Амортенция

Действие зелий, влитых в девушку перед наложением шва, спадало, с каждой секундой боль набирала обороты и все яростнее вгрызалась в плоть ученицы. Мазь, что намазал директор, оказалась заживляющей, но никак не обезболивающей. «Это что — персональное наказание, сэр, или забывчивость?» Как ни силилась девушка сдержать слезы, те наворачивались и, преодолевая преграду век и ресниц, катились по щекам. «Это от боли. Не от страданий по Снейпу… Я обещала, что стану сильнее, я не должна рыдать из-за него». Утирая сухими потрескавшимися руками слезы, слизеринка услышала «Акцио» и через туманную пелену увидела, как одна из перегородок на колесиках, постукивая на стыках плит, плавно отъехала от неё. Из края перегородки выглянула темноволосая растрепанная голова. — Я знаю, что сейчас неподходящий момент. Но чем дольше я сижу здесь и молчу, тем более неловко становится. Не уверен, нормально ли будет узнать о моем присутствии наутро… — Господи, Невилл, — её голос подрагивал. — Я надеюсь, на соседней койке не лежит Долохов? Парень смущенно улыбнулся и по-доброму посмотрел на заплаканную слизеринку, изо всех сил пытающуюся давить улыбку. Не верилось, что именно эта хрупкая девушка пару лет назад наводила ужас на занятиях Отряда Дамблдора. Не верилось, что именно эта хрупкая девушка сотворила такое с Долоховым. — Нет, мы тут вдвоем. Долохову здесь вряд ли бы помогли, разве что добили бы из гуманности. Мадам Помфри — неплохой целитель, но не чудотворец. Ты вроде как разорвала этого мужика изнутри в клочья. Я очнулся, когда Снейп каким-то мудреным способом пытался загнать кровь обратно в его тело. Честно говоря, от одних воспоминаний меня снова мутит. Не знаю, на пользу ли вообще такое заклинание, все-таки кровь успела проникнуть между камней, в неё наверняка впиталось уйма грязи. Я думал, у меня перепонки лопнут от криков Снейпа, не слышал раньше, чтобы он так матерился. В общем, полуживого Долохова перевезли в Мунго. Старшекурсник замолчал и устремил взгляд на уже успокоившуюся девушку. — Спасибо, что пытался мне помочь, Невилл. Парень застенчиво почесал затылок. — Только помощь оказалась абсолютно бесполезной. — Ты — единственный, кто хотя бы попытался. — Я уверен, Малфой тоже кинулся бы без раздумий. Энджи посмотрела на свои пальцы, перебирающие покрывало. «Он воспитанный и ни за что не станет поднимать эту тему сам». — У тебя ведь с собой твоя палочка. Я понятия не имею, где моя… — Она у Снейпа. Я слышал, как он потребовал её у мадам Помфри, — такие простые для Невилла слова ударили девушку под дых. Энджи показалось, что внутри неё кто-то опрокинул бочку с отчаянием, разлившимся по всему телу до кончиков пальцев. Выдохнув и отодвинув все свои переживания на задний план, слизеринка спросила: — Ты сможешь наложить заглушающие чары? Невилл кивнул и по инструкции девушки с третьего раза наложил на них непроницаемый купол. — О! — глаза парня восторженно заблестели. — Первый раз вышло так прочно. Энджи снисходительно улыбнулась, не собираясь расстраивать парня тем, что при обнаружении любой преподаватель Хогвартса легко разрушит этот барьер. — Ты сможешь еще лучше, — подбадривающе сказала слизеринка, стирая остатки влаги с щек. — Невилл, ты ведь все слышал? — серьезный голос и впавшие от усталости глаза прибавили ей с десяток лет, и на мгновение парню показалось, будто он отчитывается за нарушение правил перед молодой преподавательницей. — О том, что болтал Долохов? Или о вашем разговоре со Снейпом? — гриффиндорец поднял голову к потолку и смущенно улыбнулся. — Собственно, я слышал и то и другое. Я же не глухой, а Пожиратели любят поорать. — И что… ты думаешь? — нервно спросила старшекурсница. — О том, что твоя личная жизнь меня не касается. Но наша договоренность… Отряд Сопротивления. Ты ведь не расскажешь о нем Малфою или Снейпу? — Снейпу не расскажу. Иначе нашу лавочку прикроют быстрее, чем произнесем: «Вингардиум Левиоса». «А еще если вы узнаете, что Снейп на нашей стороне, то это приведет к катастрофе». — А Малфою? — упорствовал парень. — По ситуации, — честно ответила Энджи и смело встретила взгляд насупленного гриффиндорца. — Если смогу уговорить его присоединиться к борьбе против Лорда. — Ты думаешь, что он присоединится к нам? Он?! Эти холеные Малфои пекутся только о своей шкуре… — Долгопупс осекся. — Извини, я не имел в виду тебя. «Я вовсе не собираюсь становиться Малфой». — Я не люблю, когда оскорбляют моих друзей, Невилл. Ты совсем не знаешь Драко. — И за те, шесть лет, что я его знаю, желания познакомиться поближе не возникало, — пробурчал гриффиндорец. Переваливаясь с бока на бок, он кое-как встал с койки и, прихрамывая, подошел к Энджи. — Делай, что считаешь нужным, Гордон. Я верю тебе, — он протянул ей ладонь. — Ты пришел просто для того, чтобы мы пожали руки? — со смехом она протянула ему руку в ответ и сжала её. Парень растерянно глядел на слизеринку и не знал, что сказать. — Почему ты плачешь? — Если бы я знала, Невилл, — слезы заново проложили дорожки по её лицу, огибая широкую улыбку.

***

Невилла выписали через пару дней, а Энджи пришлось провести в лазарете не меньше двух недель. На самом деле в какой-то момент она сбилась со счета и поняла, что не знает, какой сегодня день. Если бы не Драко, ежедневно навещающий её, девушка сошла бы с ума от скуки и сбежала бы из больничного крыла в одной футболке. Но трепетная забота, переживания и уговоры друга, больше похожие на угрозы, все же убедили её задержаться в палате. Ритуал мог в любой момент столкнуть их лбами. И вначале слизеринка пыталась уговорить друга не навещать её вовсе, но Драко уперся как баран, и под его натиском ученица сдалась, выставив ряд условий, сделавших его посещения короткими и скорее информативными. Энджи запретила ему дотрагиваться до себя и говорить о важном и волнующем даже под заглушающими чарами. Она не признавалась парню, но даже кратковременное его присутствие делало её счастливой. Один раз её навестил Невилл, но девушка быстро и популярно донесла до гриффиндорца информацию, что демонстративно они дружить не могут, так что, по большей части, Энджи вновь осталась в одиночестве. Проведение консультаций приостановили, пройденные на занятиях материалы Драко приносил девушке в палату, а новой информации о Долохове не поступало. «Ни жив-ни мертв», — вот и все, что ученица смогла узнать. Спустя пару дней после происшествия, когда живот еще саднило, а кормили её едой, похожей на слякоть, Драко принес письмо от Люциуса Малфоя. — Кричалка? — скривившись, спросила Энджи, поворачивая в руках красный конверт. — Не переживай. Отец не любит подобного и вопить как некоторые мамаши не станет. Скорее всего он просто хотел, что ты это услышала, а не прочла, — пожал плечами слизеринец, однако и в его глазах засела смутная тревога. — Открывай. Один рывок, и конверт поднялся в воздух над их головами, сложился в некое подобие рта, и уши заполнились вкрадчивым голосом главы рода Малфой. — Я крайне возмущен произошедшим! — Энджи сжалась в комок, не привыкнув, что её отчитывает кто-то кроме Снейпа. — Почему ты не прикончила его? Он попрал ногами наш Род! — девушка недоверчиво сощурила глаза, неуверенная, что это не слуховые галлюцинации. — Если этот самодовольный придурок, гоняющийся за любой юбкой, не помрет в Мунго, я потребую у Лорда сатисфакции, вызову Антонина на дуэль. Наплевать, если у него не хватит сил даже палочки поднять, — письмо прокашлялось и продолжило уже спокойнее. — В любом случае, ты дала отпор и я… — голос запнулся, вздохнул и сдавленно продолжил. — Я просто хотел сказать, что ты молодец, Энджи. Но еще раз допустишь что-то подобное и окажешься рядом с Антонином, — конверт, скомканный в грозное выражение лица, развернулся к слизеринцу. — Драко, имей совесть следить за ней, пока она номинально является частью Рода! Письмо резко вспыхнуло и исчезло, осыпав лица семикурсников пеплом. — И что это было? — ошарашенно уточнила у друга ученица. — Недовольство? Похвала? Угроза? — Что-то среднее между этим, — улыбаясь, простодушно ответил Драко. И, когда девушка сомневалась в том, правильно ли поступила, накостыляв Долохову, в голове появлялся голос Люциуса, и сомнения развеивались. Дни капля за каплей сливались в реку, несущую Энджи сквозь время. Мадам Помфри, удостоверившись, что ученица безопасна для окружающих и не несет в себе никаких долгоиграющих проклятий, ежедневно, сначала с опаской, потом смелее, перевязывала и обрабатывала раны девушки. Волшебные мази и снадобья ускорили восстановление, и уже через неделю на её животе остался едва заметный тонкий красноватый шрам. Слизеринка порывалась покинуть лазарет, но целительница настояла на том, что по регламенту она обязана пролежать не менее двух недель, и Энджи, поворчав для вида про бюрократию, упала обратно на койку. На самом деле, чем ближе становилась дата выписки, тем сильнее она боялась окончания «больничного». Девушка нутром чувствовала, что близится буря. И в подтверждение опасений Снейп так и не пришел её проведать. И самое главное — он не вернул ей волшебную палочку. Поэтому, когда мадам Помфри дала добро на продолжение учебы, вместо того, чтобы отправиться на ужин или в гостиную Слизерина, Энджи последовала в обитель директора, получив записку из рук маленького молодого эльфа, где почерком Снейпа черным по белому был отдан приказ идти в его кабинет. Взглянув еще раз на эту записку, девушка негромко произнесла, глядя в глаза горгулье: «Таинство», и, отодвинувшись, статуя открыла ученице проход.