Сделай меня живым

Если бы мою жизнь можно было описать как сказку, то поверьте, это была бы самая скучная сказка, о которой мир когда-либо слышал. Почему? Да потому, что кому было бы интересно читать о том, как взрослая девица гуляет по лесу в течение двух часов после сна? А проснулась я, кстати, от того, что влажная футболка неприятно холодила кожу. — Апчхи! Ну вот, теперь я точно заболею, ведь здесь я наверняка не найду сменной одежды. Хм... кстати говоря, а здесь — это где? — я огляделась по сторонам. Странно, я отчётливо помню, как закончила свой день аки топор в проруби, тобишь наглоталась воды изрядно. А тут ни воды, ни песка - одни ёлки да сосенки, разбавленные порослью дикой малины. — Так, понятно. Ну, то есть ничего, конечно, не понятно, ну да не суть. По ходу дела разберёмся. Сейчас главное — найти цивилизацию. И да, пожалуй, стоит завязывать с разговорами сама с собой, а то так и до комнаты с мягкими стенами не далеко. Сделав такие простые на первый взгляд выводы я пошла куда глаза глядят. Однако, вспоминая всё те же сказки, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Вот и вышла я к той самой цивилизации только спустя два с половиной часа блужданий по нехоженым дорожкам со следами невиданных зверей... Да, что-то потянуло меня на фольклор сегодня... Что, говорите, Пушкин — не фольклор? Ну да, согласна, однако "Лукоморье" тоже в некотором роде стало фольклором, давно отделившись от основного произведения. — Эй, девушка! — за рассуждениями о народном творчестве я и не заметила того, как вышла к этой самой "цивилизации". Ну ладно, это было слишком громкое слово для небольшого костра с палаткой возле него, однако тут есть люди, а это уже хорошо. — Да, да, я к вам обращаюсь, — видно, мой собеседник решил, что с первого раза до меня не дойдёт. — У меня к вам маленькая просьба. — Что, вот так сразу? — немного опешила я. — А чего тянуть-то? — спросил парень. Да, кстати, это был именно парень. Высокий, ну, во всяком случае, выше меня, одетый во всё тёмное, держащий в руках не то меч, не то саблю, он вызывал у меня поистине смешанные чувства. — В общем, чего я хотел-то, — свободной рукой он почесал затылок, скрытый капюшоном. — У меня тут такое дело... — Ты можешь сказать чётко и внятно, а не мямлить как первоклассник, не выучивший урок? — эта ситуация начала мне порядком надоедать. — Да, да, просто я не знаю, как вы к этому отнесётесь... в общем, я могу стать вашим хранимым? — Что, прости? — мои глаза увеличились в размерах раза в два. — Ну, понимаете... мой предыдущий хранитель оставил меня здесь и наложил заклятие, сказав, что первый создатель, который пройдёт здесь и будет моим хранителем. Вы не подумайте, я конечно приму ваш отказ, но... — он запнулся и в нерешительности опустил голову. Не доверяет? "Конечно же, не доверяет, дурёха, вы знакомы всего пару минут!" — ответила мне логика. "И это не помешало ему рассказывать мне всякий бред" — парировала я. — Но? — я решила подтолкнуть собеседника к продолжению речи. — Мне просто жутко надоело сидеть здесь одному. Вы не представляете, каково это, жить в ожидании чуда десять лет и при этом разговаривать исключительно со зверями и птицами. Я ведь даже уехать без хранителя никуда не могу, — всё намного хуже, чем казалось на первый взгляд. После этих объяснений я ещё больше запуталась в том, чего же от меня хочет этот странный тип. — Не уверена, что поняла, чего ты от меня хочешь... ой, а ничего, что я на "ты"? — запоздало спохватилась я. — Как Вам угодно, — собеседник склонил голову. — Так вот, я продолжу. Не уверена, что всё поняла из вышесказанного, поэтому предлагаю сесть и спокойно всё обсудить. Ты как, не против? — Конечно нет, присаживайтесь, — парень указал на поваленное дерево, лежащее у костра. — Может, всё-таки, сядешь рядом? — спросила я у моего нового знакомого, глядя на его тщетные попытки устроиться на земле. — А можно? — его глаза источали такую преданность, что мне стало немного не по себе. — Конечно, можно, места тут много, так что, думаю, поместимся как-нибудь, — я тепло улыбнулась собеседнику. Странно, однако, этот тип в капюшоне совершенно не вызывал у меня недоверия. Наоборот, от него, казалось бы, шло какое-то невидимое тепло, притягивающее и согревающее. Это вызвало у меня мелкую дрожь. Хотя, зачем поэтизировать? Дрожь у меня вызвало то, что я уже несколько часов гуляла по лесу во влажной одежде. ­— Да Вы совсем продрогли! Вот, возьмите мой плащ, — парень снял с себя меховую накидку и бережно опустил мне на плечи. — Благодарю, — ну вот, и я туда же. Тоже на высокопарный слог потянуло. — И пожалуйста, не стоит говорить со мной на "Вы". — Но... Вы же... то есть ты же создательница! — в его словах слышалось удивление, смешанное с каким-то первобытным ужасом. Ладно, может быть не ужасом, однако я после этого почувствовала себя мерзкой еретичкой, посмевшей сквернословить в церкви. — Так, давай разъясним некоторые моменты. Во-первых, моё имя — Александра. Можешь звать Алей, Сашей, Алекс, да хоть Шурой, только не этими высокопарными "Хранительница", "Создательница" и им подобными. Во-вторых, откровенно говоря, я никак не могу взять в толк — чего ты от меня хочешь. Да чего уж там, я даже не знаю, где я нахожусь и как сюда попала, так что предлагаю начать всё с начала. — Я не знаю, о каком начале Вам... тебе лучше рассказать. О начале времени, о начале истории этих земель или, быть может, о начале моей истории. — Ну, давай посмотрим — начало времён — это всё, конечно, очень интересно и познавательно, и я бы с удовольствием выслушала твою теорию, однако сейчас мне это ничем не поможет. История этих мест — вот это уже ближе к интересующей меня теме, хотя бы потому, что я бы хотела узнать, в какие края необъятной Родины меня занесло сегодня. По крайней мере, я надеюсь, что я всё ещё нахожусь в пределах России. Ну конечно, в её пределах, что за глупости! Ты же говоришь по-русски, значит я точно не в Африке. — Прости, но я, кажется, не совсем понимаю. Сейчас я говорю с тобой на всеобщем языке, доступном большинству народов этих земель, — мой собеседник снова поднял на меня свои глаза. — Так, стоп. Какой такой всеобщий, английский что ли? Ну, тогда я совершенно ничего не могу понять, — каждая фраза незнакомца вводила меня во всё большее замешательство. — Я не знаю такого языка, как английский, — кажется, он расстроился. — Ладно, ладно. Давай начнём с начала, — неожиданно я поняла, что мой собеседник мне так и не представился, и решила сбавить обороты, — Как тебя зовут? — У меня нет имени. Вы... ты можешь называть меня так, как тебе больше нравится, — было видно, что обращаться ко мне на "ты" для него было ещё трудно. — То есть? — казалось бы, мне уже пора перестать удивляться. — Извините меня, Александра, но Вы будто недавно родились. Или же Вы не внимательно меня слушаете? Я же говорил, что тот, кого я звал Хранителем, оставил меня здесь и... — Это я прекрасно поняла, однако не вижу никакой связи между этим и именем, — так, спокойно, спокойно. Вдох-выдох. Не стоит ругаться с единственным живым и мыслящим существом на ближайшие пару тысяч метров. — Тогда я никак не могу понять вашего удивления, — даже ребёнку известно, что оставленный хранителем здесь не имеет никаких прав, в том числе и имени, — в его словах послышалась горькая усмешка. — Прости... — я сама толком не понимала, за что, но чувствовала, что извиниться нужно было, — Я здесь всего ничего и не знаю здешних обычаев. Так что просто скажи, как мне тебя называть? Мои слова повисли в воздухе. Следующие минут пять был слышен лишь треск хвороста в костре. Я уже думала, что он так и не ответит на заданный мною вопрос и перестала ждать, когда он оторвал взгляд от языков пламени и повернулся ко мне. Его лицо всё ещё скрывала тень капюшона, но газа в этой тени горели ярким огнём и этот рыжевато-желтый огонь пронзал, кажется, до глубины души. — Сейчас у меня нет имени, но раньше она звала меня Теобальд, — в который раз я улавливаю грусть в его голосе. Только сейчас эта грусть была сильнее и виднелась даже во взгляде огненных глаз. Отчего-то эта грусть передалась и мне. — Теобальд... красивое имя, — я постаралась улыбнуться ему как можно более искренне. — Знаете, я думаю, Вы устали с дороги. Время позднее и Вам нужно отдохнуть, — Теобальд встал и протянул мне руку. — Да, наверное, — я вложила свою ладонь в его, попутно отмечая, что та оказалась тёплой и приятной на ощупь. — Ложитесь здесь, Вам нужно выспаться, завтра нас ждёт долгий путь, — мой новый знакомый указал на палатку. Я не сопротивлялась и безропотно вошла на выделенную мне территорию. Думать не хотелось совершенно ни о чём. Просто хотелось спать. Я заснула, кажется, быстрее, чем голова моя коснулась земли и потому совершенно не почувствовала, как кто-то накрыл меня поверх плаща чем-то тёплым и тяжелым. "Он так и не перестал звать меня на "Вы"" — было моей последней мыслью в тот день.