Дорога в пропасть

Глава 12 (1-ая часть) Вечерело. Закатное солнце оставляло на окнах алые витиеватые росчерки. Анна смотрела перед собой. Руки теребили приколотый к платью букетик незабудок. Окруженная белоснежными колоннами, зала была словно напоена золотистым сиянием. Светло-бежевые стены украшали вазы с живыми цветами. Всюду теснились кадки с редкими экзотическими растениями. Возле балконных дверей были установлены фонтаны. Душистые струи поднимались высоко-высоко, разлетаясь на пике вершине веером. И в свете множества свечей пенные брызги искрили и переливались, словно алмазная пыль. На возвышенных площадках по двум сторонам залы стояло множество раскрытых ломберных столов с нетронутыми колодами карт. Звон бокалов перекликался с громким смехом и приветственными рукопожатиями. С хор раздавались увлекательные мерные звуки вальса. Смущенной, с тенью жеманности улыбкой барышни едва успевали отвечать на приглашения кавалеров. Одна за другой танцующие пары заскользили по паркету. Высокие зеркала отражали мелькающие в этой пестрой круговерти лица. Все незнакомые лица… Волна одиночества поднялась в груди девушки. Она не понимала, что делает здесь - меж этой шумной толпы, среди непривычной роскоши. Глаза застилали слезы. Огромное пространство залы словно сузилось - сложилось в созерцание небольшой полутемной комнаты… Где в старом изъеденном молью кресле, сидела светловолосая девушка. Простое потрепанное платье, вместо стола - снятая с петель дверь, возлежавшая на деревянной скамье и накрывающее ноги одеяло, бывшее некогда теплым. В откинутой на спинку кресла головке эхом отдавались дневные препирательства с покупателями, роптавшими на высокие цены, обидные замечания матери и разгульные философствования подвыпивших мужиков… Постепенно полумрак наполнял лунный свет, падающий на точеное личико сквозь обрамленное паутиной веток оконце. Серебристый и мягкий, он точно волшебник мелкими шажками вбирался в комнату и серебрил каждый ее уголок - словно взмахом невидимой палочки делал похожей на сказочную поляну. Отзвуки в голове все слабели и слабели, становились совсем не слышными. Прозрачный свет словно проходил насквозь и собирался чуть поодаль в лунную серебристую дорожку, манящую ступить на нее и идти! Идти, никуда не сворачивая! Навстречу тем помыслам, что с детства жили в романтичной душе девушки. Вспыхивали тихими лунными вечерами, когда повседневные заботы прятались по углам скромной девичьей. До рассвета они теряли свою власть, и простиралась эта иллюзорная, прозрачно-серебристая тропинка, влекущая в какой-то иной мир. В волнующее море света, сказочные иллюминации, огромные янтарные зеркала и фейерверки, чьи разноцветные искры распускались в небе фантастическими цветами…Оказаться бы там хоть на несколько минут!.. Чье-то приглашение на объявленный танец, обозначенное в виде учтиво протянутой руки, оборвало нить воспоминаний… Она покачала головой, пробормотав фразу, смысл которой сама не могла различить… Влажные дорожки тянулись по щекам, соленые капельки соскальзывали с подбородка на шею. Окружающая пышность причиняла почти физическую боль… Несколько шагов. И округлый балкон, увитый цветами, спрятал девушку в густой тени зелени. Ночная прохлада ласково защекотала лицо, словно желая успокоить. Все не так, бессильно шептало что-то внутри… Анна старалась заглушить этот шепот, но тщетно. Перед глазами все еще стояла комната, залитая серебристым сиянием, и юная наивная девочка, которая так мечтала на несколько минут окунуться в сказку… Свисающие стебли лиан вскоре сплошь покрылись росой из горьких слез… Взяв очередной бокал из рук официанта, Владимир следил за парой, выделявшейся грациозными движениями дамы и неуклюжими па ее партнера. Вместе они смотрелись по меньшей мере смешно. Но мадемуазель Репнина, по всей видимости, этого не замечает… Ироничная усмешка изогнула губы. «Вам уже говорили, что вы очень красивы, княжна?» «И притом в гораздо менее банальных выражениях!» В банальности его не упрекала еще ни одна женщина. Забавно. Повертев в руках опустевший бокал, Владимир подбросил его как можно выше, прикидывая, сколько раз он повернется в воздухе, прежде чем снова окажется в кольце его пальцев. Три… Нет, четыре… Четыре! Постукивая пальцами по хрустальным стенкам, равнодушно повел плечами: ну и что делать с угаданным ответом? Чему бы приписать заветное число? Четыре, четыре, четыре… Перебрав в уме различные шутливые варианты, неожиданно остановился: вот оно! Снова окинул взором танцующую в центре пару. Пару минут неотрывно смотрел на оживленно смеющуюся девушку в зеленом платье. Деланно уклоняясь от ухаживаний кавалера, она бесподобно передавала настроение танца. Кокетливо-обольстительная поза сменялась легкими скользящими шагами, едва лишь князю удавалось к ней приблизиться. Когда снова оказавшись рядом, они прошли меж линиями других пар, девушка наклонилась к Андрею и что-то прошептала ему в ушко. Ответом было нежное пожатие и счастливая, с оттенком робости улыбка. И снова Наташа ловко увернулась, в повороте на мгновение перехватив взгляд Владимира. Ямочки на ее щеках исчезли, глаза блеснули. Откуда столько неприязни, Наталья Александровна?.. Впрочем, это уже что-то! По-прежнему счастливо улыбающийся Андрей ничего не заметил. Прищелкнув пальцами, барон рассмеялся: четыре дня, чтобы это счастливое выражение больше не мозолило ему глаза! Бокал снова взлетел в воздух. И снова описав четыре полукруга, вернулся в ладонь молодого человека. - Ставки сделаны, - негромко проронил он, медленно перемещая бокал на услужливо подставленный поднос. - Вольдемар! - Губы Шубина растянулись в широкой улыбке. - Надеюсь, ты ни в кого не целился? - Иногда ты бываешь до такой степени прозорлив, что даже страшно! - Страшно? Разбить мою ценную голову? - Не волнуйся, - подмигнул барон, - если надумаю посягнуть на эту ценность, вооружусь не бокалом! - Надеюсь на твое великодушие, - рассмеялся тот. Перекинувшись еще парочкой несерьезных реплик, они чуть помолчали. Затем Владимир неожиданно спросил: - Послушай, что ты знаешь о княжне Репниной? - О Наталье Репниной? - Непритворное удивление выразилось в чертах юноши. - Что она подобно драгоценному камню украшает своим присутствием любой, самый скучный вечер, и… без пяти минут невеста князя Долгорукого. - Без пяти минут говоришь? - Громкий смех привлек внимание стоявших неподалеку людей. И наклонившись к товарищу ближе, барон сардонически поинтересовался. - А не спешат ли твои часы? Внимательно изучив склоненное к нему лицо, Шубин усмехнулся: - Держу пари, ты решил замедлить ход времени? - О какие громкие слова, мой друг! Время невозможно замедлить… - опустив глаза, изменившимся голосом добавил, - как и повернуть назад… Поникшие плечи говорили сами за себя. Понимая, до чего относятся последние слова, Алексей легонько потрепал его по волосам: - Былое не возвращается, Володя. Но жизнь идет дальше. И мы… идем за ней. Короткий кивок можно было понять как жест безразличия, но Шубин слишком хорошо знал товарища, чтобы понять, как больно ему переноситься мыслями в пережитое горе. И какие усилия он прилагает, чтобы это не показать. Неловко переминаясь с ноги на ногу, Алексей поспешил сменить тему: - Почему ты заговорил о княжне? Насмешка соскользнула с лица Владимира - как легкая прозрачная ткань, туманная дымка… Прислушиваясь к ритмам танца, он чуть слышно сказал: - Знаешь, англез любил мой отец… - Повиснувшее молчание сменилось тихим и яростным. - Почему?.. Я тоже хотел бы знать, почему. Почему иные люди позволяют себе шутить тем, чем шутить нельзя… - Опустив голову, он прибавил с холодностью. - Впрочем, чем разбираться в причинах - лучше найти способ проверить, готовы ли они к ответным шуткам. - Последние фигуры англеза раскрасились радостно-умиленными вздохами дам и шелестом их платьев. Презрительно сузив глаза, барон заметил, как Андрей трепетно поднес руку княжны к губам, задержав ее возле своего лица. Очевидно, он бормотал слова благодарности за танец. Благосклонная улыбка на порозовевшем лице Наташи послужила лучшим понуканием. Какая милая картинка! Право, жаль разрушать… Не собираясь терять и минуты из отмеренной четверки дней, Владимир обернулся к приятелю. Усмешка, не дающая понять, говорит он серьезно или шутит, воротилась на свое привычное место. - Не слушай, что я тут наболтал, Шубин. Что-то мне подсказывает, что князь Андрей просто не достоин такой девушки! С него довольно и нового назначения! Провожая отдаляющуюся спину Владимира понимающей улыбкой, Алексей поймал себя на мысли, что совсем не уверен, спешат или не спешат его часы… (2-ая часть) - Андрей, ты знаешь… Заметив приближающегося Владимира, Наташа прервалась на полуслове. Общество этого человека ей претило. Его нагловатая усмешка и вальяжный тон… С каким удовольствием она бросила бы этому пижону в лицо все, что думает! Но, увы, светские манеры диктуют иные правила… Ограничившись лишь холодным взглядом, Наташа вздернула вверх подбородок. - Наталья Александровна, вы бесподобно танцуете. - Изобразив поклон, барон обаятельно улыбнулся. - Как плавающее в небе облачко, гонимое легким ветерком… Чего, увы, не могу сказать о тебе, мой друг! - Размашисто опустив руку на плечо князя, Владимир рассмеялся. - Могу дать несколько уроков. - Он заговорщески подмигнул. - Если ты… одолжишь мне на вечер свою даму. Если бы можно было разить наповал взглядом, несомненно он умирал бы долго, корчась в нечеловеческих муках. Глаза девушки сверкнули, словно две зеленые молнии - того таинственного глубинного оттенка, который бывает только в драгоценных камнях или бездонных горных озерах. Необыкновенно ясные и выразительные, они блестели из-под длинных ресниц, словно омытые дождем листья клевера. Словно морская волна на солнце. На несколько секунд эти завораживающие глаза сковали мысли. Наташа чуть подалась вперед. Словно с намерением дать ему пощечину взметнулась ее рука, но остановилась на полпути. Сейчас она была так близко, что он мог различить небольшую родинку на лилейной шее… Платье легкими живописными складками ниспадало вдоль стройного тела, оставляя обнаженными руки и грудь, мягко утопающую в неглубоком вырезе. Взгляд невольно задержался на прозрачно голубой жилке, трепетавшей на виске. Очевидно, княжна боролась с желанием осадить наглеца, как он того заслуживал. - Одалживают деньги или книги, сударь! - В голосе ее отчетливо слышались нотки гнева. - Что вы, Наталья Александровна! Это была всего лишь шутка. Впрочем, если она пришлась вам не по душе… Постановку вопроса легко поменять… - Он галантно склонился перед ней. Рука в белой перчатке занеслась над гибким станом. - Могу я просить вас, княжна, продлить мне удовольствие любоваться вами в следующем танце? Длинные пальцы чуть-чуть, самыми подушечками коснулись широкой ленты на талии. Наташа отклонилась в сторону. Шитый серебром веер раскрылся перед его лицом. - Все сегодняшние танцы я обещала князю. Смерив девушку насмешливым взглядом, Владимир с видом крайнего изумления вскинул брови. - Полноте, княжна! Разве позволительно танцевать с одним кавалером весь вечер? Или… я упустил объявление вашей помолвки? Кровь прилила к лицу Наташи, розовой тенью покрыла щеки. - Я польщена вашей заботой о моей репутации… Но… - Повода для беспокойства нет, - закончил за нее молчавший до сих пор Андрей. - А вот извиниться бы не мешало. Перед… моей невестой. На какое-то мгновение Наташе показалось, что она ослышалась. Глаза широко раскрылись, ресницы дрогнули. «Моей невестой…» Корсет не оставлял надежды глубоко вздохнуть. Сердце стучало все чаще и чаще. Новое, неясное ей самой чувство наполняло все ее существо. Какие-то слова вертелись на языке, но губы не пропускали ни звука. Потрясение этим неожиданным заявлением привело ее в состояние столбняка. Ладонь Андрея накрыла руку. Поколебавшись, девушка взглянула ему в глаза. Мягкие, цвета теплого каштана глаза. В них было столько нежности… И от взгляда этого, такого трогательного и полного надежды, на губах сама расцвела улыбка. Как расцветают серебристые ландыши под ласковым взором весеннего солнышка. Ее милый, заботливый, самый родной на свете! Ее Андрей! Блеснув на него взглядом, Наташа легонько стукнула сложенным веером по плечу князя. Глаза ее смеялись. Словно шутливо упрекали: «Трус! Ты так и не нашел в себе силы спросить! Но все равно я не могу на тебя долго сердиться…» Помолчав с минуту, она повернулась к Владимиру: - Извинения не обязательны, барон. Официального объявления помолвки еще не было. У вас есть возможность первым принести свои поздравления! - Наташа… - Андрей долго смотрел ей в глаза, понимая и одновременно не понимая значение сказанного. Когда внезапно заканчивается длительный дождь, человек не сразу это осознает. Он снова и снова смотрит на лужи, отслеживая появление в них новых капель... Когда слышишь долгожданные слова, нужно дать себе время принять их, почувствовать, что они не вымысел, не призрачные игры усталого воображения. Что они звучат на самом деле. Так же просто и естественно, как раскаты грома в непогоду или благовест к обедне. Что заветные желания облеклись в слова, что это они бьются сейчас в сердце теплым птенцом. Он смотрел по сторонам, бросая беглый взгляд на теснившиеся кругом пары, чтобы понять, что не спит. Что сама прекрасная и любимая на свете девушка согласилась стать его женой. Сейчас, здесь… Как будто что-то внутри вытолкнуло из его груди эту последнюю фразу. «Перед… моей невестой»… Он так давно хотел сказать эти слова, но что-то удерживало его. Боялся получить отказ, или просто не находил в себе силы достать из внутреннего кармана небольшую коробочку, выстланную красным бархатом, которую вот уже более месяца постоянно носил с собой… Пальцы деревенели, становились непослушными. Язык заплетался, и какие-то иные слова, совсем ненужные, неуместные звучали вместо тех, которые молвило сердце. Он никогда не говорил ей о своей любви. Не пел при свете месяца серенады под ее окном. Не посвящал стихи ее глазам и волосам. Не старался увлечь под тенистую ветвь огромного дуба, чтобы украдкой поцеловать. Искренность не предполагает фальши - его отношение к Наташе казалось ему так естественно, что он просто не понимал, зачем озвучивать столь очевидное им обоим. Настоящие чувства - это то, что нельзя передать пламенными речами. Что-то гораздо большее. Что можно прочесть только во взглядах, уловить только в рукопожатиях и любимой улыбке… Он смотрел в ее живые зеленые глаза, и память непроизвольно воскрешала звонкий голос… Слова, значение которых он как ни силился, не мог понять… Единственная фраза, которую она знала по-итальянски… Жаркий день… Высоко стоящее солнце, иногда скрываемое белым кружевом облаков… Небо бездонно голубое, словно огромное васильковое поле… Сверкающая мозаика домиков, щедро позолоченных солнечными лучами. Бесчисленные зеленые насаждения, благоухающие боскеты, море необычайной красоты цветов… В этом изумительном старинном городе - величественной, аристократичной Вероне все словно дышало любовью и придавало людям и предметам волшебные краски. Романтический уголок, воспетый в бессмертных творениях Петрарки и Шекспира, без преувеличения поражал воображение. Хотелось слиться с прозрачно-золотистым воздухом, сродниться с каждым камнем мостовой, познать все тайны этой сияющей жемчужины Северной Италии. Отпустив коляску, он бродил по улицам, отдаваясь без остатка очарованию старинных памятников и строгих соборов, любуясь мягкими очертаниями зеленеющих вдали холмов. Время словно остановилось. Исчезли его границы, минуты, часы… Был только невероятной красоты город, просторно расстилающийся своими церквами, желтоватыми водами реки Адидже и густыми душистыми травами… Чье-то сердитое восклицание несколько отрезвило ушедшего в себя молодого человека. Молодая девушка с чуть раскосыми большими глазами… Распущенные черные волосы оттеняли ее бледное красивое лицо. Белое кисейное платье струилось по ее телу, озаряя каким-то необычным светом. Так художники изображают богинь на своих полотнах - тень падает полупрозрачным силуэтом за спиной. Она красноречиво смотрела на него, не говоря ни слова. Потерянный перед столь прямым взглядом, Андрей с трудом выдавил: - Простите, сударыня… Кажется, я наступил вам на ногу… Не разбирал дороги… - смущенная с оттенком извинения улыбка, - понимаете ли, впервые в Вероне и… Красавица стояла все так же прямо, не выказывая ни малейшего намека, что понимает его слова. Только голубой зонтик чуть шевельнулся в изящной ладони. Юноша неуверенно оглянулся. Лишь теперь он заметил, что солнце уже краешком опускалось за горизонт, прощаясь до завтрашнего свидания с миром пленительным багрово-оранжевым сиянием. Вечер… День прошел, нет, пролетел… Пролетел, как одно мгновение. Полный какого-то светлого, поэтического чувства день. И настолько окунулся он в эту проникновенную поэтическую атмосферу, что вовсе не замечал куда идет, какими улицами, площадями… Ноги сами несли его куда-то, к какой-то неведомой, известной только им одним, очень важной цели… Он снова взглянул на девушку, которая рассматривала его сквозь опущенные ресницы. Уголки ее губ подергивались, словно она хотела сдержать улыбку. Этот юноша с его рассеянным, устремленным куда-то вдаль взглядом очень забавлял Наташу. Какой странный. Наблюдая, как он недоуменно пошарил рукой вокруг себя, словно что-то отыскивая, девушка прикусила нижнюю губу, подавляя желание неудержимо рассмеяться. Чудак, да и только! - Сударыня, вы не подскажете… - Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить название улицы, соседствующей с тем кварталом, в котором находился дом месье Пальмиони, учителя музыки Сонечки. Как-то… Кажется, первая буква… Да, нет?.. Нет, не так. Лучше вспомнить, на что кончается… Последние две буквы… Ни… или… ки? Он энергично взмахнул рукой, словно этим движением мог разрешиться волновавший вопрос. Состроив серьезную мину, Наташа чуть наклонилась вперед и заговорщески, точно раскрывая какой-то секрет, процитировала по-итальянски, стараясь подражать акценту местных жителей: - Не существует мира вне Вероны, а лишь мытарства, пытка, ад. Кто изгнан отсюда - изгнан из мира, а кто изгнан из мира - тот мертв! Решив, что молодая дама - итальянка, не уловившая суть вопроса на незнакомом языке, Андрей не сдался. Жестами и одному его ведомыми знаками пытался объяснить спутнице, что он русский офицер, приехавший в Италию с сестрой, которой надлежало продолжить обучение в одной из престижных веронских школ живописи. Вглядываясь в оживленное лицо идущей рядом девушки, он пытался выкроить из памяти хоть одно, мало-мальски приближенное к итальянскому слово. Но от волнения мысли ускользали, таяли в теплом вечернем воздухе, выливаясь лишь в бессвязный набор звуков. Извилистые улочки… Наплывающие сумерки… Перекаты звонкого девичьего смеха, и поселившееся в груди ощущение легкости, теплоты… Безотчетное желание слышать снова и снова голос, повторяющий некую загадочную, таинственную фразу… Все потеряло свое значение. Важно было только идти следом за ней. Следить за плывущими, грациозными и вместе с тем такими легкими движениями. Ловить взгляд, который напоминал о заливистом пении птиц, звездном уборе неба, чарующем аромате утренней росы… О той невыразимой прелести жизни, которую люди считают чем-то обыденным, пока однажды не сознают, какими богатыми красками она полна… Об этом могут сказать только сияющие глаза, заставившие сердце забиться сильнее… - Наташа! - Полноватая женщина со строгими чертами лица поймала за локоть черноволосую красавицу. От неожиданности та вздрогнула, затем рассмеявшись, прижалась к широкой груди дамы. - Тетушка! Вы что следили за мной!? Ваша излишняя предупредительность совершенно напрасна! - Она повела плечами. - Этот милый юноша всего лишь попросил меня указать ему дорогу. Отчего-то решив, однако, в большей степени изъясняться со мной не словами, а знаками… - Надув губки, она притворно сокрушенно покачала головой. - Сударыня… - протянул он, потрясенный ее свободным владением русским языком, - но я полагал, что вы не понимаете меня… - Очередные проказы, Наталья? - Дернув ленту на ее затылке, дама безнадежно вздохнула. - Не оправдывайтесь, молодой человек! Эта девчонка совершенно несносна, от ее постоянного баловства голова может пойти кругом! - Ах, я сражена в самое сердце! Назвать единственную племянницу несносной! Нет, нет, я ни под каким видом не смогу это пережить! - Картинно всплеснув руками, девушка нарочито шумно подобрала юбки, спеша на противоположную сторону улицы. Перед тем, как исчезнуть за поворотом близ стоящего дома, лукаво обернулась. Озорные огоньки поблескивали в ее глазах сквозь пушистые ресницы. Эти огоньки отозвались в его сердце радостными искорками. Невозможно было не улыбнуться в ответ. Невозможно было не увидеть ее снова. Мысли уже сами отсчитывали часы до новой встречи. Влекли за собой, по волшебной широкой реке… Сказочному царству, в котором есть место только двоим… По неведомым ранее дорогам, усыпанным лепестками роз и белоснежными чистыми лилиями… Где земля и небо словно меняются местами, а окружающие звуки тонут в сладком шепоте любимых губ… И ждешь слов, произнесенных этими нежными губами, как самый сокровенный подарок… И боишься одновременно, точно самого страшного приговора… Не смеешь выплеснуть на волю то, что давно томит душу… Потому что слишком любишь, слишком высоко ставишь ту единственную над всем миром и, конечно, самим собою… Кажется невероятным чувствовать ее расположение, вести в танце, со смущенной улыбкой поднимать упавший веер, и надеяться, что однажды звезды на небе сложатся в столь заветное и желанное, нахлынувшее словно море света, до боли в глазах ослепившее: «Да…» - Князь, - громче повторил Владимир, помахав ладонью перед лицом Долгорукого, - позволите ли на пару минут украсть вашу невесту? - Очевидно, женщины для барона то же, что бездушные предметы интерьера, - не удержавшись, вставила Наташа. - Они не могут иметь собственных желаний и побуждений. - Напрасно вы такого скверного мнения обо мне, Наталья Александровна! Впрочем, не смею его оспаривать. - Чуть коснувшись ее запястья, Владимир задорно улыбнулся. - Лишь несколько минут, княжна, и я обещаю, что более не буду вам докучать. - Шутливо он указал пальцем в сторону князя. - Маленькая страшная история о моем милом друге детства… - Столько пренебрежения прозвучало в последних словах, что девушку покоробило. - Должно быть, Владимир, собирается рассказать, как однажды, будучи совсем ребенком, я разбил вазу в кабинете его отца… - С видимым равнодушием и натянутой усмешкой отозвался Андрей. - А еще, как ты однажды едва не спалил наше поместье… - Они вместе рассмеялись. Склонившись к волосам княжны, барон добавил вкрадчивым шепотом. - Разумеется, такие страшные тайны открываются только наедине… Не найдя достойных причин возразить, Наташа кивнула. Резко подняв голову, она взглянула ему прямо в глаза. - Надеюсь, ваш рассказ будет не долог, господин Корф! - Желание дамы - закон.