Бездорожье

      Едва начавшийся дождь, казалось, только поддразнивал неунывающего путника. Капли вертлявыми мошками вились перед глазами, но жалить не спешили. Саший его знает, кто тут бродит в такой час и почему, вон, даже вода его убоялась.       Вода стекала с ярко зеленых листьев, поила траву, прибивала надоевшую за время пути пыль. Жара спадет, ей на смену придет новая, как приходит всегда, ведь никакому дождю не под силу погасить солнце, хоть и обложившееся сейчас ворохом из облаков, как лихорадящий третьи сутки кряду больной.       В траве что-то шуршало, ахало и ухало, до заката всего несколько лучин, а потом — тьма. И усилившийся дождь вряд ли покажется таким уж озорным забиякой, и мошкара взъярится пуще прежнего, впрочем, можно разжечь костер и положиться на судьбу….       «К Сашию такую судьбу! Жрать хочется», — мрачно заключил голос.       А тебе вообще слово не давали, хотел было огрызнуться путник, но потом скосил глаза вниз, скривил рот в ухмылке — спорить с крысой было себе дороже, хотя, стоит заметить, весьма забавно.       Крыс нахохлился, красные глаза зажглись недобрым огнем. Он бы много всякого высказал своему «хозяину», до чего противно было даже подумать о таком, но, увы, не мог вымолвить ни слова. Оставалось лишь злобно подрагивать кончиком хвоста да вглядываться в ночь, жадно ловя ночные запахи и капельки дождя.       Пить….       Его никто не слышал.       Всю недолгую жизнь он только и делал, что пытался докричаться, а то и перекричать всех, кто вставал на его пути. Желанный сын знатных родителей? — чепуха какая! Сестренку, вон, растите, уж она вас точно не подведет. А что по городам-весям ношусь, так жить веселее. Заманчивее. Чем больше дорог открывалось впереди, чем сильнее дул ветер перемен, тем яростнее хотелось туда, в неизвестность, вперед, не полагаясь на дар и возможность выбора. Только путь, а там, пусть Хольга рассудит, какой поворот вернее.       Крыс повел ушами и взъерошился. К ночи холодало, ветер, до этого весь день шаливший в молодой листве, зверем взревел где-то в чаще, собираясь вырваться из древесной клети. Ранние осенние сумерки беспокойниками наступали на лес. Что-то неправильное было в выбранной путником дороге, что-то ворошилось в подсознании, стремясь осой ворваться в мысли, но пораженно отступало, как те самые осы, потревоженные едким дымом.       Пить….       Лысый кончик крысиного хвоста навевал мысли о возвращении в лоно земли-Матери давешнего скорого завтрака. Противно.  — Ничего, привыкнешь, вам еще вместе ни одну вешку мимо пройти, — вспомнился путнику голос наставника, торжественно вручающего обмотанную тряпкой крысу. Ученик зарделся как домашняя слива-скороспелка, принимая столько желанную свечу, а потом Саший дернул его, вчера благополучно проспавшего испытание, ибо и так уже знал, что отвело, спросить, а кто же, все-таки….       Крыс довольно встопорщил усы, вспоминая, как цапнул-таки за палец заклятого врага. Ничтожная месть по сравнению с тем, через что ему предстояло пройти, но, все же, лучше, чем ничего. А Райлез тогда ясно понял, что его не Хольга отвела, а Саший подножку подставил. Это ж надо было так попасть! В одну связку с тем, кого все годы обучения люто ненавидел, кому желал сдохнуть, захлебнуться своим же даром, и вот теперь! Он хоть и обернулся крысой, продолжал доставать его даже в нынешнем облике.       «Чтоб тебя самого волки сожрали!», — от всей души пожелал крыс, четко слыша мысли Райлеза, и вновь мотнул хвостом, — «Как же пить хочется….».       Седеющая нетопыриха повернула морду и понимающе фыркнула.       «Ой, хоть ты не лезь, тупая скотина, Саший тебя раздери», — не остался в долгу Альк, в душе понимая, что идти пешком, путаясь в высокой траве, было бы куда сложнее. Хотя, Райлез бы все равно ему этого не позволил. Молодой, ошалевший от силы и почти исполненной мечты путник, почти, потому что враг, хоть и притороченный к седлу, все еще внушал опасения,       «Вот увидишь, не напрасно», — вставил свое меткое словцо вездесущий крыс, за что тут же получил по носу-       Упивался своей мощью и властью, данной ему богами. Которым из двоих, Райлез предпочел не задумываться.