Без колоссов

Моно ехала уже почти три дня. Все это время ее бил озноб и терзала горячая лихорадка. Она не знала, что с ней происходит, и потому боялась все больше, скорее за ребенка, чем за себя. Она пила так часто как могла. Едва завидев вдалеке речку, девушка тут же подъезжала к ней, чтобы набрать воды и припасть к ней губами, но это спасало ненадолго. На исходе четвертого дня пути Моно была так измотана, что почти теряла сознание. Ее поддерживал только столб дыма на горизонте, который она заметила еще днем. Сейчас он становился все больше, а среди деревьев уже мерцало пламя костров. Ей было все равно куда она попадет, лишь бы живущие там люди помогли ей. Рассудок ее помутился и, пройдя сквозь лес, ей показалось, что перед ней вырос высокий замок, на стенах которого горели факелы. Едва оглядев его, она упала в обморок. Моно пришла в себя от ужасной боли, раздирающей все ее тело. Неизвестные люди стояли над ней, показывая, как надо дышать. Она видела их сквозь пелену тумана, но все же подчинялась, понимая, что рожает. Перед тем как сделать последний вдох, она исполнила материнский долг и подарила жизнь маленькому мальчику. Он кричал на руках у людей, которые с ужасом переглядывались. На голове ребенка выступали маленькие рожки. Пока обеспокоенные люди переговаривались, от тела мертвой женщины отделилась тень, которая быстро и незаметно нырнула во мрак ночи. Никто ее не заметил, но именно она станет причиной всех бед, которые обрушатся на поселение. Через несколько месяцев два всадника путешествовали через лес в полном молчании. На руках одного из них покоился небольшой сверток. Они вышли из-за деревьев к высокому замку. Его стены были украшены факелами и замысловатыми узорами. Они проследовали внутрь, где было темно и лишь свет слабых очагов пламени освещал им путь. Спешившись у огромных дверей, один из всадников взял сверток и вошел в комнату с высокими потолками. Он оставил там сверток и поспешно вышел. Всадники ускакали быстрее, чем приехали. В пеленках, оставленных ими, лежал мальчик с рогами на голове и громко плакал. Его плач эхом разносился по темной комнате с высокими потолками.