Дорога в пропасть

Глава 10. На полусонный уже город спускался вечер. Воды канала мирно покоились в своей гранитной постели. Легкое дуновение балтийского ветерка не нарушало иллюзию неподвижного зеркала. Чуть подавшись вниз, Анна разглядела в нем собственное лицо. Такое странное и пугающее чувство было видеть себя где-то внизу, на поверхности мутного зазеркалья. Пальцы дрогнули и выпустили голубой платочек, что девушка держала в руке. Выскользнув из ладони, он потянулся вниз. Высота моста была невелика, но казалось, он летел целую вечность. Кружась в прощальном вальсе, все ближе и ближе спускался к поверхности воды. Полупрозрачная гладь вбирала жертву в себя, не отпуская из плена... Пару мгновений и она растворила в себе последние кромки голубой ткани, как безмолвие ночи растворяет в тиши слабый вскрик. Аня прикрыла глаза. Как все случайно в этом мире, и безвозвратно. С минуту назад платочек мирно покоился в руке хозяйки, нечаянное движение пальцев – и маленькая дамская принадлежность исчезла в необозримом пространстве, плотной завесой воды скрывшем ее от земной суеты. Последние слова повторились в голове... От земной суеты… Не то ли она искала?.. Анна снова взглянула на воду. От нее веяло безмятежностью, воспитанной годами, десятилетиями. Что бы ни происходило вокруг, серо-голубые просторы покойно взирали на город и чуть слышным журчанием, казалось, смеялись над людской глупостью. Потешались над метаниями жадных купцов и сочувствовали переживаниям юных девушек, которых неблагодарная судьба заставила искать последнее пристанище в холодных глубинах. Но едва ли на свете ей осталось что-то теплее этой равнодушной бездны… Люди невыносимо жестоки. Даже те, кому беззаветно доверяешь. Мама, Владимир… Анна содрогнулась, когда из закоулок памяти восстал образ Ларионова. Хотя может ли она осуждать его? И сравним ли его поступок с подлостью других, бесконечно любимых ею людей?.. Понимая абсурдность сравнения, Аня все же не могла от него удержаться. Помещик был омерзителен, одно воспоминание тянущихся к ней рук вызывало у девушки тошноту, но даже он со всей своей низостью едва ли способен соперничать с предательством матери и человека, который даже не удостоил ее слова «прощай». Наверно, предупредительный красавец и минуты не любил ее. Тогда почему, зачем?.. Эти вопросы не давали покоя. Даже сейчас, когда немилосердно насмехавшаяся женщина недвусмысленно указала Ане на истинное положение в жизни барона. Как глупо, что она не поняла это сама. Едва ли можно было не заметить при прощании, что от того Владимира, осыпавшего ее нежными признаниями, не осталось ничего кроме студящего душу взгляда… Но разве любящему сердцу этого довольно?.. Разве самому ледяному взору под силу перечеркнуть счастливые мгновения? Забыть те, другие взгляды – когда глубокие синие глаза рассыпались трепетными искорками по ее лицу?.. Фальшь, игра, финт – верные определения пришли к ней слишком поздно. Или поздно было уже с первой минуты их встречи? Участливый и мягкий, сильный и благородный, серьезный и смешной… Могла ли она в него не влюбиться? Могла ли не поверить в его любовь? Крутанув юлу времени назад, вела бы себя иначе? Сердце сжалось тисками горечи и стыда, замиранием отвечая на последний вопрос. Едва ли когда-нибудь, мягкая и добрая девушка презирала кого-то больше, чем сейчас себя – за столь недвусмысленный ответ предательски сжавшегося сердца. Девушка чуть перегнулась за балюстраду. Она вспомнила как Владимир шутя велел ей держаться подальше от коварной водной стихии. Тогда поинтересовавшись о глубине и услышав, что, распределенная неравномерно, в иных местах города она составляет только несколько метров, Анна рассмеялась: - Всего-то! Глаза Владимира насмешливо прошлись по ней. - Милая, не припомню, чтобы меня когда-нибудь так смешили… - Отсмеявшись, не обращая внимания на чуть насупившееся лицо прелестницы, он пояснил. - Прости, дорогая, но с твоей комплекцией… - синие глаза снова зажглись весельем, - тебе хватит утонуть не по одному разу!! Не в силах долго сопротивляться тем смешинкам, что словно переходили воздушным путем из уст Владимира в ее, Аня откинула набежавшую на его лоб челку: - Боюсь, тогда тебе будет не до смеха, – и голосом, которому она поспешила придать жуткое выражение, добавила, - я обращусь холодною русалкой и каждый день при свете месяца, под хохот столь же безжалостных подруг буду совершать безумные попытки увлечь тебя за собой… Конечно, шансы будут не равны, но кто знает, быть может, однажды… Посерьезнев, Владимир нежно провел пальцами по зардевшемуся от его прикосновения лицу: - А почему ты думаешь, что я буду сопротивляться?.. Анна отчаянно мотнула головой, стараясь не вспоминать. Как принять, что близкое счастье оказалось туманом? Как заставить себя говорить в прошедшем времени? Зачем, Владимир? Зачем ты так жестоко пошутил?.. Зачем не оставил иного выбора кроме как проверить сказанные со смешком слова?.. Оглядывая панораму ушедшей в себя столицы, с грустью Аня подумала, что некому будет даже поставить свечку за упокой ее души, некому будет вспомнить добрым словом… Хотя возможно она этого не заслужила. Обмануть себя однако не удавалось: воспоминания матери, равно как и чьи-либо другие ей были не нужны - узнать бы, узнать бы только сейчас, вернулся ли он к ней мыслями хоть раз после их расставания, хоть на минуту… И тогда не страшно, совсем не боязно станет перешагнуть черту, отделяющую жизнь от смерти. Невидимую, витающую где-то в воздухе грань, к которой она сейчас так близко. Только маленькое слово «почти» - тонкая преграда между ними. «Ах, ты, дрянь! Неблагодарная эгоистичная дрянь! Не смей мне перечить…» «До мышей ли вам было в ночку с такой девицей?..» «Думаешь, такое подойдет для нашего венчания?..» «Анна, ты отнимаешь у меня время…» Слезы подступили к горлу и защипали глаза. Сколько в каждом человеке этих соленых капель, просто удивительно - вот, кажется, уже все выплакала - все запасы соленой горечи, а они снова продвигаются откуда-то из кровоточащей раны, снова пробивают защитные плотины, снова льются нескончаемым потоком воды из глубинной скважины... «Что же, милая, он так невысоко вас оценил?..» Бросив взгляд на выразительную белую статую льва, что был от нее на расстоянии вытянутой руки, Анна безуспешно пыталась найти в гордом лике сидящего зверя отголоски одобрения и понимания. И, наконец, долго всматриваясь в искусно выполненную скульптуру, убедила себя в том, что они присутствуют. Одобрение даже бездушного предмета показалось ей немало. Девушка легко перекинула ногу за низкую огораживающую решетку, отделанную незатейливым декором цветочных розеток. Волна страха снова окатила ее, сковывая кровь в жилах. Как могла она старалась бороться с ним, но в сознании билась мысль, как скоро она потеряет возможность дышать, будет ли что-то чувствовать, успеет ли запомнить краткий момент полета перед вечным погружением?.. Стоя вполоборота, задержав дыхание, она не отрывалась глазами от водной массы, раскинувшейся совсем близко. Что же она медлит? Пару движений и все… так просто… В голове снова раздавались фразы, заставляющие истекать кровью сердце, как бы подначивая сделать последний шаг... Глубоко вдохнув, Аня собралась наконец с силами. Вторая нога ее уже повисла в воздухе, готовясь присоединиться к близкой соседке, как она услышала смех. Звонкий и чистый. Смех ребенка. Полагавшая, что одна, девушка изумленно повернулась на звук. Вся кровь, бывшая запертою где-то ниже горла, бросилась ей в лицо: одетый в голубую матроску мальчик лет пяти, на другой стороне моста, шел по тонкой кромке перил, балансируя раскинутыми вширь руками. Карапуз ничего не замечал вокруг, поглощенный своим маршрутом, целью которого, очевидно, был понравившийся ему лев. Затаив дыхание, Анна смотрела, как мальчик легко скользит по краю, словно не ведая опасности. Стараясь не привлечь его нечаянным шумом, через какую-то долю секунды она вернула правую ногу назад. По поднятому затылку мальчика Аня поняла, что он смотрит на находившуюся уже совсем рядом раскрытую пасть величественного животного, придерживаясь руками за выходящую из нее цепь. Чувствуя, что еще немного и она не выдержит этого напряжения, девушка оказавшись уже совсем близко от ребенка, услышала громкий женский крик. Который достиг не только ее: от неожиданности мальчик повернул голову - твердая поступь изменила ему, он зашатался, и Анна рванулась вперед. Мальчик уже не чувствовал под ногами опоры, какой-то доле секунды хватило девушке схватить его за руку. Анна почувствовала слабость, но крепко удерживала ребенка, истощенных переживаниями сил явно не хватало, женский крик раздался ближе, и под его звучание девушка сделав над собой усилие, с помощью второй руки потянула мальчика на себя и, не удержавшись, упала на асфальт, прижимая малыша к себе… - O, mon Dieu! Mon Dieu! – взволнованные восклицания проникали сквозь пелену беспамятства. Анна открыла глаза. Плавное раскачивание рессоров коляски подсказали девушке, где она. Она увидела склоненное над собой лицо молодой дамы. Черные волосы беспорядочно устроились на плечах, выпавшие из прически пряди обрамляли красивое покрасневшее лицо. - La madame, vous êtes éveillés! Dieu merci! – Она поправила бархатную подушечку под головой Анны и, видя болезненную реакцию лежащей, участливо спросила. - Est malade?* Аня попыталась приподняться, отыскивая в ноющей голове подходящую французскую фразу. Но стоило ей сделать движенье, в голове, словно, что-то вспыхнуло, болевой пружиной возвращая девушку в горизонтальное положение. - Прошу вас, лежите, - брюнетка неожиданно перешла на родной язык. – Простите, я всегда говорю по-французски, когда волнуюсь. Боже, не передать, как я вам благодарна… Милая девочка… - Пальцами ослабляя ворот платья, чтобы Ане было легче дышать, она повторила оставленный без ответа вопрос. – Больно? - Я в порядке… Что случилось? – едва слышно спросила Анна. - Упав на мостовую, вы ударились головой и потеряли сознание. Спасая Илюшу… - треснувшим голосом уточнила, - моего сына. Право не знаю, как так могло получиться, его совершенно нельзя оставить одного. Выходя из собора, я лишь на минутку остановилась перекинуться парой фраз с давней знакомой, уверенная, что сын дожидается меня в карете… Он неисправимый шалун, но я и подумать не могла, что… - Она осеклась. - Увидев его… там, я не сдержала крика. Если бы не вы, право не знаю… - Зеленые глаза наполнились пережитым ужасом, снова занявшимся воспоминаниями. - Что вы, - Анна ободряюще сжала ее руку. – Мальчику ничего и не угрожало. - Не возражайте, - мягко оборвала ее собеседница. - Я благодарна вам до конца своих дней, дорогая. - Куда мы едем? – Аня как могла старалась улыбнуться, чтобы не огорчить милую женщину. - В наш особняк. Вас должно осмотреть доктору, наложить повязку. И по правде говоря, надеюсь, мы познакомимся ближе. – Светлая улыбка говорившей согревала. - Да, я забыла представиться. Графиня Бецкая*, для вас – просто Ольга. - Графиня, я… право, зачем вам такие хлопоты?.. со мной все в порядке… - заверяла Анна, не в силах, однако, скрыть свою бледность. - Я настаиваю. – И несколько лукаво Ольга поинтересовалась. - Надеюсь, мне можно называть вас по имени? - Конечно, - смиряясь, обронила девушка. – Анна. - Очень приятно. – Отодвинув шторку над Аниной головой, графиня выглянула на улицу. – Мы почти приехали, Аннет. * Сударыня, вы очнулись! Слава Богу! Больно? * Не имеет отношения к реальной династии.