Бездорожье

       Альк стряхнул со спутавшихся волос крупные капли, тут же упавшие в костер и с шипением испарившиеся. По-хорошему, не стоило бы ему задерживаться здесь на ночь, кто знает, какие козни принесет ему простуженное рассветное солнце, а по-плохому — белокосому просто было уже все равно. Ну, настигнет его ненастье, ну, обернется он крысой и шмыгнет в траву, учуяв несметное количество опасностей сразу, и что с того? Он ведь знал, что так будет.       Рано или поздно.       И пусть лучше будет поздно, чем рано.       Крысой в траве будет спокойнее и безопаснее. Спокойнее ему, безопаснее друзьям. Альк подбросил в огонь сосновую веточку, пламя тут же резво взвилось вверх и заскакало по поленьям. Белокосый сам себе напоминал ту искру, которая должна, но все никак не превратится в столб огня, сметающий все на своем пути.       Не такому учили его в Пристани, совсем не такому. Наставники чесали подбородок, махали крючковатым пальцем и твердили о том, что Путника ждет великая и благая цель, которая под силу далеко не каждому. Менять дороги, наставлять на путь, выискивать едва заметную тропинку в темноте и вести за собой. Вести даже тех, кто потерялся, кому страшно. Вести за собой всех во славу Хольги. Идти вперед и не думать о себе. Но как быть с теми, кому идти не хотелось? С теми, кто случайно встал на пути у проржавевшего ворота? Как быть с той же Рыской, которой, по-хорошему, сидеть бы сейчас на хуторе и готовиться ужин хозяйственному и глупому мужу?       Альк покачал головой и положил подбородок на согнутое колено. Костерок весело трещал, за стенкой шалаша, собранного из разлапистых веток, шумел дождь, было тепло и тихо, а еще, было так безнадежно, что хотелось выть.       Он не привык сдаваться, но….

***

      Рыска неслась по веске, как безумная. Ее не удержали ни дождь, ни грязь, ни Жар. Жар брел за ней следом, то и дело оскальзываясь и едва не падая в грязь. Молец остался ждать дома: попытки переубедить упрямую девку с грохотом полетели к Сашию.  — Ты знал, вот скажи честно?! — Рыска развернулась на пятках и встала, подбоченившись.       Жар обошел по кривой дуге деревенского козла Теньку и поправил шапку. — Рысь, я тебе уже сто раз повторил — нет. Ты Алька не знаешь, что ли? — Я слишком хорошо знаю тебя! — вспылила девушка и вновь собралась прочесывать веску, но Жар схватил ее за руку и вновь развернул к себе лицом. — Послушай меня, а потом можешь бежать дальше! — Ну? — Может, так надо! Может, Хольга хочет, чтобы мы, наконец, разошлись с твоим Альком! У нас есть пятнадцать золотых, еще осталось пять серебряных, нам хватит на домик где-нибудь в Йожыге, пойдешь по кормильням сказки рассказывать, я мольцом буду. Хочешь, останемся здесь, будешь дальше в огороде с червяками будяки делить, но без белокосого! Пусть идет на все четыре стороны, может, уже пора? Может, именно этого он и хотел?!       Рыска долго смотрела на Жара, не говоря ни слова, а потом так же безмолвно вырвала свою ладонь из его кулака и пошла вперед, прошла несколько шагов и упала на колени, прямо в грязь. Ошарашенный Жар пошел за ней. — Рыска…. — Не подходи ко мне! — Рыска, я…. — Ступай к Сашию, предатель, — по складам произнесла девушка, — Альк не пожалел ради тебя разума и, не приведи Хольга, жизни, а тебе бы все деньги да шапки воровать. Можешь оставаться, а я ухожу. — Куда? Куда ты пойдешь, заходная? — Искать Алька, — прошептала Рыска и уткнула лицо в ладони.       Только сейчас ей всё стало по-настоящему ясно. Белокосый дано ходил сам не свой, но она делала вид, что все хорошо, тогда как дар твердил обратное, и пусть она не умела считать горошины, она действительно хорошо изучила того, кто успел стать для нее больше, чем другом. Пусть считает ее весчанской дурой, только бы остался жив. И не крысой. — Куда ты пойдешь? — прошептал Жар, вновь протягивая руку. — Найду Крысолова, он хотел Свечу, он ее получит, — твердо сказала Рыска и встала на ноги.