Без любви

- А теперь ты хочешь чаю или кофе? - стоя спиной к Лайту у кофейного столика, на котором стояла плитка с чайником и блюдо с пирожными, Рьюга невозмутимо наливал себе кофе. Как будто это не он только что задыхался в руках Лайта, не обращая внимания на потоки холодной воды. Они не стали одеваться, лишь обернули полотенцами бедра, и сейчас Лайт мрачно смотрел на его худую согнутую спину с остро выпирающими лопатками и отчетливо проступающими под бледной кожей позвонками. Светский голос Рьюги никак не вязался с пронизывающим все помещение чарующим ароматом омеги. Лайт жадно вдыхал этот запах, широко раздувая ноздри и разглядывая такую слишком светлую кожу своего неожиданного партнера, контрастно оттеняемую облепившими шею и плечи влажными прядями иссиня-черных волос. И чувствовал, как только что удовлетворенное желание вновь подступает, приподнимая обернутое вокруг бедер полотенце. - Нет, - нетерпеливо мотнул головой Лайт, хотя Рьюга не мог его видеть. И неожиданно для самого себя выпалил: - Сколько времени обычно тебе требуется на перерыв? Рьюга Хидеки неторопливо поставил чайник на плитку, неловко подхватил чашку за ручку двумя пальцами, и обернулся. В глазах его светился нескрываемый интерес. - Даже так? - он чуть дернул бровями, заметив приподнявшееся полотенце на бедрах Лайта. И осторожно отпил из чашки, пристально разглядывая его смуглое спортивное тело. - Ты уверен, что это приличный вопрос, Ягами? - Пытаешься уйти от ответа, Рьюга? - Лайт не спеша подошел к нему вплотную и, вытянув из его пальцев чашку, отставил ее на кофейный столик. Рьюга Хидеки проследил за ней печальным взглядом, но Лайт, властно подцепив его пальцами за подбородок, заставил вскинуть голову и требовательно поцеловал в губы. - Когда альфа спрашивает, омега должен отвечать на поставленный вопрос, а не задавать свой. Рьюга вскинул на него упрямые глаза, совсем черные от огромных расширенных зрачков, явно намереваясь ответить какой-нибудь колкостью, ставящей альфу на место. Но Лайт снова мягко поцеловал его в губы, и, скользнув руками по обнаженной худой спине, обхватил его за поясницу и с силой прижал к себе бедрами. И с наслаждением почувствовал, с какой готовностью подается навстречу тело омеги, явно не подчиняясь контролю упрямого разума. Прижимая Рьюгу к себе одной рукой, Лайт положил вторую ему на затылок, притягивая его голову еще ближе и вовлекая в глубокий, чувственный поцелуй. Он с наслаждением наблюдал, как прикрывает Рьюга мгновенно вспыхнувшие желанием глаза, сдаваясь, подчиняясь, полностью признавая временную абсолютную власть альфы над своим телом. Это было... так упоительно. Все омеги не могли противостоять альфам во время течки, но почему-то ни с кем никогда еще Лайт не испытывал такого упоительного удовольствия от этой странной особенности устройства их мира. - Ну, так сколько времени, Рьюга? - Лайт оторвался от его губ и, склонив голову, начал покрывать поцелуями шею. На самом деле, ему не нужен был ответ. Все зависело и от возраста омеги, и от альфы, и от смешавшейся химии тел и, конечно же, от опытности обоих. Слишком много факторов одновременно влияло на повышенную возбудимость омеги во время течки, а потому ответ на этот вопрос не дал бы Богу Нового Мира никакой информации. Но Лайту почему-то просто нравилось задавать такие вопросы - как будто они были близки уже очень-очень давно и уже могли позволить себе открыто обсуждать особенности физиологии друг друга. Спустившись поцелуями вниз - по шее, по ключице, по чуть выступающим бугоркам грудных мышц Рьюги Хидеки - он добрался до соска и мягко обхватил его губами, посасывая. - О-обычно я успеваю допить свой чай, - неожиданно выдохнул Рьюга, обхватывая его руками и неосознанно подставляясь под ласки. Это почему-то показалось так беспомощно-возбуждающе, что Лайт тут же выпрямился и, ухватив его за подбородок, сладко и долго поцеловал. И самодовольно усмехнулся, в упор глядя в огромные, расширенные желанием глаза L: - Я же говорил, что ты нарываешься, Рьюга. Скользнув рукой вниз по его груди и по впалому животу, он развязал завернутое полотенце и стянул с его бедер. И откинул куда-то в сторону. И тут же в его грудь уперлись не по-омежьи сильные руки, не давая прижаться к такому желанному телу. - Ягами... Ягами, подожди, - выдохнул Рьюга, в очередной раз демонстрируя свою странную способность перебарывать омежью безудержную похоть и останавливаться в момент возбуждения. - Лайт! - рявкнул Лайт, отстраняясь, но не выпуская его из рук. Почему-то его серьезно задело это вновь прозвучавшее официальное обращение, но даже это не могло уменьшить сейчас его все нарастающего желания. - Да... Лайт, - Рьюга положил руки ему на плечи, обнимая кончиками пальцев за шею и качнул бедрами вперед, прижимаясь к голой ноге Лайта горячим пахом и твердым поднятым членом. - Могу я попросить тебя о маленькой услуге, Лайт? - Опять? Что теперь? - скрипнув зубами, процедил Лайт, обхватывая его ладонями за ягодицы и сильней прижимая к себе. - Пожалуйста, - Рьюга Хидеки склонил голову и медленно провел языком по ключице Лайта, распространяя тысячи возбуждающих мурашек. И хрипло проговорил, щекоча воздухом, срывающимся с губ, ставшую влажной кожу. - Пожалуйста, зови меня Рюдзаки. - Чтооо? - Лайт схватил его двумя руками за плечи и чуть отстранил, заглядывая в глаза, проверяя, не ослышался ли он. - Зови меня Рюдзаки, - пряча взгляд под полуопущенными пушистыми ресницами, так же хрипло повторил Рьюга Хидеки. - Мне... Мне хочется, чтоб ты звал меня так. - Хорошо, - порывисто выдохнул Кира, прижимая его к себе, чтобы L не увидел его вспыхнувших азартом глаз. - Рюдзаки, так Рюдзаки. "Что это? Очередной каприз или какой-то фетиш? - жадно оглаживая горячее возбужденное тело детектива и покрывая его шею поцелуями, в смятении думал Лайт. - Что-то типа ролевых игр или же... Или это его настоящее имя? Что, если это действительно имя? Ведь он омега! Он вполне может просто хотеть, чтобы я выдыхал его настоящее имя, когда буду вбиваться в него... Ты глупеешь так же, как все омеги во время течки, L!" Он снова начал опускаться поцелуями ниже по телу Рьюги-Рюдзаки,чувствуя, как сбивается дыхание и начинает кружиться голова. Этот омега сводил его с ума - не только запахом, но и мягким негромким голосом, худым поджарым телом, бледной молочной кожей, бесконечным сопротивлением своей сущности. И тем, что это был L. А Лайт был Кирой, и сейчас L был полностью в его власти. В следующее мгновение он уже сорвал с себя полотенце, и увлек Рьюгу-Рюдзаки на кровать, жадно потираясь об него возбужденной вздыбленной плотью. Опрокинув омегу на спину, Лайт покрывал бледное изгибающееся в его руках тело страстными поцелуями, перемежая их с легкими укусами, и с трудом сдерживался, чтобы не издавать похабного пошлого рыка. Он словно сошел с ума – возбуждение L, его начавшее дрожать в нетерпении тело, заводили Лайта так, как не заводился он даже в свой первый раз. Ему хотелось кусать, причинять боль, и одновременно быть нежным, чтобы заставить эти упрямые губы раскрыться и начать пропускать чувственные стоны наслаждения. Снова и снова он поднимался к лицу Рюдзаки, жадно захватывая его губы в плен, посасывая их и покусывая, не в силах насладиться этим странным омегой. Тело детектива жило под его руками, выгибалось навстречу губам, вздрагивало от сладких прикосновений и задыхалось от ласк, но по-прежнему казалось непокоренным. И это возбуждало Лайта до невозможности. - Повернись, - срывающимся шепотом попросил он, зацеловывая и посасывая поочередно соски Рюдзаки. И вскинул голову, пытаясь заглянуть в глаза. – Повернись на живот, я хочу попробовать тебя на вкус. - Я… - Рюдзаки схватил руками его за голову и насильно притянул к себе, целуя в губы. И бессильно откинулся на спину, задыхаясь и вздрагивая от возбуждения. – Я не люблю такие ласки, Лайт… - Ты просто не пробовал, - пробормотал Лайт, не очень соображая, что говорит. Рывком оторвавшись от его тела, которое накрывал своим, он взял омегу за плечо и попытался заставить перевернуться. – Тебе понравится, уверяю… - Я сказал нет! – голос Рюдзаки прозвучал неожиданно трезво для такой ситуации, а в глазах вспыхнуло пламя. Но в следующую же секунду он прикрыл веки, пряча заставляющий озадаченно замереть взгляд, и снова мягко и хрипло шепнул, обхватывая Лайта за шею и прижимая к себе. - Я устал от прелюдий… Лайт. Пожалуйста, возьми меня… И неожиданно легко вскинул ноги, обхватывая ими Лайта за поясницу, не оставляя шансов ни думать, ни настаивать на своем. Почувствовав, как головка члена коснулась раскаленного, влажного от смазки ануса, Лайт полностью потерял контроль над собой. Торопливо скользнув рукой между их тел, он похотливо ткнулся сразу двумя пальцами во влажную и желающую, но такую узкую и сопротивляющуюся дырочку L. Детектив дернулся, словно пытаясь ускользнуть от проникающих в него пальцев, и с тихим стоном тяжело вдохнул сквозь плотно сомкнутые зубы, крепко зажмуривая глаза. - Рюдзаки, - выдохнул ему в лицо Лайт, ошарашенный внезапным озарением. - Рюдзаки, ты что, девственник? И с силой толкнул пальцы в его тело, потому что, ощущая эту горячую влажную плоть, он уже не мог ни удерживать себя, ни беречь его. Он хотел его, хотел настолько безумно, что уже не боялся ни причинить боль, ни показать себя не на высоте. Кире было сейчас все равно. Он просто хотел это тело. Хотел его взять. - Н-нет, - судорожно втянув воздух, выдохнул Рюдзаки, инстинктивно изгибаясь и извиваясь в его руках. – Но… у меня… давно не было секса… ведь я… говорил… Он дергался при каждом движении пальцами внутри него, все сильнее сжимая кольцо рук вокруг шеи Киры, и поднимая вверх бедра, прижимаясь к нему всем телом. Лайт выдернул пальцы из его скользкого от обильно выделяющейся смазки ануса и, сжав рукой, приставил член к немного разработанному входу. - Тогда терпи, - хищно выдохнул он, и с силой толкнулся в такое узкое тело. Рюдзаки зашипел, инстинктивно дергаясь прочь от него, извиваясь и пытаясь выскользнуть из-под тела Киры, накрывшего его собой. Он по-прежнему плотно сжимал густые ресницы и часто дышал, но не пытался просить остановиться или подождать. - Тише, Рюдзаки, тише, - Лайт чуть подался назад, давая ему секундную передышку, и вновь попытался войти, но уже более мягко и медленно. Придерживая член рукой, чтобы не соскользнул, он равномерно давил, заставляя растянуться плотно сжатые мышцы и пропустить его внутрь. И ему это, наконец, удалось. Головка, а затем и весь член мягко скользнули в расступившуюся горячую плоть. Рюдзаки дернулся от него и снова чуть слышно застонал сквозь сжатые зубы, и Лайт сразу же замер, наслаждаясь крепким охватом, влажностью и горячим жаром слишком узкого тела. Давая передохнуть своему партнеру, он склонился и, не двигая бедрами, начал бережно сцеловывать выступившие капли пота на его висках, щеках, возле ушей, крепко удерживая за плечи. - Ты уверен, что ты не девственник? – жарко шепнул он ему в припухшие губы. - У-верен, - все тело Рюдзаки дрожало, он часто дышал, хватая воздух влажными приоткрытыми губами, но упорно не размыкал плотно сжатых ресниц. – Не… не питай иллюзий, Лайт. Продолжай. - Уверен? - Да. И Лайт начал двигаться, постепенно все более наращивая темп, скользя руками по влажному податливому телу партнера, крепко обхватывающему его ногами за бедра. Наслаждение, горячее, жгучее, бесконечное и бесконтрольное, зарождалось внизу живота и распространялось по всему телу. В какой-то момент ему стало мало, и он подхватил Рюдзаки под колени, прижимая его ноги к его груди, еще глубже проникая в горячее влажное тело. Склонившись, Лайт рвано целовал его припухшие губы, иногда проводя между них языком, иногда прикусывая. И скользящие по спине, иногда легко царапающие пальцы партнера доставляли невероятно приятные ощущения. Дыхания уже не хватало, они оба не контролировали ни себя, ни свои движения. Лайт все быстрей двигал бедрами, вбиваясь в Рюдзаки, крепко сжимая его поднятые ноги, и ему уже приходилось сдерживаться, чтоб не разочаровать партнера слишком стремительным семяизвержением. Но сдерживаться не было никакой возможности – слишком сильно детектив его возбуждал – и Лайт, выпустив одной рукой его ногу, скользнул рукой по влажному бледному животу и сжал в кулаке напряженный горячий член Рюдзаки. И начал быстро и часто дрочить ему, стараясь попасть в темп своим фрикциям. Порозовевшее лицо омеги, его срывавшееся дыхание, искусанные припухшие и покрасневшие губы, изгибы худого тела – все это сводило Киру с ума, стремительно приближая оргазм. - Кончай… - чувствуя, что больше не может, жарко выдохнул он. – Я больше не выдержу… - Я… - Рюдзаки приоткрыл плотно сомкнутые ресницы, взглянул на Лайта расфокусированным взглядом, и тут же сорвался на судорожные вдохи, почти всхлипы сквозь манящие влажные губы. – Хватит, Лайт… не надо.. так быст… Но он не смог договорить – сорвавшись и дернувшись бедрами навстречу Лайту, он кончил, обильно смочив кулак Бога Нового Мира вязкими потеками спермы. И Лайт тоже уже кончал: содрогаясь от наслаждения, чувствуя, что конец наступает, он инстинктивно вцепился в поясницу Рюдзаки, еще сильнее приподнимая его бедра и толкаясь в его тело – до упора, пропихивая в узкий проход начавший увеличиваться узел. И тут Рюдзаки вдруг изогнулся, подтягивая колено к груди. И Лайт, в момент высочайшего наслаждения, когда семя уже, кажется, начало выходить из него, вдруг получил мощный толчок босой пяткой в грудь. Он даже сам не понял, как оказался на полу, отлетев к стене. Приподнявшись, все еще задыхаясь и пачкая пол спермой, он ошалело уставился на детектива широко распахнутыми, возмущенными и потрясенными до глубины души глазами: - Рюдзаки, ты… ты…что?!! - Прости, - Рюдзаки ужом скользнул с кровати, подполз к Лайту и уселся верхом ему на ноги, изо всех сил прижимаясь горячим, влажным от пота и все еще вздрагивающим телом, крепко обхватывая за шею. И жарко выдохнул, пряча лицо у него на плече. – Прости, Лайт… Я…Я ненавижу сцепку. И Лайт только сейчас осознал, что, как бы ни было унизительно и беспрецедентно то, что сделал омега, но он был прав. Они совершенно забыли о контрацепции и, возможно, Рюдзаки только что спас от ненужных проблем их обоих. И потому он тяжело выдохнул, наслаждаясь уходящими волнами удовольствия, и крепко обнял Рюдзаки, прижимая его тело к себе. - Я и не собирался… - привычка лгать сыграла свое. Лайт уткнулся носом в шею омеги и вдохнул его головокружительный пьянящий запах. – Больше не делай так. Ты должен хоть немного мне доверять. Они немного посидели, сжавшись горячими вздрагивающими телами, приходя в себя. А потом Рюдзаки чуть отстранился и посмотрел на Лайта снова светящимися удовлетворением глазами. - А теперь ты дашь мне возможность выпить чашечку чая? - Дам, - Лайт хмыкнул и, потянувшись, поцеловал его в губы. – Но только не затягивай с этим. А то не успеешь. *** Будильник сработал вовремя, и Лайт даже не проспал институт. Более того, несмотря на то, что они почти не спали этой ночью, он проснулся удивительно бодрым и выспавшимся. Во всем теле словно бил фонтан неудержимой энергии, он был удовлетворен, удовлетворен настолько, насколько вообще может быть удовлетворен альфа, и во всем теле играло и разливалось благостное чувство насыщения первичных инстинктов. Легко поднявшись, Лайт с сожалением посмотрел на распростертое тело L. Детектив спал на животе, обхватив двумя руками подушку, не чувствуя упавшего одеяла, и его узкое бесстрастное обычно лицо было скрыто сейчас спутавшимися прядями черных волос. Сколько раз он имел его этой ночью? Лайт не мог бы ответить достоверно на этот вопрос. Они периодически проваливались в короткий сон, похожий на забытье, на пятнадцать-двадцать минут, и, проснувшись, снова набрасывались друг на друга. И сейчас этот странный омега, который не хотел никому принадлежать, спал беспробудным сном, разметавшись на кровати, затраханный до невозможности за эту бессонную жаркую ночь. Присев на край кровати, Лайт погладил его голую ногу, проведя ладонью от узкой стопы по внутренней части ноги к паху. Легко пощекотал промежность и мошонку, и, не добившись никакого отклика, с сожалением огладил ладонью упругие маленькие полушария ягодиц. Рассеянно провел пальцами между ними, задержавшись в прикосновении к горячей влажной дырочке ануса, такой манящей в выделяющейся слизи смазки. Но Рюдзаки по-прежнему не подавал никаких признаков, что может проснуться. Он и в последний-то их раз уже измученно засыпал, несмотря на возбуждение и вбивающегося в него Лайта. И глупо было бы на это жаловаться – у каждого омеги бывает предел, а они этой ночью, определенно, превзошли предел любого среднестатистического омеги. Лайт вынужден был признать, что удивил сам себя – он даже не представлял, что имеет такой безудержный запас прочности и возможностей. Даже сейчас он, наверное, мог бы еще раз. Не сразу – пришлось бы немного постараться, чтобы вновь заставить подняться натруженный за ночь член – но мог бы. Но вот Рюдзаки явно больше не мог – Лайт понял это, осторожно протолкнув средний палец в его скользкий и расслабленный во сне анус, и не получив в ответ даже попытки проснуться. И потому он ограничился тем, что, склонившись, влажно поцеловал Рюдзаки поочередно в каждую бледную ягодицу, оставив на одной из них яркий засос, и, выпрямившись, накинул на него упавшее одеяло. Приняв душ и, чувствуя себя еще больше наполненным энергией и жизнью, Лайт не спеша оделся и тщательно причесался. И, оперевшись коленом на кровать, склонился над распростертым и безмятежно спящим телом своего случайного партнера. - Рюдзаки, мне пора, - осторожно прошептал он в ухо, торчащее сквозь пряди черных волос. И, снова не дождавшись никакой реакции, склонился и легко поцеловал Рюдзаки в краешек губ, в щеку, в висок. – Спасибо за секс. Пока. Оглядевшись, чтоб убедиться, что он ничего не забыл, Лайт на цыпочках вышел из номера и плотно прикрыл за собой дверь.