Reminiscence

Яркие, почти красные волосы разметались по подушке. Провести рукой, запутавшись пальцами в длинных прядях… Веки подрагивают, а в уголках глаз собираются и кристальными капельками стекают по щеке слезы. Нежно поцеловать, собирая пересохшими губами влагу… Алые, обкусанные губы приоткрыты в тщетной попытке вдохнуть. Провести языком по нижней губе, оттягивая и проникая им в податливый рот… Бледная шея с острым, выпирающим кадыком. Жесткий укус и следующий за ним нежный поцелуй – насладиться болезненным вскриком, сменившимся стоном наслаждения… Длинные тонкие пальцы сжимают плечи, делая больно, царапая нежную кожу. Перехватить запястья и завести за голову, сжимая чуть сильнее, чем нужно – наказание… Потемневшие, затуманенные наслаждением глаза распахиваются, смотрят с укором. Толкнуться, вжимаясь в разгоряченное тело, позволяя почувствовать болезненное возбуждение… и ощутить его. Еще один стон. Обреченный. Понял, наконец, что сбежать не удастся… но он и не хочет. Дикое желание стать еще ближе. Провести рукой по стройным ногам, раздвигая. Качнуть бедрами, чтобы не возникло даже мысли о сопротивлении. Ни миллиметра между разгоряченными телами… Всего лишь жалкая имитация. Этого уже не достаточно. - Давай… Его хриплый от неудержимых стонов голос будто ножом разрезает воздух, окончательно разрывая сдерживающие животное желание путы. На этот раз он не остановится… Оглушительный, отдающийся в голове ужасным звоном вой заставил Кюхена подскочить на кровати и, долбанувшись затылком о кроватный столбик, скатиться на пол. - Твою мать!.. - Пожар! - от неожиданности на английском заорал с соседней кровати Генри. Здраво рассудив, что дыма вроде нет, да и гарью не пахнет, Кю со стоном повалился на подушку, с головой накрываясь одеялом. Не иначе, как какой-то смертник решил пошутить. А приколистов в общежитии более чем достаточно. Осталось только выяснить, кто именно из многочисленных потенциальных жертв так подставился. Кю злорадно хихикнул, испугав судорожно пытающегося влезть в джинсы Генри, но внезапно замолчал. Мда... День явно не задался. В добавок к спартанскому пробуждению Кю посетила вечная утренняя проблема мужчин «немного за двадцать». Неслабый стояк подкрался незаметно. Хотя, и вполне ожидаемо, после такого-то сна. С обреченным вздохом Кюхен прикрыл глаза. - Генри, иди погуляй. - Хен! Ты что, не слышишь? - парень подбежал к импровизированному окопу, пытаясь нащупать в складках одеяла руку старшего. - Ну, да... Такое сложно не услышать, - саркастично усмехнулся Кю, отпинывая Генри к двери. - Вот иди и узнай, в чем дело. Обиженно засопев, Генри вышел из комнаты, прихватив футляр со скрипкой - так, на всякий случай. Спас, так сказать, самое дорогое, что было в помещении. Убедившись, что в комнате никого нет, Кюхен откинул одеяло и, перевернувшись на спину, запустил руку в пижамные штаны, обхватывая ладонью возбужденную плоть. Этот сон окончательно доконал несчастного Ивила. Каждую ночь, с тех пор как он стал жить со всей группой... Всегда одно и то же: распростертый под Кю парень, пошлые стоны и безумное желание обладать этим невозможным человеком. И каждый раз, когда Кюхен уже почти овладевал желанным телом, он просыпается. Это ужасно раздражало и без того не отличающегося терпением Ивила. А страдали от его настроения окружающие: начиная с нуны-координатора и заканчивая всегда не вовремя появляющимся менеджером. Что касается ребят, они уже давно смирились с вечным, непрекращающимся ПМС макне и старались не попадаться ему лишний раз на глаза. А прозорливый Сонмин и вовсе поменялся местами с Генри, смотавшись в комнату к Итуку - на другой конец общежития. Он искренне верил, что уж ребенка Кю точно не тронет. - Черт... - Кю не смог сдержать стона, когда одновременно с резкими быстрыми движениями, он представил стройного парня, насаживающегося на него. - Черт, черт, черт! Чертов придурок! И почему именно он?! Кю увеличил темп, выгибаясь на кровати и чувствуя себя полным извращенцем. - Ненавижу тебя, Ми... *** Джоу Ми редко позволял себе самовольный уход из общежития, тем более ночью. Но терпеть то напряжение, что возникало всякий раз, когда он сталкивался с Кю, стало совершенно невозможно. Постоянные придирки и издевательства макне, скандалы на ровной почве - все это сбивало Ми с толку. Он не мог понять, что именно и когда умудрился сделать не так. А ведь когда китайская подгруппа только переехала к остальным ребятам, все было в порядке! Кюхен всегда нравился Чжоу Ми: как человек, как артист, как певец, как друг, в конце концов. И поэтому Ми был рад, когда менеджер внял его просьбам и подселил парня к макне. Хотя и жалуясь на недостаток места и нарушение личного пространства, Кюхен согласился приютить китайца на время подготовки к Супер Шоу. Но вскоре что-то изменилось. Чжоу Ми часто думал о том, с какого момента все пошло наперекосяк: Кю стал раздражительным и даже истеричным, а Ми, никогда не отличавшийся способностью достойно отвечать на оскорбления, все больше погружался в себя. Взволнованный Итук неоднократно пытался выяснить в чем дело, но Кю только огрызался, а Ми молчал. Почему-то ему не хотелось выдавать Кю. Возможно, где-то в глубине души он надеялся, что вскоре все будет как раньше... Глупые надежды. Последней каплей стало происшествие после выступления в Макао. Нечаянный поцелуй с Шивоном Ми до сих пор вспоминал с улыбкой: парень просто споткнулся, так что это даже не было запланированным фансервисом, хотя реакцию вызвало просто бешеную. И не только у фанатов... Едва переступив порог гримерки, Кю налетел на Шивона. Грубо толкнув парня к стене, Кюхен попытался ударить его, но вовремя опомнившийся Шивон перехватил уже занесенную для удара руку и заломил ее за спину. Охнув от боли Кю, попытался вырваться, и, разумеется, не смог. Отошедшие от первого шока мемберы бросились разнимать парней, а менеджер только кивнул головой, подзывая Кю к себе. Никто не знал, что менеджер сказал Кюхену, но, вернувшись из его кабинета, Кю первым делом поклонился Шивону, принося свои извинения, и быстрым шагом вышел из комнаты. И Ми был уверен, что никто из ребят не заметил тот угрожающий огонек, что на миг появился в глубине глаз макне. Вечером Чжоу Ми попытался поговорить с Кюхеном... Минуты не проходило, чтобы Ми не пожалел об этом решении. Он до сих пор ощущал прожигающий, будто пытающийся сломать взгляд Кю, до сих пор чувствовал его сильную до боли хватку на запястьях, и до сих пор в его голове, как заводная карусель, вертелись жестокие слова макне. *** - Ты отвратителен! Ми опустил голову. - И что все находят в таком уроде, как ты?! На глаза навернулись слезы. - Как бы я хотел, чтобы тебя не было! Будто пощечина. - Кому ты вообще нужен! Ми уже не может сдерживать слезы. - Убирайся! Чжоу Ми дергается, как от удара, и тянется к Кю... Глупо... Ощущает себя собакой, преданной жестокому хозяину. - Не смей прикасаться ко мне! Грубый толчок - и парень отлетает к двери. - Ненавижу... В отчаянном жесте Ми зажимает уши, но все равно слышит удар двери о косяк и, будто во сне, быстрые шаги Кю... - Прости, прости меня... Горло душит спазм, а все тело содрогается от рыданий. Ми обхватывает себя руками и медленно сползает по стене на пол. Ледяная поверхность холодит кожу, и Ми сжимается в комок, цепляясь пальцами за древесный пол. Очень больно, когда... ...не нужен. *** Человеком, который нашел Ми в тот вечер, стал Чонсу. Без лишних расспросов он, созвонившись с менеджером, вызвал такси и отправил Ми к Шивону, подальше от общежития. Вернувшись через несколько дней, Ми обнаружил, что все его вещи перенесены в комнату Хичоля. Да, наверное, так будет лучше... Чжоу Ми глубоко вздохнул, вдыхая ночной воздух, и поглубже запахнул пальто. Старательно обходя лужи, он добрался до небольшого, оформленного в европейском стиле здания. Вежливо поздоровавшись с охранником, он толкнул стеклянные двери и тут же зажмурился от слишком яркого освещения. - Номер три, как всегда? - пожилая женщина за стойкой приветливо улыбнулась. - Да, спасибо. Чжоу Ми взял маленький потрепанный ключ и поднялся по лестнице на второй этаж. Длинный коридор с множеством поворотов и комнат, но Ми бывает здесь так часто, что с закрытыми глазами может дойти до нужного номера. Это место слишком часто заменяло ему дом.