События заменяют собой 162 главу и эпилог
Римус Люпин замер перед входом в замок. На первой линии обороны бой практически закончился, и Артур Уизли отправил его разведать обстановку в школе. «Как я доверю вам спасение Драко, если вы даже жену свою не спасли, стоя рядом?!» Хлесткие слова ударили будто пощечина. Хотела Энджи этого или нет, но она вскрыла рану, которой предстояло затягиваться ни один месяц. Если такая рана вообще сможет когда-нибудь зажить. Словно ожог она, не прекращая ни на секунду, пульсировала в волшебнике, напоминая о себе. Услышав это, Римус желал лишь одного — накричать на нее. Сказать, что она все еще ребенок и не понимает, о чем говорит. Он хотел оправдаться и не мог. Потому что и сам верил в слова Гордон. Потому что считал, что ее обвинения, может, и жестоки, но справедливы по отношению к нему. И от того били так больно. Он сделал шаг в сторону школы, когда воспоминание, уже далекое и от того горькое, неожиданно пошатнуло его. — Знаешь, Римус, ты вовсе не такой ужасный, как тебе кажется, — жена лежала на его плече и медленно, слегка царапая ногтем, водила указательным пальцем по его худой, почти впалой груди. — Прошу тебя, Нимфадора… Её волосы мгновенно вспыхнули красным цветом, и Римус подумал, что они похожи на лаву на снегу — нечто нереальное, но безумно красивое в своей утопичности. — Я сотни раз просила тебя не называть меня так! — И что, мне теперь звать тебя «Люпин»? — со смешком уточнил он. Они только поженились, и мужчина никак не мог привыкнуть к совместной жизни, молодожены постоянно спорили по самым пустяковым поводам, но неизменно мирились. Оборотень был удивлен, когда понял, что семейная жизнь, жизнь с Нимфадорой ему нравится, что он чувствует себя полноценнее, несмотря на то, что эта же жизнь его ужасает. Вдалеке ото всех на севере Шотландии они проводили дни вместе в постоянном ожидании, что в любой момент это может закончиться. Ему было страшно оставаться рядом с ней и так же страшно расставаться. — Зови меня «Тонкс», как раньше, — уверенно заявила мракоборец, и ее волосы вернулись в свой привычный розовый цвет. — В любом случае, я хочу, чтобы ты понял — ты прекрасный человек. И если кто-то твердит обратное — я не хочу, чтобы ты верил им. Мужчина сжал зубы и прикрыл глаза, пытаясь удержать эфемерное воспоминание, но оно ускользнуло от него, оставив после себя лишь голос любимой, который твердил ему: «Не позволяй другим людям решать за тебя, кем ты являешься». Энджи уже скрылась от его взгляда, и бывший учитель ЗоТИ решительно пустился вслед за ней. Когда Римус Люпин прибежал к потайному ходу, по которому не единожды скрывался в школьные года, то с удивлением обнаружил не только подростков, но и целую толпу врагов. Оборотень за секунду оценил взглядом обстановку — неравный бой уже завязался, и даже Люпину, избегавшему схваток в последнее время, было ясно, что при таком раскладе биться бесполезно. Но юный слизеринец не собирался убегать. «Я должен защитить детей!» Люпин планировал броситься между ними, чтобы дать ученикам хоть какую-то призрачную возможность убежать, когда увидел, что в Драко Малфоя зеленой вспышкой летит Убивающее заклятье.***
Энджи произнесла: «Мобиликорпус», но не чувствовала привычного потока магии, пропускающегося через палочку, поэтому, когда парня силой отбросило на нее, и они вдвоем кубарем покатились к подножию Гремучей Ивы, девушка не сразу осознала, что и как произошло. Ударившись головой о толстый корень дерева, торчащий из-под земли, Энджи несколько секунд не могла сфокусировать зрение. Двоящимися глазами она видела, как Пожиратель подбегает к ним ближе, вскинув палочку, но не успел атаковать. Видимо, Ива была более разумной, чем казалось на первый взгляд, и молниеносно отбросила нападавшего ветвью. Когда мир перестал вертеться, а звон в ушах прекратился, то девушка увидела, что в толпе, стоя спиной к спине и образовав триумвират, сражаются Люпин, Люциус и Нарцисса Малфой. На подмогу им, один за другим, стремительно ныряя в гущу событий и расчищая себе путь, появлялись агенты Ордена Феникса и учителя Хогвартса. Повсюду мелькали полы мантий, и разбирать, где кто находился, становилось все сложнее. — Ты в порядке, Эндж? — Драко помог ей подняться и устремил обеспокоенный взгляд к сражающимся родителям. — Да, — девушка шустро отыскала сучок, отключающий боевые навыки Ивы, пока та не решила, что подростки у её основания тоже явно лишние. — Лорд пришел без крестража? — Малфой коротко кивнул, не отрывая взгляда от битвы. — Я не уверена, но мне кажется, что она может быть в Визжащей Хижине, Снейп бродил по окраине недалеко от нее. Нет времени объяснять, — отмахнулась слизеринка на его вопросительный взгляд. — Нам нужно разделиться. Я отправлюсь в Хижину, а твоя задача — следить, чтобы Лорд не ушел отсюда живым. Драко хотел возразить, но вместо этого произнес: — Я рассчитываю на тебя, Эндж. Девушка скользнула в лаз под Ивой и отправилась по тайному ходу в дурном предчувствии.***
Меч Годрика Гриффиндора в руке зельевара гордо сверкал в лучах солнца, с упорством пробивающихся через забитые окна. Крепко прижав ладонь к кровоточащей ране на боку, мужчина отступал назад, пока не уперся спиной в стену. Пожиратели Смерти, оставленные Лордом для защиты змеи, не составляли для опытного бойца большой проблемы. И Волдеморт, и Дамблдор всегда признавали, что Северус — отличный стратег и быстро приспосабливается в битве. Так что с охраной мужчина справился в считанные минуты. Но сама Нагайна оставалась серьезной проблемой. Змея оказалась явно сообразительнее некоторых сторонников Лорда. Посреди комнаты, величественно встав едва ли не во весь рост, она возвышалась над зельеваром и внимательно наблюдала за его движениями умными блестящими глазами. Не упуская ни единой возможности, Нагайна пыталась атаковать его и искусно уворачивалась от меча. Снейп заметил, что стал двигаться куда медленнее, каждый выпад давался ему со жгучей болью. Под рубашкой пот каплями бежал между лопаток и по груди, нервируя его. Но намного больше его раздражал факт, что чем дольше длилась их борьба, тем в более невыгодном положении он оказывался. «Такими темпами, она просто убьет меня. Если бы я только мог удержать ее возле себя хотя бы на пару секунд». Шумно выдохнув, зельевар решил, что единственный способ убить змею в данной ситуации — подставиться под удар самому. Пока он не умер от кровопотери, и не стало слишком поздно. Он сжал рукоять меча сильнее и приготовился к маневру, когда заметил Энджи за спиной у змеи. Через секунду раздалось яростное шипение. Змея рухнула и вцепилась длинными зубами в деревянные доски, устилающие пол, в ее спине торчал клык василиска. Несколько мгновений агонии, и змея с человеческим криком рассыпалась по комнате темно-серым порошком, похожим на золу. Снейп обессиленный прижался к стене. — Вы вообще умеете сидеть на месте, Гордон? — мужчина поморщился от острой боли, свернувшей ему живот. — Вы ранены, — прошептала слизеринка. — Великолепное наблюдение, Гордон. Десять очков Слизерину, — саркастично прокаркал он. — Разумеется, я ранен, черт подери. Его кровь была повсюду — в каплях на полу, на рукояти меча, в бесхитростной мебели и стенах, об которые в ходе боя он обтерся сюртуком и брюками, пропитавшимися кровью. На самом деле он был на грани потери сознания, его держал на ногах голый адреналин, благодаря которому он сражался за жизнь, и не только за свою. — Разденьтесь, я обработаю вам рану… — С вашими способностями к анализу я не думаю, что вам стоит доверять свое здоровье, — огрызнулся Снейп. — Я справлюсь сам, — мужчина пошатнулся и не едва упал, вовремя схватившись за спинку дивана, стоящего рядом. — Вы готовы умереть, лишь бы остаться со своей идиотской гордостью? — вскричала слизеринка и, выдохнув, попыталась взять себя в руки. — Сэр, если вы хотите, я уйду и больше никогда не появлюсь в вашей жизни. Но сейчас, прошу, позвольте мне помочь вам. На секунду задумавшись, он нехотя кивнул. — Хорошо. Пока Энджи вытаскивала из сумки лечебные зелья, зельевар, повернувшись лицом к стене, снял сюртук с рубашкой. Скривившись, девушка отметила, что даже в такой момент Снейп педантично сложил свои вещи аккуратной стопкой. Его растрёпанные волосы стали волнистыми от влажности. Опираясь вытянутой рукой на стену и вздрагивая от холода, мужчина стоял перед ней полуголым и окровавленным. Его бок, разорванный змеей, выглядел кошмарно, а глубоко разорванные ткани не прекращали кровоточить. Зельевар резко со свистом вдохнул через сцепленные зубы, когда ученица начала обеззараживать рану зельем. Зажмурившись и откинув голову назад, он терпел боль, сжимая спинку дивана, пока Энджи проводила свои манипуляции. — Закончила, — вымолвила она, и мужчина, расслабившись, тут же свалился без сознания.***
С уничтожением последнего крестража Лорд ослабел настолько, что часть соратников, заметив его плачевное состояние, аппарировала с поля боя, не дожидаясь окончания битвы. Оставшись без защиты, Волдеморт не успел и глазом моргнуть, как Драко, ожидавший подходящего момента, воткнул в него клык василиска со спины. Впрочем, после тирании Тома Реддла на протяжении нескольких поколений даже гриффиндорцы не имели возражений против этого способа. Гермиона с улыбкой рассказывала слизеринке, как Драко качали на руках всем Отрядом Сопротивления. От этих рассказов Энджи чувствовала, как радость теплом разливается в груди, и сожалела, что не смогла увидеть это воочию. Когда зельевар остался без сознания, слизеринка не рискнула переносить его в Хогвартс с помощью магии. Сидя в тишине Визжащей хижины девушка с ужасом, наконец, поняла, что если бы не Люпин, то Волдеморт убил бы Драко. И теперь она боялась, что если и поднимет в воздух Снейпа, то магия может подвести ее в самый неожиданный момент. С трудом одев мужчину в сюртук — его рваную, бурую от крови рубашку уже ничего бы не спасло, она достала монету ОС и отправила сообщение, что ей нужна помощь. Она уже надрывно кашляла, когда через полчаса, разломав доски, замуровавшие хижину, внутрь ввалились Драко, Невилл и Харрис.***
Продиагностировав девушку, мадам Помфри радостно заявила, что у нее сломано всего лишь одно ребро, воспаление легких и небольшое сотрясение. Лазарет был заполнен волшебниками, пострадавшими намного серьезнее. Так что медсестра просто напоила ее гремучей смесью из малой дозы костероста и бодроперцовой смеси. Драко и вовсе отделался синяками, но Люциуса серьезно ранили, поэтому слизеринец с матерью отправились в Мунго, где главе Рода проводили операцию. А сама Энджи всю ночь просидела в медпункте, в ожидании, когда Снейп очнется. Несмотря на уговоры МакГонагалл и Слизнорта девушка наотрез отказалась оставлять его. Возиться с ней ни у кого времени не нашлось, так что они просто махнули на ситуацию рукой, оставив попытки выдворить ученицу из отгороженной палаты директора. Студенты и учителя заходили мимоходом проведать его состояние, но Снейп все не приходил в себя. Мадам Помфри высказывала опасения по поводу его состояния. Краем уха Энджи слышала, как она предложила Минерве перевезти его в больницу, если за ночь так и не будет улучшений. Не сомкнув глаз всю ночь, в рассветный час Энджи не выдержала и, уронив голову на койку директора, уснула, а открыв глаза спустя несколько часов, встретилась со взглядом зельевара. Через едва открывавшиеся губы вырвался его голос, слабый и все же настойчивый: — Если не ошибаюсь, вы обещали, что больше не появитесь в моей жизни, Гордон. Слезы облегчения текли, огибая её горькую улыбку. — Да, сэр.***
Это был последний раз, когда они разговаривали. Сдерживая слово, Энджи не искала встреч, и зельевар точно так же не пытался с ней связаться. Окончательно встав на ноги, Снейп покинул пост директора, не дожидаясь окончания учебного года, и Минерве пришлось нелегко, совмещая пост директора и преподавателя трансфигурации, пока администрация школы не нашла ей замену. В последний рабочий день зельевара девушка так и не смогла заставить себя перешагнуть через обещание и встретиться с ним. На закате она сидела на краю Астрономической Башни рядом с Драко и наблюдала, как темная фигура зельевара, удаляясь от замка, постепенно уменьшалась. Ей казалось, что она слышит, как стучат колесики его удивительно небольшого чемодана по брусчатке, как черная мантия шумно развевается на ветру и бьет зельевара по бокам, будто крылья летучей мыши. — Это ничего, что ты не попрощалась? — Драко, провожая взглядом темную фигуру, крепко держал ладонь невесты в своих руках. — Ничего, — вторила она, оставляя юного слизеринца неуверенным в том, что она вообще его слышала. Холодный февральский воздух норовил забраться за шиворот подросткам, но разбивался о согревающие чары. Малфой протянул руку к термосу, предусмотрительно захваченному с собой из кухни, и, налив горячего ароматного чая, протянул кружку Энджи. — Почему он не трансгрессировал? — любой человек с проницательностью на уровне немного выше Крэбба и Гойла уловил бы раздражение в голосе наследника рода и понял, что вопрос риторический и ответа не требует, но Энджи, будто в прострации, не улавливала тонких интонаций слизеринца. — Наверно, хотел напоследок осмотреть школу и окрестности. Хогвартс был для него домом много лет, — едва слышно произнесла она, не отрывая завороженного взгляда от удаляющейся уже черной точки. Слизеринка машинально, поднеся кружку к губам, сделала глоток и зажмурилась, чувствуя, как горячий поток несется от горла к желудку. — Или ждал, что его кто-то остановит, — пробубнил про себя Драко. — Что ты сказал? — переспросила она, все еще кривясь от неприятного чувства, будто глотку опалил дракон. — Извини, я прослушала. — Нет, ничего. Даже когда зельевар исчез из поля зрения, подростки оставались на башне и смотрели на пустынную дорогу, освещенную огнями замка. На небе зажглись крохотные яркие звездочки, и луна, налившись как головка сыра, поднялась ввысь и наблюдала за слизеринцами. Энджи сидела на краю башни, положив голову на плечо парня и болтая в воздухе ногами. — У нас чай закончился, — констатировала она. — Это важно? — Не так важно, как то, что у нас больше нет кексов. — Хочешь вернуться в гостиную? — Будь человеком, Малфой. — возмущенно и шутливо заявила Энджи. — Мы выпили два литра чая. Мне очень нужно в гостиную. Девушка встала и потянула за руку друга, но тот остался сидеть на месте. — Мне кажется, что если мы уйдем отсюда, то все плохо кончится, — его не уложенная как обычно светлая челка спрятала глаза. — Если мы останемся тут еще хотя бы на полчаса, ничего хорошего тоже не светит, поверь. — Я о том, что все закончится. — Что закончится, Драко? — То, что между нами. Я… я боюсь, что мы придем в гостиную, и ты скажешь, что нужно разорвать помолвку. Энджи отпустила руку парня, и та безвольно шлепнулась на пол. — Драко, я могу сказать тебе это и здесь — нам нужно разорвать эту чертову помолвку, — вмиг посерьезнев, заявила девушка. Малфой сжал кулаки и отвернулся. — Знаешь, — она присела рядом с ним и накрыла его руку своей, — из-за ритуала я не чувствую себя хозяйкой собственной жизни, и это меня раздражает. Я не хочу, чтобы ритуал принуждал меня к близости с тобой. — Я понимаю, — сдавленно произнес слизеринец. — Отцу уже намного лучше. Я попрошу его провести ритуал по разрыву помолвки. Тебе больше не придется всем этим заниматься. В гробовой тишине Энджи услышала, как ухнула большая сова, пронесшаяся мимо них к совиной почтовой станции замка. — Мне кажется, мы друг друга не поняли, Малфой. Я не хочу заниматься этим по приказу магии. Я хочу заниматься этим потому, что я тебя люблю. По своей воле. Парень недоверчиво глядел в зеленые глаза невесты и лепетал все, что приходило в голову: — Ты уверена? Что любишь меня? — Не валяй дурака, Малфой, иначе я разозлюсь, — наигранно строго произнесла слизеринка. — Я солгу тебе, если скажу, что Снейп для меня ничего не значит. Но ведь я здесь, Драко. Не там. Здесь. И это не просто потому, что кто-то мне сказал «не иди за мной». Когда меня останавливало подобное? — невеселая усмешка пересекла лицо ученицы. — Я люблю тебя, Малфой. Парень кинулся к девушке и стиснул её в объятьях. — Я тоже люблю тебя, Эндж! Девушка воздела глаза к небу. — Если ты продолжишь меня сжимать, то вскоре любить будешь явно меньше. Драко разжал кольцо объятий. — Извини, — на его лице не было и следа раскаяния, только растерянная улыбка. — Я сейчас же пошлю сову отцу насчет помолвки. — Сразу после гостиной! — Энджи схватила парня и умчалась вглубь замка.Спустя пятнадцать лет
В воздухе витал запах апельсинов и корицы. Энджи только пару часов назад закончила украшать поместье, развесив повсюду омелу, еловые ветки и украшения. Несмотря на то, что в доме жили домовики, она предпочитала самостоятельно украшать дом к праздникам, особенно, в Рождество. Наступление рождественских каникул всегда воодушевляло Энджи, к ней возвращалось ощущение, будто она снова оказалась в Хогвартсе. — Если кто-нибудь еще назовет тебя «Уизли» — дай в нос, — из гостиной доносились наставления Драко. Энджи выглянула в дверной проем и увидела, как он треплет сына по рыжей шевелюре. На секунду женщина загляделась на мужа, который почти не изменился со времен школы, особенно своей привычкой везде и всегда одеваться, как на светский раут. Она посмеивалась, слушая рассказы сына о Хогвартсе, и заваривала для него лечебное зелье. Мальчик так хотел быстрее попасть домой, что вышел на станцию в ожидании поезда на час раньше и умудрился простудиться. Энджи взглянула на этикетку снадобья и прочла: «Добавить двадцать капель в сок или чай» — и принялась отсчитывать капли. Женщина впервые за много лет пользовалась зельем не собственного приготовления. Несмотря на уверения мистера Малфоя, что жене главы Рода не нужно работать, Энджи настояла на домашней подработке и оборудовала одну из комнат поместья под личный кабинет зельеварения. Добиться лицензии зельевара оказалось сложнее, чем ей думалось поначалу, но тем слаще было получить заветную бумажку с печатью Гильдии Зельеваров. Не сказать, чтобы это приносило много денег, но ей было важно заниматься любимым делом. Впрочем, в последнее время Энджи пришлось прекратить варить зелья на заказ и проводить свои бесконечные эксперименты. После того, как три месяца назад врач известил её о беременности, Драко категорически не подпускал жену к котлам. Волновался так, будто впервые проходил через это. Женщина закатывала глаза, но семейный врач поддержал его, и Энджи ничего не оставалось, кроме как соблюдать рекомендации. — Чему ты учишь его? Разумеется, так нельзя делать, иначе тебя выгонят из школы, — со смехом Энджи зашла в комнату и, опустив взгляд на стакан, застыла на несколько мгновений. Мелкие чаинки, как намагниченные, облепили изнутри стенки стакана. Сбросив оцепенение, она подала чай с зельем ребенку, завернутому в теплое одеяло. — Помнится, кое-кто именно так и поступал, — изогнув бровь, заметил глава Рода. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил мужчина и в два шага приблизившись к жене, взял её лицо в свои руки. Глаза Энджи блестели от невыплаканных слез. — Нет, — покачала головой женщина и прикоснулась ладонью к слегка округлившемуся животу. — Просто в глаза что-то попало. Светловолосый мужчина взял её за руки, сплетя пальцы, наклонился к ней, и их лбы соприкоснулись. — Я люблю тебя, Эндж, — его улыбка согревала женщину изнутри. — Я тоже люблю тебя, — тепло в груди, в сердце. От любви ей хотелось стиснуть его и больше никогда не отпускать на работу в Министерство. Мальчик, придерживая плед, соскользнул с дивана и, взявшись за рукав блузки матери, слегка потянул. — А меня? — хитрая улыбка осветила юное мальчишеское лицо. Придержав юбку, Энджи встала на колени и, чувствуя, как щекочут кожу длинные ворсинки ковра, заключила сына в крепкие объятья. — Конечно, я люблю тебя, Гарри. Очень сильно.