Второй шанс

      Я снова лежала в постели. Уже третий или четвертый день после того, как мне сделали операцию. И, хоть по всем показателям мое сердце работало лучше, а состояние стало стабильнее, но при этом чувствовала я себя отвратительно. Долго стоять сил не было, да даже говорить. Меня постоянно клонило в сон, всё тело болело, словно меня раскроили надвое. Есть я тоже не могла: от вида больничной пищи накатывала тошнота. Матильда и Карлайл с одинаковой смесью тревоги и непонимания ходили вокруг моей постели. Ну да, чего киснуть? От смерти спасли, во всяком случае, на ближайшее время, но все равно внутри разливалась какая-то темная апатия, шепчущая, что все эти попытки — лишь временное решение, и что рано или поздно ни у меня, ни у Карлайла не будет иного выбора, как обратить меня.       Вот и сейчас я ковырялась в уже остывшем пюре и овощах на тарелки, когда услышала тяжелый вздох над собой:       — Ты должна поесть, — Карлайл сел на край кровати.       — Не могу, — отодвинула я от себя поднос, отворачиваясь.       Карлайл взял поднос и переставил его на тумбочку:       — Дженнифер, если ты не поешь, то придется делать капельницу, — я лишь пожала плечами.       — Хорошо, — выдохнул он. — Понимаю, местное меню не отличается изысканностью, что бы ты хотела поесть?       Я задумалась. Мне не хотелось оставлять вопрос Карлайла без ответа. Я и так чувствовала себя маленькой девочкой, которую уговаривает терпеливый родитель.       — Рыбу.       — Рыбу? — в один голос удивлённо повторили Матильда и Карлайл.       — Да, запечённого лосося со сливочным соусом, — уточнила я.       Карлайл перевёл взгляд с меня на Матильду и обратно на меня, хитро улыбнулся и, извинившись, поспешил из палаты.       Чуть больше чем через полчаса передо мной стояла тарелка с запечённом филе лосося, от которого ещё шёл пар.       — Откуда? — смотрела я на блюдо, явно оформленное в ресторанной подаче.       — Неподалёку есть хороший ресторан с очень любезными работниками, они согласились приготовить на вынос. Тебя покормить?       Я, замотав головой, сама взялась за вилку. Ещё не хватало, чтобы меня кормили. Отломив небольшой кусочек, окунула его в соус.       — Аккуратно, это, конечно, филе, и без костей, но всё равно, — предупредил меня Карлайл.       Кивнула, положив кусочек в рот. По языку тут же разлился нежный, но вместе с тем пряный вкус. Закрыла глаза, медленно пережёвывая. В последние дни вся еда казалась мне пресной или даже горькой, но сейчас рецепторы снова проснулись и хотели повторения.       — Чёрт, Дженни, я не понимаю, — покачала головой Матильда, наблюдая всю эту картину. — Ты могла заказать гамбургер, картошку фри, мороженое да в конце концов бифштекс, но рыбу? — она скривилась как от упоминания чего-то неприятного.       Я засмеялась, а, взглянув на заинтересованного Карлайла, закусила губу. Видимо, придётся рассказать очередную историю из детства.       — В десятилетнем возрасте или около того. Мой первый музыкальный конкурс не дома. Финал проходил в соседнем штате, но для меня это ощущалось словно поездка в другую страну. Автобус, толпа других детей, снятые специально для участников конкурса номера в отеле.       Я окончательно погрузилась в воспоминания.       Сам конкурс практически не остался в памяти из-за волнения и, если бы не наградной диплом, то я бы засомневалась в его реальности. Больше всего мне запомнился первый поход в ресторан.       На деле это был небольшой ресторанчик, отличавшийся от обычных кафешек разве что интерьером и живой музыкой, но мне он показался самым шикарным местом на свете, ведь там все было так по-взрослому: свечи на столах, музыканты, нарядно одетые взрослые, официанты, снующие туда-сюда между столиками.       В честь победы учительница угощала и позволила самим выбрать блюдо. Пока она ходила между двумя столиками, где расселись её подопечные, я рассматривала меню и от волнения и стеснения не могла толком прочитать ни одного названия, кроме рыбы. Её и заказала.       — На удивление мне понравилось, — я откусила еще кусочек.       — Можно сказать, для тебя это блюдо как вкус победы, — подытожил мой рассказ Карлайл. — Рыба в любом случае полезнее гамбургера, — хитро посмотрел он на Матильду. — А вот мороженое на десерт — хорошая идея. Хотите?       Я неуверенно кивнула.       Через полчаса мы с Матильдой лакомились холодным и сладким десертом, а я ощущала, как впервые за долгое время меня отпустило. Сил до сих пор было немного, но появилось ощущение, что всё будет хорошо. Что благодаря им: Матильде, Глену, остальным крокодилам и Карлайлу мне удастся вылечиться.       На следующий день я даже вышла в коридор.       — Круто, ты всё же решила сползти с постели, — подъехал к нам с Матильдой Глен. — И выбрала для этого именно этот великий день.       — Чем же он велик? — поинтересовалась я без особого энтузиазма.       — Я сегодня впервые встаю на ноги, как мне отчекрыжили ногу.       — Ух ты! Неужели с пиратского корабля тебе наконец-то прислали деревянный протез, — фыркнула Матильда.       — Именно, и просили, чтобы ты вернула им их серьги, — не остался в долгу Глен. — Ну что, пойдёте со мной?       — Пошли, — пожали мы плечами.       Зал для физических занятий представлял собой довольно большое помещение, разделенное на несколько секций, где размещались различные тренажеры, специальные маты, гантели и кушетки.       — Привет, Глен, — помахал рукой один из медицинских работников, что помогали пациентам с реабилитацией. — Ты сегодня с группой поддержки! А где же красная дорожка, фанфары и фонтаны шампанского? — шутливо спросил он.       — Прибудут чуть позднее, наверное, в лифте застряли, — поддержал шутку Глен. — Это Боб, — представил он нам мужчину.       Я и Матильда представились в ответ, он кивнул и занялся Гленом.       — Ладно-ладно, присаживайся, — кивнул Боб на кушетку, которая стояла рядом, а сам взял протез ноги, прислонённый к стене.       Несколько минут и Глен, пошатываясь, встал на ноги.       — Ты действительно выше меня, — посмотрела я на парня: он оказался на полголовы выше.       — Я же говорил, — гордо выпрямился Глен, только тут же неловко покачнулся.       — Иди на дорожку, Дон-Жуан, — усмехнулся Боб, помогая Глену дойти до специальной дорожки для ходьбы, огороженной с каждой стороны брусьями.       Тот сделал первые неуверенные шаги, повис на руках, которые, казалось, схватились в поручни мертвой хваткой, но с каждым шагом выходило всё лучше. Пройдя по дорожке несколько раз, он остановился, чуть морщась.       — Устал? — подкатил к Глену кресло Боб. — Думаю, на сегодня хватит с тебя.       Глен посмотрел на свое кресло с каким-то новым выражением лица, которого у него я ещё не видела. Было ощущение, что оно монстр, или какой-то пыточный аппарат. Но вот прошла минута, и на лице Глена снова засветилась привычная улыбка, и он, выдав очередную шутку, устроился в кресле, отстегнув протез.       — Ну, как я вам, девчонки? И правда хорош? — развернулся он к нам.       — Идеален, хоть сейчас на подиум мужское белье демонстрировать, — фыркнула Матильда.       — А может быть, девушки любят киборгов, а я с этим протезом всё равно что Терминатор.       — Угу, не забудь спасти Джона Коннора.       — Оу, кто-то тут знает классику? — слушая их шутливую перепалку спросил Боб.       Ещё минут двадцать они обсуждали фильмы про популярного робота-убийцу. Я же подошла к большому практически во всю стену окну.       Город шумел, серый свет солнца из-за облаков был тусклым и холодным. Всё напоминало о скором приходе зимы, словно готовясь ко сну до весны.       А увижу ли я весну? А лето? Вдруг для меня не будет больше ничего, кроме вечной зимы? Снова накатила усталость и какая-то непонятная тоска.       — Эй, Дженни, ты идешь или решила всё-таки накачать мускулатуру? — услышала я голос Глена.       Он и Матильда уже стояли у лифта. Попрощавшись с Бобом, я поспешила к ним. Уже в кабинке Матильда взглянула на часы:       — Чёрт, я опаздываю, — она нажала на кнопку нужного этажа, заставив лифт дернуться. — Доктор Флинн просил прийти сегодня пораньше.       Стоило дверям лифта открыться, она ринулась бегом по длинному коридору.       — Беги, Форест, беги, — закричал Глен ей вслед, пока двери лифта не закрылись. Мы плавно поехали уже на свой этаж.       — У нас сегодня клуб любителей старых фильмов?       — А что? — пожал плечами Глен. — Какой, к примеру, твой любимый фильм? Дай угадаю, наверное, Дракула?       Похоже, моя любовь к вампирской тематике стала привычной шуткой. Я улыбнулась, понимая, что ни Глен, ни Матильда не догадываются об истинной причине. На секунду представила их реакцию, если бы они узнали: шок, страх, любопытство?       — Не угадал. Молчание ягнят.       — Это же ужастик про маньяков? — округлил глаза Глен. — Неожиданно! Не думал, что ты поклонница такого.       — Жизнь иногда бывает страшнее любого ужастика, — тихо добавила я.       Двери лифта открылись, и мы вышли. До детского отделения оставалось ещё преодолеть длинный туннель-перешеек.       — Какая-то ты не такая, — пожал плечами Глен. — Не, я понимаю, операция на сердце, всё такое, но по факту тебе должно было стать лучше, а выглядишь, прости меня, фигово.       — Ты прям мастер комплиментов сегодня, — невесело улыбнулась я. — Там, в зале, мне кажется, тебе тоже было фигово. И не физически…       Я посмотрела на Глена. Он подъехал к прозрачной стене туннеля, которая выходила на центральный вход больницы. Всё, что происходило внизу, напоминало суету в муравейнике.       — Знаешь, я же в футбол играл раньше. Лучший нападающий нашей школьной команды, будущая звезда. Ещё скейт обожал. Эх, какие трюки мы с пацанами только не вытворяли, — покачал головой Глен. — Совсем без башни были.       Он замолчал на какое-то время, видимо, погрузившись в собственные воспоминания настолько глубоко, что его взгляд, направленный в одну точку, остекленел.       — Когда мне объявили, что у меня рак, и мне нужно ампутировать ногу, я поначалу и не поверил даже, настолько это было сюрреалистично, — Глен вздохнул, вздрагивая всем телом. — Я как-то смирился, что ли. Не мог ничего изменить и успокоился, даже привык, но сегодня… Было странно, даже страшно снова стоять на ногах. Глупо, да?       — Почему глупо? — пожала я плечами. — У каждого есть свои страхи, свои кошмары, что мешают спать по ночам. А когда твоя жизнь меняется, кажется, что тебя прежнего и не вернуть вовсе. Ты словно забываешь, что за стенами больницы существует другой мир, что коляска, костыли, операции — это вовсе не обыденность.       — Да уж, — выдохнул Глен, потом улыбнулся, стряхивая с себя всё, что тревожило. — А знаешь, я не сильно удивился, что тебе нравится «Молчание ягнят». Доктор Ганнибал довольно обаятельный, а у тебя слабость к мужчинам постарше, — хитро улыбнулся он.       — Какой ты проницательный, прям Шерлок, — фыркнула я. — На деле мне там больше нравиться героиня. Я в детстве даже мечтала стать агентом ФБР.       — Ты? — Глен оглядел меня с головы до ног. — Пожалуй, можно представить тебя агентом.       — Ага, — с сомнением отозвалась я. — Из нас двоих вышли бы отличные напарники.       — Прям Скалли и Малдер, — засмеялся он.       Я посмотрела на него, не понимая.       — Только не говори, что ты не смотрела этот великий сериал! — казалось, искренне возмутился он. — Я просто обязан показать тебе его!       Когда я вернулась в палату, Матильда уже была там. Выглядела подруга странно: то ли грустной, то ли озадаченной.       — Что-то случилось? — тут же с тревогой посмотрела я на подругу.       — Ничего плохого, просто меня выписывают. Доктор Флинн сказал, что я достаточно здорова, чтобы выписаться. Последнее слово, конечно, за доктором Калленом, но с рукой уже практически всё в порядке, — Матильда помахала рукой, уже две недели как освободившейся от гипса.       — Думаешь, он выпишет тебя?       — А какой у него выбор? Он не может держать меня больше необходимого, даже ради тебя. Так что пора звонить Сэму и договариваться о моем переезде.       С одной стороны, нужно было радоваться за Матильду. Я помнила, какой шок и ужас испытала, увидев её впервые в отделении скорой. А теперь она была практически здорова, даже отомщена. Ей некого больше было бояться и её поддерживали друзья, но, чёрт, как же я буду по ней скучать, буквально до слез.       — Ну что за чёрт! — выдохнула Матильда, заметив слёзы на моих глазах, и тут же обняла меня, утешая. — Хочешь, я сейчас пойду, к примеру, на лестницу и сломаю ногу?       — Да иди ты! — легонько толкнула я подругу, отстраняясь. — Даже шутить так не смей! Я, конечно, буду скучать, но ты обязана выписаться!       — Успокойся! Не собираюсь я ничего с собой делать, дурёха!       — Сама ты дурёха, — поспешно вытираю я слёзы, успевшие снова навернуться на глаза. — Я просто за тебя очень рада.       — Ну да, ну да, — не поверила мне Матильда. — Пошли лучше посмотрим, что сегодня буфете. Я жутко голодная.

***

      Мисс Грей выписывали. Я сам сегодня подписал документы под тоскливые взгляды девушек. Дженнифер явно будет сложнее без Матильды, но я был уверен, что мисс Грей не забудет подругу.       Накануне Глен, Матильда и Дженни устроили небольшую прощальную вечеринку, невольным свидетелем которой я стал. До неё доктор Берк решил подключить Дженни к суточному монитору из-за периодически поднимающегося артериального давления. Специальный датчик, закреплённый на ней, должен быть измерять давление и пульс. Дженнифер практически с ненавистью смотрела на подключённый аппарат, поэтому небольшое веселье ей бы не помешало, так что я попросил медсестер не разгонять их, если, конечно, они не решат перебудить всё отделение. Сам отправился на дежурный обход.       Когда я снова вернулся в отделение педиатрии, вечеринка ещё не закончилась, хоть время близилось к двум ночи. Как бы им не хотелось провести последние часы их маленькой компанией, правила больницы и здравый смысл врача вынуждали меня прервать их. Лучше уж это сделать мне, так как именно с моего молчаливого согласия они и засиделись допоздна. Я не знал, с чего начался разговор, но, встав недалеко от двери, услышал восклицание Глена:       — Да ладно! Вы так сделали ещё и на глазах у родителей?!       — Не веришь? — мисс Грей, казалось, действительно оскорбилась. — Значит, я подошла к ней так, — она проиллюстрировала свои слова действиями. — Взяла Дженни за подбородок, чуть склонилась…       Они целовались. Точнее, мисс Грей целовала Дженнифер. Я был несколько удивлен, что даже не сразу ощутил неприятный укол ревности в груди, который поспешил отбросить. Ревность — по факту глупая и незрелая эмоция, показывающая, что ты относишься к возлюбленной, как к своей собственности.       Я наблюдал такое в отношениях Эдварда и Беллы, когда после их разлуки вокруг девушки стал крутиться ее друг детства, Джейкоб Блэк. Всё осложнялось ещё и тем, что Джейкоб происходил родом из индейского племени квилетов, тех, кто когда-то пострадали от свершений, подобных мне, и благодаря воли сил, что выше понимания и вампира и человека, обрели способности против вампиров.       Я не вмешивался в этот любовный треугольник, только следя, чтобы ситуация не стала фатальной, но не раз думал о том, что бедная Белла должна чувствовать себя как вещь, трофей, и, подозреваю, именно мои мысли заставляли Эдварда смирять свой юношеский пыл, но, что позволено юности, будет жалко и глупо смотреться в зрелости.       Мисс Грей отошла от Дженнифер и повернулась в мою сторону.       — Добрый вечер, доктор Каллен, — её глаза лукаво блеснули.       Дженнифер же, до этого стоящая ко мне спиной, вздрогнула и резко обернулась. Аппарат на её поясе издал тихий писк, оповещая о резком повышении пульса.       — Скорее уж доброй ночи, мисс Грей, — я ничем не выдал то, что видел предыдущую сцену. — Я признаю, что вы уже вышли из того возраста, когда вас загоняли спать, но, к сожалению, правила больницы и простое беспокойство за ваше здоровье вынуждает меня просить вас закругляться.       — Да, пожалуй, я пойду, — кажется, Глен был смущен и недавней сценой и в общем всей ситуацией.       Дженнифер, в принципе, тоже выглядела одновременно и виноватой, и смущенной, а периодически, тихий звук аппарата оповещал, что её пульс так и не вернулся в норму. Глен выехал из палаты.       — Спокойной ночи, — попрощался я, поворачиваясь к двери.       — Прости, — прошелестел мне в ответ чуть слышный голос Дженни.       Как только я скрылся из виду, вампирский слух позволил мне расслышать уже более резкий и обиженный голос Дженнифер:       — И нафига ты это сделала?       — Мы просто веселились… Что ты так напряглась? — в голосе мисс Грей не было и намёка на вину. — Подумаешь, твой доктор немного поревнует. Хотя, если честно, он не выглядит собственником. Возможно, у него ещё десяток таких же…       — Глупости не говори, — в голосе Дженнифер зазвучал металл.       — Ладно-ладно, — я так и видел, как Матильда подняла руки в извиняющемся жесте. — Ревнуют либо глупцы, либо психопаты. Доктор Каллен не тот и не другой. Так что успокойся… Ок? Ещё сердечного приступа не хватало.       Я не стал слушать дальше, но, судя по сегодняшнему поведению, девушки помирились.       — Ну, вот и всё, — отдал я мисс Грей все нужные документы.       Она взяла их, глубоко вздохнув, положила в рюкзак к остальным вещам.       — Ты на автобусе? — спросила Дженни.       — Нет, Сэм должен приехать. Поедем сразу на квартиру.       — Хорошо, — пытаясь подавить очередной грустный вздох, ответила Дженнифер.       — И передай этому идиоту, что в следующий раз когда я его увижу, надеру ему уши.       — Глен не виноват, что у него занятия.       — Я пошутила, — состроила гримасу мисс Грей. — Не в последний раз видимся. Поверь мне, буду бывать тут так часто, что все местные забудут, что я выписывалась.       Дженни слегка улыбнулась, а Матильда резко подалась вперед и легонько поцеловала её в уголок губ. Дженни отстранилась, отскочив назад и посмотрев в мою сторону. Сама же мисс Грей рассмеялась увидев её реакцию, закинула рюкзак на плечо, чуть заметно морщась.       — Давайте помогу, — перехватил я её рюкзак.       Мисс Грей лишь пожала плечами, помахала Дженни и пошла вперед к выходу.       — Вы целовались, — тихо сказал я, как только мы отошли достаточно далеко, что Дженнифер нас не услышала.       — Ревнуете, доктор? — бровь Матильды поползла вверх, а губы изогнулись в ухмылке. — Наверное, обидно, что я могу её вот так прилюдно целовать, а вы нет.       — Не забывай, у неё сердце, — мой тон оставался сухим и спокойным.       — Вот тут можете не волноваться, — покачала головой девушка. — Оно остаётся спокойным, и вам это прекрасно известно. Так что со мной она может целоваться, сколько угодно, всё равно это лишь забавная игра, лекарство от скуки. К тому же я для вас стараюсь.       Я поднял бровь, не понимая хода её мыслей.       — Теперь все слухи о вашей связи попадут под сомнения. И вообще, доктор, не будьте таким суровым и важным. Помните, любимых иногда нужно целовать, и неважно, что там с сердцем.       Встречал нас в дверях парень, которого я видел в их группе. Матильда улыбнулась, обнимая и целуя того в щеку. Он перехватил поданный мной рюкзак, попрощался со мной и вместе с мисс Грей пошел к парковке.       Я невольно улыбнулся: мне импонировала эта дерзкая девушка с живым и сильным характером, напоминая чем-то Розали. Хотя та всегда держалась с достоинством принцессы, скрывая все эмоции за маской холодности.       Когда я вернулся в коридор, Дженнифер стояла у лифта, ожидая, пока тот спустится на этаж. Подошёл к ней.       — Как ты? — спросил я.       — Грустно, — тихо ответила она, продолжая смотреть на всё ещё закрытые двери лифта.       Я будто кожей чувствовал её неловкость, как за сегодня, так и за вчерашнюю сцену. Двери лифта открылись, и мы посторонились, давая дорогу выходящим, и, пока никто не зашёл, я схватил Дженнифер за руку и потянул за собой в лифт, нажал на кнопку. Всё это было сделано настолько быстро, что Дженни стояла у стены лифта, наблюдая за всем этим с немым удивлением, переводя взгляд с меня на кнопки, а потом — на двери, закрывающиеся за моей спиной. Ещё до того как она успела, что-либо сказать, я навис над ней, вынуждая прижаться к стене сильнее. Она подняла на меня взгляд, дыхание стало излишне частым, а монитор издал громкий писк, который и она, и я проигнорировали, так и застыв в каких-то миллиметрах друг от друга. Её взгляд лишь на секунду перешел на мои губы, и она сглотнула, чуть приоткрыв рот, и в этот же момент я не стал больше ждать, начиная поцелуй. Дженнифер не ожидая от меня такого, на миг задержала дыхание, но через секунду ответила на него. С каждой секундой она прижималась ко мне всё сильнее, а писк монитора уже звучал как непрекращающаяся сирена. Её руки опустились на мои плечи. Она чуть прогнулась в спине. Мои губы выпустили её и пошли ниже, покрывая шею осторожными, нежными поцелуями. Пальцы касались её спины, проскальзывали между локонами, ощущая, как дрожь становилась всё сильнее, резонируя с пульсом и сбитым дыханием. Тихий вздох, предвестник стона, что так и застыл в горле.       Лифт дёрнулся, останавливаясь на нужном этаже, и до того, как двери с тихим дзынь раскрылись, я отстранился и встал рядом, поправляя помятый халат. Дженнифер несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая пульс.       — Что это было? — украдкой посмотрела Дженнифер на меня за секунду до того, как двери распахнулись.       — Последовал совету мисс Грей, — шепотом ответил я.       Мы практически синхронно вышли из кабины лифта, впуская туда других ждущих.       — Не подумай, что я жалуюсь, но, если бы лифт остановился раньше, и кто-то вошёл бы?       — Я нажал специальную комбинацию кнопок, они позволяют лифту остановиться только на нужном этаже.       — А как же камера? В лифте есть видеокамера.       — Она уже два дня не работает. Администрация знает, но не спешит исправлять, только об этом тс-с, — я приложил палец к губам.       — Ты всё продумал, — улыбнулась Дженнифер.       Я лишь пожал плечами, радуясь, что мне удалось хоть немного поднять настроение.       — Зайдёшь, как будет время. Непривычная тишина в палате пугает, — попросила Дженнифер.       — Конечно, — у дверей ее палаты я на секунду задержался и чмокнул её в лоб.

***

      Без Матильды в палате стало действительно тише и чище. Я любила свою подругу, и у меня, конечно, тоже не образцовый порядок, но её вещи просто не знали, что такое иметь собственное место. Невольно фыркнула, представив, какой «порядок» ожидает Сэма, но, с другой стороны, они знают друг друга уже не первый год, и, если до этого проблемой такое не считалось, почему должно становиться сейчас.       Взяв в руки очередную книгу, покрутила её, так и не открыв. Карлайл прав, и с меня явно хватит уже книг про вампиров. Может, попросить подарить мне на Рождество что-нибудь из научной фантастики на случай, если меня похитят инопланетяне? Мысли об инопланетянах напомнили мне о Глене и том сериале, который он обещал мне показать. Отложив книгу, я направилась к выходу из палаты.       Первые серии сериала меня особо не впечатлили. Он действительно был достаточно старым, и все эти устаревшие спецэффекты, огромные мобильные телефоны смотрелись непривычно и даже комично. Когда дело касалось расследования какого-то загадочного преступления, смотреть было любопытно, но стоило сюжету зайти на территорию мировых или правительственных заговоров, я начинала откровенно зевать. Так, посмотрев нон-стопом где-то три — четыре серии, поняла, что на сегодня с меня хватит. Да и время уже было позднее, и, пожелав другу спокойной ночи, вернулась к себе.       Вечерние сумерки, пусть и разбавленные огнями города, снова наводили тоску. Я посмотрела на экран мобильного. Три сообщения от Матильды о том, что она в порядке и решает, куда деть весь свой хлам, чтобы не занимать полквартиры Сэма. Жизнь за стенами больницы снова напоминала о себе, как о чем-то нереальном, словно события сериала. Просто движущиеся картинки за стеклом.       — Не спишь? — голос Карлайла заставил отвлечься от вида из окна.       — Слишком тихо, не хватает… — я посмотрела на пустую кровать по соседству.       Он кивнул, показывая, что понял и не заставил продолжить фразу, сам пододвинул кресло ближе.       Возможность наших ночных разговоров была ещё одним положительным аспектом выписки Матильды.       — Ты ужинала?       — Да.       Он привык это спрашивать после моей практически трехдневной голодовки после операции. Проверял, словно в любой момент готов был снова принести мне блюдо из ресторана.       Мы ненадолго замолчали, наблюдая за ночной жизнью города.       — Как ты думаешь, они знают? — вдруг спросила я.       — Кто они? — не сразу понял меня Карлайл.       — Правительство, — пояснила я. — Прости, может, я сегодня сериал пересмотрела, но неужели за столько веков никто из людей не заметил вас… таких, как ты.       — Это сложно. Большинство кочевников переходят из города в город, из страны в страну, если и останавливаются, то ненадолго. Есть всего несколько семей, которые ведут более-менее оседлый образ жизни. А уж тех, кто придерживается аналогичной диеты, и вовсе по пальцам пересчитать, — Карлайл чуть поморщился.       — То есть ты думаешь, что люди настолько глупы?       — Нет, — покачал он головой. — Скорее, что их жизнь слишком коротка, к тому же, не стоит сбрасывать со счетов Вольтури. Главенствующий клан делает всё, чтобы тайна ею и осталась.       — Но как они могут всё контролировать? Я понимаю, что раньше новости распространялись со скоростью черепахи, но сейчас же фото, видео, интернет, в конце-концов.       — Увидев видео в интернете, ты бы сразу подумала, что это чей-то розыгрыш или попыталась найти десятки рациональных объяснений.       Немного подумав, я кивнула, признавая его правоту.       — Знаешь, я во многом могу быть не согласен с Вольтури, но неразглашение правды, пожалуй, одно из самых верных решений. Представляешь, какая началась охота бы, даже нет, война. Противостояние, в котором никто бы не выйграл.       Я ощутила, как от его слов по спине прошёлся неприятный холод, передёрнула плечами. Карлайл заметил это движение и решил сменить тему:       — А что за фильм заставил тебя думать о таких вещах?       — Старенький сериал, — махнула я рукой, не давая ему соскочить с темы. — А что будет, если Вольтури узнают, что мне известно о мире вампиров?       Он вздохнул, посмотрев в окно, видимо, обдумывая ответ.       — Тут два варианта: обращение в вампира или смерть. Но вероятность того, что они узнают, очень мала, практически ничтожна, — улыбнулся он, повернувшись ко мне.       Появилось ощущение, что он не так уж в этом уверен, скорее, пытается успокоить меня или нас обоих.       — А что будет с тобой? — собственная судьба меня не сильно взволновала, я и так была уже где-то на грани того или иного исхода.       Карлайл тяжело вздохнул, по взгляду я видела, что его первым порывом было солгать, или уйти, оборвав разговор, но он не стал делать ни того ни другого.       — Смерть. Если они узнают о твоей осведомленности, и ты останешься человеком, то меня ждет казнь, — эти слова были сказаны спокойным и повседневным тоном, но от этого почему-то становились более жуткими. — Не волнуйся, если Вольтури только подумают обо мне или моей семье, я узнаю об этом ещё до того, как они появятся в стране. Так что давай не думать о таком исходе.       — Хорошо, — я машинально натянула одеяло повыше, словно это могло стать преградой от незримых взглядов злых вампиров. — Насколько же было проще, если бы ты просто обратил меня, — озвучила я мысль, вертевшуюся на языке.       — Нет, Дженни! Нет, — покачал головой Карлайл. — Поверь, лишить жизни кого-то, даже спасая, совсем непросто.       Он пересел ко мне на постель:       — Особенно, если это будешь ты, — его ладонь легла на мою щеку, ласково погладив.       Я закрыла глаза, наслаждаясь его лаской.       — Все хорошо, — успокоила я его. — Просто немного устала, вот и лезет в голову всякая чушь.       — Да, тебе уже пора спать.       Карлайл встал с постели. Проследил, как я укладываюсь поудобнее.       — Побыть с тобой, пока ты не уснёшь? — он снова пересел в кресло.       — Если можешь. Расскажи мне, как ты решил стать врачом?       Карлайл улыбнулся:       — Тут ничего не меняется из года в год, из века в век. Я просто хотел помогать людям…

***

      Рождество. Для меня этот праздник всегда был особенным: магическим, согревающим, как чашка какао с плавающими на поверхности зефирками. А в этом году несмотря на то, что я проводила этот праздник в стенах больницы, а состояние сердца ухудшалось с каждым днём, такой счастливой и уютной атмосферы светлого, семейного праздника ещё не ощущала. Хотелось улыбаться, смеяться, выдумывать волшебные истории для маленьких пациентов и слушать рождественские гимны.       — Доктор Каллен, а как вы в детстве праздновали Рождество? — спросил кто-то из детей.       — Я не помню, — пожал он плечами, — но, подозреваю, что всё празднование сводилось к молитвам во славу Господа, мой отец был очень строгим и набожным. Ничего такого, к чему сейчас привык любой ребенок, — Карлайл кивнул в сторону большой елки, украшенной шарами, гирляндами и сладостями, вокруг которой собралось большинство пациентов педиатрии.       — А я в детстве верила в Санта-Клауса и волшебство, довольно долго верила, пока родители не заявили, что им надоело прятать подарки и пытаться выведать у нас желаемое, так что мы с братом либо просто говорим, что хотим получить, либо остаёмся вовсе без подарка.       — Неужели Санты нет?! — растерянно посмотрела на меня одна из девочек.       — Да нет, глупая, это она в него просто не верит, — указывая на меня пальчиком, принялся успокаивать её один из мальчишек.       Я же прикусила губу, чувствуя себя злой ведьмой, испортившей всем праздник. Карлайл посмотрел на меня внимательно, грустно улыбаясь:       — Я до сих пор верю и в волшебство, и в Санту. И он просил передать тебе это, — Карлайл вытащил из-за спины снежный шар, именно такой, какой я видела в детстве: кусочек волшебного, покрытого снегом леса, посреди которого застыл олень, с любопытством тянувший морду к девочке, стоящей с протянутой вверх ладонью.       — Именно такой, как в детстве, но как?! — я боялась притронуться к шару.       Карлайл лишь покачал головой, показывая, что ему больше нечего рассказать.       — Тогда передайте ему мою благодарность, — придвинулась я к Карлайлу чуть ближе и осторожно коснулась краешка его губ губами, словно случайно.       Дети тоже заворожённо смотрели на шар в моих руках.       — Вот видишь, ты забыла про Санту, а он про тебя не забыл, — со всей детской непосредственностью и максимализмом заявила девочка.       — Да, ты права, — улыбнулась я, не сводя взгляда с моего личного Санты, нет, рождественского ангела в белом халате.       Благотворительный праздничный вечер в больнице был способом получить хоть немного больше бюджета на будущий год. Приход на этот вечер был вроде не обязательным, но весьма желательным, а когда сам главврач непрозрачно намекает, что лучше на вечер прийти и желательно с парой, то отказываться под любым менее значимым предлогом, чем смертельное заболевание, было неразумно. Но само участие в данном мероприятии меня не слишком радовало. В этом я и пытался убедить Дженни, сидевшую на кровати передо мной. Она с преувеличенной заинтересованностью перебирала книги и музыкальные диски, что ей успели подарить на Рождество друзья.       — Это совершенно неинтересное, можно сказать, скучное мероприятие, где одни пытаются угодить всеми силами, а другие — не слишком спешат с ними расставаться.       — Ну да, для того, кто был на таких мероприятиях тысячу раз? — приподняла она бровь, делая в уме какие-то расчеты. — Это действительно так.       — Дженнифер, — покачал я головой, сжав её ладонь. — У тебя будут и свои вечеринки, намного лучше этого сборища врачей и толстосумов.       — Но там может уже не быть тебя, — её пальцы переплелись с моими.       Я не нашелся, что ответить, ведь мы оба знали о моём стремлении сохранить ей жизнь без обращения. Просто поднёс её ладонь к своим губам, оставляя прохладный поцелуй.       — Хорошо, а с кем ты пойдешь? — задала Дженнифер следующий вопрос, ответ на который её не порадует.       — Доктор Шарп хотела чисто по-дружески поддержать меня.       — Оу, — она убрала руки и сложила их на груди. — Да, вы прекрасно будете смотреться вместе.       Её ревность была забавной, но совершенно безосновательной.       — Я откажусь. Не хочу подпитывать её беспочвенные надежды, — я потянулся и взял её руку назад к себе.       — Ну, что ж, принеси мне с вечеринки хотя бы пирожное? — улыбнулась Дженнифер, хоть улыбка и получилась весьма натянутой.       — Обещаю, — ещё раз легонько коснулся руки губами, перед тем, как отпустить и встать с кровати.       Тут я услышал знакомые шаги в коридоре и легкий запах сигарет.       — Тут-тук, — по дверному косяку легонько постучали, и в дверях появилась мисс Грей. — Здравствуйте, доктор Каллен, Дженни.       — Здравствуйте, — поприветствовал я бывшую пациентку. — Пора возвращаться к работе, — направился я к выходу, поравнявшись с мисс Грей.       — Бросайте курить, мисс Грей. Это вредно для здоровья и для голоса, особенно певицы.       — Я учту, доктор Каллен, — немного смутилась она.       — Не буду вам мешать, — вышел я из палаты.       — Я зажевала три мятных пастилки, как он догадался, что я курила? — услышал я недоумённый вопрос мисс Грей.       — От одежды и волос пахнет, — нашлась с ответом Дженнифер.       Я улыбнулся, что ж, это было правдой.       — Чем ты так огорчена? — проявила наблюдательность мисс Грей.       Ответ Дженнифер я уже не слышал, так как мне действительно нужно было идти.       — Через два дня у них в больнице благотворительный бал.       — И мне хотелось бы пойти, но злая мачеха не пускает, — села на постель там, где недавно сидел Карлайл, Матильда.       — Что-то типа того, — поморщилась я. — Просто не знаю… Мне осточертело уже всё это, — обвела взглядом палату. — Словно уже не жизнь вовсе, а просто выживание. Проснулась утром, сердце стучит, во сне не сдохла — уже должна быть счастлива. А о каких-то праздниках и вовсе думать забудь.       Матильда смотрела на меня с сочувствием, о чём-то размышляя.       — А ещё с ним на бал пойдет доктор Шарп, — высказала я последнюю претензию, прежде чем демонстративно упасть на постель и накрыться одеялом.       — Ну, вот это уже более весомый аргумент, чем «мне всё осточертело». Пошли, проведаем ушастика. Как он? Научился бегать или все также прыгает на одной ноге?       Я посмотрела на подругу с осуждением.       — Да ладно тебе, он на такое не обидится. Скорее, сам так и пошутит.       — Угу, чтобы ты не успела, — кивнула я, а Матильда лишь показала язык.       — Когда это вы успели так сдружиться, что ты его от меня защищаешь?       Я пожала плечами. В прошедшие дни после выписки я действительно стала больше проводить времени с Гленом. Дружить больше было не с кем, да и не хотелось. Так что Глен с его настольными играми, старыми сериалами и черным юмором стал хорошим другом.       — Кому и от кого нужна защита? — выехал нам на встречу Глен.       — Привет, Дженни решила, что тебя от меня нужно защищать.       — Детка, уж прости, но я тебя не боюсь. Это ты только снаружи колючка.       — Э-э, еще раз назовешь меня деткой, и врачам придется не только протез ноги тебе делать, но и протез носа, — огрызнулась Матильда, но без особой злобы, а, скорее, по привычке, заставив меня улыбнуться.       — Лучше слушай сюда, — она подошла к Глену ближе и склонилась к его уху. — Ты же у нас в каждой бочке затычка, в каждую щель пролезешь и у всех всё расспросишь, в общем…       — Кладезь полезной информации, — чуть задрав голову, перебил он.       — Ага, — быстро согласилась Матильда. — В общем, слушай, надо узнать, когда и где будет этот благотворительный бал и как туда попасть.       — Пфф, тоже мне задача, — фыркнул Глен. — Через два дня в большом зале с восьми вечера до полуночи. А вот попасть, — он вздохнул. — Тут либо ты врач этой больницы, либо у тебя есть пригласительный, либо тебя взяли с собой как пару.       — Как пару, значит, — Матильда посмотрела на меня таким взглядом, что я невольно поёжилась. — Что ты задумала?       — Узнаешь через два дня, — сморщила она носик. — А теперь пойдёмте, расскажите, как вы развлекались тут без меня.       Эти два дня я действительно была как на иголках, в ожидании что же такое придумала Матильда. Когда она заявилась незадолго после завтрака, держа в руках несколько пакетов и сумочек. И когда я поняла, что это, не выдержав, вскрикнула:       — Ты сошла с ума! И как ты себе это представляешь?! Это просто невозможно!       — Да тише ты. Также невозможно, как и концерт на крыше, но…       Матильда посмотрела на меня, прекрасно понимая, что права.       — Хорошо, и как ты собираешься помочь мне попасть на бал, моя фея?       — Если ты будешь во всём меня слушаться, то мне это вполне удастся, — улыбнулась она.       Разум кричал, что следует отказаться, что эта авантюра ничем хорошим не закончится. И если нас поймают, то Матильде нечего терять, а я…       — Чего тебе бояться? — озвучила мои мысли Матильда — Что тебя выкинут отсюда? Так доктор Каллен не позволит, а если это и удастся, он уйдет следом за тобой, и так они потеряют лучшего врача этой больницы. Да и вообще, ты — девочка с больным сердцем на последнем издыхании, таким много чего прощается.       — Спасибо, что напомнила, — беззлобно огрызнулась я, но всё же решилась и села в кресло, возле которого уже были расставлены все баночки, бутылочки и расчески, чтобы превратить меня в «королеву» бала.       Через несколько часов у меня уже кругом шла голова от всех этих приготовлений. От всяческих масок для лица и тела, кремов и лосьонов, которые Матильда намазывала и наносила на меня.       — А ты не переусердствовала? — недоверчиво спросила у подруги, звонко чихнув от запаха лака, который она распылила на прическу.       — А ты сама посмотри, — довольная проделанной работой, отошла от меня Матильда.       Я глубоко вздохнула и направилась в ванную, и, как только поймала в зеркале своё отражение, невольно ахнула.       Кожа приобрела более здоровый цвет, глаза, подведённые стрелками и подчеркнутые веером ресниц, казались больше, да я сама себе казалась взрослее.       — Вряд ли кто-то сейчас скажет, что ты пациентка этой больницы.       — Да и выгляжу я лет на двадцать.       — Угу, а до этого тебе лет пятнадцать можно было дать. Ну что, довольна? Теперь осталось только тебя переодеть.       Я вернулась следом за Матильдой в палату и посмотрела на последний нераскрытый пакет.       — Бюстгальтер, чулки, туфли, и на этот раз от каблуков ты не отделаешься, — она один за другим вытаскивала названное. — Вперед переодеваться.       Я взяла вещи и снова зашагала в ванную. Бюстгальтер необычно застегивался, где-то в районе поясницы, я даже немного запуталась в лямках и застежках. Взглянув в зеркало, поморщилась, увидев в отражении край уродливого ярко красного шва, рассекающего мою грудную клетку. Хотя Карлайл и пытался убедить меня, что со временем шрам станет бледнее, а позже его и вовсе можно будет удалить косметической коррекцией, сейчас ощущение, что меня вскрывали, как поросенка, наводила ужас и тошноту.       — Дженни, все в порядке?       — Да, — я вышла, держась на каблуках довольно уверенно, благодаря моей недолгой концертной жизни. — И во что ты собираешься меня нарядить? — развела я руками. — С этим швом мне в пору только больничная роба.       Матильда обвила меня взглядом и улыбнулась:       — Детка, ты меня недооцениваешь, — она расстегнула молнию на чехле.       Это было уже второе вау за этот день. Атласное платье благородного темно-бордового цвета струилось длинным подолом с разрезом от бедра по полу. Верх платья спереди был закрыт практически до шеи, зато спина оголена до копчика. Длинные рукава обещали скрыть руки со следами от уколов.       — Откуда?       — Скажем так, взяла напрокат, и хозяйка его до следующей недели точно не хватится.       — У тебя не будет проблем? — нахмурилась я, переводя взгляд с подруги на платье и обратно.       — Не думай об этом.       Я вздохнула, понимая, что спорить с ней бесполезно.       — Хорошо, ты меня нарядишь, а на бал я каким чудом попаду?       — А вот тут уже в игру вступает Глен, — помахала она мобильником.

***

             Сменив докторский халат на смокинг, я машинально поправил бабочку. Мельком взглянул в зеркало, проверяя идеальность остального образа. Из-за своей природы мне приходилось стараться выглядеть не слишком привлекательно. Идеальные хищники, жертвы которых падки на красоту и изящество, вампиры обладали всем набором того, что поможет как можно быстрей расположить к себе добычу. Вот и сегодня мне было уготовано ловить на себе восхищенные взгляды и находить тысячу и один способ вежливого отказа от продолжения знакомства. Мысленно пожалел, что отказал доктор Шарп, в том, чтобы быть её парой на этот вечер. Да, тешить её пустыми надеждами было жестоко, но это хоть немного оградило бы от кокетства остальных гостей. Так или иначе пора было идти.       Зал был украшен и готов к приему гостей. Напитки и угощения, живая музыка и экраны с ненавязчивой презентацией всех достижений больницы, а также надежд на будущее, чтобы гости точно знали куда и на что жертвуют деньги.       Я встал недалеко от входа, наблюдая за прибывшими гостями. Мужчины в смокингах, дамы в вечерних платьях. Смех, шутки и брызги шампанского. Я не обманывал Дженнифер, все подобные сегодняшнему вечера слились для меня в один. Менялись мода, танцы и правила этикета, но люди и то, что их волнует в своей сути, оставалось одним и тем же: деньги, власть, любовь. Стоя в коридоре, я готовился окунуться в эти сиюминутные и с тем же вечные проблемы и надежды. Чувствуя себя каменным утесом среди живых и изменчивых волн.       — Добрый вечер, доктор Каллен, — поздоровавшись, мимо меня проехал Глен.       — Добрый, — кивнул я, не особо обращая внимания на мальчишку.       Он уже так долго был в стенах этой больницы и так ловко и быстро умел находить подход к окружающим его людям, что многие из врачей и медработников относились к нему как к милому, но иногда излишне любопытному ребенку дальних родственников, который крутится поблизости. Поэтому позволяли намного больше, чем остальным пациентам.       — Как ваши дела? — продолжил он разговор. — Классную вечеринку они тут замутили, — кивнул он в сторону дверей в зал.       — Да, — согласно кивнул я,       — Знаете, я учусь ходить на протезе. Вчера уже прошел сам триста метров, а после нового года, надеюсь и вовсе встать с этой железяки, — он похлопал по коляске.       — Молодец, — похвалил мальчишку.       Отчего-то появилось стойкое ощущение, что Глен заговаривает мне зубы. Только вот для чего?       — Почему не на своем этаже?       — Так любопытно же, — совершенно не стесняясь, что снова нарушил правила, пожал плечами Глен. — Где мне еще увидеть столько красивых женщин?       Я улыбнулся, покачав головой.       — Насмотрелся? Теперь вперед в палату, — легонько подтолкнул коляски в сторону лифтов.       Глен мельком посмотрел на экран мобильного, улыбнулся каким-то своим мыслям:       — Хорошего вечера, доктор Каллен, — попрощался он, уезжая.       Тут же я услышал, как лифт с тихим дзыньк приехал на этаж. Звук каблучков по полу и тихий вздох. Подняв взгляд, я ощутил то, что не ощущал уже много лет: перехватило дыхание. Дженнифер, заметив меня, сбилась с шага, но тут же взяла себя в руки и, гордо выпрямив спину, подошла, схватив меня под руку, словно это было самое естественное и каждодневное действие:       — Прости, я не опоздала? — взглянула она на меня виновато, несмело улыбаясь.       — Нет, — только и смог ответить я, бережно сжимая её ладонь, лежавшую на моей руке, — ты вовремя.       Мы вместе шагнули в зал. Дженнифер восхищенно рассматривала всё вокруг, при этом она выглядела даже не взрослой, а статусной: гордая осанка, плавность и изящность движений. Никто бы и не подумал, что перед ним сейчас стоит восемнадцатилетняя девчонка, по сути ещё школьница, к тому же пациентка этой больницы. Шанс убедиться в том, что это так, представился довольно быстро, когда к нам подошёл главврач:       — Доктор Каллен, рад что вы всё же пришли, — протянул он мне бокал шампанского, который я любезно взял. — А это с вами? — посмотрел он на Дженнифер.       Секундный испуг, отразившийся в её глазах, сменился улыбкой:       — Эсми.       — Приятно познакомиться, миссис Каллен? — он перевёл вопросительный взгляд на меня.       — Моя невеста, — ответил я и почувствовал, как пальцы Дженнифер сильнее сжали мою руку.       — Зовите меня просто Эсми, — голос Дженнифер чуть дрогнул, но она продолжала улыбаться.       — Что ж, с Рождеством, Эсми. Доктор Каллен, не забудьте пригласить на торжество, — отсалютовал он нам бокалом и направился к другим гостям.       Дженни облегчённо выдохнула.       — Тебе повезло, что он не видел тебя часто, — подтвердил я её мысли, что явственно читались на лице.       — Злишься?       — Ты рискуешь.       — Неужели больше, чем тогда на крыше? — Дженни не стала уточнять какую крышу она имела ввиду. — Что они могут сделать? Выгнать тебя и меня из больницы? Я совершеннолетняя, и ты меня пригласил.       — Всё предусмотрела? — я не мог не улыбаться, видя её горящие восторгом и хитростью глаза. — Даже назвала другое имя.       — Это моё второе имя, — щёки Дженни заалели румянцем. — А ты назвал меня своей невестой.       — На сегодняшний вечер это так, — согласно кивнул я, прижимая её к себе ближе. — Хочешь потанцевать?       Дженнифер согласно кивнула. Мы подошли к небольшой пустой площадке возле сцены, где разместился живой оркестр. Вскоре к нам присоединились ещё несколько танцующих, но кожей чувствовал, что наша пара притягивает больше внимания. Я вёл её в танце легко, почти невесомо. Моя рука скользила по её голой спине, ощущая тепло и нежность кожи, стройный ряд чуть выпирающих позвонков. В последний месяц Дженни сильно похудела, не до анорексичной худобы, но ещё немного, и её можно было назвать болезненной.       — Можно было назваться Викки. Викки Дуган.       — Это твоя знакомая? — нахмурилась Дженни.       — Не совсем, — улыбнулся я, улавливая в её голосе нотки ревности. — Викки Дуган была знаменитой моделью в пятидесятых годах. Ее прозвали «Спинка».       — «Спинка»? — непонимающе повторила Дженнифер.       — Да, как сейчас говорят, её фишкой был образ в облегающих платьях с открытой спиной, — я легонько провел пальцами вдоль позвоночника, останавливаясь у разреза платья. — Именно в таком ты сегодня.       Дженни выпрямилась, невольно прижимаясь ко мне сильнее и рвано выдыхая.       — А ещё она стала прототипом персонажа фильма «Кто подставил Кролика Роджера», — добавил я, улыбаясь.       — Оу?! Я смотрела его в детстве. Забавная смесь мультика и фильма. Потом серьёзно думала, что герои мультиков живут в отдельном районе.       Я улыбнулся, продолжая танец, но, когда почувствовал, что Дженни стала сбиваться с ритма, приподнял и, бережно крутанув, прижал к себе, не давая упасть, тем самым закончив танец на красивой ноте.       — Мне кажется, что это уже что-то из танго, — прошептала она мне на ухо, одна моя рука держала её за талию, а вторая поддерживала ногу, прижатую к моему бедру.       — Немного, — улыбнулся я, ощущая её дрожь под своими пальцами.       Я понимал, что дразню и её, и себя, но это был настолько сильный соблазн обнимать её на глазах у всех, танцевать с ней, просто любоваться ей. Так легко поверить в собственную ложь. Так опасно поверить в неё. Я выпустил её из своих объятий.       — Пойдём сядем, — кивнул я в сторону угла, где стояли столики.       Дженнифер согласно кивнула. Мы подошли к столику, где уже сидели доктор Берк и несколько гостей.       — Мисс Робертс? — удивлённо воскликнул доктор Берк. — Я не сразу вас узнал.       — Здравствуйте, доктор Берк, — кивнула Дженнифер.       — Вы же помните мою невесту Эсми, — поспешил я встрять в их диалог, чтобы он ненароком не раскрыл нашу с Дженни легенду.       Беру тут же перевел взгляд на меня. Его зрачки немного увеличились от удивления, но через секунду губы растянулись в понимающую улыбку:       — Эсми, да, конечно.       — Приятно познакомиться, — мужчина из числа гостей поприветствовал нас. — Давайте выпьем за этот прекрасный рождественский вечер. Я был рад познакомиться с доктором Калленом, а теперь и с его невестой, — мужчина взял из ведёрка со льдом, стоящем на столе, открытую бутылку шампанского, уже наклонил к бокалу, который я тут же прикрыл ладонью:       — Простите, но, увы, нам придется отказаться от алкоголя.       — Оу, — гость тут же хитрым взглядом обвел фигурку, видимо, ища признаки самого очевидного ответа.       Дженни закусила губу, чуть улыбаясь и пряча взгляд. Благодаря неяркому освещению в зале ее смущение было заметно лишь мне. Я же почувствовал, как внутри что-то невольно дрогнуло при мысли о беременности Дженнифер. В моём мире это было невозможно. Все мои дети стали ими иными путями и стали мне родными. Но сегодня я позволил себе в человечность намного больше, чем обычно.       Налив в стакан Дженни и себе безалкогольного сока, поздравил всех за столом. Чуть пригубив напиток, я начал беседу, чтобы никто из окружающих не обращал внимания на мою пустую тарелку. Дженнифер расслабилась, уже не ожидая, что её кто-то раскроет или выгонит. Как оказалось, слишком рано.       — Хорошего вечера, господа и дамы, — подсел к нам доктор Гаррисон.       Он внимательно смотрел на меня и на Дженнифер. Она напряглась, посматривая на меня. Я же совершенно спокойно старался просчитать дальнейшие действия коллеги. Музыканты заиграли быструю мелодию, и гости за нашими столиками потянулись на танцпол.       За столом остались только я, Дженнифер и доктор Берк.       — А я-то гадал про какую невесту доктора Каллена услышал, — ухмыльнулся он. — Интересно, а главврач в курсе, что ваша невеста, доктор Каллен, в данное время лечится в этих стенах?       Ладони сжались в кулаки, и я чуть подался вперед, чтобы поставить наглого коллегу на место, но почувствовал ладонь Дженнифер на моём плече. Она сама наклонилась к столу, неторопливым расслабленным движение отпила из стакана, покрутила его в руках:       — Вы, доктор Гаррисон, намерены его просветить? — она посмотрела на мужчину и чуть улыбнулась, но в этой улыбке явственно читалось нечто дерзкое, вызывающее. — Вы, конечно, можете это сделать, но кто вам поверит? А если даже поверят, то мы не нарушаем никакой закон. Я совершеннолетняя и тут по приглашению доктора Каллена.       — Но ваши отношения, — рыкнул Гаррисон. — Он твой врач!       Дженнифер покачала головой, словно разговаривала с не очень понятливым ребенком:       — Моим лечащим врачом является доктор Берк. И, к тому же тут я нахожусь не на правах пациента, а как гостья, так же как вы, видимо, сейчас не врач, иначе бы в ваших руках не было этого бокала с вином, — она подняла свой стакан. — Ваше здоровье, мистер Гаррисон, хорошего вечера.       Томас явно не знал, что ответить на это. Посмотрев на Дженнифер, потом переведя взгляд на меня и на Берка, тихо чертыхнулся и, не прощаясь, вышел из-за нашего стола.       — А вы не так просты и безобидны, как может показаться на первый взгляд, — фыркнул Берк, пряча смешок. — Хотя о чем это я… Вы и ваши друзья устроили в этих стенах такой переполох, которого я не видел за все годы работы в этой больнице. Только вот прошу, рассчитывайте свои силы, — его тон стал серьезным.       — Не волнуйтесь, доктор Берк, — я нежно обхватил плечи Дженни. — Я за этим прослежу.       Натанцевались гости, вернулись обратно за столик. Снова пошла беседа, где медицинские темы перемешивались с весёлыми историями из жизни. Где-то через полчаса я заметил, что Дженнифер стала выглядеть всё более усталой.       — Думаю, пора уходить, — прошептал я ей на ухо.       Она согласно кивнула. Попрощавшись с гостями и встав из-за стола, я посмотрел по сторонам. Попрощаться также следовало и с главврачом. Тот был окружён небольшой толпой гостей и подчиненных недалеко от сцены.       — Нужно попрощаться, — кивнул я в его сторону.       Дженнифер послушно последовала за мной. Как только мы приблизились к главврачу, но не успели произнести и слова, словно «Джек из коробки», откуда-то сбоку появился Гаррисон.       — Господа, а вы знаете, что невеста доктора Каллена прекрасно поет, — объявил он пристально, наблюдая за нашими реакциями.       Все взоры, включая и главного врача, тут же обратились на нас.       — У неё просто чудесный голос, — продолжил Томас. — Может быть, она соблаговолит порадовать всех в этот праздничный вечер?       Мои ладони снова сжались в кулаки. Выдохнул я очень медленно, всем телом ощущая желание увести Гаррисона как можно дальше от себя, от Дженнифер и от больницы в целом. Нападки мальчишки-задиры начинали раздражать, не просто раздражать, а злить. До конца не понимал, зачем ему все это? Хотел ли он опозорить меня и Дженнифер или, что еще хуже, видел, что девушка устала и еле держится на ногах, решил так отомстить, но не успел я вежливо отказаться, как Дженни вышла вперед.       — Почему бы и нет, — с помощью моей руки она поднялась на небольшую сцену, подошла к музыкантам, спрашивая, знают ли они такую песню. Те дружно закивали.       По залу поплыла медленная блюзовая мелодия. Дженнифер поправила платье, встав к микрофону. Её взгляд встретился с моим. Тихий, томный голос поплыл по воздуху, наполняя тело дрожью, обволакивая и заставляя забыть и про Гаррисона, и про всех остальных. Сейчас в целом мире для меня была только она, её взгляд, обращённый ко мне, и слова песни, озвученные для меня. Как только отзвучали последние аккорды, все вокруг захлопали.       Дженни чуть поклонилась, пряча смущение за улыбкой.       — Может ещё что-нибудь? — спросила она у зала. — Что-то повеселее, какой-нибудь рождественский гимн.       Музыканты тут же подхватили, начиная наигрывать мелодию. В зале же стали аплодировать и подпевать. Сама Дженнифер ожила, казалось, что сейчас, стоя на сцене, она не ощущала никакой усталости. Держалась свободно и уверенно. Так, словно это и было то самое правильное место, где она должна быть. Ни в больничной палате, ни рядом со мной, а вот так — на сцене. Выступая, Дженнифер сбросила с себя всю усталость. Как-то она сказала мне, что не хочет быть просто девочкой с болезнью, а в последнее время, когда сердце начало сдавать всё больше и больше, я невольно сконцентрировался именно на её здоровье. Поэтому сегодня и простил ей такую невероятно рискованную выходку.       Допев второй рождественский гимн, Дженни поклонилась и ушла со сцены ко мне в объятья.       — Вы самая настоящая певица, — подошёл к нам главврач.       — Спасибо, — поблагодарила Дженнифер.       — К сожалению, нам пора, — вмешался я, боясь дать Гаррисон время на ещё одну выходку.       — До свидание, доктор Каллен, мисс Эсми, — попрощался главврач.       Пока выходили из зала, гости провожали нас аплодисментами. Как только мы отошли достаточно далеко от зала к лифтам, Дженнифер облокотилась на стену, снимая поочередно туфли.       — Устала.       — Отвыкла, — потрясла она ногой.       Я покачал головой, подхватил её на руки, заходя в лифт. Воспользовавшись тем, что уже достаточно поздно, и в коридорах никого не было, донёс до палаты.       — Вижу, без мисс Грей тут не обошлось, — заметил я на столе записку от бывшей пациентки.       Дженни лишь пожала плечами, садясь на постель:       — Это был мой первый бал. И я очень рада, что ты был рядом.       — Я тоже.       Она выглядела усталой, практически спящей. Поэтому присев перед ней, спросил:       — Помочь?       — Да, — тихо прошептала она.       Мои пальцы аккуратно зацепили край чулка, начал снимать его, касаясь кожи лишь кончиками пальцев. Дженнифер неотрывно смотрела на меня. Сердце её стучало всё быстрее и быстрее. Губы приоткрылись, отрывисто выдыхая воздух. Когда я закончил со вторым чулком, казалось, Дженни и вовсе задержала дыхание.       Её рука медленно поднялась, расстегивая пуговку платье, и то медленно соскользнуло. Вынуждая меня практически застонать и отойти подальше:       — Дженнифер, это уже слишком.       — Прости, — она подхватила платье, вскакивая с постели. — Дальше я справлюсь сама. Спасибо, Карлайл.       Глубоко вздохнув, я почувствовал, как её запах заполняет меня не только огнём жажды, но и совершенно другим. Нежно коснулся губами её макушки.       — Спокойной ночи, — вышел из палаты.