Бездорожье

       Гроза разбуженным зверем металась по небу, молнии слепили глаза, холодные капли падали за шиворот и закрывали ото всех Белый свет. В хатах зажигали лучинки, грели в печке кашу с молоком, пряли пряжу, рассказывали басни, в хатах было тепло и уютно. Им, внутри, не было дела до мужиков, с утра запропастившихся в городе, а может и заплутавших в лесу, не было дела до новой войны с Саврией, что с минувшего Круга пророчат, им не было дела не до чего, что творилось за покрытым бычьим пузырем окошками хаты.        Альк выпил воды прямо из ведра, плеснул в лицо и присел перед Рыской, невидящим взглядом смотрящей в пустоту. - Не пошла бы к тете Улите, ели б мы сейчас пирожки с картошкой дома… - Не было бы этих «бы», сидеть бы тебе на хуторе и Пасилке пятки чесать! – отрезал Альк. - А тебя бы Райлез уже убил…. – вздохнула Рыска. - Подавился бы! Так, а теперь к делу. - Может, завтра? - Завтра будет поздно, - так уверенно сказал белокосый, что девушка спорить не решилась. - Больно не будет? - Закрой глаза и ни о чем не думай, это как раз будет проще всего. - Это почему? - Рысь, - Альк вмиг растерял весь свой сарказм, заметив, как расширились от боли ее зрачки, - Если что-то пойдет не так, беги, ползи, словом, делай, что можешь, только скройся от меня подальше. - Альк! - А теперь – замолчи!       Альк закрыл глаза, успокаиваясь, и только сейчас понял, как дрожат у него руки. Ждать и откладывать было некогда: либо он раз и навсегда докажет, что был достоин звания путника, либо…. Либо утопится в этом вот колодце. Белокосый взял ладонь Рыски, привычно нащупал на ней линию жизни и уверенно пошел к открывшемуся переплетению дорог.        Может, Рыске, и безопаснее было бы остаться на хуторе, полотно, вытканное Хольгой, уже светило дырявыми прорехами неверных поворотов, да только разве судьба хоть раз спросила о чем, когда грубо поворачивала ворот и рвала очередную нить?       Альк осмотрелся, в пелене тумана высматривая нужный ворот, а груз чужой судьбы уже давил на плечи, и, казалось, сейчас просто раздавит незадачливого путника, взявшегося не за то. Саврянин рассерженно помотал головой, не позволяя чужим мыслям сбивать его с пути, а крыса, почуяв свободу, уже засобиралась наружу. Ну, неет! Альк наклонил голову и упрямо пошел вперед. Он знал, что где-то там, опершись о сруб колодца, сидит Рыска, доверчиво вверившая ему свою жизнь, что рядом сидит он сам, и стоит лишь на щепку отвернуться, отвлечься, и можно уже не вернуться. Божиня всегда давала право выбора, но никогда не указывала какой из путей – истинно верный.        В освещенный солнцем мир ее судьбы ворвался снегопад, завыла вьюга, гадюкой вполз страх. Было здесь нечто большее, чем просто вовремя замеченный перелом, нечто большее, чем желание доказать себе, что ты непобедим. Альк смахнул за спину растрепавшиеся косы и пошел сквозь метель. Надо было внимательнее слушать наставников! Надо было быть добрее к Райлезу! Надо было….       Крысы не любят холодов, как не любят воду, но это не значит, что они не умеют плавать. Альк прищурил глаза, вглядываясь сквозь белый кружевной саван, выставил вперед руку и пошел вперед. Ветер валил с ног, где-то скрипели деревья, но саврянин знал, этому сну не суждено сбыться, ибо этому пути еще долго до конца, да и есть ли он? Холодная сталь сама уткнулась в ладонь, пальцы цепко обвили ворот, осталось лишь потянуть, не медля, не задумываясь, как в последний раз….       Это был не просто Сашием спутанный день в лесу, это была битва за право оставаться человеком. Клинки, словно коварная улыбка закадычного друга, со свистом рассекли воздух, повинуясь невидимой воле. Ладонь, схватившая ворот, окрасилась кровью, Альк упал на колени, сдаваясь неистовству в небе. Клинок полоснул его по боку, намереваясь приструнить наглеца, пошедшего против Божининой воли, но тут ворот вдруг поддался. Крыса ловко побежала по снегу, за ее лапками потянулась цепочка кровавых следов, а сквозь снежный саван пробился лунный лучик.