"А Вы когда-нибудь видели, как танцует ведьма?"

Мои руки дрожали, сжимая телефонный справочник. Всё-таки не стоит мне звонить в таком состоянии брату. Да ещё и в два часа ночи. Но разница во времени с Англией вроде бы часов шесть, так что я не должна побеспокоить звонком. Ну надо же. Я ещё и волнуюсь о таких мелочах, когда в моей жизни... Я горько выдохнула, поставила трубку обратно на подзарядку и опустилась на стул. Часы на кухне в студенческой общаге показывали пять минут третьего. Я... запуталась. Вообще по жизни. Кто я, что я есть, зачем я вообще есть. Когда Ксения вытащила меня с мягкого карцера, то первым делом, как в русских сказках, накормила, напоила, спать уложила, ну ещё умыла и причесала. Потом я вроде как даже пришла в себя и довольно неплохо сдала пропущенные экзамены. Мои любимые однокурсники, которым ну очень хотелось отметить переход на второй курс, проявили тонну терпения и без меня начинать не желали. Я слегка улыбнулась своим мыслям. Гудеть мы собирались после того, как я созвонюсь с англоговорящей роднёй. Здесь я была слегка против. Ну как против, я побаивалась. Я не знаю Греля, он меня тоже, да и вообще - он сам отдал меня моей матери на воспитание. Но тут наша мандаринка Света вдруг проявила несвойственное ей ослиное упрямство и, заперев меня на кухне (!), заявила, что, пока я не позвоню, я отсюда не выйду. А проверить это будет легко: во-первых, по моему выражению лица, во-вторых, просто спросить у коменданта общаги. Не знаю, как, но у него там в его каморке есть какой-то аппарат, с помощью которого фиксируются звонки с общажных телефонов. Студентам вообще-то эта информация не разглашается, но Эльза, применив свои русалочьи чары, уговорила старика встрять в их авантюру. Получается, что мне ничего не остаётся, кроме как взять и всё-таки позвонить, ибо эти две гадины заперли меня не на нашем третьем этаже, а на кухне пятого! Минуточку, а что, если... Я встала и, стараясь ступать максимально тихо, подошла к окну и открыла его. Не заперто, странно. Однокурсники заперли дверь, но оставили открытым окно? Как же это не предусмотрительно с их стороны, я же легко вылезу. Мысленно показав каждому из них фак, я перекинула ногу через подоконник, оценила расстояние до ближайшего дерева, поискала взглядом пожарную лестницу... и, отчаянно заматерившись, залезла обратно. Вот же ж суки! Предусмотрительные, главное! Я покосилась на телефонный справочник с подчёркнутым номером английского департамента и мне захотелось взвыть. Я сейчас нестабильна и телепортироваться мне нельзя, так? Так. Дверь на кухню они заперли, так? Так. А окно оставили открытым специально, чтобы я увидела, что до дерева не допрыгну, прыгать просто так с пятого этажа я ещё не научилась, а пожарная лестница с другой стороны корпуса. Короче, никуда я отсюда не денусь, пока не позвоню родне. Пообещав самой себе обязательно им всем всё это припомнить, я решительно сняла трубку и набрала номер. Гудок. Кажется, общедоступный номер - это всегда номер канцелярии и уже оттуда тебя соединят с тем, кто тебе нужен, при помощи добавочных цифр. Ещё гудок. Знаешь добавочный - набирай сам и попадай прямо по назначению, не знаешь - жди, пока соединят. Третий длинный гудок оборвался на половине и раздражённый уставший мужской голос по-английски рявкнул в трубке: -Да? От испуга я выронила трубку, а этот кусок пластмассы с батарейками как-то закатился под стол, вследствие чего мне пришлось торопливо шлёпнуться на колени и доставать её оттуда с лёгким скрежетом. Едва не выронив её вновь, я поднесла аппарат к уху и, мигом растеряв половину знаний иностранного языка, с диким акцентом спросила: -Это есть английский департамент? Небольшая пауза, после которой мне ответили более спокойным тоном: -Да, конечно. Чем могу помочь? Ксения как-то говорила, что в канцелярии в любом департаменте с вероятностью девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента сидят женщины. Почему мне ответил мужчина? Та самая сотая доля процента? Кого-то наказали за провинность? Задержавшийся сотрудник? Вспомнив, что разница у Лондона с Москвой не шесть часов, а только три, и у них сейчас начало двенадцатого ночи, я предположила последний вариант. Раздражённый тон этим тоже объяснялся. -Я... - не могла же я вечно молчать в трубку, а что именно сказать - ещё не придумала, - Я, наверное, поздно звонить... - чёрт, неправильно произношу, - звоню. -Ничего страшного, - весьма добродушно ответил мужчина. Решив не тянуть кота за яйца, я рубанула с плеча: -Мне надо... нужен Грель Сатклиф. И тишина. Пока неведомый мужик молчал, в моей голове спешно протекали мыслительные процессы. Почему он молчит? Ищет Греля? Или он и есть Грель и сейчас он спешно пытается понять, кому он понадобился в такой поздний час? Господи, ну скажи, скажи хоть что-нибудь, не молчи, не своди меня с ума! Дикое волнение достигло критической точки и я отключилась. Чувство осязания просто куда-то испарилось. Перед глазами молочно-белый туман. Нет, не просто перед глазами, эта субстанция была моими глазами, была моими ушами, была у меня вместо мозга. Я не чувствовала пластик трубки, не слышала дыхания в трубке. Мне становилось страшновато, потому что вместо этих логичных в данный момент ощущений я ощущала совсем другое, а именно - шерстинка от тёплого пледа, в который я завёрнута поверх пелёнки, щекочет мне нос, а какой-то блондинистый парень с тёмными волосами на одном виске передаёт меня обратно на руки кому-то красноволосому. А я, кажется, не хочу обратно, поэтому, по-младенчески пискнув, вцепилась ручкой в этот клок тёмных волос. Частично блондин сдавленно охает и в три руки (одной-то он меня держит) парни пытаются извлечь волосы из моих детских пальчиков... -А он что-то натворил? Житейская фраза, произнесённая житейским тоном, выдернула меня из туманной пелены. Толком не очухавшись от очередных сюрпризов памяти крови, я поспешно отозвалась: -Нет, нет! Он очень нужен мне лично, в смысле, по личному вопросу. Я не знать его мобильный номер, поэтому и позвонила вот так... Добавочный, кретинка, надо было сказать добавочный! Я же никак, ну никак не могу знать Греля настолько, чтобы заговаривать о номере его мобильного телефона! Дура, сейчас как ляпну ещё что-нибудь и со мной вообще разговаривать не станут... Я покрепче вцепилась в трубку, готовясь списать оговорку на плохое знание иностранного языка. Хотя хреновая отговорка для жнеца, очень хреновая, учитывая, что у нормального (!!!) жнеца нет акцента, а иностранные языки у них вбиты в мозг ещё с того момента, когда они были мелкими сперматозоидами, ибо никогда не знаешь, в какой стране будешь работать... -Ну, боюсь, что позвать его я не смогу, - горько усмехнулся мужчина. -А почему? Я, неожиданно для самой себя... Нет, ну реально неожиданно, огорчилась. Как же я тогда поговорю с братом? Хотя я могу перезвонить с утра. -Поссорились мы немного, - расстроенно ответили мне. Тут жнец словно подавился своими словами и очень быстро выпалил, - я могу дать его мобильный номер. Волосы... Белые волосы с тёмными прядями на одном виске... И голос... Озарение не поразило меня молнией, не подкрадывалось с кувалдой сзади, оно просто было. Да и разве можно назвать это "озарением"? Слово "воспоминание" подходит гораздо больше. Мир не просто тесен. Мир - это электричка в час пик. За двадцать лет голос этого жнеца совсем не изменился. В трубке раздалось деликатное покашливание. -Я, разговариваю, случайно, не с Эриком Слингби? - зло и чётко спросила я. Акцент куда-то убежал. -Случайно с ним, - удивился говорящий, - Эрик - это я, да. А с кем я говорю? Я растянула губы в злорадной ухмылке. Я вспомнила тебя, Эрик Слингби. Непроизвольно, чудом, но вспомнила. А ещё я прекрасно помню свой разговор с неким Аланом Хамфризом. Я не знаю, что за весть ты должен был принести этой фарфоровой куколке, но, если бы ты принёс её раньше, Ваня был бы жив. Ты тоже виноват во всём этом. -Мистер Слингби, - своим голосом я рубила как топором, - Вы козёл! И швырнула трубку на место. Мне очень хотелось в предвкушении потереть потные ладошки, по-ведьмински зловеще расхохотаться и пообещать неведомому слушателю, что я устрою этим двум мудакам сладкую жизнь. Но слушателя в кухне не наблюдалось (муха на стекле не в счёт), ладошки у меня были не потные, а сухие и шершавые, да и ржать посреди ночи на весь корпус, полный спящих студентов, было себе дороже. Да и я их уже прокляла, в смысле, тех жнецов, а не студентов, так зачем ещё стараться? Я лучше посплю вооон на том мини-диванчике в углу, ведь дорогие однокурсники наверняка явятся за мной не раньше утра. Я прилегла на диванчике, подняв с пола коврик и вознамерившись укрыться оным вместо одеялка, ибо он был пушистый и чистый, а кухне было малясь прохладно. Но мои планы были злодейски нарушены ебучими однокурсниками (кто бы сомневался...), тихонечко ворвавшимися (?) на кухню пятого этажа. -Ты чего разлеглась, женщина? - прошептал кто-то из них. В темноте не разобрать, кто. -Спать собираюсь, - ответила я, сворачиваясь в клубочек. Диван ведь не особо длинный. -Ты офигела? -Ну вы же из комнаты меня выгнали! Толпа недовольно зашушукалась. -Ребят, ну вы чего, в самом деле? - устало вопросила я, - Раз вы здесь, значит, пронюхали, что я уже звонила. Раз я звонила - значит всё, свою, так сказать, часть договора я относительно честно выполнила. Поспать-то дайте. Я отвернулась, уткнувшись носом в обивку, поплотнее запахнулась в коврик... Точнее, начала запахиваться. Несколько пар рук резво закатали меня в этот самый коврик, ухватили получившийся куль с двух концов и куда-то понесли. Попытавшись эти самые руки укусить, я потерпела неудачу. М-да, попытаемся найти плюсы в этом положении. Мне не душно, почти удобно, мягенько, меня куда-то несут, покачивая, как в колыбельке. Я плюнула на всё, все и вся, на двух английских дебилов - тоже, и потихонечку начала засыпать... Но стадо гадов, перешедших на второй курс, так жаждало оный факт отметить, что поспать мне снова не дали. Вытряхнув меня из ковра, аки Клеопатру перед Цезарем, меня привели в относительно вертикальное положение и сунули в руки какую-то трубку. Оглядевшись, комнату я не узнала. Везде вокруг мягкие низенькие пуфики, хотя скорее большие подушки, очень даже тепло, небольшой столик в окружении этих подушек, а в руках я держу трубку от... кальяна? Охренев от находчивости этих коварных пидарасов, коими являются мои товарищи, я лишь смогла вопросительно промычать. -Что-то мне подсказывает, что вопросов у тебя много, - осторожно сказала Маша, - но ты, кажется, не можешь их сформулировать... Я согласно промычала. -... поэтому я рискну сделать это за тебя, - неуверенно договорила Маша, - мы... эм... -Мы на Земле, в кальянной, телепортироваться помог комендант, да, я его загипнотизировала, нет, он валяется где-то в углу, - на едином дыхании оттарабанила Эльза, смотря на меня большими невинными русалочьими глазищами. Я плюхнулась на одну из подушек, сильно стукнувшись затылком об стену, и произнесла неизвестное, но звучное ругательство на русалочьем языке, услышанное как-то раз во время сессии от Эльзы. Я не знала, как оно переводится, но подозревала, что это какое-то тёмное языческое божество, с незаметным приходом которого всем становится очень плохо. Я думала, что хуже всех сейчас мне. Но, глядя на бухого, загипнотизированного, пускающего слюни коменданта общежития, я даже забыла, о чём думала пять минут назад. -Да всё с ним нормально, не бзди, - сказал кто-то из толпы, резво накрывая поляну. Я с тоской по нормальной жизни посмотрела на руку с зажатой в ней трубкой, размышляя, не курнуть ли мне, в самом деле, гулять так гулять, но вместо трубки обнаружила в руке... колбу? -Да ты выпей, не бойся, - дружелюбно сказала Эльза, подтаскивая меня к столику, - не отравлено. А покурим все вместе попозже, фруктовый табак ещё не принесли. -А что это? - я принюхалась. Пахнет ягодами. -Грубо говоря - клюквенная настойка, то есть сок. Я уселась вместе со всеми у столика и рискнула-таки попробовать впихнутую мне в колбе жидкость. И правда - всего лишь сок. Я улыбнулась своим глупым недомыслям и одним махом выхлебала половину. Эльза уважительно крякнула, заполняя посудину до краёв. Табак-таки принесли. Если обоняние мне не отказало - персиковый. Кальяны были раскурены, речь потекла неспешно, тут и там звучал тихий смех, беседа и не думала прерываться ни на минуту... Кто-то из ребят решил поторопить официантов (кушать тоже хотелось) и тихонечко вышел. Я решила поддержать парня и с глупой улыбкой попыталась встать, но мне это не удалось. Хихикнув, я завалилась на спину, едва не расплескав остатки сока. -Ты разом-то не пей, - со смешком посоветовал кто-то, - а то как комендант будешь. Червячок сомнения зашевелился в моей прокуренной головушке. С помощью рядом сидящих я так же села и подозрительно уставилась на Эльзу. -Дорогуша, это что? - я махнула колбой. Эльза расслабленно улыбнулась и ответила: -Это особый эликсир, он залечивает душевные раны и дарит тебе божественное понимание всего сущего! Я принюхалась к "эликсиру". Сделала маленький глоток, посмаковала жидкость на языке, проглотила, ощутила послевкусие. Раздери меня демоны, это же не клюквенный сок, а клюквенная... -Водка!!! - воскликнула я вслух. -Но-но, блять! - русалочка погрозила мне кальянной трубкой, - Это волшебная водка! Я тихо взвыла: -Твою мааать...