Любовь на разных языках

      Я вновь разрешила себе поспать. Это я позволяю себе нечасто – завтра все равно в школу, поэтому необходимо набираться сил. Когда я открыла глаза, на часах было что–то около двенадцати. Я лишь немного улыбнулась, потянулась и налегке встала. Голова не болела, мышцы лишь приятно ныли, но это даже во славу. Я взяла айпод и поставила его на специальную подставку. Пару щелчков и бодрящая музыка разливалась по всей квартире, заставляя сердце екать в такт. Все ванные процедуры пролетели быстро, я даже решила переодеться из необъятной пижамы с кроликами в шорты и футболку, не сжимающие меня. Еще через десять минут я уже ела кашу скорого приготовления. Вкусного в ней было не так много, но раз тренер сказал, значит, я должна это делать.       После завтрака во мне проснулось желание убраться в квартире, хотя этим всегда занималась Кристина. Я с трудом отыскала приборы для уборки и, набравшись сил и терпения, пошла по комнатам. Начала я с кухни. Вся плитка и кафель были заляпаны, но под вдохновляющую Katy Perry все шло своим чередом. Я смогла даже отмыть шкафчики и холодильник, на котором мостилось около сотни магнитиков из разных мест. Как только с кухней было закончено, я поторопилась идти дальше, ведь на уборку одного небольшого помещения мне потребовалось полтора часа. Кабинет отца и комната Кристины пролетели быстро. Сестра, похоже, терпеть не может грязь, поэтому в ее комнате я только лишь полила цветы. У отца в кабинете было не так много поверхностей, где могла собраться пыль, поэтому, как я сказала ранее, я быстро проскочила. С туалетом и ванной пришлось повозиться, но они все-таки поддались, и уже около трех дня я почти заканчивала уборку. Мне осталась самая важная и сложная комната в квартире – моя комната. И с описанием выше я не прогадала – мне потребовалось еще около часа, чтобы поверхностно убрать помещение. Раскидав новые вещи по шкафам, я повалилась с ног. Поставив чайник, я взяла перерыв. Отрезвляющий крепкий чай дал мне немного сил, и я закончила с влажной уборкой. Оставив полки и шкафы на следующий раз, я распрощалась с моющими приборами. Как раз, как только я присела на минуточку, в дверь позвонили. Я как можно быстрее открыла и была приятно удивлена: на пороге стоял Матвей с милой улыбкой на лице.       – Проходи, привет, – я пригласила его и прошла на кухню. Я очень хотела есть, после стольких часов уборки мне необходимы были силы.       – Привет, – вошел Матвей. Я достала кастрюлю с супом и кинула беглый взгляд на парня. Мне показалось, он чуть ли не давился слюнями.       – С хлебом будешь, нет? – все, что спросила я. Парень лишь загадочно улыбнулся и покачал головой в знак согласия. Микроволновая печь начала свой обратный отчет, а я услужливо нарезала батон.       – Ты дома не поел или специально ждал? – поинтересовалась я ироничным голосом.       – Я со школы сразу к тебе, – довольный собой, Климов даже приподнял подбородок.       – С чего такая честь? – я поставила перед ним хлеб и полезла в холодильник за майонезом.       – Ну, я же обещал зайти. И вот я здесь, – улыбнулся вновь он. Сейчас он казался чересчур добрым и неестественным.       – Что в школе хорошего? – решила поддержать разговор я, пока накрывала на стол и грела еду.       – Таисия выздоровела. В пятницу придет. Вся школа гудит до сих пор о вашем инциденте. Все выставляют меня причиной, – опустив голову, Климов смотрел из-подо лба едва заметным взглядом.       – Чушь какая, – фыркнула я. Микроволновка отчаянно завизжала, давая понять, что блюдо готово. Я не торопясь подала тарелки и, пожелав приятного аппетита, приступила к еде. Горячий бульон слегка обжигал стенки желудка, от чего становилось лишь приятнее на душе. И Матвей без лишних слов поглощал еду, изредка бросая на меня радостный взгляд.       – Тебе не нужно делать уроки? – мы вновь сидели у меня в комнате и задушевно разговаривали.       – Одиннадцатый класс. Я тебя умоляю, – скривил рожицу он. – Мне главное экзамены сдать.       – А куда поступать будешь?       – Вообще, планировал уехать заграницу. Там и образование лучше, и мотокросс воспринимается всерьез, – размечтался Климов.       – Понятно, – улыбнулась я.       – Пошли погуляем? На улице хорошая погода.       – А ты не боишься, что друзья Таисии увидят и приревнуют? – серьезно спросила я, на что Матвей рассмеялся.       – Так я с ней расстался, – после порыва удивительно звонкого смеха, добавил он.       – Что? – поперхнулась я и раскашлялась.       – В тот раз в кафе звонила она. Я к ней приехал в больницу, и мы во всем разобрались, – спокойным тоном ответил Матвей.       – Мне конец, – еле слышно проговорила я. Ну зачем он это сделал, как раз тогда, когда мы с ним стали друзьями?       – Что? Конец?       – Не бери в голову, – отмахнулась я. Все равно парень не поймет меня.       – Да с чего ты взяла? – все это время я сидела на своем компьютерном стуле, а парень в позе лотоса на кровати. Как только он услышал про конец, он соскочил и подсел ко мне, накладывая свои ладони на мои колени. – Если она что-то будет тебе говорить – обращайся ко мне. Я тихо угукнула и задумалась. Как же теперь Климов будет без секса, популярности и с толпой жаждущих девушек справляться?       – Вы же не из–за меня разошлись? – подозревая неладное, переспросила я.       – Нет конечно! Мы с тобой только лишь пара в конкурсе, – парень вновь сел на кровать. – Так мы пойдем гулять?       С последних событий прошло две недели. Мы с Матвеем отчаянно пытались выучить движения танца на песню OneRepublic – All the right moves, но пока мало, что получалосья. Я успела скинуть около шести килограммов за две недели и это просто потрясающе. Мое тело стало приходить в норму, мы с Матвеем сходили в салон красоты, где мне сделали удлиненные концы волос и покрасили краской высшего качества. Теперь я – яркая шатенка с ухоженным лицом и телом. Наряды я меняю почти каждый день, появился хоть какой-то вкус в одежде, папа нарадоваться не может с меня, а с Кристиной мы частенько разговариваем на личные темы. Что касается Таисии, то как только ее первая угроза поступила в мой адрес – ее сразу прижал Матвей. Вообще, в школе нас многие считают парой, но мы таковыми не являемся. До конкурса еще месяц, до нового года – полтора. Папа каждый день напоминает мне, что 15 декабря приедет Артем, а я даже не знаю, радоваться мне или плакать. Все шестнадцать лет мы испытывали с ним друг к другу симпатию, он даже один раз признался, что любит меня, но это произошло, когда он выпил. Мы решили не брать во внимание этот инцидент, но он постоянно всплывает у меня при виде друга. Сейчас же я сильно привязалась к Матвею, могу даже заявить, что он мне нравится; но наши отношения никогда не перейдут на новый уровень именно потому, что он слишком ветреный, а я чересчур верная.       – Давай, у нас должно получится, – громко говорю я Климову, чтобы тот хорошо расслышал. Мы стоим в балетном зале другой школы и хотим сделать попытку удержать меня на руках. Это наш первый раз, поэтому я очень боюсь. Сердце колотится, но я понимаю, если не сейчас – то никогда. Я медленно выдыхаю, затем набираю снова воздух и делаю шаги навстречу уверенному Матвею. Его взгляд сосредоточен. Он полностью в моей власти. У нас все получится. Раз шаг, два, три и…Парень крепко держит меня за талию, мое дыхание сбивается, но на лицо выступает улыбка. У нас получилось! Парень слегка походил со мной по залу, потом поставил рядом с собой.       Я держу руки на его груди, которая в свою очередь ритмично поднимается и опускается. Глаза мои так же уперты в грудь Матвея, я не могу сделать и шагу назад. Свои руки парень положил мне на плечи и, видимо, убирать не собирался. Когда тяжелые вздохи сменились бесшумными, я рискнула поднять взгляд на Матвея. Он, в свою очередь, буравил меня своими темными кристаллами, заставляя сердце вновь биться чаще. Я не знаю, что владело мной в тот момент, но я медленно обхватила шею парня руками и встала на цыпочки, парень перенес свои руки мне на талию и слегка приподнял меня. Наши лица были очень близко, губы почти касались друг друга, а мы все еще не осмелились сделать первый шаг. Мои глаза искали что-то в темных кристаллах, которые продолжали буравить меня. Запустив одну руку в волосы парня, я закрыла глаза от удовольствия: шелковистые и мягкие, каких я еще не встречала. Матвей издал еле слышный стон и впился в мои губы поцелуем. Возможно, ему, опытному парню, это было не так приятно, ведь он перецеловал столько губ. Ну а мне было нереально сладко. Я хотела больше и больше, именно поэтому прижимала голову парня к себе ближе. Он вновь не сдержал стон и положил одну руку мне на бедро, другу на спину, давая мне шанс запрыгнуть на него. Внутри меня, внизу живота, что-то приятно заныло, затем тепло, сосредоточенное там, расплылось приятной пеленой по всему телу. У меня бежали мурашки от такого длительного и страстного поцелуя, мне уже не хватало воздуха, как вдруг Матвей припер меня к стене нашего зала. Я распахнула веки и увидела напротив два чарующих и горящих хищных глаза. Он испепелял меня своим желанием, я видела все это там, внутри него. Мощные руки легли меня на ягодицы, и легким движением Климов слегка подкинул меня. Так, я оказалась выше уровня головы парня, он смотрел на меня снизу вверх все с тем же желанием.       – Ты сладкая, – парень медленно вдохнул мой запах. В этот момент у меня просто замерло все, что казалось секунду назад живым. Его движение казались мне околдовывающими. Он манипулировал мной одними вздохами и стонами. Мое дыхание лишь слегка выровнялось, когда парень внезапно отпустил меня и перехватил за талию. Он аккуратно поставил меня на плинтус зала и на близком расстоянии смотрел мне в глаза. У меня было ощущение, что он ждал этот момента не один день, а это вселяло в меня надежду на будущее с ним.       – Можно еще? – простонал парень, я лишь улыбнулась и нежно поцеловала его в нижнюю губу. Он, не теряя ни секунды, запустил свою руку мне в волосы и прижал к себе настолько близко, насколько это возможно. Он жадно целовал меня, поглаживая некоторые части тела и сжимая руку в волосах. Я в свою очередь вновь закинула ему руки на шею и водила по его напряженному, накаченному телу. Мы стояли так долго, но этого было очень мало. Иногда парень стонал от удовольствия, что только давало мне повод нахлынуть на него с новой силой. Когда у нас хватило совести остановиться, мы прижались друг к другу лбами и долго смотрели в глаза. Черт, я тону в них, я теряю над собой контроль и забываю про весь мир полностью. Сейчас и именно сейчас мне нужен он и никто больше, в этом мире нет ему замены и нет ему равных. Может, потому что он первый, но и этого мне хватает. Я готова быть с ним, лишь бы он не бросал меня. Лишь не уходил. Лишь бы был рядом….       – Мы теперь вместе? – закусив губу, спросила я.       – Давно пора, – запечатлев легкий поцелуй на моих губах, ответил Матвей. Мы снова погрузились в область страсти, наконец, осознавая, что мы теперь заодно.       – Может, не стоит? – смущалась я. Мы с Матвеем переоделись и уже шли по коридорам школы за ручку. Ощущать его рядом – приятно, но вылупившиеся глаза со всех сторон обескураживали меня.       – А ну перестань, – одернул меня Климов. – Ты, кстати, сегодня прекрасно выглядишь, – мы остановились у одного из подоконников. Сегодня я надела юбку с завышенной посадкой, которая прекрасно меня облегала, и персиковую блузку из приятного хлопка. Мне пришлось надеть каблуки, на которых я еще за неделю начала ходить, чтобы привыкнуть. На голове у меня был аккуратный пучок, контуры которого определяла вокруг заплетенная косичка. Я даже покрыла ресницы тонким слоем туши, чтобы глаза стали выразительнее, а также надела мамины золотые сережки.       – Спасибо, – вгонял меня снова в краску Климов. Одна прядь все-таки посмела выбиться у меня, и парень заботливо заправил мне ее за ухо. Я подняла на него свои глаза – он не отрывал от меня глаз. Матвей был восхитителен: школьные брюки сидели на нем идеально, черная, как ночь, рубашка выглядела более, чем просто сексуально, плюс ко всему этому темный, в тон брюкам, пиджак. Дурманящий одеколон сводил меня с ума, от наслаждения я закрыла глаза и лишь глубже вдохнула.       – Не потеряй сознание, Лиса, – подошел ближе Климов и приобнял меня за талию. Я открыла глаза и встретилась с хищным взором Матвея. Я знаю этот взгляд, вчера он принес больше страсти, чем в каких-либо фильмах. Матвей поднял руку и провел большим пальцем по моим слегка дрожащим губам.       – Я бы тебя поцеловал прямо здесь и сейчас, снял бы с тебя эти каблуки, чтобы ты не мучилась, но, боюсь, нас выгонят из школы за такое распутство, – пошутил Климов, не отрывая взгляда от моих губ.       – А ты, оказывается, хулиган в любых обстоятельствах, но иногда под маской приличия, – немного съязвила я, за что Матвей меня несильно ущипнул.       – Что здесь происходит? – нашу идиллию нарушил визг Таисии. Ее раскрашенное лицо меня привело в ужас: она видимо сильно хотела скрыть опухшие глаза, синяки под ними и свои гадкие прыщи под тонной тональника, но все, что у нее получилось – стать похожей на какую-то пухлую и неаппетитную слойку.       – Ты что тут забыла? – процедил сквозь зубы Климов, выходя вперед, тем самым закрывая меня собой.       – Как ты можешь с ней обжиматься? Она же страшная, как…как…Она страшная! – не нашла слов Тая.       – Пошла вон отсюда, потаскуха, – пригрозил пальцем Климов.       – Но, Матвейка, я так люблю тебя, – она прильнула к нему своим телом, руки потянула к лицу. На мое удивление Матвей стоял и ничего не делал. – Нам же было хорошо вместе, – прошептала она ему на ухо.       – Отойди сама, иначе улетишь, – спокойно ответил он. – И секс с тобой был хуже, чем с кем-либо другим. После каждого раза мне приходилось снимать проститутку, чтобы удовлетворить себя в полной мере.        На весь школьный коридор раздался звук пощечины. Тая со слезами на глазах сделала пару шагов назад, все замерли, обращая внимание лишь на нас троих. Мое сердце неистово колотилось, в ожидании реакции Климова.       – Ты заплатишь за свои слова, – тихо сказала она, но, казалось, это слышал каждый ученик. – Особенно ты, – она указал пальцем на меня. Ее лицо было похоже на лицо Медузы Горгоны из древних мифов. Разъяренные глаза пронзали меня насквозь, заставляя сжиматься сильнее.       – Только попробуй к ней подойти, – прошипел Климов и взял за горло уже беспомощную Таю. Это продолжалось не так долго, но тянулось как будто вечность. Мои ноги потихоньку стали подкашиваться, я чувствовала, что ориентация теряется. Я пытаюсь сделать шаг к подоконнику, но все, что у меня выходит – рухнуть на пол. Темнота. Лишь две полоски надо мной и ощущение, что меня куда-то везут. Меня трясет. Я еще поднимаю голову и вижу, как мои ноги содрогаются. Мне страшно. Очень страшно. Я молюсь Богу, чтобы меня остановили. Пару мгновений и я разлепляю глаза, передо мной испуганное лицо Климова, его щека покраснела от удара. Справа от него Галина Николаевна с ваткой в руках.       – Ну Слава Богу! – воскликнула женщина. – Ты только не плачь! Поднимай ее, пойдемте ко мне.       Сильные руки Матвея поднимают мое тело, я не в силах что-либо говорить, у меня лишь сильный испуг. Мне стало настолько страшно, что я все-таки заплакала, уткнувшись носом в пиджак парня. Он шептал какие-то слова утешения, но я не различала их. Уши заложило, голова сильно шумела, у меня было ощущение, что я не чувствую ног и дрожу вся, как осиновый листок.       Матвей положил меня на кушетку, сам же сел рядом и взял мою руку в свою. Он сильно волновался, я это видела. Галина Николаевна дала мне воды, а я все никак не могла успокоиться, поэтому плакала и плакала.       – Что это было? – простонала я.       – Я не знаю. Я душил Таю, как вдруг сзади раздался глухой звук. Я обернулся – ты лежишь на полу, закатила глаза, все тело бьется в судорогах. Мне стало так страшно за тебя, – признал Матвей. Значит, моя «поездка» не что иное, как судороги. Я вздохнула и отвернула голову от парня. Что со мной произошло?       – Вы много занимаетесь? – спросила подошедшая Галина Николаевна.       – Да, достаточно, – твердо ответил Матвей.       – Может, это стресс на почве стать лучшими? – предположила доктор.       – Нет, – повернула я на нее голову. – Это точно не из–за этого.       – А что у вас с Ворониной произошло? – она обратила свой взгляд на Матвея. Он поджал губы и холодно произнес:       – Мы расстались. Она приревновала.       – Она угрожала, – добавила я.       – Так вот он, где стресс. Ты ее боишься? – мило улыбнувшись, спросила Галина Николаевна.       – Нет, ничуть, – твердо ответила я. Она не знает, как и никто, впрочем, но я очень боюсь потерять Матвея. Он – радость, которой не было до сих пор.       Он тот, с кем я готова драться, мириться и вновь драться, лишь бы он был рядом в любую минуту. А в момент, когда Таисия прильнула к нему, у меня зародилось чувство ревности и страшный испуг. Она ведь может увести у меня его, так как у нее есть один важный для него плюс – она может ему предоставить секс.       – Матвей, выйди, пожалуйста, – спокойно произнесла доктор. Нехотя парень все же оставил мою руку и вышел за дверь. Галина Николаевна присела на его место.       – Что у вас произошло? – мягко спросила она.       – Ничего, – отвернулась я.       – Алиса, пойми, мне нужно знать причину твоего обморока. Я немного поразмыслила, но все же повернула голову обратно на врача.       – Я боюсь его потерять, – лишь губами произнесла я и по моей щеке покатилась жгучая слеза.       – Все понятно. Постарайся меньше нервничать, иначе тебе станет только хуже. И обмороки участятся. – вздохнула врач. – Матвей, можешь заходить. Парень без промедления почти вбежал в кабинет и уже пристально всматривался в меня, в поисках чего–то неладного.       – Ей нужно больше пить сегодня и идти домой. Я напишу вам обоим освобождение, но под предлогом, что ты проводишь ее до самой кровати, – строго сказала врач. Матвей лишь безгласно кивнул и присел рядом со мной на корточки. У меня вновь потекла слеза, Климов успел вытереть ее до того, как та упала на пленку кушетки. Темные глаза полыхали тревогой и…желанием? Неужели он и сейчас хочет? Парень чуть-чуть улыбнулся, как бы отвечая на мой мысленный вопрос. Вот оно – превосходство Таисии – она может, а я – нет. Или всё это – мои домыслы?       Ходить я была в состоянии, но очень медленно и с опорой на парня. Голова слишком сильно кружилась, и шумело в ушах, каждый шаг давался мне очень тяжело. Одеться мне помог Матвей, затем мы медленно пошли по направлению к моему дому, но меня стошнило где-то на середине. В глазах мутнело, видимо, от большого количества свежего воздуха. Матвей не выдержал и все-таки взял меня на руки, невзирая на запреты доктора это делать, а также мои тихие вопли с просьбой поставить меня на землю. Дошли до дома мы быстрее. Парень поставил меня на ноги, только когда мне нужно было найти свои ключи. Все делал Климов, я лишь пыталась оставаться в сознании. Он нежно уложил меня на кровать и поцеловал в лоб. Кажется, он приносил мне еще воды, но все это, как будто не со мной. Я закрываю глаза и передо мной пустота. Страшная, сволочная тишина, которая позволяет мне побыть с собой наедине. Голос Матвея где-то эхом отдается в этой невесомости, но я не принимаю это во внимание.        Мне нужен отдых.