Амортенция

      «Я — Энджи Гордон, и это мой дневник. В этом доме дико скучно, так что я решила, что ведение дневника немного скрасит мой досуг. Говорят, если выкладывать чувства на бумагу, то и на душе становится легче. Вот и проверим.       Чернила я зачаровала так, что никто не увидит эти надписи. Лишь мои глаза различают эти записи, так что если кто-то не вырвет их и не вставит себе, что очень маловероятно, то для него это будет выглядеть, как одна из школьных тетрадок по истории магии.       Мне показалось, что уж тетрадь по истории магии точно никто не захочет брать и читать. Даже Гермиона не возьмется разбирать мой корявый почерк.       Я в этом доме уже около месяца, здесь так одиноко, что я ежедневно придумываю шуточки, которые стоит рассказать Драко. Думаю, я буду их записывать в этот дневник. Все хорошие идеи и шутки всегда стоит записывать на бумагу. Так что новые я запишу, предыдущие уже забыты как страшный сон.       Память вообще — коварная женщина, лучше всего мы запоминаем худшие моменты жизни. Я бы предпочла помнить сотни шуток слизеринцев, чем выражение лица Снейпа, когда тот уходил.       Думаю, стоит начать с самого начала, с того, как я оказалась в этом доме. Дневник этот я не планирую вести в Хогвартсе, так что стану описывать лишь события, произошедшие здесь, в Паучьем Тупике. В месте, где даже поговорить не с кем. Вряд ли бы я, конечно, все это рассказала, даже если бы была возможность, но даже сама возможность кому-то поведать обо всем уже по-другому влияет на восприятие ситуации.       Я не поленилась и потратила пару часов на придумывание названия для этой тетрадки. «Записи пленницы». Пафосно и в меру просто.       Итак, с введением закончили. Начнем же мое скомканное и никому ненужное повествование.       Сегодня 22 февраля 1997 года. Я нахожусь в Паучьем Тупике, доме Северуса Снейпа, человека, в которого я влюблена… боже, сколько же я в него влюблена? Лет восемь? Ну да ладно, я люблю его и живу в его доме. Казалось бы, что же еще надо для счастья? Но оказалось, что нужно еще кое-что. Нужен сам Северус Снейп.       Начиналось все сказочно, несмотря на печальные события, заставившие сюда переехать. Совместная готовка, мечты об переобустройстве дома и починке мебели, я даже смогла ему помочь в одном деле. И затем все покатилось к черту.       Наверное, началось все с его ревности (а может, с самолюбия — я все еще не уверена, что он ко мне чувствует).       В общем, он приревновал и стал целовать меня, да так страстно, что я думала, что нынче сделаю его своим. Боже, даже когда я думаю об этом, дрожь пробегает по телу. Но мечтать не вредно.       После поцелуя я совершила глупейшую ошибку, назвав его «сэр». Я еще не упоминала об этом, но у нас разница в пятнадцать лет. Правда, он считает, что двадцать два, но это уже другая история. Суть в том, что он мой — профессор, и вроде бы этим обращением я его спугнула.       Услышав это, Снейп отстранился и просто ушел. И не вернулся ни вечером, ни через неделю, ни через две недели. Лишь утром на следующий день, я обнаружила стопку книг, на вершине которой лежала кулинарная. Пару раз в неделю холодильник заполнялся различными продуктами. Мои дни слились в один, расписание не менялось в течение месяца. Чувство как будто ты робот.       Встаешь утром, готовишь завтрак, обычно это яичница с беконом или бутерброд с ломтиком сыра. Затем протираешь пыль, больше от скуки, чем для чистоты. Учишь новые заклинания, отрабатываешь движения запястьем, держа деревянную лопаточку вместо палочки. К сожалению, о более разумной практике не может быть и речи. Я просто довожу движения и слова до автоматизма, надеясь, что и с палочкой выйдет их применять.       После обеда занимаюсь физическими упражнениями, здесь, разумеется, побегать не получится как вокруг замка, но отжиматься и другое вполне себе можно. Затем душ, книги, раздумья, ужин и сон.       И так практический каждый день.       Спать я ложусь поздно и просыпаюсь рано утром, но ни разу не застала Снейпа.       За несколько недель я заметила тенденцию — продукты в холодильнике обновляются дважды в неделю — на утро вторника и субботы. Поэтому в следующую ночь с пятницы на субботу после этого открытия я и намеревалась поймать профессора и призвать к ответу. Весь вечер обдумывала, что я ему скажу.       Именно сегодня и есть та самая суббота. Все, что я пишу, случилось этой ночью. Может, после того, как я изложу все на бумаге, мне станет легче.       Вчера после плотного ужина я взяла книгу, настольную лампу и, чтобы не уснуть, читала, сидя за столом и стараясь не опираться на него. В час ночи глаза уже начинали слипаться, а голова тянуться к манящей поверхности стола, привычный режим делал свое дело. От чтения уже устали глаза, так что я отложила чтиво и выключила лампу. Пришлось умываться холодной водой каждые пятнадцать минут, чтобы не погрузиться в объятья Морфея. Время от времени качала пресс, в общем, сопротивлялась, как могла.       В три часа ночи раздался хлопок, и перед холодильником, в полной темноте, возникли очертания двух фигур, одна из которых похожа на горбуна. Глаза тут же прояснились и желание сладко уснуть пропало. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что передо мной находятся два домовых эльфа, а то, что вначале я приняла за горб, оказалось небольшим набитым до отказа мешком. От вида худых домовиков, одетых в наволочки с эмблемой Хогвартса, сердце забилось чуть быстрее.       — Ну, привет, — я, разочарованная донельзя, только и смогла это тихо вымолвить. Домовики синхронно вздрогнули и уставились на меня широко раскрытыми глазами, словно я Темный Лорд во плоти. — Профессор дал вам указание приносить мне еду, да?       Оглядываясь назад, я и сама не понимаю, как могла посчитать, что он будет приносить еду лично, но влюбленные наивны. И полны надежды.       Один из домовиков, отдаленно мне знакомый, кажется, как-то я взяла у него кусок шоколадного торта на день рождения Драко, кивнул, и второй, более старый, кинул на него недовольный взгляд, от которого первый съежился и втянул голову в свои острые плечики.       — Не беспокойтесь, — я слегка улыбнулась им, хотя хотелось лечь на кровать и расплакаться, все же неизвестность изводит, — это же и так понятно. Где сам директор?       — В Хогвартсе, мисс Гордон, — пискнул более молодой и тут же едва не выронил мешок с едой, получив локтем в бок от второго.       — Нам запрещено разговаривать с мисс Гордон, Валти, — прокаркал пожилой домовик, важно приподняв подбородок. Валти оставалось лишь послушно кивнуть и потупить взгляд ясных голубых глаз. Я наблюдала, как домовики по указанию директора молча раскладывали продукты в маленький холодильник, избегая смотреть на меня.       Мне хотелось их обо всем расспросить, как Снейп, нормально ли питается, сильно ли устает, однако, мне казалось, что в ответ я получу лишь косые взгляды. И среди домовиков тоже существуют сплетни, я лично слышала краем уха, как они на кухне вечно обсуждают учеников.       Не хотелось бы, чтобы домовые эльфы Ховгартса были в курсе моих отношений с директором. Если они, конечно, уже не в курсе. Эти существа крайне наблюдательны и любопытны.       Я придержала все вопросы, рвущиеся наружу, при себе. Вскоре незваные гости исчезли с тем же неизменным хлопком, и я открыла холодильник, вглядываясь в его содержимое.       Мысль, что Снейп дал указания приносить именно продукты, а не готовую еду, вызвала печальную улыбку. Это что-то значит? «Учитесь готовить, Гордон» или же «Вот вам занятие на каждый день, со скуки не умрете».       Вскоре я легла в необычайно мягкую, как мне показалось, кровать с мыслями о том, что быть не может такого, чтобы Снейп совсем не приходил ко мне. С одной стороны, он всегда может поинтересоваться у домовиков, жива ли я, здорова ли, нормально ли питаюсь? Выходит, ему хватает этого? Неужели он не хочет просто увидеть меня? Если так оно и есть, то значит все его чувства показные. Все нужно лишь для того, чтобы контролировать меня. Я просто проблемная ученица, к которой нужен специфический подход…»