить в верхних комнатах, Анечка? Мать Анны потеряла терпение. Сколько можно ломаться?? - Немедленно поднимайся с ним! – Дочь сидела неподвижно. – Ты слышишь? Немедленно! Аня подняла глаза на мать и все поняла. Она все спланировала. Анна вспомнила частые беседы Ларионова с матерью. Вот они о чем-то перешептываются, глядя в ее сторону… Вот он дает маме небольшой бархатный мешочек, внутри которого что-то позвякивает… И, наконец, ей покупают новое платье, и мама велит ей надеть роскошный туалет к сегодняшнему вечеру. Апогей! Кульминация! Спазм в груди сжал горло, не давая дышать, она ощутила, как что-то стекает по щекам, и не сразу поняла, что это собственные слезы. - Нет! – выдавила она. Мать была поражена ее неповиновением. До сих пор девушка всегда была послушным воском в ее руках, а теперь… В такой ответственный момент… Она размахнулась и дала дочери такую пощечину, что та едва устояла на ногах, в рот полилось что-то теплое, и она почувствовала привкус крови: дешевая побрякушка на пальце матери раскроила ей щеку. - Ах ты, дрянь! Неблагодарная эгоистичная дрянь! Не смей мне перечить! Думаешь только о себе! О собственных удовольствиях! Я потратила на тебя всю свою молодость, лучшие годы жизни! Работала, не щадя себя, чтобы ты получила образование. И что взамен? Хочешь, чтобы мы всю жизнь бедствовали? – Она резко развернула ее к себе. - Прекрати кривляться и выполняй мой приказ! Больше Анна ничего не слышала. Мама, дорогая любимая мама продала ее. Продала этому отвратительному старику, этому подобию мужчины. Продала за деньги, как… как девицу легкого поведения, на которых пальцами показывали приличные люди, в страхе отгораживая от них своих детей. Кровь на лице не останавливалась, но она не чувствовала раны – гораздо более сильная боль переполняла ее сознание, разъедала душу. Руки Ларионова легли на ее талию, постепенно опускаясь ниже. Как во сне она чувствовала, что он положил руки ей на грудь, покрывая шею отвратительным прикосновением влажных губ. Закружилась голова, и она почувствовала , что проваливается в бездну, видя холодное безжалостное лицо матери… Очнулась она в спальне от чьих-то прикосновений. Села на кровати, чувствуя пульсирующую боль в голове. - Ну, наконец-то, солнышко! Я уж думал, ты всю ночь проспишь! И пропустишь самое интересное! – мужчина мечтательно подмигнул ей, и в памяти вспыхнула предыдущая картина. Анна вздрогнула, глядя в настенное зеркало, в котором отражалась она сама с засохшей кровью на щеке, но все еще одетая. Видимо, этот мерзавец не спешил. Он потянулся к ней, заглянув в глаза. - Это совсем не страшно, дорогая. От неудачного движения халат съехал с Афанасия. Девушка побелела, как полотно, в ужасе отведя глаза: под ним ничего не было. Ничуть не смущаясь своей наготы, он бесцеремонно лег рядом. И тут Анна овладела собой, вскочив с постели, она побежала так, словно за ней гнался сам черт. Она спасала свою честь… - Держите ее! Держите! – слышалось вдогонку. Никем не остановленная, девушка выбежала из дома. Она в растерянности огляделась, но думать было некогда. Если помещик настигнет ее… Она ринулась в сторону леса, путаясь в длинном подоле платья. Волосы цеплялись о ветки, замедляя шаг. Вдруг она услышала приглушенные голоса и обмерла от ужаса, сейчас еe схватят и введут снова в эту ненавистную спальную… Нет! Она выбежала на дорогу, понимая, что это равносильно самоубийству. Здесь было даже не зачем укрыться. Конец… Вдруг послышался топот ретивого коня. Да-да, не показалось! Месяц очертил силуэт фигуры на лошади. Сознавая, что это последняя надежда, она побежала наперерез всаднику. - Сударыня! Сударыня, с дороги! – Молодой человек в мундире резко дернул поводья, едва успев остановиться. Он спрыгнул к ней, тряхнув за плечи. - Вы с ума сошли!! Ещe немного и я раздавил бы вас, как клопа. - Умоляю, не гневайтесь! – Анну трясло, и она бессознательно схватила его за руку. – Помогите, за мной гонятся! Оглянувшись, офицер мгновенно оценил ситуацию. Бледная дрожавшая всем телом девушка с рассеченной щекой, и трое мужчин, стремительно приближающихся к ним из темного леса. Он выхватил пистолет из кобуры: - Стоять, братцы! Пока одного из вас я не успокоил навсегда! – Угроза не подействовала, и он прострелил руку одному из крестьян. – Ясно, что я не шучу? Он подхватил девушку за талию, усадив в седло. Затем впрыгнул сам, выстрелив в воздух для устрашения. В следующую секунду они уже мчались во весь опор, оставляя проклятое место далеко позади. Немного погодя он чуть наклонился вперед и заглянул Анне в лицо. На нем не было ни кровинки - как маска мертвеца. Он успокаивающе коснулся еe руки. - Вам более нечего бояться, сударыня! Пока с вами барон Корф, вы в полной безопасности!